Монетчик. Книга вторая: Принц Раздора

4

В балладах под покровом темноты действовали либо отъявленные негодяи, которых потом побеждал главный герой, полный доблестными помыслами, либо благородные разбойники, что вершили правосудие, когда купцы и прочие толстосумы чересчур притесняли простой народ. Интересно, взялся ли бы какой-нибудь менестрель за историю, которая должна была случиться сегодняшней ночью в Луле? Мастер Монетного двора и маг-иллюзионист, нанятые в тайне Святой инквизицией избавить добрый город от демонического существа, до такого сюжета так просто не додумаешься, даже обладая богатой фантазией. Таннет как-то обмолвился, что они могли бы прилично заработать, просто продавая идеи бродячим сказителя и музыкантам, основанные на их с Дарланом приключениях. Что ж, в самом деле, рассказать им было о чем.

Набежавшие к ночи облака спрятали звезды, что хорошо сыграло на руку охотникам. Поздний час к тому же разогнал почти всех припозднившихся гуляк по домам, и на пути к особняку, где скрывался демон, они почти никого не встретили. Фонарные столбы, напоминавшие гигантские посохи, воткнутые в мостовую, находились на приличном друг от друга расстоянии, да еще светили через один, позволяя тем, кто не желал быть замеченными, как можно дольше оставаться в объятиях тени. Используя эфир, Дарлан заранее определял, откуда появится ночная стража, поэтому им с Таннетом без труда удавалось вовремя нырять в темные углы или соседние переулки. Они словно превратились в невидимок даже без магии иллюзиониста. Пока что, ибо дом родственника Великого князя Сандерхольма с каждым шагом становился ближе.

Добравшись до нужной улицы, охотники сбавили шаг. Ящики, которые приметил накануне Дарлан, оставались на месте. Убедившись, что рядом нет невольных свидетелей, Таннет нахмурил лоб, сосредоточился и принялся за работу. По его словам, создавать иллюзию в виде какого-нибудь предмета было куда проще, чем пытаться использовать окружающую обстановку – внимательный глаз рано или поздно мог обнаружить след сотворенного заклинания, к примеру, увидеть, как пространство неестественно изгибается будто мираж при палящем солнце или тень криво ложится на землю. Стиснув зубы, Таннет кивнул. Аккуратно ступая, охотники без спешки зашагали к ящикам. Монетчик держался почти вплотную к другу, чтобы ненароком не выйти из зоны действия иллюзии, тем более, маг заранее предупредил, что будет беречь силы для второго этапа, когда Дарлану нужно будет проникнуть в дом.

Уже за ящиками, Таннет немного расслабился и опустился на корточки. Монетчик бегло оглядел особняк Моула. Все ставни в доме были плотно затворены, а чердачное оконце по-прежнему словно приглашало войти внутрь. Во дворе наружная стража исправно выполняла обязанности, никто из воинов не посмел отлынивать от службы, пока хозяин в отъезде. Посмотрев на иллюзиониста, Дарлан спросил шепотом:

- Я готов, а ты?

- Как муж перед выполнением супружеского долга, - также тихо ответил Таннет. – Главное, резко не прыгай по сторонам, иначе я не буду успевать за тобой.

- Постараюсь двигаться плавно, как лебедь на пруду.

- Тогда плыви уже, пока я в себе уверен.

Монетчик тут же вышел из укрытия. Шаг за шагом, он приближался к воротам особняка, надеясь на магию иллюзиониста, и вскоре оказался у ограды. В этот момент стражник Моула, стоявший у статуи прекрасной девы с кувшином в руках, обернулся. Неужели что-то услышал? От неожиданности Дарлан даже замер с поднятой ногой, чтобы не издать лишнего звука. Нет, просто совпадение. Воин смотрел прямо сквозь монетчика, но ничего не замечал. Зевнув, он поднял из-под ног масляный фонарь и направился вглубь двора. Едва стражник достаточно отдалился, Дарлан с помощью забурлившего внутри него эфира, одним прыжком перемахнул через ограду. Он приложил максимальные усилия, чтобы приземлиться тише, чем перышко. Ему удалось. Монетчик только успел выпрямиться, когда с другого крыла послышались сапоги второго воина. Как и первый он нес перед собой фонарь. Скрытый иллюзией, Дарлан прижался к изваянию рядом, чтобы не знавший о его присутствии человек случайно на него не наткнулся, но, как назло, стражник Моула вдруг решил остановиться буквально на расстоянии вытянутой руки. Повесив светильник на мраморный клинок, который держал высеченный скульптором рыцарь в причудливом шлеме, солдат повертел головой по сторонам, выудил из кармана коробочку, открыл, а затем, намазав ее содержимым палец, засунул быстрым движением его в рот. Понятно, бессонная ночь на дежурстве, вокруг ни души, почему бы не взбодриться средством, за которое можно угодить в казематы? Некоторое время стражник стоял совершенно неподвижно, будто обратился в одну из статуй – ждал начала действия запрещенного снадобья. Вот он слегка дернулся, причмокнул от удовольствия, повернулся, оказавшись лицом к лицу с монетчиком, и плюнул, избавляясь от горькости во рту. Этот внезапный плевок, естественно, угодил прямо в Дарлана, который старательно сливался с изваянием. Тусклого света фонаря хватило, чтобы солдат заметил, что его слюна вперемешку с наркотиком дивным образом пропала, не долетев до земли. Глаза бедняги полезли на лоб. Объятый ужасом, он поднял дрожащую руку перед собой. Демонова тьма, надо срочно передвинуться! Монетчик медленно выставил левую ногу в сторону, задержав дыхание, отодвинулся от скульптуры и, качнувшись вбок, оказался вне досягаемости. Стражник поводил рукой там, где удар сердца назад был Дарлан, и с облегчение выдохнул.

- Всевышние боги, померещится всякое, - пробормотал он, вытирая выступивший на лбу пот. – Пора завязывать. – Воин постучал себя по карману, где лежала его заветная коробочка. – Вот закончу с тобой, и все, клянусь Аэстас.

Когда стражник отвернулся к фонарю, монетчик проскользнул к дальнему углу особняка. Не теряя времени, он беззвучно подбросил медную марку, оттолкнулся от нее и взмыв вверх, приземлился на деревянной балке возле чердака. Опустив взгляд вниз, он увидел, что к воину присоединился напарник. Они принялись обсуждать вездесущие петушиные бои – удачный момент, чтобы открыть окошко, а то мало ли, проскрипит так, что мертвых разбудит. Дарлан чуть сдвинул ставень, наблюдая за людьми Моула. Скрип был едва слышен даже здесь, наверху. Еще немного и монетчик проник внутрь.

На чердаке было темно, Дарлан сразу же перенес силу эфира на глаза. Среди старой мебели и ящиков, громоздившихся друг на друга, оставили проход к большому люку в полу. Иного пути в дом не было. Ценного, судя по всему, здесь не хранилось, поэтому вряд ли вход на чердак закрыли на замок снизу. Убедившись, что под ним никого нет, монетчик осторожно потянул за ручку, сделанную из толстой железной цепи. Люк легко подался. На этаже под чердаком также властвовала темнота. Лестницы не наблюдалось, и Дарлан просто спрыгнул вниз.

Блуждая по обители Моула, монетчик поочередно использовал то зрение, то слух, чтобы не встретить кого-нибудь из не спящих еще слуг или охраны. В итоге до спуска в погреб он добрался без происшествий. И слава Колуму, ему и так серьезно пощекотал нервы случайный плевок солдата, балующегося наркотиками.

В винном погребе Дарлану пришлось потрудиться. Он несколько раз обошел его, но тайный проход туда, где укрывался вызванный демонопоклонниками монстр, не отыскал. Тогда монетчик стал внимательно осматривать не только стены и углы. Он прошерстил каждую бочку, пока наконец не наткнулся на пустую, странным образом заставленную со всех сторон полными до краев. Дарлан попробовал сдвинуть ее с места, однако оказалось, что бочка прочно прикреплена к каменному полу. Похоже, вот оно.

Сняв с бочки крышку и заглянув внутрь, монетчик, к своему удивлению, обнаружил спуск вниз – вертикальный туннель с вбитыми в породу железными скобами. Футах в двадцати внизу горел яркий свет. Да, логово демона, устроенное под особняком княжеского родича, было спрятано надежно. Как говорили в народе: днем с огнем не сыщешь. Само собой, если точно не знать, что искать. Жаль Таннет не здесь. Он бы оценил находчивость демонопоклонников какой-нибудь колкостью. Безуспешно гадая, что ожидает его дальше, Дарлан активировал эфир на полную мощность.

Спуск привел его в небольшую пещеру, где на треугольном выступе сиял свет-кристалл. Видимо, после отъезда Моула заряд еще не иссяк. Отсюда был только один путь – прямо по узкому коридору, видимо, вырубленному в камне во времена, когда здесь жили урсалы. Приготовив серебряную марку и меч, монетчик плавно зашагал вперед. Его тело было готово к любой опасности, сейчас он контролировал каждый свой мускул. Коридор был коротким и не успел погрузиться во мрак – выход в другую пещеру, что замаячил за поворотом, также освещался.

Обитель демона могла вместить в себя несколько просторных комнат. Судя по размерам и вполне ровным стенам, пещера эта образовалась не естественным путем. На стеллажах, расставленных по периметру, лежали свет-кристаллы, купающие пространство будто в солнечных лучах. Еретики не поскупились – целое состояние было потрачено для того, чтобы в тайном подземелье было ясно как днем. Ровный снежно-белый пол украшала начертанная черной краской огромная пентаграмма, в центре которой располагалась клетка. За металлическими прутьями находились небольшая тумба и кровать, а на ней Дарлан увидел девушку лет шестнадцати, одетую в простое серое платье. На ее коленях лежала раскрытая книга. Проклятье, эти благородные люди Лула уже приготовили новую жертву для демона. Девушка молча следила за монетчиком. Если они и испугалась гостя, то виду не подала. У нее были веснушки и зеленые, как у Дарлана, глаза. Он еще раз пробежался взором по тайной пещере. У конца каждого луча пентакля стояли стулья с бархатными подушками. Больше ничего, а самое главное ни следа демонического создания. Гнилостной вони монетчик тоже не чувствовал. Интересно.

- Не бойся, - мягко произнес Дарлан, приближаясь к клетке. – Я помогу тебе.

- Поможешь? – удивленно спросила пленница, отложив книгу на тумбу. – Почему-то, мне кажется, что ты лжешь.

Монетчик замер. Здесь что-то было не так.

- О чем ты?

- Ты же пришел убить меня, мастер Дарлан. – Девица встала с кровати, обхватила руками железные прутья и прижалась к ним лбом. – Если ты считаешь это помощью, я предпочту от нее отказаться.

- Проклятье, ты демон!

- Пурсон, дитя Малума. Изначально оскверненная. Враг человечества.

- Зачем ты выдала свою сущность? Я по глупости был готов выпустить тебя из клетки! – Дарлан, болван ты татуированный, тут же отругал он сам себя, какая разница почему? Удумал беседовать с чудовищем, которое еретики вырвали из вечной Тьмы. Был бы Таннет рядом, покрутил бы пальцем у виска.

- Я заглянула в будущее. – На лицо демона в человеческом обличье легла почти незаметная улыбка. – И мне оно сулило смерть. Теперь же я вижу шанс.

- Похоже, твой дар обманчив. Как видишь, отродье Малума, серебряная монета наготове, а клетка не позволит тебе от нее увернуться.

- Так спрячь ее, спрячь меч и поговорим. И называй меня, Греста, пожалуйста. Это имя… Оно мне нравится. Так звали несчастную девочку, чье тело стало моим. Тебя провели мастер, тебя и твоего друга иллюзиониста. Инквизитор одурачил вас.

Вот как, одурачил. Дарлан с сомнением отнесся к этой речи – демон явно пытался оттянуть неизбежную гибель. Однако он все-таки спросил:

- Для чего Эрдилену нам лгать?

- А для чего вообще лгут? Чтобы кого-то защитить или чтобы получить выгоду. От стыда или чтобы сохранить тайну. Случайно или потому что ложь стала привычкой, от которой уже не избавиться. В случае господина Эрдилена все очень просто - он расчетливая сволочь, - сказала Греста, отпустив прутья. Ее зеленые глаза прищурились. – Чувствую, ты уверен – я тоже лгу, чтобы спасти свою жизнь. Неудивительно, какой глупец станет принимать слова создания Малума за чистую монету? Но зато я знаю наверняка – сегодня ты мне поверишь.

- Сомневаюсь, моя решимость убить тебя никуда не делась.

- Конечно, разве я предоставила тебе доказательства, изобличающие инквизитора?

- У тебя их нет, - возразил Дарлан.

- Задай себе вопросы мастер. Кто воспользовался гримуаром? Левенар, Моул, Кален и Далинар? Только четверо? Оглянись здесь еще раз. Сколько лучей у пентаграммы? Сколько стульев? Пять и пять. Для ритуала, который здесь был проведен, требуется пять человек, иначе он не сработает. Они давно уже не собираются в полном составе, но ранее Эрдилен спокойно восседал здесь с теми, кого сейчас он желает отправить на святой костер.

- И это твои доказательства? Я тебе не верю. – Все звучало логично, лучи пентакля и количество участвующих в вызове демона, но это совершенно не значило, что инквизитор был замешен в этом деле. Пятым мог быть кто угодно.

- Вопросы веры всегда самые сложные, - прошептал демон в обличии юной девушки.

Великий Колум! Монетчик помнил, как еще вчера эти слова произносил Эрдилен.

- Разве ты можешь видеть в прошлом или будущем кого-то из Гончих Господних?

- Не могу, молитвы скрывают их от моего взора. Но Эрдилен отступился от богов, которым поклялся служить до конца своих дней. Сила его молитв ослабевает. Он предал Аэстас, предал Колума и Хиемса, его алчность привела его к ереси. К сознательной ереси. Такого предательства боги не потерпят, даже если сейчас их нет рядом.

Неужели та, что просила звать ее Грестой говорила правду? И Эрдилен знал точный вид демонического существа не потому, что кто-то ему сообщил об этом, а потому что сам лично участвовал в ритуале? Мог ли монетчик когда-нибудь представить, что тот, чье призвание искоренять последователей Малума, сам ступит на темный путь? Не мог. Убрав клинок в ножны, Дарлан сложил руки на груди.

- Вот теперь ты готов слушать, - заключила Греста, опускаясь на кровать. – А не убивать невиновного.

- Ты демон, древний враг всех живых.

- И в этом моя вина? Я не выбирала себе создателя. Должна ли я отвечать за то, что меня сотворил Малум? Должны ли отвечать дети за грехи их отцов?

- А жертвы, которые тебе приносят? – уточнил Дарлан.

- Милостивая Аэстас! – Имя богини из уст этого существа почему-то прозвучало с почтением. – Каждое слово Эрдилена сплошное вранье, пойми ты уже! Какие жертвы? Я в человеческом теле!

- Именно, в чужом теле. Гресты, она, по-твоему, не жертва?

- Нет. Ты все сейчас поймешь. Все началось с Эрдилена. Гримуар попал ему в руки после обыска в одном из домов. И жадность, которая зрела в нем давно, проросла в грех, ужасный и непростительный. Ему достался текст вызова пурсона, а это большие возможности: смотреть в прошлое и заглядывать в будущее; кто из тех, кто готов пожертвовать собственной душой, отказался бы от такой удачи? Наш знакомый нашел сообщников из высшего круга Лула, долго уговаривать не пришлось – своей паутиной лжи он хорошо их запутал. Но Левенар, Моул, Кален и Далинар были против жертвоприношений, как же утолить жажду вырванного из тьмы демона? Эрдилен нашел выход и здесь, ведь он не хотел терять своего шанса. Инквизитор отыскал несчастную девушку, которая была на пороге смерти. Медленно умирая, Греста даже не приходила в себя, она мучалась, а ее отец, понимая, что ждать чуда не стоило, был готов прекратить ее страдания. Чтобы у убитого горем родителя не возникло лишних вопросов, Эрдилен пошел на очередную хитрость. Он выдумал историю, что где-то в северных королевствах один из лекарей при инквизиции сумел добиться впечатляющих результатов в изучении недуга, который терзал Гресту. При этом гарантии выздоровления не было, девочка могла умереть во время лечения. Но даже такая надежда была лучше, чем ничего. Отец Гресты согласился, тем более по словам Эрдилена его орден брал на себя все расходы на долгое путешествие. И вот, пятеро страждущих вызвать демона получили тело той, кто и так была на пороге чертогов Хиемса, они все подготовили, а это место Моул обнаружил давно, но не использовал. Пентаграмма была начертана, молитвы, еще полные божественной силы для сдерживания детей Малума, прочитаны. Вечная тьма выплюнула меня на свет, который мои глаза уже забыли за бесконечное время в заточении. Безумство, терзавшее мой разум, вдруг исчезло, боль, впивающаяся мириадами игл в мое тело, прошла, и я предстала перед теми, кто меня призвал. И тут же почувствовала зов. Не голод, нет. Не жажду убивать человеческое существо. Я почувствовала зов Гресты, она словно молила меня о помощи. И я поняла, что могу занять ее тело. Это знание возникло ниоткуда, но я поспешила им воспользоваться.

- Что с самой Грестой? – спросил монетчик, когда демон в обличии девушки закончил свой невероятный рассказ.

- Она освободилась. Ее душа ушла, мне осталась лишь ее память о прошлой жизни. Так что никаких жертв, мастер Дарлан. Я – человек.

- Сомневаюсь, что тебя можно назвать человеком.

- Ты в своем праве. – Новая Греста дернула головой, будто ее ударили. – Но можно ли назвать человеком тебя? Как думаешь? Твои способности выходят за рамки тех возможностей, которыми одарила людской род Аэстас. Что вообще делает человека человеком? Плоть, в которую обличена его душа? Поступки, мысли или, может быть, чувства?

- Неважно, - остановил ее Дарлан. От ее слов вдруг стало как-то неуютно.

- Вот именно – неважно! Я хочу быть человеком, хочу смыть с себя клеймо моего создателя.

- Хорошо, пусть все, что здесь прозвучало – чистая правда. Зачем Эрдилену избавляться от тебя? Столько трудов, риск и все напрасно?

- Левенар, Моул, Кален и Далинар в отличии от тебя увидели во мне человека. Будешь смеяться, но это в самом деле достойные люди. Еще ни разу не использовали меня, чтобы кому-то навредить. Их помыслы чисты и полны заботой о городе. Кажется, осознав, на какой чудовищный грех соблазнил их инквизитор, они решили обращаться ко мне только чтобы творить благо. Хотя может так они спасают свои грешные души? Хиемс их рассудит, когда придет время. Эти четверо готовы отпустить меня в мир. Я бы вернулась к отцу, чтобы ощутить полноценную жизнь. Я бы стала Грестой по-настоящему.

- Ты хочешь сказать, что эти люди готовы отказаться от твоих умений заглядывать в прошлое и будущее?

- Нет, - возразила Греста. – Я буду помогать им и дальше, но не как пленница. Однако инквизитор не согласен с ними, боится, что, если меня освободить, его грех однажды станет известен всем. Он давно строил козни против остальных четверых, ваше с напарником появление в Луле позволило ему придумать новый план. Ты убиваешь злобного кровожадного демона, он подставляет своих соучастников, а потом уже вновь пользуется гримуаром. Записи не уничтожены, Эрдилен, конечно же, и здесь вам солгал. Найдет людей для ритуала, а потом скормит их же другому пурсону.

Дарлан смотрел прямо в зеленые глаза, пытаясь разглядеть там ложь. Он когда-то сохранил жизнь вукуле, но демону? Что если Таннет прав, и доверчивость монетчика однажды сыграет с ним злую шутку? Сколько бед принесет его решение, если он оставит в живых существо, опаснее которого не бывает? А если наоборот? Если его выбор спасет чьи-то жизни? Проклятье, было бы проще, если бы создание Малума набросилось на него в своем первозданном виде.

- Сейчас я не стану тебя убивать, - произнес Дарлан, после раздумий. – Но, если ты солгала, я вернусь завтра.

- Не вернешься, - покачала головой Греста. – Ибо я знаю, что тебя ждет.