Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора

2

Молчаливый слуга вел их по коридору Гостевой башни замка в сторону выхода на Малый королевский двор. Заложив руки за спину, Таннет шагал, не обращая внимания на обстановку, которая первые дни почти пьянила его роскошью. Он слегка улыбался, вероятно размышляя о леди Илерии; ни дорогая красно-коричневая плитка пола, ни яркие образчики работы талантливых художников, висящие на стенах, больше не завладевали его интересом. Редкие свет-кристаллы, заключенные в фигурные футляры из стекла, превращали тени идущих людей в причудливые узоры. Окон в коридоре не было, как и в большинстве помещений этой башни, поэтому на освещение здесь не скупились. Из других комнат, возле которых ожидали слуги, уже выходили другие гости замка, они, конечно же, уважительно кивали, когда их взгляды встречались с глазами спасителей наследного принца. Таннет как-то предположил, что юларийцы, известные своей вежливостью, даже через двадцать лет будут кланяться им. Ему это, само собой, было по нраву.

Покои, в которых поселили охотников, располагались на нижнем этаже, поэтому монетчик и иллюзионист оказались в числе первых, кто достиг высоких дверей с резными узорами. Их уже отворили, и, царящая снаружи легкая прохлада, пыталась заполнить нагретую башню. Чтобы гости не мерзли во дворе, несколько лакеев выдавали шерстяные пледы, в которые можно было завернуться, пока не возгорятся праздничные костры. Получив свои, Дарлан и Таннет вышли на свежий воздух.

Малый королевский двор, добротно вымощенный камнем, представлял собой просторную площадь, скрытую от внешнего мира крепостной стеной с одной стороны и башнями замка со всех остальных. Судя по всему, это место предназначалось для всяческих увеселений: от потешных боев, до театральных постановок. Или для особых летних винных пиров, о которых в других странах слагали легенды. Ходили слухи, будто участники подобных загулов засыпали прямо на открытом воздухе, чтобы на следующий день сразу же продолжить наполнение желудков пряными напитками. В Юларии вообще очень много времени уделяли забавам, особенно, если они были связаны с употреблением вина. Что и говорить, если каждый монастырь, каждая винодельня этого славного государства ежегодно пытались удивить мир новым вкусом.

До этого Дарлан видел Малый двор только сверху, когда его величество Виоторд приглашал их с Таннетом в личные покои для вечерних бесед. Окна как раз выходили сюда, и двор совершенно не казался таким вместительным, да и выглядел пустоватым. Но теперь он изменился. По всему периметру на определенном расстоянии друг от друга были сложены внушающие трепет кострища - их высота превосходила человеческий рост. Вооруженные копьями гвардейцы Виоторда в парадных доспехах охраняли их, следя чтобы конструкции не развалились и не воспламенились раньше назначенного срока. Дарлан живо представил, какой будет жар, когда праздник, посвященный богине Аэстас, дойдет до кульминации. Тогда шерстяные пледы покажутся лишними даже самым последним мерзлякам. Такой искусственный пожар было опасно устраивать на территории замка, случайный порыв ветра - и огонь перекинется на башни, а там уже и до катастрофы рукой подать. Но король подстраховался и пригласил двух магов, чтобы пламя не вышло из-под контроля.

Гости медленно собирались в центре двора, где уже завязывались разговоры на самые разные темы. Здесь были почти все знатные семьи государства, несколько баронов из соседней Алгерты, представители купеческих гильдий и множество других достойных персон. Предстоящая свадьба принца Хиреана и его возлюбленной невесты леди Висенны, дочери главы второго по могуществу дома Юларии, естественно вызвала ажиотаж. Вездесущие слуги в разноцветных ливреях разносили бокалы с легким вином и подносы с закусками. Дарлан попробовал напиток и нашел его великолепным. В меру сладкое и согретое до нужной температуры, вино с нотками вишни по праву могло зваться произведением искусства. Таннет опустошил свой фужер залпом и, вернув его на поднос, спросил:

- Видишь ее?

- Кого?

- Илерию, само собой. Не Аэстас же!

- Не вижу. – Толпа разрослась, уплотнилась, а шум, в который слились беседы благородных гостей, стал походить на базар. – Если замечу, дам тебе знак.

- Спасибо. – Иллюзионист огляделся. – Хм, а ты прав. На нас все засматриваются. Только никто не подходит поговорить.

- А тебе этого так хочется? – поинтересовался Дарлан. Он-то был этому рад, и даже понимал, почему гости не спешат с ними поболтать. На таких сборищах общение затевалось лишь для решения важных вопросов: заключались союзы и торговые сделки, люди обменивались новостями со всех уголков мира и другой ценной информацией. Разговор с охотниками на чудовищ для баронов, их отпрысков и купцов стал бы лишь пустой тратой времени. Вряд ли кому-то из присутствующих на самом деле было любопытно, сколько созданий некромантов или заклинателей плоти убили монетчик и маг.

- Не то, чтобы хочется, но почему бы и не почесать языком? – ответил Таннет, продолжая глазами выискивать свою даму сердца.

Зимнее солнце клонилось к закату, начало праздника приближалось. Чуть поодаль от двух беседующих бородачей, монетчик заметил Илерию, которая словно выплыла из толчеи. Плед, небрежно наброшенный на плечи, оставлял на виду декольте ее светло-зеленого платья, украшенного жемчугом. Верх груди придворной дамы, плененный корсажем, выглядел чересчур соблазнительным. Слегка кашлянув, Дарлан почти незаметным движением головы указал Таннету в сторону Илерии. Иллюзионист тут же распрямил спину и пригубил вино уже из второго бокала. Боги, не напился бы он еще до свадебного пира. Все-таки Таннет до сих пор вел себя иногда как мальчишка. Илерия замерла неподалеку, едва уловимо улыбнулась магу, и заговорила с пожилой леди, в одиночестве поглощающей закуски. Слуга, который держал поднос, терпеливо ожидал, когда она насытится.

- Хм, я думал ты пойдешь к ней, - сказал монетчик.

- Не здесь. Шумновато, тесно и слишком трезво. Я лучше с тобой тут постою. Глянь, платок еще чистый?

- Да, но будешь налегать на вино, скоро испачкаешь.

- Я сама чистоплотность, Дарлан, - хихикнул Таннет. – И свои одежды собираюсь помять только ночью. Где же король? Пора бы уже начинать.

- Значит, еще не пора.

- Такой ты зануда, дружище. Все больше убеждаюсь, что на Монетном дворе вам занудство как отдельную науку преподают.

- А на факультете света и тени в Академии магии тебе, видимо, отдельно преподавали раздолбайство, - парировал Дарлан.

- О нет, этому я сам с удовольствием обучился. Представляешь, что будет, если я сейчас сотворю какое-нибудь чудище посреди двора? Например, мараона? Хотел бы я посмотреть, как вся эта знать и богачи будут улепетывать, сверкая пятками. Правда, наш гостеприимный король наверняка обидится. Придется эту веселую картину прокручивать еще раз в голове. О, смотри, кажется, с нами все-таки кто-то возжелал поговорить.

К ним действительно, аккуратно пробираясь через гостей, шел пожилой мужчина с фужером в руке. Его черный как ночь камзол скрывал еще подтянутую фигуру, но волос на голове человек уже лишился.

- Господа, позвольте представиться – Марто Дерли, из дома виноделов Дерли, - учтиво поклонившись, сказал мужчина. – Ваши имена и занятие мне известны, не утруждайте себя представлениями.

- Чем обязаны? – спросил Дарлан.

- Что вы, это я обязан, просто обязан предложить вам выгодную сделку! Если не сочтете мое предложение за наглость, разумеется.

- Не сочтем. Завтра мы хотели покинуть Латрею и двинуться на запад, поэтому полностью свободны для предложений.

- Великолепно! Начинаю верить, что боги действительно нас все еще слышат. – Марто сделал глоток и блаженно зажмурился. – Как вам вино?

- Изумительное, - сказал Таннет. – Неужели ваше?

- Бьете в точку, господин маг. Именно! Но ближе к делу. Винодельня моего дома раскинулась возле отрогов Западных гор, так вот в этих горах есть одна заброшенная шахта, которая может приумножить наше богатство. К сожалению, некие твари обитают там сколько я себя помню.

- Почему же не воспользоваться наемниками для ее очистки? – уточнил монетчик.

- И зачем вам вообще шахта? – вставил иллюзионист. – Не золото же вы решили добывать. Сомневаюсь, что это лучшее место для выращивания винограда.

- Ого, вы не только истребляете чудовищ, да еще и разбираетесь в виноделии, - хохотнул Марто, откинув голову назад. – Золота там в свое время не нашли, потому и забросили. Шахта эта – сквозная. Там есть где-то завал, но расчистить его дело нетрудное, если поселившиеся в ней твари будут уничтожены. А на другом конце шахты – небольшая долина, за счет которой я хочу расширить плантации моего дома. Вы не юларийцы, и не знаете, что у нас тут за конкуренция. Настоящие винные войны со шпионами! Боюсь, если я найму солдат для этого дела, соперники дома Дерли мигом все вынюхают и станут строить козни. Вы же люди посторонние, следовательно, вам и доверия больше. Ну как? Согласны? Сумма, которую я готов потратить на это предприятие, даже меня пугает, поэтому и вам, конечно же, оплачу работу с лихвой.

- Да, считайте, что мы договорились, - Дарлан с Таннетом пожали виноделу руку.

- Только еще просьба, не сочтите за дерзость, господа.

- Мы теперь партнеры, - важно проговорил маг. – Просите!

- Если кто-то будет спрашивать о нашей беседе, - начал Марто, бросив осторожный взгляд по сторонам.

- Мы оставим все в тайне, - закончил за него Дарлан.

- Прекрасно! Тогда я покидаю вас, но надеюсь, что увидимся на пиру.

Когда Дерли удалился, иллюзионист с широкой улыбкой промолвил:

- Забавно, что в Юларии даже у виноделов есть Дома. Надо бы разузнать, вдруг и у свинопасов тоже. Великий Колум, вот так бы всегда – не бегать в поисках заказа. Стоишь себе, потягиваешь винишко, а работа тут как тут. Кажется, я уже слышу звон юларийских золотых марок в наших карманах.

- На наших банковских счетах, ты хотел сказать, - хмыкнул монетчик. Золото, которое вручил им Виоторд, они уже положили в «Кордан и братья».

На стене вскоре показались два трубача, барабанщик и распорядитель праздника, облаченный в плащ, будто переливающийся в лучах заходящего солнца. В руке он держал церемониальный жезл, увенчанный крупным рубином. Отметив, что многие гости так и продолжали шумно общаться, распорядитель кивнул трубачам. Последовал резкий взмах жезла – и музыканты тут же грянули протяжную ноту, обратив на себя всеобщее внимание. Когда разговоры полностью утихли, герольд во всю мощь легких выкрикнул:

- Его величество король Виоторд, первый этого имени!

Словно по невидимой команде почти сотня гостей разбилась на две части, освободив место для прохода по центру двора. Барабанщик отбил короткий ритм, и массивные двери Королевской башни распахнулись. Под приветственные крики гостей и торжественное гудение труб на Малом дворе, наконец, появился властитель Юларии. Его сопровождали юные пажи в красных сюрко, один из которых нес завязанный мешок, несколько стражников в доспехах, расписанных золотом, а чуть позади короля шагал невысокий человек с татуировкой монеты. Гастор, личный телохранитель Виоторда из ордена Монетного двора.

Виоторду было далеко за сорок, но выглядел он крепко, словно годы опасались оставлять на нем след времени. Широким плечам короля мог позавидовать ярморочный борец, в коротко стриженных волосах цвета воронового крыла не пряталась седина, густая борода, обрамляющая всю нижнюю часть лица, расчесанная и смазанная маслом, почти что блестела. Государь был одет в простую белую рубаху, украшенную у сердца вышитым гербом Юларии, и коричневые охотничьи штаны, заправленные в черные сапоги. Корона, выполненная в виде сплетенных виноградных лоз, венчала его голову. Сделав несколько шагов вглубь двора, Виоторд остановился, оглядел гостей и улыбнулся.

- Вижу, что некоторые из вас уже замерзли! – провозгласил он зычным рыком. – Не пора ли согреться, друзья? Выпускай!

Паж, который нес мешок, положил его под ноги, развязал и перевернул. Освобожденный из плена ушастый заяц сначала замер, не понимая, что происходит, а потом резво метнулся между рядов гостей в поисках выхода. Раздался хохот, свист, некоторые из дам завизжали, словно паж на самом деле выпустил громадную крысу. Музыканты дружно завели развеселую мелодию, причем Дарлан заметил, что к трубачам и барабанщику присоединились дудочники и скрипачи, появившиеся в открытых окнах башен. Свесив ноги, они играли, призывая собравшихся больше не медлить. Гости, позабыв о происхождении, принялись ловить длинноухого, призраком носящегося среди них. Кто-то в первые мгновения забавы уже успел потерять пуговицы на камзоле или порвать чулки, а кто-то хорошо приложился о камень, но встал как ни в чем ни бывало, и продолжил увлекательную погоню. Слуги, толпившиеся на балконах и жмущиеся к оконным проемам, смеялись, наблюдая всю это чехарду. Сам король тоже принимал участие, не стесняясь в крепких выражениях, когда заяц ускользал от него. Ушастый зверь иной раз пытался укрыться за кострищами, но бдительная стража отгоняла его древками копий. Эта забава была знакома Дарлану, только в Фаргенете вместо зайца ловили курицу, а на Монетном дворе – свинью, да обязательно в грязи, чтобы веселее было.

- Не присоединишься? – спросил монетчик у Таннета. Кроме них лишь еще несколько гостей следили за творящимся весельем. Остальные окунулись в азартную гонку. Гастор, конечно же, тоже держался в стороне, не спуская глаз с Виоторда. На Дарлана он ни разу не посмотрел.

- Еще чего, зря я, что ли, за костюм переживал?

- А вот твой любовный интерес не боится порвать платье.

- Забери ее Малум! – воскликнул иллюзионист, не веря глазам. – Она действительно ловит этого проклятого зайца!

Сбросив плед, Илерия попыталась схватить зверя, шмыгнувшего у нее между ног, при этом ее грудь едва не выскочила из корсажа. Заяц увернулся от женских рук, и скакнув в сторону, поскользнулся на камнях. Илерия со смехом бросилась за ним, сталкиваясь с другими охотниками плечами. Таннет смачно выругался и рванулся вперед, словно благородный рыцарь, устремившийся на помощь даме.

Ловля зайца продолжалась даже когда сумерки опустились на Малый двор. Некоторые из гостей уже устали, и теперь, тяжело дыша и держась за помятые места, присоединились к наблюдавшим. Дарлан подозвал слугу, чтобы взять еще бокал вина, как вдруг музыка оборвалась, люди радостно закричали, а заскучавший на время герольд зычно объявил:

- Заяц пойман!

Когда толпа разошлась, монетчик с удивлением обнаружил, что Таннет стоит возле короля, и крепко прижимает к себе животное. Пуговицы его камзола по-прежнему были на месте, чулки целы, а вот платок с шеи пропал, и, скорее всего, был уже затоптан. На счастливом лице мага сияла довольная улыбка. Раскрасневшаяся леди Илерия, одобрительно смотрела на него сзади.

- Наш победитель амароков еще и славно отохотится на зайцев, - расхохотался Виоторд. Корона чудом всю погоню держалась у него на голове. – Честь и хвала ему!

- Честь и хвала! – дружно отозвались гости. Таннет учтиво поклонился, передал зверя пажу, который тут же запихнул его в мешок и унес в башню. Скорее всего, прямиком на кухню. По традиции, поймавший зайца должен был целиком его съесть. Зная аппетит друга, Дарлан за него не волновался. Иллюзионист отвесил еще один поклон, и направился к монетчику.

- И теперь настал момент проводить время Хиемса, ибо самая длинная ночь в году приближается, - продолжил правитель Юларии. Он хлопнул в ладоши, церемониймейстер вновь взмахнул жезлом, и музыканты протрубили сигнал. Гости замка, перешептываясь, начали выстраиваться в несколько рядов.

Из Королевской башни к этому времени уже показались мрачные служители храма Хиемса в черных сутанах. С собой они несли связки длинных витых свечей, приготовленных для ритуала. Их шествие замыкал старший клирик, на ладонях которого покоилась чаша со священным огнем. Языки красного пламени заметно дрожали на открытом воздухе, но были далеко от того, чтобы погаснуть. Особое масло на дне пиалы горело долго и даже внезапный снегопад не сумел бы его затушить. Молчаливо скользя по камню в почти полной тишине, монахи каждому из присутствующих выдавали по одной свече, а затем, когда клирик подходил ближе, гости зажигали их, опуская в чашу. Скоро очередь дошла и до Таннета с Дарланом, а спустя пару минут сгущающуюся темноту над Малым двором уже разгоняла почти сотня маленьких огоньков.

Двери на резном балконе над входом в Королевскую башню распахнулись, и в окружении служек, несущих свет-кристаллы на специальных подставках, перед собравшимися предстал экзарх Юларии. По традиции, он должен был находиться выше всех, даже короля. Драгоценные камни на его бело-золотой митре искрились будто снег на кусачем морозе. Экзарх опирался на серебряный жезл, оплетенный кожаными ремешками. Его одеяния как у всех высших священнослужителей сочетали три цвета: черный, зеленый и белый. Черный символизировал веру в Хиемса, зеленый – в Аэстас, а белый – в Колума. Длинная борода экзарха была подвязана шелковым поясом. Когда голос богов обвел людей пристальным взглядом, закончились последние из звучавших шепотков. Ударив трижды концом жезла в пол, экзарх начал говорить. Несмотря на старость, он звучал громко и уверенно:

- Как ночь сменяет день, так и зиму сменяет весна. Как луну сменяет солнце, так и время Хиемса сменяет время Аэстас. Самая длинная ночь уже на пороге, и мы должны восславить Хиемса, одного из наших владык, чье могущество будет вечным и неоспоримым. Услышь нас, хозяин Подземных чертогов!

- Услышь! – присоединились к молитве гости.

- Пусть твой суд будет справедливым, пусть каждый должно будет взвешен со всеми своими грехами и благодеяниями. Достойных же пропусти в Небесный дворец брата твоего, милостивого Колума! На недостойных же обрушь свой гнев, и пусть вечность они искупают зло, что творили при жизни! Услышь нас, о справедливый Хиемс!

- Услышь! – вновь хором повторили люди. Дарлан заметил, как одна из пожилых дам неустанно осеняет себя всеми знаками то ли в страхе перед судом Хиемса, то ли в порыве искренней веры. Сам же монетчик, глядя на огонек своей свечи, думал только о Тристин. Если боги не ушли из мира, ее душа прошла испытание и уже восседает в прекрасных садах Колума. Если не ушли, конечно же. Иллюзионист, крепко сжимая свечу, неотрывно смотрел на Голоса богов. Интересно, о чьей несчастной душе думал он?

- Но время твое над землей заканчивается, - продолжал Экзарх, снова трижды ударив жезлом. – Приходит время Аэстас, возлюбленной сестры твоей, богини жизни! Пусть весна придет еще не скоро, но день станет длиннее уже завтра. Таково мироздание, так было, так есть и так будет вечно! Восславим Хиемса! Восславим его, ибо долгая ночь уже рядом.

- Восславим!

Служки, оберегающий свет-кристаллы, тонкими голосками запели гимн Хиемсу, наполняя пространство печальной мелодией. Некоторые дамы сразу же заплакали, даже леди Илерия пустила слезу, Дарлан видел ее неподалеку. Гости слегка покачивались, подстраиваясь под ритм юных голосов. Огоньки свечей красной кистью разрисовывали воздух. Песня все длилась и длилась, но с каждой минутой становилась все тише, пока, наконец, не иссякла, словно родник.

Молитва завершилась, и гости дружно задули свечи. Монахи, не двигавшиеся с места всю церемонию, ожили и вновь зашелестели черными сутанами, собирая уже не нужные свечи. Стало гораздо темнее. На небесах появились первые звезды, слишком слабые, чтоб побороться с мраком. Балкон, на котором стоял экзарх Юларии, был теперь самым ярким сгустком света, островком надежды посреди приближающейся зимней ночи. Когда служители Хиемса скрылись в башне, экзарх высоко поднял посох и возгласил:

- Свет да одолеет тьму! Жизнь да одолеет смерть!

Слова прозвучали, будто команда. Фаерщики, дождавшиеся момента, коснулись эфира, и гигантские кострища одновременно вспыхнули, обдав жаром уже порядком озябших гостей. Люди радостно закричали, принялись обниматься, словно вдруг одержали какую-то победу. Король Виоторд махнул распорядителю празднества, и тот подал сигнал музыкантам.

- Прошу гостей освободить место по центру двора! – крикнул церемониймейстер.

- Смотри, - сказал Таннет. – Экзарх не уходит. Чего это он?

- Говорят, браки, заключенные в великие праздники, счастливы. Наверное, принца обручат с его невестой прямо здесь, - предположил монетчик, и оказался прав.

Под громкие хлопки и крики, двери Королевской башни очередной раз отворились, и на Малый двор ступили наследник престола Юларии Хиреан и его избранница. Принц широко улыбался, глядя на приветствующих их гостей. Золотой обруч на его голове отражал бушующий по периметру огонь, герб государства на его камзоле почти сиял. Одна рука принца покоилась на рукояти церемониального меча, другая держала руку следующей королевы Юларии. Леди Висенна, старшая дочь второго по могуществу дома королевства, была не старше семнадцати. Хрупкая на вид, она, однако, держалась хорошо. На ее милом лице Дарлан не увидел волнения, присущего благородным дамам в час свадьбы. Висенна была в шикарном шелковом платье алого оттенка с длинным подолом, который поддерживали двое пажей.

- Невеста прекрасна, - прошептал иллюзионист. – Хотя, если быть совсем уж честным, куда ей до Илерии.

- Таннет, когда мы отсюда уедем, я буду готов поспорить, что следующая твоя, хм, любовь, будет уже прекраснее Илерии.

- Может, и так, Дарлан. Но лучше завидуй молча, господин мастер.

Монетчик, ухмыльнувшись промолчал. Принц и его невеста остановились в центре двора, и повернулись к балкону, готовые внимать Голосу богов. Экзарх не заставил себя ждать.

- В этот светлый праздник у Юларии есть еще один повод для радости. Мы готовы стать свидетелями рождения новой семьи, чье процветание будет освящено милостью Колума, Аэстас и Хиемса. Попрошу родителей этих юных господ присоединиться к ним, но помните - под взором богов в этот час вы не короли, не бароны, а всего лишь отцы и матери.

Виоторд, проворно встав за спиной Висенны, взял подол ее платья у пажей. Король овдовел еще несколько лет назад, и больше не хотел жениться, поэтому был один. Отец и мать невесты заняли место позади Хиреана. Лысеющий барон положил правую руку на левое плечо принца, его полная супруга сделала наоборот.

- Одобряете ли вы этот союз? – вопросил экзарх, подняв руки к небесам.

- Да! – ответили трое.

- Готовы ли вы признать Хиреана своим сыном?

- Да! – ответили барон с женой.

- Готов ли ты признать Висенну своей дочерью?

- Да, - громыхнул Виоторд.

- Боги услышали ваши слова, - подтвердил Голос богов. – Теперь оставьте своих детей. Их слова должны идти лишь от их желаний, а не от ваших. Принц Хиреан! Готов ли ты взять в жены леди Висенну перед лицом богов и добрых жителей Юларии? Стать ей верным мужем, отцом ваших детей? Готов ли защищать ее?

- Да! – четко сказал наследник Виоторда. Опустившись на колено, он коснулся губами руки своей невесты. Затем встал, и обнажил меч. Пламя кострищ заиграло на затупленной стали.

- Леди Висенна, готова ли ты стать женой принца Хиреана? Быть ему верной, рожать ему детей? Готова ли принять его защиту?

- Да! – принцесса едва ли не крикнула это короткое слово. Хиреан поднес меч к ее лицу, и Висенна поцеловала сталь.

- Боги, - тихо проворчал Таннет. – А если б сейчас жуткий мороз был? Лишить столь прекрасное создание нежных губ в день свадьбы, что может быть хуже?

- Поверь, меч был бы деревянным, - сказал Дарлан, сдерживая смех.

- Боги услышали ваши клятвы! – возвестил экзарх. – Теперь вы – муж и жена!

Гости взорвались поздравлениями. Принц убрал меч в ножны, а музыканты тут же затянули торжественный марш. Довольный король крепко жал руку сыну, и давал какие-то советы. Таннет предположил, что касающиеся первой брачной ночи. Костры вокруг по-прежнему ярко горели, видимо, фаерщики все еще поддерживали процесс магией.

- Теперь пир, - как-то обреченно вздохнул иллюзионист.

- Разве ты его не ждал? – удивился монетчик. Что на этот раз взбаламутило Таннета?

- Да, но, чтобы впечатлить Илерию, я поймал этого проклятого зайца. Теперь же мне придется его сожрать.

- Придется, и что?

- Иногда ты меня поражаешь, друг. Если мой рот будет постоянно занят, как я буду тогда беседовать со своей дамой? Как я ее буду целовать, в конце концов? А если зайца хорошенько сдобрят чесноком?

- Зная тебя, - Дарлан хлопнул Таннета по плечу, - я не сомневаюсь, что ты что-нибудь обязательно придумаешь. А если нет, придумает Илерия. Пойдем, не хочется толпится в коридорах.