Хозяин дубравы. Том 4. Повелитель корней

Часть 2 Глава 9

171, липень (июль), 8

Дарья скучала.

Германцы не спешили повторить штурм.

Вместо этого они активно стучали топорами где-то в лесу и прогуливались возле крепости, изучая ее. Порой излишне близко.

Очень хотелось этих любопытствующих накрыть. Они ведь входили в зону поражения почти что всех средств поражения, исключая, пожалуй, пилум. Но под давлением Дарьи все держались. Более того, чтобы имитировать оскудение защитников, даже несколько раз провернули простой трюк. Вечером из ворот выбегала группа мужчин — в дюжину-полторы с лодкой на руках. Добегала до реки. Садились в нее и уплывали вниз по течению скорее, чем германцы успевали отреагировать.

Ночью же, идя на маяки из факелов, они возвращались. И поднимались по спущенным им веревочным лестницам обратно. Лодку также вытягивали ручной лебедкой, благо, что она особым весом не отличалась.

Утром же это шоу повторялось, созывая имитацию отправки гонцов за помощью к Берославу. Ну и оскудения защитников. Ведь за шесть таких операций удалось имитировать отсылку около восьмидесяти молодых мужчин. То есть, добрую половину защитников. И словно в подтверждение этих слов со стен пропорционально убирали людей. Даже с некоторым запасом. Из-за чего сейчас там находилось всего ничего людей. Горстка.

Германцы же не реагировали.

Смотрели.

Думали.

И ничего не делали.

— Почему они медлят?

— Так помнишь — барабаны? Они уверены, что все окрестные кланы уже знают и теперь людей собирают. Да и наших восемь десятков ушло. Они ведь теперь соединятся.

— Наоборот же, спешить надо.

— Надо, — согласился Рудомир. — Но они чем-то иным заняты.

— А поля чего не разоряют?

— Они чем-то более важным заняты.

— Чем же?

— А мне почем знать? Можа готовятся? — отрезал ведун с раздражением. В том числе и потому что сам не понимал, что происходит. А тут его женщина какая-то донимает.

Никто в Берграде не понимаю замысел гётов, но лезть к ним ближе с целью что-то разведать даже не пытались. Потому как на опушке у них постоянно сидели люди. А по ночам они несколько костров раскладывали на подходах, из-за чего проскочить выглядело нереальным, если тайком. Наверное, через лес можно пролезть, но это неточно. Поэтому сидели в городе и дразнили как могли, провоцируя. В конце концов, время работало на них. И ополчение кланов действительно собиралось, если верить сведениям, поступающим из Священной рощи. Ради чего перемигивались лампами в день по несколько раз. С правильного ракурса, разумеется, чтобы гёты не приметили…

Вот и сегодня Дарья посреди ночи поднялась на донжон.

Ей не спалось из-за всей этой истории. Вот и надоело ворочаться — решила подышать свежим воздухом.

Выглянула в бойницу.

Ничего особенного не наблюдалась. Ночь темная — хоть глаз выколи. Из-за облаков света ни от звезд, ни от луны почти не пробивалось. Лишь скудные огни освещения в самом городе да германские костры у опушки.

Склянку простояла неполную. Вон ее стукнули. Потом вторую. Сон никак не шел, а неприятные мысли роились в голове. Надо было уже идти — попробовать спать. И тут один из костров на опушке потух. Быстро так. Словно залили.

Потом второй.

Третий.

— Ох! — только и сумела выдохнуть женщина, когда все поняла.

А потом стремглав побежала вниз.

Минуты не прошло, как она уже достигла дежурных и отправила их по условленным маршрутам. Требовалось всех предупредить и правильно все сделать. Сама же вернулась на самый верх, прихватив с собой зрительную трубу, и стала ждать. Внутренне радуясь тому, что желанная рыбка заглотила наживку. И теперь главное — ее подсечь.

Внизу же, в донжоне и цитадели разгоралась жизнь. Приглушенная такая. Больше шепотом. Но Дарья отчетливо чувствовала, как все больше и больше людей начинает там активно суетиться…

Германцы двигались тихо.

Практически крались, хотя караул их и разглядел. Впрочем, в этом не было ничего удивительно — их ведь ждали. Если бы, как обычно: зевали — так бы и не увидели, пока «жара» не пошла.

Подошли они, значит.

Пересекли дорогу.

Осторожно.

Вперед вышло несколько отрядов, которые тащили настилы, сколоченные из теса. Грубые, тяжелые, но вполне удобные для того, чтобы по ним можно было легко спустится в ров и вылезти из него.

Подкрались.

Поставили.

Бойцы на стенах подчеркнуто делали вид, что их не замечают. И спорили о бабах. Достаточно громко для того, чтобы их слышали.

Германцы же, опустив настилы, выждали сколько-то минут и также тихо решили подтащить лестницы. Здоровенные такие. Крепкие. Их человек по восемь несло на руках, пыхтя.

Поднесли. Часть бойцов спустилась в ров и начала лестницу принимать, громыхая и чертыхаясь. Тут-то и «заметили». Просто пропустить ЭТО было бы слишком подозрительно.

— Тревога! Тревога! — стало раздаваться вдоль стены.

Где-то заиграл горнист.

Гёты же, понимая, что они вскрыты, ускорились. Толкнули лестницу вперед, сначала руками, а потом и упершись жердями с рогульками. Полминуты. И та с гулким ударом «пристала» к внешней стене. Рядом еще, и еще, и еще… И по ним уже взбирались бойцы.

Быстро.

Решительно.

Однако на стене сопротивления они не встретили. Так, для проформы кинули несколько пилумом. А потом все — немногочисленные защитники бросились бежать и истошно орать. Оставляя после себя перегородки из рогаток.

Минута.

Пять.

Семь.

И все войско Сигимера уже оказалось внутри.

— Странно, — тихо произнес он оглядываясь.

— Что? — переспросил его соратник, которого переполняла радость. — Мы сделали это! Сделали!

— Скольких мы потеряли?

— Сейчас? Семерых.

— И все?

— Да ты сам же видишь — никого. Разбежались они!

— Вижу… и… это выглядит очень странно.

— А откуда им людей взять? Всех же в посыл отправили.

— Ну…

— А теперь грабить!

— Стой! Нет! — рявкнул Сигимер. Достаточно громок, чтобы все вокруг обратили на него внимание. — Если у них действительно нет людей, то нужно попробовать ворваться в самое сердце города — в ту каменную крепость!

— Брось! — отмахнулся один из соратников. — Сам же видишь — ее не взять. Только кровь прольем впустую. Ее и горсткой можно охранять. А тут вон сколько всего! Зачем нам она?..

Однако вождь гётов был непреклонен. И уже минуту спустя часть этой толпы бросила к внутренним воротам, в надежде на то, что они еще не закрыты. Ведь жители города, судя по крикам, должны прятаться в цитадели, а они не могли так быстро проснуться и добраться туда.

Короткая пробежка.

Внешний пандус.

Рывок.

И…

Со стены и обоих башен в них полетел удивительно густой поток пилумов. Отчего щиты едва ли спасали, пробиваясь словно скорлупка…

Минуты не прошло, как передовой отряд, пытавшийся пробежать по подиуму в так соблазнительно открытые ворота, оказался натурально аннигилирован. Их всех без всякого стеснения закидали пилумами, не считая, обильно, от чистого сердца. Отчего на этом подиуме образовалась художественная композиция, отрадная для любого энтомолога. Назовем ее «Жуки на булавках». Некоторые из них еще шевелились, но это уже была лишь агония…

— Что-то странное тут происходит… — мрачно произнес Сигимер.

Ему до крайности не понравилось то, как лихо закидали его людей. Все выглядело так, что там — в цитадели — явно не горстка защитников. А сотня — полторы минимум. Чего быть не могло, если, конечно, не женщины отличились, но…

— Вино! ВИНО! — раздалось на всю округу. — Сюда! Вино!

Сигимер нервно вздрогнул.

Оглянулся.

И увидел, как его люди побежали на эти крики. Поэтому, чуть помедлив, и он решил так поступить. Когда же верховный конунг северных гётов добрался к месту, откуда кричали, пьянка шла уже полным ходом. Вон — вытаскивали амфоры, откупоривали их и пили. Хлестали просто.

— Нам конец… — прошептал он, но его никто не услышал в этом гвалте.

— О! Сигимер! Выпей с нами за наших павших друзей!

— Выпей!

— Выпей! — зазвучало со всех сторон.

Отказать им он не мог.

Не сейчас.

Ему стало как-то не по себе. Даже жутко. Но, он принял кубок и, произнеся тост за своих боевых товарищей, павших в этом проходе, а потом выпил его залпом.

И да. Здесь по какому-то странному стечению обстоятельств нашлось не только вино, но и емкости для его употребления. Разные. Ну и сам напиток не являлся вином, строго говоря. Судя по вкусу — он оказался знаменитой уже на всю округу настойкой Берграда.

Вкусненькой такой.

Сладенькой.

И довольно сильной…

Но особо подумать конунг уже не смог…

Тост шел за тостом…

Кубок за кубком…

— Пора, — произнесла Дарья, наблюдавшая за попойкой из бойницы донжона.

— Ты уверена? — переспросил Рудомир.

— Сам погляди, — пожав плечами, ответила она, протянув ему зрительную трубу.

Тот отказался.

Не стал спорить или качать права. В конце концов, если ведьма Мары говорит, что там люди упились вусмерть — значит так оно и есть. Поэтому Рудомир молча кивнул и пошел вниз — в зал, где уже собрались и построились все мужчины города.

И вооружились.

Короткая речь.

И вот Рудомир уже выходит во главе этой колонны на внешний подиум. Медленный проход — все залито кровью, а также иными жидкостями, и очень скользко. Тела местами приходилось сталкивать, чтобы получалось пройти хотя бы гуськом. Но справились, немало изгваздавшись.

Короткая пробежка.

И вот им навстречу стали попадаться первые пьяные германцы. Многие из них даже не понимали, кого встретили. И умирали с выражением недоумения на лице. Боли-то они почти не чувствовали, ибо были в… хм… в сопли, ну или в стекло, если могли мало-мало сами ходить.

Местами встречались относительно адекватные персонажи.

Они даже вступали в бой.

И что-то пытались показать, только их почти сразу задавливали численностью. Давили с ходу, прикрывшись щитами. Прижимали или опрокидывали. Ну и добивали. Где копьем, где саксом.

Поворот.

Еще.

Проход.

И перед Рудомиром и его людьми открылось лежбище «тюленей». Ну или как еще назвать это развал упившихся до беспамятства людей? А германцы иначе не могли. Культура такая. Да и кто тут был? В основном ополчение, оттого питие для них случалось по праздникам вроде свадьбы или еще чего, ибо дорого, а тут хоть залейся. Как они могли устоять?..

Тем временем у верхнего брода Днепра шел Большой совет.

С Гатасом пришли и аланы, и сираки, и таврические скифы. И вот уже второй день никак не могли договориться. Задача простая ведь — победить. А вот ее реализация сложнее — каждый гнул свою линию.

Берослав же собирал их.

Угощал.

Вел беседы и пытался выступать скорее арбитром, чем авторитарным лидером. Стараясь сглаживать углы во время то и дело вспыхивающих спорах и ссорах. Но… все раз за разом упиралось в какие-то ничего не значащие мелочи. Из-за которых не удавалось договориться о совместном действии…

— Ты разве не понимаешь? — в какой-то момент шепотом спросил его Гатас, улучив момент, когда все вышли из шатра, чтобы подышать свежим воздухом и размяться.

— Что я должен понимать? — также тихо переспросил князь.

— Им не предложение твое не нравится. Им ты не по душе.

— Тогда зачем они пришли?

— Гёты и квады им не по душе больше. А ты… ты все же бэг, законный. Чужой и чуждый, но бэг роксоланов. Поэтому твоим гостеприимством пользуются и тебя слушают.

— А ты?

— А я тебе это и говорю, потому что поклялся тебе в верности. И пока Фарн на твоей стороне, а значит, он озаряет и тех, кто идет за тобой.

Берослав кивнул.

Это прозвучало честно.

Гнило и мерзко, но честно. А уж как сама история завоняла…