Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора

4

Дракон еще немного покружил на восточной частью города, а потом скрылся из вида. На мостике через ров, Дарлан замер, чтобы придать своему слуху нечеловеческую силу. Естественно, все посторонние звуки тут же хаотичным потоком хлынули в его сознание. Едва заметный плеск воды стал сравним с рокотом морских волн, дыхание Ламонта где-то позади монетчика загудело кузнечными мехами. Сконцентрировавшись на чем-то одном, как его учили в ордене, Дарлан попытался выискать среди всего этого беспорядка хотя бы намек на мах крыльев или рев чудовища, чтобы понять, куда скрылось это жуткое создание. Однако попытки не увенчались успехом то ли из-за слишком далекого расстояния, то ли еще из-за чего. Казалось, что Дарлан различал даже шепот напуганных жителей Зимнего города, спрятавшихся в ближайших домах, но никаких отзвуков существования дракона, ни малейших. Странно.

- Почему мы стоим здесь? – заорал капитан так, что монетчик вздрогнул. Само собой, Ламонт произнес это достаточно тихо. Демонова тьма! Так и оглохнуть недолго. Утихомирив эфир, Дарлан повернулся к спутнику.

- Я пытался услышать, куда делась тварь.

- И как, успешно?

- К сожалению нет. Солнце скоро сядет, поторопимся, иначе придется сражаться в темноте, а драконы, насколько мне известно, видят лучше кошек.

- Как и ты. – Перед тем, как они выдвинулись из замка, капитан снял с себя доспехи, узнав, что лошадей они не берут. Оставил лишь кольчугу, от которой в бою с монстром все равно не будет проку.

- Как и я, - кивнул Дарлан, смотря прямо в глаза алгертцу. – Но не ты. Вернись к королеве, пока не поздно.

- Смеешься? Чтобы на меня еще вылили ушат помоев? Довольно позора на сегодня. Я думаю, что знаю, где эта летающая ящерица могла устроить логово. Старый театр – большое здание с проломленной крышей, летом там спят бедняки, но зимой и ранней весной внутри пусто. Это как раз в той стороне, где тварь исчезла.

- Тогда веди меня!

- Верхом было бы быстрее, - сказал уже на бегу Ламонт, плащ, подбитый соболем, развевался у него за спиной.

- Но опаснее, - возразил монетчик. – Двое всадников слишком приметная цель для существа, способного атаковать с воздуха. Пешими мы сможем подкрасться ближе.

Они бежали, топая по брусчатке. Улицы города обезлюдели, все ставни были плотно затворены; глупцов, жаждущих рискнуть головой, на пути тоже не попадалось, хотя Дарлан бы не удивился, если бы нашлись герои, которые ради славы и награды, бездумно устроили охоту на дракона. На перекрестке с фигурным фонтаном, монетчику и капитан встретились стражники. Четверо воинов перегородили им путь.

- Нельзя! Там чудовище летает! – отчеканил бледный солдат, выставив перед собой руки в теплых перчатках.

- Ты в своем уме, капрал? – опешил Ламонт.

- Ой, господин капитан, не признал!

- Болван.

- Так точно!

- Видели куда дракон улетел?

- Так точно, вроде как к старому театру. Мы пустили в него стрелы, но гад слишком высоко забрался, не попали.

- Оставаться здесь! – приказал Ламонт.

- Так точно!

- А ты держишь их в узде, - произнес Дарлан, когда они побежали дальше.

- Недостаточно, иначе бы слух, что я поймал убийцу короля, не разнесся по всей Алгерте.

- Так быстро?

- Поверь, - проворчал капитан, не сбавляя темпа, - если в Зимнем городе что-то узнали, через пару дней об этом будет знать все королевство. У слухов мощные крылья, что у этого треклятого дракона. Долго мне отмываться теперь. Принес мне, Малум, тебя невовремя. Что, ждешь извинений, мастер Дарлан?

- Зачем мне они? Важно, что ты сам понял, что ошибся, - сказал монетчик, поворачивая за капитаном на тесную улицу, где над головами болтались таблички местных гильдий.

По правде, Дарлану даже было немного жалко этого упрямца. Феоралия уж слишком выставила его в дурном свете, отчитав перед придворными. Судя по всему, капитан прекрасно управлялся с людьми, был достойным командиром, только страдал от собственных упертости да гордости. Всемилостивые боги, Дарлан, вечно ты жалеешь тех, кто не заслуживает. Сколько можно? Таннет, наверное бы, посмеялся от души. Из-за Ламонта тебя чуть на плаху не отправил, а ты сочувствуешь ему, словно нашкодившему юнцу.

Когда солнце зашло, они достигли цели. Сменившая дневное светило половинка луны немного разгоняла темноту. Сбавив ход, капитан остановился и прижался щекой к прохладному камню здания с заколоченными окнами.

- Театр за углом, на площади, - прошептал Ламонт. – Его построили даже раньше Зимнего замка. Больший театр только в столице. Однажды здесь рухнула крыша, покалечив зрителей и актеров, кое-кто даже погиб. Прадед Палиора собирался восстановить здание, но его отговорили. Место уже обросло мрачными историями, так что новый театр возвели у северной стены.

- Вот как, - не разжимая губ, сказал Дарлан. Еще историй из прошлого сейчас не хватало.

Капитан повернулся к монетчику и тот застыл. На неуловимое мгновение ему вдруг почудилось, что у Ламонта на лбу появилась татуировка. Монета. Что за наваждение? Это продолжение сна, который видел Дарлан, пока томился в клетке? Капитан вдруг стал мастером Монетного двора, а где-то здесь те самые сгустки тьмы, отдающие приказы ожившим доспехам? Проклятье, что происходит?

- Все в порядке? – удивленно спросил Ламонт. Немудрено, лицо Дарлана сейчас явно выглядело ошеломленным. Моргнув, монетчик с облегчением выдохнул. Тень, всего лишь тень! На лоб алгертского капитана так удачно упала тень от декоративного кольца, которое болталось под вывеской ювелирной мастерской.

- Показалось. Я иду вперед.

Выйдя на площадь с обнаженным клинком, Дарлан быстро исследовал местность. Ничего подозрительного. Тишина. Никакого движения. Усиленный слух не сработал и тут, либо дракон умел вести себя настолько бесшумно, что ему могла позавидовать змея. Монетчик слышал лишь далекое мяуканье уличной кошки, дыхание капитана и еще двух людей, возможно прятавшихся от чудовища неподалеку. Хотя один из этих двоих точно находился в театре. Каким образом? Монстр затащил в свое гнездовье очередную жертву? Вряд ли, дыхание слишком ровное и спокойное. Становилось все любопытнее.

Огромное здание, сложенное из светло-серых гранитных плит, угрюмо смотрело на Дарлана пустыми окнами. В тусклом свете луны, старый театр действительно нагонял жуткие мысли. Здесь мог поселиться не только дракон, но и какой-нибудь выбравшийся на свободу из вечной Тьмы демон. Аккуратно ступая к ощерявшемуся дверьми входу в театр, свободной рукой Дарлан приготовил марку. Выщербленные ступени здания манили поскорее постигнуть его тайну. Монетчик успел дойти до середины пострадавшей от времени лестницы, когда вдруг услышал глухой удар и стон Ламонта. Резко обернувшись, он увидел, как тело капитана на площадь тащит человек в плаще и черной маске. Разбойник? Дарлан раскрутил серебряную марку на пальце, но прежде, чем он метнул ее в незнакомца, тот быстро снял маску и показал безоружные руки. Конечно же, монетчик узнал этот ястребиной нос. Это был Ивор. Убедившись, что алгертский капитан без чувств, наемник подбежал к Дарлану.

- Рад приветствовать, господин мастер! – тихо проговорил он, протягивая руку. Дарлан убрал меч в ножны, спрятал марку и пожал руку человека, которого он совершенно не ожидал здесь увидеть.

- Я тоже, Ивор. Но что здесь, демоны меня забери, происходит?

- О, здесь, почти-что в стенах этого древнего театра происходит заключительная часть спектакля, которая была великолепно сыграна мной и не менее великолепно поставлена моим новым нанимателем! Прошу все вопросы задавать внутри, пока я посторожу нашего зрителя, решившего проникнуть на пьесу без билета.

Шутливо отвесив поклон, Ивор вернулся к Ламонту. Понадеявшись, что тому не сильно досталось, Дарлан вошел в театр. На обломках крыши, которые лежали на зрительских местах, сидел Таннет. Он улыбнулся, завидев монетчика, но на лицо его легла заметная усталость, будто маг весь день передвигал эти громадные куски гранита с места на место. Со стариковским кряхтеньем кое-как иллюзионист спустился вниз.

- Ну что, - спросил он, обнимая Дарлана, - здорово я придумал?

- Не то слово! – ответил монетчик. – Хотя могло и не сработать.

- Как могло не сработать? Издеваешься? Этот план должен войти в анналы историй о выручке друзей из беды.

- Бесспорно, Таннет. Как ты вообще до такого дошел?

- Когда тебя взяли алгертцы, мы с Ивором последовали за вами, - начал рассказывать маг, разминая шею. – Ехали поодаль, чтоб не попадаться на глаза, но и не потерять вас из виду. На привале я немного подремал, не знаю, правда, зачем упоминаю эту деталь. В городе, когда тебя определили в темницу, разведали обстановку. Ивор среди тутошних наемников поспрашивал, я по трактирам да борделям. Потом вдруг все как с цепи сорвались, пошла молва, что ты-то почившего короля Палиора и убил. Тут уже стало ясно – дело наше превращается в ту еще задачку. Еще и закон этот, о запрете монетчиков в сем прекрасном государстве. Стал я размышлять, как тебя вытащить. Осенило не сразу, каюсь, но как только я обкатал эту мысль подольше, все и сложилось, будто пьеса. Ивор полностью оправдал вложения, нашел подходящее место, куда никто не суется, и мы тут затаились, едва вы начали скачки с препятствиями по оживленным улицам. Честно, я не знал, сколько нужно дать времени, чтобы ты успел предстать перед королевой, а она не успела тебя казнить.

- Вряд ли бы это случилось, - вставил Дарлан. – Я бы стал пробиваться из города с боем.

- Да ну, и стал бы убивать бедных стражников, исполняющих долг? На тебя это не похоже.

- Постарался бы без убийств.

- Да-да, но все равно твой план так себе, - продолжал Таннет. Теперь он разминал спину. – Сотворив иллюзию дракона, самого популярного в народе из творений элоквитов, я понадеялся, что ты предложишь услуги нашей маленькой компании по истреблению всяческих чудовищ ее величеству. Прибудешь сюда, и мы тут же свалим из Зимнего города, да и Алгерты.

- Иллюзия была невероятная, честно. Молодой дракон как живой. Старый, конечно, был бы эффектней.

- Нет, ты все-так издеваешься! Я столько сил на иллюзию, наверное, никогда не тратил, думал упаду тут и усну. Представляешь, сколько эфира через меня прошло, чтобы этот ящер летал над городом так высоко, да еще огнем плевался? Стал бы я расходовать силы еще на порванные крылья или костяные наросты на башке?

- Не горячись, ты справился лучше всех.

- Спасибо, дружище. – Иллюзионист искренне улыбнулся, даже немного покраснел от похвалы, что за ним иногда наблюдалось, – Ивор, между прочим, неплохо так женский голос может отыгрывать. Мы уж с ним пошутили, что, если наемничество ему надоест, он непременно подастся в актеры. Ну, пора в дорогу, дружище?

Жаль было портить момент его триумфа, но монетчик все же опустил Таннета с небес победителей.

- К несчастью, не пора, - мягко произнес он.

- Что опять-то не так?

- Ты сам сказал – монетчики вне закона. Думаешь, если я не прикончу дракона и просто сбегу, за мной не направят солдат? Вряд ли я где-то найду безопасное пристанище прежде, чем мы доберемся до границы с Юларией. В итоге мы вернемся к моему первоначальному плану – пробиваться с боем, а это то, на что я бы рассчитывал лишь в самый последний момент. Тем более за мной увязался тот самый капитан, что пленил меня. Кстати, Ивор ловко вырубил его снаружи.

- Проклятье, - выругался иллюзионист. – Больше всего ненавижу, когда что-то у меня получается на половину! Что делать-то тогда?

- Для начала мне нужно одолеть страшного дракона и вернуться к королеве. Затем, полагаю, она сама позволит мне уйти из Алгерты в качестве жеста доброй воли.

- Час от часу не легче, Дарлан! А вдруг она все-таки прикажет бросить тебя в казематы? Вообще, как, собственно, ты собрался убивать мою иллюзию?

- Естественно никак. Сделаем так – ты изобразишь раненую тварь, которая из последних сил взлетит, чуть отдалится, а упадет уже где-нибудь за пределами города. В предгорьях.

- Ох, - простонал Таннет, схватившись за голову. – Мало того, что ты просишь меня снова мучиться с этой сложной иллюзией, так мне еще и на театр придется залезть, чтобы видеть, куда ее направлять. А если я оступлюсь? Смерти моей хочешь?

- Ты справишься, я знаю! – уверенно сказал монетчик. Он на самом деле так считал, ведь каким бы раздолбаем юный маг иногда не казался, когда дело касалось его умений, он не подводил. – Правда, еще нам понадобится кровь. Много крови. И небольшой пожар

- Зачем?!

- Полагаю, что позже сюда наведаются, чтобы посмотреть на следы легендарный битвы мастера Монетного двора и создания элоквитов. Не хотелось бы, чтобы меня уличили в мошенничестве. Не беспокойся, тебе не придется этим заниматься. Попрошу Ивора помочь. Уедем ночью, как вернусь от Феоралии. Где мне вас искать?

- Мы сняли комнаты на постоялом дворе «Первый акт», это в северной части города. Найдешь без труда. – Хлопнув Дарлана по плечу, Таннет стал высматривать, где ему удобнее было бы подняться на крышу театра.

Носатый наемник сидел возле Ламонта, сам капитан еще не пришел в себя, но, слава богам, дышал.

- Уходим? – с сомнением спросил Ивор, заметив, что иллюзиониста нет.

- Позже, - ответил Дарлан. Он кратко объяснил, что нужно делать. Почесав свой ястребиный нос, Ивор кивнул и умчался в дальний проулок. Устроить пожар несложно, наемник, скорее всего, добудет масляный фонарь и разобьет его где-нибудь в театре. А вот где он собрался найти много крови посреди ночи, монетчик не уточнил. Оставалось надеяться, что не путем лишения жизни какого-нибудь случайного бродяги.

Подняв голову, Дарлан увидел, как над театром вновь взмыл дракон, но теперь он двигался не так плавно, как на закате. Движения чудовища стали дергаными, пламя будто с трудом выплескивалось из его пасти. Через несколько минут, крылатый ящер, рожденный магией Таннета, исчез из поля зрения.

Взвалив капитана на плечо, Дарлан заставил эфир придать дополнительной мощи своим мышцам, но в итоге нести Ламонта все равно долго не пришлось. Алгертец застонал на половине пути до фонтана, где ранее они встретили стражников. Бережно опустив очнувшегося Ламонта на брусчатку, монетчик спросил:

- Идти сам сможешь?

- Попробую, - глухо отозвался капитан. – Что, Малум меня сожри, случилось?

- Дракон. – Пришлось Дарлану сочинять на ходу. - Эта хитрая тварь притаилась не в театре. Она приготовила засаду, ударила тебя хвостом прямо в затылок. Мне кое-как удалось отогнать ее от тебя, честно - думал, что ты мертв. Как только я убедился, что дышишь, побежал в театр следом за ящером.

- Так ты убил его?

- Почти, первой монетой я выбил ему глаз, а второй повредил горло. Он не дал себя добить, еле смог взлететь.

- Он же может вернуться! – с трудом воскликнул Ламонт.

- Нет, - успокоил капитана Дарлан. – Я проследил за ним, он рухнул в скалах. С такой высоты даже такое могучее чудовище не выживет.

Похоже, что Ивор все-таки чересчур приложил капитана по затылку. Ламонта вырвало так, что он запачкал свою бородку. Отдышавшись, он оперся на монетчика, понимая, что без помощи все равно никуда не дойдет. Дарлан проводил Ламонта до четырех стражников, до сих пор дежуривших у фонтана, и поручил им заботу о капитане. Завтра его позор забудется. Ламонта отныне будут знать как одного из победителей дракона.

На внутреннем дворе Зимнего замка было все еще людно. Стало холоднее, поэтому те, кто жаждали узнать развязку истории с крылатым чудовищем, завернулись в меховые плащи. Королева Феоралия тоже решила ждать до конца. Смелая женщина, другая бы скрывалась за прочными стенами в ожидании новостей. Капюшон добротного плаща скрывал волосы королевы, а руки она прятала в шерстяной муфте, окрашенной в бордовый цвет. Если Феоралия и удивилась, что монетчик вернулся без Ламонта, то виду не подала. Вездесущие гвардейцы преградили Дарлану проход, когда он слишком близко подошел к правительнице Алгерты. Однако она покачала головой, и воины тут же отступили, все же не убирая ладоней с рукоятей мечей. Хорошие солдаты. Приказ приказом, а постоянно начеку.

- Мы наблюдали, как дракон упал в предгорьях, - произнесла Феоралия. Дарлан вновь отметил красоту ее голоса. Он не любил лгать, а говорить неправду в лицо этой женщины ему почему-то не хотелось вдвойне. Но был ли у него выбор? Лучше ложь, чем лишнее кровопролитие.

- Да, Ваше Величество, - склонил голову монетчик. – Битва было короткой, Ламонт получил удар хвостом и лишь чудом выжил. Полагаю, его скоро принесут сюда на носилках. Чудовище, видимо, еще не сталкивалось с сопротивлением, поэтому бездумно кинулось на меня, хотя подобные твари нередко прибегают к хитростям. Мне не пришлось даже обнажить меч, хватило монет, благодаря этому удалось не запачкаться. Я бы мог последовать за драконом, но раны, что я нанес ему, очевидно, оказались смертельными. Город может спать спокойно.

- Благодарю вас, мастер! Как бы не хотелось признавать - в вашем ордене все еще есть достойные мужи.

- Спасибо, госпожа. Но я покинул братство и намереваюсь покинуть Алгерту сегодня же. Если вы изволите сменить наказание за то, что я нарушил законы вашего королевства, конечно же.

- Мы обсудим это за ужином. – Феоралия приблизилась к Дарлану. – Что за мерзкий запах? Вы же вроде бы не запачкались?

- Вероятно, это последствия моего пребывания в темнице Зимнего города, Ваше Величество. Чудовище не причем. – Монетчик смотрел на королеву сверху – она была на голову ниже его. – У вас чуткий нос, я надеялся, что все уже выветрилось.

Феоралия приказала двум пожилым слугам проводить Дарлана в замок, чтобы он как следует вымылся и переоделся. Пришлось покорно подчиниться, перечить королеве сейчас представлялось ему не лучшим шагом. Тем более, что положение монетчика до сих пор оставалось хрупким. Кажущаяся доброжелательность королевы могла испариться как вода на раскаленных углях, либо вообще была хитрой уловкой, поэтому Дарлан смирился с предстоящим ужином. В конце концов, после тюремной похлебки прошло уже достаточно времени, чтобы проголодаться. Несколько минут в обществе правительницы Алгерты он выдержит.

Пока в кирпичной купальне Дарлан смывал с себя свой не самый лучший день, заботливые слуги принесли ему чистое одеяние: бархатную рубашку сливового оттенка, льняные шоссы и кожаные полусапожки. Ему также вручили шерстяной плед, потому что в коридорах царила заметная прохлада. Как оказалось, здесь почему-то было принято отапливать лишь жилые помещения или залы. Дождавшись, когда гость примет благопристойный вид, один из слуг поманил его за собой.

Пройдя через внушительных размеров кухню, в которой несмотря на поздний часть вовсю кипела жизнь, Дарлан со слугой поднялись на этаж выше. Тут в широком коридоре под ногами лежал длинный голубой ковер, убегающий вдаль как маленькая река. Возле двери с изображением королевского сокола несли пост гвардейцы с алебардами. Пожилой дворецкий отворил ее и возвестил:

- Дарлан, мастер Монетного двора!

Монетчик вошел внутрь, и дверь за ним затворилась. К его удивлению, в зале кроме королевы никого не было. В левой части помещения стоял дубовый стол, во главе которого сидела Феоралия, успевшая сменить предыдущий наряд на бордовое платье со скромным вырезом на груди. За спиной ее величества на стене висел портрет ее погибшего мужа. Художник изобразил Палиора в расцвете сил, хотя насколько Дарлан знал, на момент смерти король почти достиг сорока лет. Почивший государь мог похвастаться кустистыми бровями, лучезарной улыбкой и весьма внушительным подбородком, на который так и просилась борода. В правой части комнаты, в стене трещал дровами большой камин, возле него стояла на кривых ножках софа. По бокам возвышались полки с немногочисленными книгами. Удобно – поужинал, прилег с книгой у тепла, чем не идеальное место для отдыха в зимней резиденции? Сумрак в зале разгонялся каминным огнем и единственным свет-кристаллом, что свисал прямо над столом. Феоралия рукой указала на стул напротив нее, и Дарлан немедленно подчинился.

К ужину подали тушеную оленину под душистым соусом из трав и ягод, а также квашеную капусту. Повара постарались на славу – мясо таяло во рту будто поздний снег под полуденным солнцем. Красное вино, разлитое по фужерам, оставляло прекрасное послевкусие на языке. Во время ужина, королева, казалось, не замечала монетчика. Она неспешно ела, особенно налегая на пряный напиток. Закончив трапезу, Дарлан вытер руки мокрым полотенцем и стал терпеливо ждать.

Спустя несколько минут, Феоралия отодвинула тарелку, но все равно не заговорила. Интересно, что это было? Некое испытание монетчика на выдержку? Он бы мог просто сказать, что ужин великолепен, чтобы начать беседу, но предчувствовал – это сыграет против него. В зал вошли слуги, молча они забрали пустые блюда, поставили десерт – сладкие пирожные, начиненные миндалем, наполнили бокалы и удалились. Отпив еще немного вина, Дарлан обратил внимание, что королева-регент смотрит на него с задумчивым выражением лица. Решает его судьбу? Сама не знает, о чем говорить с нежданным гостем, прогнавшим создание элоквитов? Поглаживая черную косу, Феоралия задала вопрос, далекий от темы, которая волновала монетчика:

- Как вам олень?

- Не совру, что вкуснее я не едал, - ответил Дарлан, ничуть не лукавя.

- Чувствую, что вы говорите искренне. Это похвально. Своих лизоблюдов у меня и так хватает. Кстати, эту дичь добыла я.

- У вас не только чуткое обоняние, но и острый глаз, Ваше Светлость.

- Благодарю. – Королева подлила себе вина из кувшина, оставленного предусмотрительными слугами. – Охота моя особая страсть, досталась в наследство от отца.

- Ваш муж тоже любил охоту? – спросил монетчик.

- Палиор? Охоту? Нет, мой драгоценный супруг, да рассудит справедливо его дела Хиемс, любил только театр. Зачем охотиться, когда можно посмотреть новую пьесу? Он бы очень горевал, узнав злую судьбу, постигшую театр Ригана. По правде, это действительно большая потеря для Алгерты, даже не верится, что это случилось. Про гибель принца юларийского Хиреана мы тоже ведаем.

- На моем суде, вы сказали, что не получали вестей от Виоторда.

- Так и есть. Гонца с письмом не было. У наших государств последнее время вообще возникли недопонимания, мы разорвали почти все связи. Возможно, дело даже близилось к войне. Однако, купцы и путешественники никуда не делись. Как вещают в народе – земля слухами полнится. Подробностей мы не знаем, но то, что в ночь зимнего солнцестояния в Юларии тоже была пролита кровь, доподлинно известно.

- Ваша светлость, - предпринял попытку Дарлан. Он понимал, что ему следовало больше слушать и придерживать язык за зубами, но раз беседа свернула в эту сторону, он дерзнул. – Вы упоминали другие мрачные письма. О чем?

- Вам действительно интересно? – опершись на кулак, спросила королева. Ее глаза уже блестели от выпитого. – Из нескольких княжеств пришли вести о бедах, случившихся в тот же самый день. Далинар, князь Арнхольма был отравлен. Пойманный убийца заверил, что ему заплатил князь Тернхольма Олигер. Юный наследник Далинара, княжич Триан едва вступил в наследство, как тут же объявил войну западному соседу, чтобы отомстить за отца. Самого Олигера тоже пытались устранить. Погибла его дочь. Что интересно, жизни ее лишил дед.

- Родной дед?!

- Да, родной. Что примечательно – давно усопший. Его труп восстал в фамильном склепе, хоть место и было освящено, пробрался на пир и задушил девочку прежде, чем стража опомнилась.

- Некроманты! Слуги трех принцев. – И старший из них, Принц Раздора сказал братьям: «Я буду первым!», Дарлан вспомнил слова той женщины из ордена повелителей смерти в Юларии. Вспомнил он и Триана, княжич присутствовал на его кулачном бою с Ерманом из Старой сохи. Нелегко началось его правление – сразу война из-за обмана, да еще с соседом, который потерял дочь. Что ж, неведомый Принц Раздора действовал умело. Раздор был посеян, хоть и не везде.

- Знаю, что южный сосед сцепился с Дретвальдом. Возможно, король тех земель просто решил, что самое богатое свет-кристаллами озеро на континенте не должно принадлежать лишь властителю Дретвальда - сказала Феоралия. – И что-то произошло в Фаргенете.

Дарлан вздрогнул. Аладея, что с ней? Тут же себя одернул. Всевышние боги, столько месяцев не думать о ней, а теперь вдруг испугаться. Что за детские глупости! Не все ли равно, что там случилось с коварной дочерью барона Залина? Вот Гленнард – другое дело. Как там старый друг, добился ли правды от Аладеи? Заставил ли эту лгунью открыться перед отцом? Или покинул службу, как предполагал.

- Там тоже что-то случилось в ту роковую ночь? – уточнил монетчик.

- А вот это мне неведомо. Слишком далеко друг от друга наши королевства. У слухов хоть и быстрые ноги, как птицы они не летают. По пути сведения искажаются. – Закинув косу за плечи, Феоралия поджала губы. – Еще точно знаю наверняка, что в одном из западных королевств началась междоусобица, но причина ее – такая же тайна, покрытая тьмой. Подозреваю, что Алгерте и Юларии была приготовлена подобная княжествам участь. Театр Ригана – след ведущий к Палиору, а Виоторд мог потратить баснословные деньги, чтобы нанять мастера Монетного двора для убийства того, с кем отношения давно испортились.

- Почему вы в Зимнем замке, моя госпожа? В дне пути до границы с соседом, с которым, как вы говорите, назревала война?

- Не поверите, но здесь мне спокойнее, чем в столице, - улыбнулась Феоралия. У нее были поразительно ровные зубы. – К тому же разведчики патрулируют нашу границу денно и нощно, а чтобы перейти Принцессу врагу бы понадобилось время. Может быть, мне нравится играть с огнем. Вы любите играть с огнем, Дарлан?

- Не очень, однако, постоянно это делаю. Что с моим наказанием, Ваше Светлость?

- Моя госпожа мне больше по душе. – Королева поднялась из-за стола. Подхватив кувшин, она жестом пригласила монетчика к софе. – Обсудим это у пламени.

Повинуясь, Дарлан захватил с собой фужеры. У камина было чересчур тепло, почти жарко. Налив вина, монетчик вручил его Феоралии. Некоторое время, она молчала, потом заговорила:

- Если бы кто-нибудь понимал, как я устала от всего. Все эти путающиеся под ногами бароны из кожи лезут, чтобы угодить мне. Кое-кто уже открыто намекает на брак, чтоб их отродья Малума оттрахали.

- Вы так любили мужа? – Дарлан чудом сдержал смех. Таких слов он мог ожидать от Таннета, но никак от королевы.

- Палиора? Боги, да я его терпеть не могла. Старалась видеться с ним, как можно реже. Здесь, в Зимней резиденции бывала даже летом. Этот остолоп, прими его Колум, жил только ради своих проклятых театров с пирами. Мог под подмахнуть указ, даже не читая, ведь это не свежая комедия. Страной правила я – Феоралия Первая, а не Палиор Третий Радостный. В летописях же все заслуги останутся за ним, про меня вспомнят в последнюю очередь! Нас с Палиором объединяет только сын, Шалиан, единственное, за что мужу я могла сказать – спасибо. Чудесный мальчишка, которого должен был воспитывать настоящий мужчина, а не мой супруг-павлин. Но где этот мужчина? Палиор одевал его в цветастые одежды и таскал за собой по представлениям. Учил складывать стихи, чтоб мне провалиться. С трудом удалось вырвать Шалиана из этого порочного круга. Моему мальчику уже шесть лет, пора брать в руки добрый меч, а не перо.

- Так может новый брак и есть выход?

- Кажется, мастер, вы перестали меня слушать. Нет среди всех этих лизоблюдов и прихлебателей настоящего мужчины.

- Ламонт Дернаут.

- Что Ламонт Дернаут? – не поняла королева.

- Отличный воин или он слишком низкого происхождения? – спросил Дарлан.

Феоралия внезапно расхохоталась, пролив на себя вино. Впрочем, она даже не заметила. Ее смех был так заразителен, что монетчик не обратил внимания, что широко улыбается. Милостивая Аэстас, Дарлан, что с тобой, спросил он сам себя. Выдохнув, королева подвинулась поближе к монетчику и, ткнув в его груди пальцем, сказала:

- Я настолько пьяна или Дарлан, ты в самом деле сватаешь мне капитана, по вине которого тебя держали в подземелье, провонявшем мочой?

- Чем он плох, моя госпожа? – монетчик подметил, что владычица Алгерты перешла на ты. – Мне показалось, что он ищет вашего расположения.

- Демонова тьма! Он не моего расположения ищет, а хочет первым отомстить за Палиора, хочет доказать мне, что из-за того, что я не любила мужа, в отличии от него, и я мало прикладываю сил для мести. Дарлан, Палиор и Ламонт были любовниками!

- Любовниками? – опешил монетчик.

- Лю-бов-ни-ка-ми, - по слогам повторила Феоралия, вдруг положив свободную руку ему на колено. Проклятье, и что делать? Трогать королеву без ее разрешения опасно, но ведь надо что-то делать? Как-то убрать ее теплую ладонь, не позволив себе лишнего. Прикосновение, конечно же, было ему приятно, но что, если Феоралия вновь испытывает его? Оценивает как поведет себя монетчик, чтобы решить его судьбу.

- И об этом все знают? – спросил Дарлан, стараясь не шевелиться. Ох как будет смеяться Таннет, когда услышит об этом рассказ.

- Думаю только кто-то из слуг. Вряд ли они болтали об этом. Палиор не желал, чтобы его, хм, пристрастия обсуждались на каждом углу.

- Еще вина?

- Да, не помешает.

- Я принесу со стола.

Их кувшин опустел, поэтому Дарлан, слава богам, нашел повод стать с софы. Нужно было заканчивать этот фарс, потребовать у Феоралии ответа о своей дальнейшей судьбе и уходить, тем более Таннет, скорее всего, уже заволновался, куда же опять запропастился монетчик. Но королева, как назло, будто бы сознательно избегала этого вопроса.

Плевать, Дарлан отбросил все опасения в сторону. Взяв со стола полный кувшин, он обернулся, чтобы твердо попросить ее величество закончить его мучения. Обернулся и обомлел. Феоралия успела распустить свои потрясающие волосы и снять с себя платье. Ее обнаженное тело в отблесках беснующегося в камине огня выглядело нереальным, будто слепленным самой Аэстас, спустившейся в этот зал.

Королева улыбалась, чуть приподняв подбородок.

- Я уже давно вынесла тебе приговор, мастер Дарлан, - произнесла она с такой интонацией, что монетчик сразу же ощутил, что вдруг угодил в центр пожара. – Ты волен уйти прямо сейчас, если захочешь, а можешь остаться. Хотя бы на ночь.

Не отрываясь, Дарлан смотрел на прекрасную в своей наготе Феоралию, и внезапно понял, что пора ему перестать играть с огнем. Но не сегодня. Прости Таннет, но похоже до утра отсюда мы никуда не уедем.

Расстегивая пуговицы, монетчик зашагал к королеве.