Повелитель миражей

Глава 10

С Кристиной все-таки нашли общий язык. Сперва — смотрели на звезды с крыши, потом под предлогом того, что на улице довольно прохладно, перешли ко мне в комнату, прихватив с кухни бутылочку вина. Включили романтический фильм, и все закончилось очень даже неплохо.

Проснулся за полчаса до будильника. Кристина ушла, когда я уснул.

Чувствую себя отлично — организм приспосабливается. Остаток времени решаю не пролёживать: погружаюсь в подсознание, оказываясь в вондере. Лучше слить энергию на полезные дела, заодно и собраться с мыслями.

Первым делом осматриваю кабинет с управляющим кристаллом. Кристалл радует глаз — трещины окончательно исчезли, и когда я касаюсь его ладонью, мой мозг будто бы подключается к огромному архиву из обеих моих жизней. Я могу вспомнить любое событие, просмотреть каждый день своей жизни.

Или не каждый?

Сейчас, когда кристалл окончательно восстановился, я вижу, что мои «архивы» зияют множеством пробелов. Кажется, как минимум десятая часть моих воспоминаний исчезла во время переселения.

Это плохо. Восстановить я их не смогу, так что придется смириться с потерей.

В углу лежит неразобранная гора бумаг — важные события из шкафов, которые я решил продублировать еще и в бумажном виде. Ускоряю время во внутреннем мире и начинаю быстро перебирать и сортировать их. Информация о кладах, о ритуалистике, о людях и событиях. Бумаги разлетаются по шкафам, и одновременно с этим информационные образы улетают в кристалл. Разобрав гору бумаги, восстанавливаю примерно один процент от утерянных воспоминаний. Увы, но часть бумаг необратимо повреждена — разорвана в клочки, залита водой или пожжена в пепел. Разумеется, пожара в кабинете не было, но подсознание само подбирает подходящие образы.

Закончил с бумагами как раз к моменту, как зазвонил будильник. В реальном мире прошло полчаса, а в моем внутреннем — целых пятнадцать часов.

Когда с делами было покончено, вышел из подсознания и потянулся. Разбор «информационной кучи» дал результаты — в памяти моментально всплывало любое воспоминание из кристалла, стоило только пожелать этого. Очень удобно. Вся моя память — как на ладони, могу погрузиться в любую минуту своей жизни, либо достать кадр с рецептом зелья из прочитанных книг и «подвесить» в полупрозрачном окне, чтобы сверяться с ним, не выходя из реального мира.

Завтрак и поездка до Академии проходит спокойно. В дверях Академии сталкиваюсь с Стахамовым: привычно киваю, с чуть легким опозданием — кивает он.

Сегодня мы пришли в аудиторию первыми — помещение пустовало. Ничего, значит можно немного помедитировать и снова слить ману на внутренний мир. Трачу энергию, чтобы ускорить куклу-ремонтника, а потом в аудиторию начинают приходить люди, и мне приходится отвлечься, чтобы уделить внимание своей группе.

Вот с улыбкой переглядываются Липов и Фальберг. А когда в аудиторию заходит Лиза Богач, ей улыбается Елисеева. Оцениваю и запоминаю все переглядывания, перешептывания, улыбки и прочее. Если не упускать эти моменты, очень просто заметить, кто кому друг, кто кому нравится, где видна злость или зависть. Конечно, такое нельзя сказать про каждого, вот только в нашей группе почти никто еще не научился контролировать себя, удерживая постоянный покерфейс. Гормоны шалят, эмоции играют.

Первая пара удивляет. Вместо пухленького преподавателя литературы в аудиторию заходит поджарая женщина лет тридцати пяти. Коротковолосая преподаватель одета в черные джинсы, черный же пуловер и белые кроссовки. Весьма удобная одежда — я бы не отказался сменить свою форму на подобное.

— Добрый день, группа. Меня зовут Александра Латыпова. Можете обращаться мне по полному имени, отчества у меня нет. Сегодня и на протяжении всей следующей учебы я буду вести у вас предмет с названием «Защитные ритуалы».

То есть, унылого обсуждения почивших классиков сегодня не будет? Какая печаль.

— А с чем связано появление нового предмета? — подняв руку, спросила Богач.

— С произошедшим прорывом. Руководство решило, что вам стоит добавить новые предметы, чтобы вы смогли лучше действовать, когда вам будет угрожать опасность, поэтому в ближайшие годы мы изучим основы экзорцизма, запомним часть самых распространенных рун и построение некоторых защитных барьеров. Я расскажу о элементарных правилах безопасности в осколках и в нашем мире. Я отлично знаю, что некоторые из вас знают и понимают большую часть того, что я вам буду рассказывать. Или думают, что знают, и понимают. Этим людям я буду давать отдельные задания, чтобы не скучали. Но далеко не всё, о чём я буду рассказывать, окажется вам известно, так что присутствовать на моих занятиях должны абсолютно все. Отсутствие ученика на моем уроке я восприму, как личное оскорбление. Всё понятно?

Нестройные ответы ее устроили, дальше преподаватель занялась знакомством с классом и отметкой посещения. После — лекция.

О большей части того, что она говорила, мне было известно. Первая лекция была скорее знакомством, где Александра оценивала наши знания и тягу к обучению. В середине пары она снова поманила нас будущим обучением, причем упомянула, что если мы будем усваивать знания достаточно быстро, то она покажет даже сложные мини-печати. О том, что научит их чертить, не сказала, и правильно — для такого нужно быть неслабым ритуалистом.

Меня заинтересовало, откуда почерпнула знания о таких печатях. Захотелось заглянуть в голову женщине. Вот только несмотря на то, что я не чувствую у Александры защитных артефактов, держится она уверенно, внимательно смотрит по сторонам и больше похожа на настороженную кошку. Поэтому давлю желание залезть в ее вондер и познакомиться поближе. Да и опыт не советует соваться в головы людям, чья деятельность связана с изучением способов всевозможных защит. Если она — менталист, хороший иллюзионист или просто развивший чувствительность человек, может почувствовать вторжение и обязательно донесет о наличие в классе специалиста по работе с внутренним миром. О моих иллюзиях знают, но одно дело — знать, что я способен на простенькие фокусы, а другое — понимать, что я работаю через внутренний мир. Второе — такая способность сродни заряженному пистолету, выстрелом которого можно в клочья разнести чужой домик для мыслей. Ученик Академии не может обладать столь сильным навыком, это уровень опытного мага.

Незаметно проникнуть в разум человека, защищенного непонятным способом? Звучит, как вызов! Дело не на одно занятие, но при успехе я смогу скопировать знания из ее головы. Чем не награда за труд? Надеюсь, там найдется что-нибудь стоящее.

Поднимаю руку, дожидаюсь кивка.

— Александра, вы упомянули мини-печати, кроме того, вы говорили о дополнительных заданиях с теми, кто уже знает изучаемую тему. Извините, за нескромный вопрос, но что делать тем, кто уже умеет чертить их?

— Напомните, как вас зовут?

— Айдар Алмазов.

— Айдар, боюсь, что никому из вас не по силам начертить такую печать.

— Не нужно бояться. Просто проверьте.

Женщина недовольно сверкнула глазами, но показала на доску:

— Прошу. Кто сможет начертить на доске любую мини-печать, может рассчитывать на годовое «отлично», как бы он не показал себя на остальных уроках. А если таковых не найдется, вы, Айдар, первым получите оценку за поведение. И уверяю, она вам не понравится.

Вот и создал очередную возможность показать себя.

— Надеюсь, вас удовлетворит печать сбора энергии?

Начертить печать мелом я не смогу — слишком толстыми выйдут линии, потому беру карандаш и шагаю к доске. Группа уже не бросается ехидными комментариями, и даже Липов засунул язык под себя.

Демонстративно закатываю рукава и приступаю к работе — касаюсь доски кончиком грифеля, подаю слабейший, и самое главное — ровный поток в грифель карандаша, и быстро вывожу извилистую и изломанную линию печати, не отрывая карандаша от доски (высший пилотаж, обычно фигуру чертят в пять подходов).

Спустя пять минут на доске формируется фигура из тончайших росчерков: я выписываю сотни рун, соединяя их друг с другом, и каждая ложится на то место, где она и должна лежать. Постепенно линии начинают светиться синим, хотя я не вкладывал в них ни грамма маны: печать сбора энергии сама напитывается энергией, даже будучи незавершенной.

Светящиеся линии замечает абсолютно вся группа: поднимается громкий шепот, который не смолкает до самого конца. Рано или поздно пришлось бы показать свои знания, либо скрывать их все время обучения. Но для чего прятать? Скрывая свои реальные способности, точно не смогу взять максимум из своего обучения.

Когда закончил, фигура светилась так ярко, что смотреть на линии было больно. Я вывел пару рун: «укрепление» и «врастание», обеспечив их энергией от печати: теперь проще заменить доску на новую, чем стереть карандашные линии. Впрочем, думаю, Академия найдет, куда приспособить печать.

— Печать сбора энергии, — кратко презентовал я похожую на жука рунную фигуру метрового размера. — Используется везде, где можно. Можно закрепить на защитную печать, можно запитать иллюзию, а можно соединить с парой накопительных печатей и поставить условие высвобождения накопленной энергии, получив мощную магическую бомбу.

Отворачиваюсь от доски и осматриваю одногруппников. В эмоциях тот еще компот: от веселья и восторга до самой черной зависти от Липова и еще парочки человек. Люди открыто достают мобильники, снимают меня на фоне доски. Думаю, на перемене еще подойдут, сфотографируют вблизи. Возможно, кто-то попытается стереть печать.

Необразованных людей в группе нет, мою печать оценили и осознали, что я показал работу на уровне маститого ритуалиста. Вот только мои одногруппники не могли оценить всю красоту проведенного ритуала, а вот преподаватель, которая к подобным рунам шла не меньше лет пяти, годами училась контролировать энергию на столь ювелирном уровне, оценила, и теперь смотрела на меня, как волк на жирного зайца. Пальцы мелко дрожали, будто ей не терпелось вцепиться в ворот моей рубашки и вытрясти из меня признание — как я смог чертить такие печати.

— Кто вас учил? — громко спросила она.

— Да так, сам рисовал потихоньку. Там кружок накорябаю, там палочку нарисую. Вот как-то и до печатей дошел.

— Хорошо, — через силу кивнула женщина. — Присаживайтесь и продолжим лекцию. Всех остальных прошу убрать телефоны.

Думаю, покажи я ей такой фокус вне академии, она попыталась бы выбить из меня информацию, а на глазах всей группы она такого себе позволить не могла.

После звонка к моей парте подошла преподаватель, пока одногруппники ломанулись рассматривать сияющие линии.

— Как вы создали мини-печать? — Строго спросила Александра.

Я удивленно посмотрел на женщину.

— Конечно же, как и все остальные ритуалисты, способные на такое: с помощью тысячи часов, уделенных ритуалистике. Без долгой практики я бы эту печать не начертил.

— Кто вас учил?

— Прошу прощения, этого я вам сказать не могу.

— Вижу, что руны вы знаете на «отлично», раз сумели начертить их в составе печати. Если ваши знания защитных ритуалов хотя бы вполовину так хороши, как знания рун, мне вас нечему учить.

Это печально. Я думал, что мне удастся почерпнуть что-нибудь из головы женщины. Впрочем, есть и другой способ получить помощь Александры.

— Я не против, если вы поможете мне добраться до раритетных книг по печатям: например, до «Влияния» Стослава Зотова, или других, столь же. Люблю читать полезные вещи в оригинале.

— В вашей библиотеке есть столь раритетные книги? Боюсь, что я слишком мало здесь проработала, чтобы давать вам рекомендацию на допуск к ним.

— Если вы сделаете это, сможем поработать вместе на парах, или после них, — попытался я разжечь интерес Александры. — Если у вас есть какие-то исследования, теории, которые можно проверить, или сложные печати, для начертания которых нужны лишние руки, я мог бы с этим помочь.

После показанной печати моя речь не прозвучала оскорбительно.

— Если у вас есть желание, можно поработать и без доступа к раритетным книгам.

— Боюсь, желания работать без доступа к раритетам у меня нет.

— Тогда я подумаю, — спокойно кивнула мне женщина и направилась на выход из аудитории. А вот ее эмоциональный фон говорил, что она в лепешку вывернется, но даст мне доступ к тем книгам, которые дают в руки самых ярых отличников. А собрание там за сотню с лишним лет наверняка накопилось большое: что-то отдавали в дар, что-то выносили из осколков.

После ухода преподавателя меня окружили одногруппники, засыпая вопросами:

— И давно такое умеешь?

— Правда, что такая печать — это уровень мастера-рунолога?

— Как ты это сделал?

— Ничего сложного, — повторил я им. — Занимаешься кучу лет, а потом выходишь к доске и чертишь.

— Наверняка есть какой-то фокус, — влез Слава. — Ты в аудитории раньше всех появился — наверное, подготовил как-то доску, или с новой училкой договорился. Сам ты провернуть такое не мог — ты же андердог, ничем не выделяющийся аутсайдер.

— Да ничего сложного в этом и правда нет, — жму плечами. — Пять-семь лет ежедневной практики, и каждый сможет повторить… Хотя нет, не каждый, — оборвал я себя. — Кто-то способен развиваться и повышать свои навыки, а кто-то может лишь самоутверждаться.

Слава заиграл желваками, а после пары смешков развернулся и вышел из аудитории.

— А как ты на самом деле начертил печать? — спросил уже Стахамов.

Я раздраженно вздохнул, почесал переносицу.

— Вы ждете, что я вам сейчас кратко перескажу годовой курс по рунам? Ребят, нет секретов: нужно учиться. Все, расходимся, я хочу почитать учебник перед парой.

— Это было грубо, — пробормотала Елисеева. Зато сработало, и я смог раскрыть учебник и сделать вид, что читаю, хотя сам в это время погрузился в вондер.

Увы, поработать нормально у меня не получилось. Спустя минуту после того, как толпа разошлась, ко мне подсела Лиза Богач: положила на парту учебник с тетрадью и поставила сумку рядом с партой. Я мельком отметил, что теперь девушка носит на шее красивый кулон с лабрадором: средненький артефакт против иллюзий.

— Не против?

— Садись, — жму плечами. — Если не будешь отвлекать, конечно.

— Этого обещать не могу, — открыто улыбнулась девушка.

Раздражения я не почувствовал: появление дружелюбной и красивой собеседницы чуть подняло и так хорошее настроение. Глядишь, постепенно исправлю репутацию замкнутого нелюдимого паренька.

Неофициальный форум Новосибирской Академии

Тюленчик создал(а) тему «Такого вы не видели».

Тюленчик выложил(а) 8 фотографий.

Рыскарь:

— И что это за светящаяся хрень?

Тюленчик:

— Сегодня на паре «Защитных ритуалов» второкурсник Айдар Алмазов легко и непринужденно создал идеальную печать сбора энергии. На создание ученику потребовалось чуть меньше семи минут, причем для начертания он использовал не специальное стило, а обычный карандаш (кто понимает, насколько это сложнее, тот понимает). Причем во время работы над печатью Айдар ни разу не отрывал карандаш от доски.

Рыскарь:

— И что?

Тактичный Фредди Крюгер:

— Уже поздно, Рыскарь, иди в кроватку. Тебе нужно выспаться, ведь завтра в школу, к другим шестиклассникам.

Яблоко Исаака Ньютона:

— Если не ошибаюсь, это заявка на мастерский уровень? И это создал учащийся Академии?

Cokol-d:

— Ага. Вот рвешь жилы в учебе, стараешься, а лавры получают другие. Почему он начертил эту печать, а не я? Кому-то даже клятая ритуалистика дается легко!

Тактичный Фредди Крюгер:

— Ну так позанимайся лет семь с репетиторами, сможешь так же. В чем проблема?

Рыскарь:

— А как он это сделал-то? Раньше о нем ничего хорошего не слышал, а тут сразу — печать на уровне отличного ритуалиста, как вы говорите.

Тролливали:

— Обычное дело, брат: молочный мозг отпал и на его месте вырос зрелый коренной. С тобой тоже когда-нибудь произойдет.

Cokol-d:

— А что с доской сделают?

Тюленчик:

— Пока не решили. Наверное, вырежут кусок доски и станут подключать в качестве батареек к ритуальным кругам. Или в холле повесят, рядом с кубками и наградами учеников. Я просто не представляю, чтобы эту печать попросту стерли. Во-первых, это весьма значимое достижение, а во-вторых, она, блин, нестираемая! Он шутки ради создал то, что маститые профессора исправить не могут!