Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора

История первая: Королевская милость. 1

Освещенное единственным в комнате свет-кристаллом зеркало выглядело по-королевски. Золоченая рама в полный человеческий рост была украшена до того искусно, что глаза то и дело возвращались к ней, чтоб еще раз оценить детали. Неведомый мастер, создавший этот предмет, трудился не покладая рук, вытравливая в металле множество кленовых листьев. Даже страшно становилось от мыслей, сколько времени у него ушло на эту великолепную работу. Неделя? Месяц? Рассматривая себя в отражении, монетчик отметил, что тоже выглядит по-королевски. Бордовый бархатный камзол украшали два ряда серебряных пуговиц, короткие черные штаны и белые чулки под ними были из самого дорогого шелка, а на остроносых туфлях распустились розы – затейливый обувщик придал бантам форму цветка. По правде, Дарлану нравился его сегодняшний костюм, но он бы все же предпочел быть в своей походной одежде. В этих вещах, принесенных заботливым камердинером, монетчик чувствовал себя неуютно, его кожа будто бы кричала, что отвыкла от нежного прикосновения шелка и бархата, и требовала немедленно облачиться во что-то погрубее.

В отличие от Дарлана, Таннет в новых одеяниях чувствовал себя как рыба в воде. Ни дать, ни взять – отпрыск знатного родителя, готовый в любую минуту очаровывать придворных дам. К тому же, королевский цирюльник отлично постарался над иллюзионистом: подровнял волосы, умаслил их, и, слава Богам, уговорил начисто сбрить то, что Таннет гордо называл усами. Дарлан уже давно пытался убедить друга, что жалкая поросль под носом придает ему лишь глупый вид и ничего больше, но Таннет только нервно отмахивался, а однажды вдруг со злостью заявил, что монетчик просто завидует, раз уж у самого не растут ни волосы, ни усы, ни борода.

- Ты закончил? – спросил, громко зевнув, Таннет. – Здесь вообще-то есть еще кое-кто, кому позарез нужно зеркало.

- Серьезно? – Дарлан с улыбкой обернулся к иллюзионисту. - А не ты ли крутился тут полчаса до меня?

- Хочу еще раз проверить хорошо ли сидит наряд. Это, может, тебе все равно, как на тебя будут смотреть лучшие люди королевства Юлария, а мне нет!

- Боги, Таннет! Да что изменилось за полчаса? Ты же не валялся на кровати и не лазил по колючим кустам.

- Да какая разница, валялся я или стоял столбом. Тебе жалко, что ли?

- Прошу вас, господин, зеркало в вашем распоряжении. – Дарлан отвесил шутливый поклон и уступил место Таннету.

Иллюзионист принялся вертеться, вглядываясь в отражение. Он то проверял каждую пуговицу, то тщательно разглаживал рукава, хотя складки на них еще даже не появились. На шею юный маг нацепил белоснежный платок, и теперь внимательно изучал его, скорее всего, на предмет пятен. Вот только откуда им там было взяться, если из просторной комнаты, любезно предоставленной им правителем Юларии, Таннет сегодня не выходил.

- Да что с тобой такое? – Они жили в замке короля почти неделю, но за это время монетчик никогда не видел друга таким взволнованным.

- Слушай, Дарлан. Это ты у нас жил при дворе барона, захаживал в гости к властителю Фаргенете, бывал на свадьбах знатных господ и праздновал зимнее солнцестояние во дворцах, а я, можно сказать, в подобных делах еще девственен! Вот и не хочу опростоволоситься в свой первый раз. Да еще эта леди Илерия, спаси меня Аэстас.

- А с ней-то что? – полюбопытствовал монетчик. Неужели Таннет положил на нее глаз?

- А то, что она смотрит на меня, как на мужчину, а не как на юнца, - не отрываясь от зеркала, ответил иллюзионист. – Когда женщина на тебя так смотрят, это не просто так! Поэтому нужно брать быка за рога. Малейшая ошибка или промедление – и прекрасная дама отвернется раз и навсегда. Ускользнет.

- Она же в матери тебе годится.

- Да хоть в бабушки, меня это абсолютно не смущает. Ты видел ее груди? Нет, Дарлан, правда, ты видел? Когда свадьба кончится, а новоиспеченные муж и жена отправятся на совершение таинства первой брачной ночи, Илерия будет моей. Сяду я рядом с ней, уж не обижайся, на пиру буду потакать всем ее желаниям, а потом пойду провожать леди Илерию до ее покоев.

- Отличный план!

- Думаешь, я не справлюсь? – отвернувшись от зеркала, Таннет впился хмурым взглядом в монетчика.

- Я просто сказал, что план отличный. – Дарлан примирительно выставил перед собой руки.

- А прозвучало как будто ты ни капли в него не веришь.

- Таннет, одно дело куртизанки из публичных домов и простушки из деревень, другое дело – благородные дамы из королевской свиты. Неужели ты сам веришь, что Илерия хочет затащить тебя в постель?

- Да! Иначе бы она так не смотрела на меня. Кстати, зрение у нее не слабое, я не постеснялся навести справки у слуг.

- Ты – охотник на чудовищ, спасший наследника престола Юларии, на тебя все королевство сейчас смотрит по-особому. На мою татуировку постоянно засматриваются все кому не лень, что же, считать, что каждый теперь жаждет переспать со мной?

- Кинуть что-нибудь тебе прямо в лоб, - пробурчал Таннет, вернувшись к созерцанию своего отражения.

- Если перестанешь быть таким дерганным, то твои шансы возрастут, - посоветовал Дарлан.

- Точно?

- Точно. А то начнешь заикаться перед ней, вот уж потеха будет. Хваленый победитель страшных тварей боится красивых женщин.

- Ты прав, - внезапно приосанился иллюзионист и твердой походкой отошел от зеркала. – Возьму себя в руки, и все получится!

Большой камин у дальней стены весело трещал поленьями. Несмотря на то, что зимы в Юларии были мягким, королевский замок все равно исправно отапливался. Слуги денно и нощно следили, чтобы дров хватало с запасом, скрупулезно убирали золу и проверяли работу дымоходов. Комната, в которой поселили охотников на чудовищ, не имела окон, зато располагала прямым выходом к отхожему месту. Несомненное удобство для того, кто не хотел лишний раз прогуливаться по замку.

Опустившись на стул, Дарлан выудил из рукава монету. Юларийская золотая марка приятно радовала своей тяжестью и почти идеальной окружностью. Портрет государя Виоторда гордо улыбался с аверса, на реверсе был изображен герб королевства – щит с вздыбившимся крылатым жеребцом. В Фаргенете за такую марку из-за разницы в весе давали две местных. Монетчик подбросил ее, поймал тыльной стороной ладони и снова отправил в полет. Посмотрев на это, Таннет хмыкнул. На самом деле Дарлан и сам испытывал некое волнение, только скрывал его куда лучше иллюзиониста. Дарлан уже пересекался с Гастором несколько раз, но они еще не говорили наедине, и, видят Боги, лучше бы такого шанса им вообще не представилось. Проклятье, всего-навсего нужно было остаться в какой-нибудь гостинице Латреи, столицы Юларии. Даже стены убогой ночлежки казались сейчас монетчику более спокойным местом. Но разве возможно было спорить с королем? Виоторд настаивал, чтобы Дарлан с Таннетом непременно расположились в замке и ни в чем себе не отказывали. Как он сказал – не позволю спасителям моего сына прозябать на постоялых дворах и хлебать жидкую похлебку. Король вообще был сама любезность, обещал, что казна обеспечит любой каприз дорогих гостей. Естественно, они согласились, а Таннет до сих пор мучался вопросом, как бы выгоднее воспользоваться щедрым предложением Виоторда. Правитель Юларии предстал перед ними без особой охраны, лишь пара простых латников маячила у него за спиной. Так государь хотел продемонстрировать людям, выручившим его наследника, что в королевскую благодарность входит и его полное доверие. Дарлан знал, что у Виоторда есть телохранитель из его бывшего ордена, но не знал, что это Гастор. Если бы тогда он додумался спросить имя монетчика, то у него хотя бы возникли доводы, чтобы воспротивиться желанию пресветлого короля.

Они направлялись в Латрею через лес, чтобы сократить расстояние. Деньги, полученные с последнего заказа, подходили к концу, поэтому охотники решили попытать счастья в столице королевства. Поговаривали, что в старых склепах шалили по ночам ожившие мертвецы, а с месяц назад над городом пролетело крылатое чудище, напугавшее всех от мала до велика. День стоял погожий, до зимнего сумрака было далеко, воздух хорошо прогрелся, но снег, успевший выпасть с начала зимы, не таял – солнцу не хватало времени растопить его. Покачиваясь в седле, Таннет полдороги вещал о демонах, словно заправский инквизитор. В который раз Дарлан убеждался, что парню его хваленый бестиарий уже был без надобности. Стоило разбудить иллюзиониста, и, даже еще не разлепив глаза, он бы с легкостью назвал страницу, на которой находилась нужная запись о какой-нибудь твари. Однако Таннет упорно таскал толстенный фолиант с собой, всячески оберегая от дождя или снега. Внимая рассказу об ориаксах, демонах Малума, выглядящих как человек с головой льва, монетчик случайно уловил шум где-то в чаще. Усилив эфиром слух, Дарлан разобрал проклятья, которыми щедро сыпал некий мужчина, захлебывающийся собачий лай и рык непонятных существ. Когда одно из них дико взвыло, даже Таннет осекся и посмотрел на монетчика. Вой был вроде бы волчий, но что-то в нем казалось неестественным, жутким, проникающим в самую душу.

- Амарок! – выкрикнул Таннет, развернул коня и помчался в сторону, откуда вновь донеслась леденящая песнь твари заклинателей плоти.

- Их там трое! – Дарлан мысленно отругал друга за спешку – доберется первым, может и пострадать.

Лошади вывели их на невысокий холм, с которого охотникам открылся вид на широкий лог, засыпанный снегом. Молодой длинноволосый человек в плаще, подбитым соболем, пятился к могучему дубу, отмахиваясь мечом от амарока. Огромный прямоходящий волк медленно двигался на него, будто растягивая удовольствие перед неизбежной гибелью жертвы. Три охотничьих пса жались к ногам хозяина, лаяли что есть мочи, но боялись броситься на покрытую серой шерстью тварь. Два других амарока уже трудились над гнедым конем юноши, работая челюстями и лапами. Возле несчастного скакуна лежало кабанье копье. Алая кровь на снегу словно пролитое вино приковывала к себе взор.

Спешившись, Дарлан кинулся человеку на помощь. Поразить монетой амарока, наступающего на юношу, было бы проще и быстрее, но времени на правильный расчет траектории и на сам бросок чудовище могло и не предоставить, поэтому Дарлан решил положиться на меч. Пожиравшие лошадь твари услышали его бег, резко обернулись, протяжно взвыли и устремились монетчику наперерез. От Таннета Дарлан знал, что все органы чувств у этих чудовищ были обострены до предела, однако в этом же таилась и их слабость. Амароки прекрасно видели ночью, но при дневном свете их зрение притуплялось, а чем ярче был свет, тем хуже они его переносили. Клыкастые твари не проделали еще и полпути до монетчика, как перед ними вспыхнуло ослепительное пламя. Иллюзионист не терял хватки, он сразу догадался, что нужно делать. Ошеломленные амароки пронзительно взвизгнули, рухнули в снег и забились в корчах, словно огонь, вызванный магией Таннета, оказался настоящим. Оставшееся чудовище, наконец, переключило внимание на то, что творилось у него за спиной. Дарлан сорвал с себя плащ и швырнул его в прыгнувшее создание элоквитов, сам же скользнул в бок, чтобы было безопаснее атаковать. Амарок неудачно приземлился, рванул воздух чудовищными когтями, но монетчик, усиленный эфиром, отступил на шаг, а потом с размаху опустил клинок на голову твари. Сталь без труда разрубила ее, и бурая кровь залила плащ будто пролитая краска.

- Цел? – быстро спросил Дарлан.

- Да, - ответил юноша, отсалютовав мечом. Его псы подбежали к мертвому амароку и принялись мстительно рвать его плоть.

Кивнув, монетчик развернулся и убедился, что Таннет по-прежнему сдерживал двух тварей иллюзией яркого огня. Подбросив пару монет, Дарлан ребром ладони подкрутил их и отправил в сторону безостановочно визжащих амароков. Серебряные марки пролетели через магическое пламя, а потом вонзились в черепа чудовищ, перемалывая им кости и мозги. На овраг опустилась тишина, нарушаемая лишь скулежом собак, опозорившихся перед господином. Таннет показал монетчику большой палец и стал спускаться вниз.

- Вы подоспели вовремя, мастер. – Юноша вложил меч в ножны и, подойдя к Дарлану, протянул ему руку. – Еще чуть-чуть, и я бы присоединился к Жеану.

- С вами был кто-то еще? – удивился монетчик. Он готов был поклясться, что больше не слышал человеческих голосов.

- А, Великий Колум, - захохотал парень. Судя по всему, он был ровесником Таннета. Прежний страх из его карих глаз улетучился. Отсмеявшись и дернув свою модную бородку, юноша продолжил: – Это мой конь. Пал, как видите, смертью храбрых.

- Печально, но вполне ожидаемо. Вам повезло, что мы ехали неподалеку. Что вы вообще делаете здесь, где водятся амароки?

- Проклятый кабан завел меня в эту сраную яму, ну а эти чудища будто засаду тут устроили. Может, кабан работал на них? Как считаете, мастер? Мог он меня нарочно сюда завести? Мне сразу его вид не понравился. В итоге, Жеан меня сбросил, вероятно, тем самым и жизнь спас, бедолага. Отец не порадуется теперь.

- Охотитесь в одиночестве? – поинтересовался иллюзионист. Присев на корточки он задумчиво рассматривал остывающее тело амарока. Застывшие глаза существа на отсеченной части головы, казалось, еще жили.

- Почему же в одиночестве? – возмущенно проговорил незнакомец. – Со мной, как видите, мои трусливые псы, а свита просто отстала. Медлительность – признак плохого охотника. Вот я и рванул вперед, подгоняя Жеана. Хотя каюсь, в этот раз спешка меня подвела, а кабан все равно ушел, зараза. Взять бы сейчас след, но, думаю, придется возвращаться.

Едва юноша произнес эти слова, как издалека донеслись крики, тявканье собак и топот множества лошадей. Про свиту он не соврал. Пока кавалькада приближалась, Дарлан очистил клинок от крови амарока и спрятал в ножны. Спасенный ими парень из благородных, кто знает, как его люди отреагируют на человека с обнаженной сталью возле него. На противоположной стороне оврага вскоре появилось почти целое воинство. Дарлан бегло насчитал человек тридцать. Среди них были солдаты с гербами Юларии, загонщики, бард с лютней за спиной и седой человек, закутанный в белый плащ, отороченный мехом. Он поднял руку и крикнул:

- Все в порядке?

- Как видишь Стиан, теперь да. Эти благородные люди спасли мне жизнь, а, если мне не изменяет память, заботиться о моей персоне отец поручил вам.

- Все верно, поэтому я и просил вас не торопиться, мой господин, а вы, к сожалению, опять ослушались.

- Так, - юноша внезапно посуровел, - не позорь меня перед спасителями, Стиан.

- Простите мою дерзость, ваше высочество. – Седой покорно склонил голову.

- Ваше Высочество? – прошептал Таннет, становясь на колено. – Так вы – принц Хиреан?

- Он самый, - хохотнул наследник короля Виоторда. – Думаю, вас двоих ожидает незабываемый прием в замке моего отца. И новый плащ для мастера Монетного двора, конечно же. Этот я предлагаю оставить здесь, слишком испачкался. Стиан! Пусть у тех амароков отрубят головы и возьмут с собой, кабан сбежал, но без добычи мы не вернемся.

Хиреан не ошибся. Прием был такой, что утреннее похмелье случилось особенно жестоким. Иллюзионист несколько часов кряду славил строителей королевского замка за туалетную комнату в покоях. Уже вечером благодарный Виоторд настоял, чтобы Дарлан с Таннетом задержались до празднества, тем более что в день зимнего солнцестояния была назначена и свадьба его сына.

В дверь постучали, и на пороге возник высокий слуга в парадной ливрее.

- Господа, вы готовы? – уточнил он, не забыв отвесить замысловатый поклон.

- Мы готовы, Дарлан? – спросил иллюзионист.

- Конечно, боюсь, что без нас праздник и не начнут, - сказал монетчик, поднимаясь со стула. Он бы подождал до свадебного пира, но задерживаться, когда тебе оказывают по-настоящему королевскую милость, было глупо.