Повелитель миражей

Глава 1

Время во всем мире дрогнуло. Остановились часы, сбились биологические циклы всего живого.

Мое тело разрушалось, становилось пылью. Гораздо проще перенести в прошлое одну душу. Да и в прежнем теле будет гораздо приятнее и удобнее.

— У него получилось! — Завопил сухощавый геомант, наблюдающий за мной снаружи защитного купола. — Черт возьми, он действительно совершил невозможное!

Только вот ему никто не ответил — мана сгорела в мощнейшей вспышке, разрушая печати и все, что находилось под защитным куполом. Когда герои проморгаются, на месте проведенного ритуала не останется ничего и никого, исчезнет даже защитный купол.

За миг до того, как разрушилось мое тело, я ухватил понимание времени — лишь кроху истинного могущества, но эта крупица была сложнее всего, что я знал прежде.

Так началась история моей новой жизни, в которой я со всеми знаниями и секретами будущего оказался в прошлом. Ритуал такого масштаба я выполнял впервые, и в него все же закралась ошибка — вместо того, чтобы перенестись на тридцать лет назад, я полетел гораздо дальше в прошлое.

Пятьдесят три года назад.

Октябрь.

Новосибирск.

Особняк рода Алмазовых

На кровати спал наследник рода — худощавый парнишка болезненного вида. Кожа его была бледной, а левую часть лица и левую же руку уродовал ожог — след от взорвавшегося артефакта.

Не покушение, как выяснилось, а роковая случайность. Если бы не оказавшийся рядом студент-целитель, наследник бы вовсе погиб. Увы, когда Айдара доставили к лучшему городскому лекарю, тот помочь не смог — спасая наследнику жизнь, студент до предела насытил его тело маной, и вмешиваться было опасно — организм мог не выдержать такой концентрации энергии.

А потом Айдар отказался приводить себя в порядок — организм уже «запомнил» изменения, восстановительная операция в таком случае стоила дорого. А у рода Алмазовых, несмотря на звучное имя, с деньгами были проблемы. И даже членство в клане Юсуповых, вполне успешном клане, этих проблем почему-то не решало.

Спустя год после того случая Алиса Соколова — подруга детства, о браке с которой десять лет назад договорились их родители, предложила парню хотя бы купить артефакт с иллюзией, который будет прятать ожоги. Айдар отказался.

— Что не так с моей внешностью? — равнодушно спросил он девчонку. Она отвела глаза и больше этого вопроса не касалась.

В общем, вид парнишки глаз не радовал. И не сказать, что благодаря удаче и своему характеру наследник в будущем станет одним из самых могучих магов: научится управлять иллюзиями, создавать разумных доппелей и овладеет магией пространства столь хорошо, что его признают Владыкой.

За пять минут до того, как зазвенел будильник, тело паренька окутала синеватая дымка. Она просачивалась сквозь обожженную кожу и сливалась с занимающей это тело душой.

А потом раздался звон, и паренек открыл глаза… Хотя нет — глаза открыл уже я.

— Статус, — пробормотал я, но окна с характеристиками не дождался. Значит, цифровой помощник пропал при перемещении. Наверняка большинство титулов тоже сгорели. Неприятно.

Отключил будильник, оглядел давно забытую мною комнату, посмотрел на ожог на руке, и понял, что попал в себя-подростка. Судя по дате на телефоне, я попал в себя семнадцатилетнего. Вопреки ожиданиям, памяти тела мне не досталось — придется вспоминать все события, которые происходили со мной в этот период.

Значит, снова учеба в Академии. Я рассчитывал не на это, я должен был переместиться во взрослого человека, который прошел все необходимые улучшения, чтобы за пару месяцев вернуть всю силу себя-будущего. Подростковое тело не получило класс у Алтаря Древних, и не увеличило резерв маны с помощью тысяч часов медитаций. И мой род сейчас прозябал в паре шагов от нищеты.

Я оглядел своё тощее тело. Да уж, в таком состоянии я не то что не смогу добраться до Морозова, которого охраняют сильнейшие бойцы их клана, а мне даже не удастся справиться с каким-нибудь слугой их рода.

Ладно, первой задачей будет посетить Алтарь Древних.

В нашем мире у каждого человека есть лишь один шанс получить усиление у Алтаря. А перемещение в прошлое позволяет обойти это правило, открывая доступ к ещё одному источнику силы.

А пока мне неудобно находиться в этом теле, и не из-за того, что из старческого тела вернулся в молодое. Ощущаю себя горой, которую вдруг засунули в глиняный горшок. Моя душа слишком сильна для подросткового тела. И либо тело начнет развиваться и приспосабливаться, либо начнет деградировать душа, а с ней — все мои способности к магии иллюзий.

Впрочем, магию я пока даже использовать не смогу — слишком мал внутренний источник, который и тянет ману из окружающего мира. Боюсь, если сотворю даже простенькую иллюзию, то убью себя. Нужно развиваться. А еще мне нужны деньги — их можно получить, отыскивая клады и навещая осколки.

Ладно, не время валяться — лучше уж заняться чем-нибудь полезным. Например, позавтракать, поговорить с отцом и навестить Алтарь Древних, что будет даже лучше — второй раз возьму сродство к магии иллюзий. Один раз я уже выбирал иллюзорный класс, а второй не просто сложится с ним, он его перемножит, и даже больше.

Я смогу не просто создавать иллюзорные копии желаемого, я смогу одним движением руки менять мир вокруг себя.

Но сперва проверю свой внутренний мир, вондерленд или попросту — вондер.

У каждого разумного существует пространство, связанное с личностью. У кого-то оно выглядит как дубовая роща, у кого-то как розовая детская комната. Чей-то вондер выглядит как чердак, куда человек сбегал в детстве, или же заброшенный дом из кошмаров. Вариантов — море.

Но менталисты, иллюзионисты или же обычные люди с достаточно развитым воображением могут перестраивать свой мир, работать над собой. И тогда кошмарный дом расцветает огнями и лампами, рассеивая в безвредный дым то, что сидит под кроватью или в шкафу, а человек перестает просыпаться с криком посреди ночи. Розовая детская комната обзаводится дверью, ведущей в другие части дома, а взрослая девушка становится менее инфантильной.

Внутренний мир влияет на личность, а личность влияет на внутренний мир.

Можно вообще перестроить свой вондер кардинально — сделать из чердака подводную пещеру или замок на вершине горы.

Изначально мой мир выглядел, как наш особняк. Только я предпочел избавиться от комнат, убрать столовую, перестроить этажи. На момент моего семидесятилетия в моем вондере находились ритуальный зал, библиотека с прочитанными хотя бы раз книгами, полигон для отработки иллюзий, и зал управления.

Все это располагалось внутри громадного куба из непреодолимого для магии и физического воздействия материала. Куб находился в центре огромной звезды. Посторонний, если попытается сунуться в мою голову, сперва не увидит и не почувствует звезды, а потом, когда перешагнет границу, за которой начнется моя воля, этот жар испепелит его, развеет, не даст даже доли секунды на создание защиты и выкинет в реальный мир с опустошенным резервом и головной болью.

Я закрыл глаза и оказался в ритуальном зале размером с футбольное поле.

Увы, переселение в другое тело не прошло бесследно. Стены покрылись трещинами, которые нужно будет усердно латать, руны перемешаны и перепутаны. Защитные формации на стенах потухли. Это все — внешние последствия переселения в другое тело, которые обязательно аукнутся на моем поведении и, не дай бог, на памяти. Исправляя их, я буду становиться целостнее.

Я шагаю по черному мрамору ритуального зала, дохожу до лестницы и спускаюсь в управляющий зал. Во внутреннем мире можно перемещаться и телепортацией, и левитацией, но я пока не рискую. То и дело натыкаюсь на тела своих иллюзорных кукол — вот валяется дворецкий, придавленный куском потолка, а вон там — кукла Морозова, почему-то покинувшая полигон иллюзий.

Ступени, по которым я спускаюсь, сколоты, перила перекручены, а из-за стен, вопреки их полнейшей непроницаемости, доносится оглушающий рев пламени. Мой мир и так дышит на ладан, поэтому в первую очередь стоит заняться его восстановлением, а не нагружать еще больше.

Управляющий зал выглядел едва ли не хуже. По маленькой комнатке с кристаллом, основой моей личности, словно прошел ураган. Кристалл слетел с подставки, потрескался. Кресло смято, перекручено и вбито в стену. Шкафы вдоль стен, где я держал самые важные заметки, смяты чудовищными ударами, а бумаги устилают пол. Некоторые — сгоревшие, порванные. Вот это совсем нехорошо, потому что каждый испорченный лист — это важное и напрочь забытое знание. Я сам придумывал листы неуничтожимыми, но мой вондер порядком перекрутило, и все установки слетели.

Чтобы создать иллюзию рабочего, нешуточно напрягаюсь — сутки назад с такими усилиями я мог в реальности тысячу иллюзий рабочих бригад создать! И это с учетом того, что в своем внутреннем мире тренированный разумный едва ли не царь и бог.

Половина резерва потрачена, в ушах звенит, но задуманное получается — напротив меня стоит функция ремонта, принявшая вид мужичка в каске и заляпанной краской униформе. Иллюзии не нужно объяснять фронт работ — всю информацию я вложил в него при создании.

Кукла подхватывает чемоданчик с инструментами и направляется к кристаллу. Вместе мы ставим его на подставку, рабочий достает из ящичка инструменты. Мне не нужно знать, как чинят кристаллы, подсознание сработает само, вместе с созданной функцией. Мне нужно лишь медитировать время от времени, пополняя резерв маны.

Одна иллюзия — это не больше, чем «подуть на ранку», когда у человека отрублена кисть. Но главное — начать.

Нужно будет вечером разгрести бумаги по шкафам и заняться ускорением времени в вондере. Если к тому времени кристалл станет целым, я смогу ускорить внутренний мир, и вместо пары часов перед сном смогу проводить в нем четыре или даже шесть. А когда восстановлю ритуальный зал, ускорю время в десятки и в сотни раз. Самое то, когда нужно за минуту придумать, как выбраться из задницы.

Возвращаюсь в реальность и неуверенно поднимаюсь на ноги. Делаю первый шаг, второй. Шаги робкие, неуверенные, медленные — как обещание будущей скорости.

Ощущение, что тело слишком «тесное» для меня, не пропало. Живот бурчал, требуя еды. Телефон показывал пять минут седьмого, а значит — стоит поторопиться на завтрак.

Путь я помнил хорошо, несмотря на то, что в последний раз был в поместье почти сорок лет назад. Толкнув дубовую дверь, вышел из комнаты в просторный коридор и направился в сторону зала.

В коридоре пол устилал плотный ковер, на стенах висели картины, изображающие членов угасающего рода — как усопших, так и живых. Нас осталось лишь пятеро: отец, мать, шестнадцатилетняя сестра Вероника, десятилетний брат Степан и я. Вероника, Степа и Айдар, ага. Отец решил назвать в честь своего отца.

— Айдар, здравствуйте, — на ходу поклонилась девушка в форме прислуги. Подтянутая милая, двадцати лет. Ее грудь — что-то невероятное, не меньше пятого размера.

— Привет, Кристина, — кивнул я, дождался пока она пройдёт и обернулся ей вслед, чтобы насладиться видами в полной мере. Сзади девушка тоже была хороша.

Я прошел мимо закрытых дверей северного крыла. Эта часть дома не отапливается, там давно уже никто не живет. Раньше род Алмазовых был больше, а теперь половина особняка стоит закрытой и потихоньку ветшает. Именно там располагается зал для тренировок, в котором давно никто не тренируется. Тренировками, как и всем северным крылом, тоже стоит заняться, но позже.

Наш обеденный зал скромен и мал по меркам аристократии, но для вымирающего рода большего и не надо. Как-то неуютно принимать пищу в бальном зале и слушать, как звон столовых приборов эхом разносится по огромному помещению.

Родные сидели на привычных местах и кушали. Увидеть их вместе было приятно. На момент моего семидесятилетия все были живы, но мы уже давно не собирались вместе.

— Доброе утро, — приветливо кивнул я всем присутствующим. Только вот помимо родных за столом я увидел темноволосую девушку. Красивое лицо, крупные чувственные губы, женственная, аккуратная фигура, больше подошедшая бы балерине. Алиса — девушка, к которой я был неравнодушен в подростковом возрасте. Увы, былой трепет и волнение остались на задворках воспоминаний старой души.

Только сейчас вспомнил: когда я был подростком, девушка жила у нас из-за договоренностей между нашими родителями.

— Доброе, — ответила сестра, а мать с братом кивнули. Отец — Савелий Айдарович, крупный мужчина с заросшей, будто у льва, взлохмаченной шевелюрой, был не в духе — бросил на меня хмурый взгляд и едва заметно дернул головой. Алиса же не обратила на меня внимания — девушка кушала аккуратно и неспешно, смотря в тарелку с такой пристальностью, будто там показывают методы развития телекинеза — ее родового дара. Возможно, накануне между нами состоялась очередная ссора — воспоминания о наших отношениях весьма смутны.

Я сел на свободное место, где уже лежали столовые приборы. За моей спиной встал слуга — безликий и бесшумный, словно тень, и по моему знаку налил чаю.

Завтракали мы молча, и молчание казалось напряженным. Между нами что-то случилось, или мы всегда были такими? Впрочем, ничего не помешало мне вскоре эту тишину прервать.

— Отец, можно тебя на пару слов после завтрака?

— Я буду занят, — буркнул отец. — Нужно съездить кое куда и зачаровать артефакты. Говори сейчас.

По правилам хорошего тона этот вопрос не стоило выносить на всеобщее обсуждение. Но если просит, то ладно.

— Мне нужны деньги, — спокойно сказал я.

— Да-а? — с издевкой протянул отец. — И сколько?

— Трехсот тысяч хватит. Через месяц верну четыреста.

Похоже, я попал в болевую точку, о которой сам давно позабыл. Отец зло блеснул глазами и зарычал:

— Я на твои хотелки тратиться не буду! У меня и так каждый день голова болит: где же взять денег на наше обеспечение, на оплату слуг, на выплату пенсий всем тем, кто работал и пострадал на наших заводах! Ежедневно езжу по городу, использую родовую силу и каждый чертов час думаю о том, где бы заработать и наконец избавиться от долгов, которых у нашего рода больше, чем платьев у твоей сестры!

Не слишком приятно получать в лицо таким отказом. Да и Нику он зря зацепил — сестра вздрогнула и уткнулась взглядом в тарелку. Теперь до конца дня будет себя корить. Это со мной сестра временами вела себя вызывающе.

Я не стал раздувать скандал и швыряться словами, только плечами пожал.

— Ладно. Понимаю.

Я не глава рода, а наследник. Именно отец заведует ресурсами, а рационально он их тратит, или нет — уже другой вопрос. Тем более, что и зарабатывает в семье он один, не считая парочки крохотных ателье, которыми управляет мама. Когда-то были еще заводы, на которых и держалось наше родовое благополучие, но они сгорели.

— Не понимаешь, — по инерции выдал отец, но тон слегка сбавил.

— Как скажешь.

Отец посмотрел на меня удивленно, но что именно его удивило — моя немногословность или спокойствие, я уточнять не стал. Выпрашивать подачки не буду — не видит во мне взрослого человека, значит, пока и не стану обсуждать с ним взрослые вопросы.

На этом отец и успокоился. Зато — заговорила Алиса. Прелестный звонкий голосок разнесся по залу:

— А на что же ты хотел потратить целых триста тысяч, если не секрет? Помнится, совсем недавно ты не захотел тратить сотню тысяч на артефакт иллюзий. Я хочу знать, что для моего будущего супруга в три раза важнее его внешнего вида и впечатления, которое он производит на публике.

Сквозившее в вопросе ехидство слушать было в разы менее приятно, чем голос. Интересно, что раньше я не замечал подобного поведения за девушкой — в свои семнадцать я был не слишком наблюдательным. Похоже, потому отец с матерью и отменили наш брак — поняли, что хорошей жизни у такой пары не будет? А я на них злился тогда…

— Тебя что-то беспокоит? Я всегда готов обсудить с тобой любую тему.

— Серьезно? — вскинула брови Алиса. — О, меня беспокоит многое. Ты не забыл свои постоянные проигрыши на дуэлях в Академии, репутацию мягко говоря, слабовольного человека?

— Алиса… — с предупреждением в голосе сказала мать, но это не сработало.

— Но больше всего меня бесит, что ты плюешь на мнение свой будущей супруги! Ты меня ни во что не ставишь!

— Алиса! — со сталью в голосе произнесла мама. — Ты выходишь за рамки!

На секунду мне показалось, что девушка взорвется. Она бешеным взглядом уставилась на мать, но сумела взять себя в руки.

— Прошу прощения, Екатерина Андреевна, Савелий Айдарович, — с усилием сказала девушка. Хотя судя по напряжению в голосе, она идет против себя, и сказать ей хочется совершенно другое. Интересно, что? А вот сейчас и узнаем! Как говорят, куй железо, пока горячо!

— Да ладно, продолжай, — махнул я рукой. — Мне понравилась твоя откровенность, так что давай и дальше со мной начистоту. Все-таки супруги будущие, как-никак.

Алисе нужна была всего одна искра, чтобы вспыхнуть. Но я поджег девчонку так, что отсветы пожара наверняка увидят где-нибудь в Твери. Ее отношение полилось на меня, будто из переполненного ночного горшка.

— Начистоту? Ты — ничтожество, только и умеющее транжирить деньги родителей! Когда в Академии ты снова получаешь кулаками по шраму, я втайне радуюсь этому! А твои победы меня огорчают! Липов и даже Сергеев из Академии мне нравятся гораздо больше, чем ты! Представляя нашу возможную брачную ночь, я ужасаюсь!

Девчонка встала, отодвинув стул. Смотрит на меня, как на какое-то насекомое. Пальцы сжаты в кулаки, но руки дрожат.

— Отличная речь, — махнул я вилкой с куском котлеты. — А теперь, будь добра, проваливай.

— Я приношу извинения за свое поведение за столом роду Алмазовых, — сказала Алиса, не отводя от меня взгляда. — Ну а тебе, Айдар, я желаю никогда не найти себе женщины. Прощайте.

Видя мою невозмутимость, Алиса резко обернулась и, цокая каблуками, направилась прочь из зала. Наверное — в свою комнату, собирать чемоданы.

Я оглядел семейство. Ника улизнула под шумок — не любит она споры и конфликты. Мать отложила приборы и устало откинулась на спинку стула. Отец сидел, сжимая нож и вилку так, будто готов их в кого-нибудь воткнуть. Только Степан ел с аппетитом и ловил каждое слово.

— Я донесу ситуацию до главы Соколовых и потребую у них триста тысяч, что тебе нужны, — сказал отец. — А потом она при всей нашей семье принесет тебе извинения за сказанное.

Я был другого мнения — зачем возиться с девушкой? Я здесь, чтобы стать богом. Эта Алиса мне не сдалась и даром, со всеми своими извинениями.

— Рад, что ее отношение вскрылось сейчас, а не после года брака. Но извинения мне не нужны.

— Нужны! Мы — старый, уважаемый род. Я не позволю никакой сопле топтаться по имени моего сына!

Я посмотрел на растрепанную львиную гриву отца, на усталое лицо и глубокие морщины. В будущем я действительно сделал наш род великим, пусть и не стал управлять им сам, как полагается наследнику, а отказался от этого права в пользу брата. Но в этом времени, похоже, в величие Алмазовых верил лишь один человек — глава рода. Верил, даже когда чужие рода стервятниками кружили вокруг нас и отрывали от нашего рода кусок за куском.

Даже когда наш род превратился в нищий, а из всего имущества у нас остался лишь этот особняк, из-за которого на нас и давили.

Дело в том, что века использования магии превратили землю, на которой стоит особняк, в особенное место. Здесь лучше получаются заклинания, а ритуалы выходят сильнее. Таких мест много, но их никогда не бывает достаточно — всегда есть люди, которые хотят получить такой особняк для своих детей. Объявлять войну, чтобы загрести себе хорошее место, никто не станет, но вот действовать исподволь, через долги.

На самом деле, эта история в будущем изрядно затянулась бы: Григорьевы и Липовы годами накидывали нашему роду всего нехорошего лопатами, папа чудом вылезал бы после каждого наброса, и вытаскивал за собой род.

Но теперь я оказался тут задолго до того, как наш род дошел до края. Прежде, чем Липов забрал к себе сестру, прежде чем получил проклятье гниющей крови отец.

Я изменю будущее.