Последний протокол

Глава 19

Я смотрел, как Громов, вытирая руки о вечно грязный комбинезон, побрел в сторону столовой, и легкая усмешка тронула мои губы. В этом сером, умирающем мире, где каждый день был борьбой за выживание, возможность подарить человеку простую радость — вкус забытой еды — ощущалась как маленькая, но важная победа.

Вернувшись к верстаку, я снова погрузился в работу. Зета транслировала в мое сознание сложнейшие трехмерные схемы, и я, как суфлер, воспроизводил их в реальности. Мы были странным, но невероятно эффективным дуэтом. Наш «Орлан-3М» превращался в настоящего Франкенштейна от мира дронов: серое композитное тело, выпотрошенное и заново набитое несовместимыми, но гениально соединенными органами.

Примерно через час Громов вернулся. Он не шел, он плыл. На его лице, обычно хмуром и сосредоточенном, играла блаженная, почти идиотская улыбка.

— Макс… — он подошел к верстаку и с благоговением посмотрел на меня, словно я был не утилизатором, а пророком, сошедшим с небес. — Я… я последний раз так вкусно ел еще до Коллапса. Еще пацаном. Бабушка моя так готовила… Откуда? Как?

— Секрет фирмы, — я усмехнулся, протягивая ему следующую деталь. — Считай это бонусом за сверхурочную работу. А теперь давай, у нас еще передатчик не откалиброван.

Он кивнул, его глаза горели новым энтузиазмом. Теперь он работал не просто из уважения или интереса. Он работал за мечту. За мечту о мире, где картофельное пюре и сочная котлета — не чудо, а обыденность.

К ночи мы закончили. Наш дрон, которому мы дали негласное имя «Призрак», стоял на верстаке, готовый к полету. Он был уродлив и прекрасен одновременно. Из его корпуса торчали самодельные радиаторы охлаждения изотопного генератора, а на месте стандартной оптики красовался мутный, многолинзовый глаз нашего нейроинтерфейсного трансивера.

— Ну, — Громов смахнул пот со лба, — если эта хреновина взлетит, я поверю во что угодно.

— Она взлетит, — уверенно сказал я. — Завтра на рассвете.

Весь следующий день я провел в горизонтальном положении. Только Кира, которая периодически забегала ко мне со смены, знала правду. Она садилась на край кровати, клала свою прохладную ладонь мне на лоб, или ложилась рядом, обнимая и мы молчали, общаясь на уровне мыслей, пока мое сознание было за сотни километров отсюда.

На самом деле я летел.

Зета развернула в моем интерфейсе полномасштабную панораму. Я был дроном. Я был «Призраком». Я видел мир с высоты птичьего полета, чувствовал порывы ветра, омывающие композитные крылья, слышал тихое, почти беззвучное гудение изотопного генератора.

Мы поднялись с крыши Бункера, используя для маскировки развалины старой вентиляционной шахты, и взяли курс на север. Сначала я с жадностью разглядывал пейзаж. Пустоши, которые я исходил ногами вдоль и поперек, с высоты выглядели иначе. Как шрамы на теле мертвой планеты. Морщины разрушенных городов, язвы кислотных озер, струпья радиационных зон.

Но очень скоро новизна ощущений притупилась. Разруха, даже с высоты, оставалась разрухой. Пейзаж слился в однообразную серо-коричневую массу, и я переключился в режим разведчика.

— Зета, фиксируй все. Каждую аномалию, каждое скопление мутантов. Создавай подробную карту.

«Уже делаю, Макс. Карта обновляется в реальном времени.»

Я вел дрон, следуя изгибам рельефа, стараясь держаться как можно ниже, чтобы не привлекать внимания. Я видел стаи мутировавших собак, размером с теленка, которые гнали по высохшему руслу реки какое-то жалкое, паникующее существо. Я пролетал над целыми полями гравитационных аномалий, где обломки скал и искореженной техники висели в воздухе, словно застывшие во времени капли дождя. Я дал Зете команду тщательно зафиксировать эти зоны. Такие естественные ловушки могли стать серьезной проблемой для любого наземного отряда.

Через три часа полета я заметил их. Впереди, в котловане разрушенного завода, я зафиксировал движение. Я снизился, используя оптический зум. Кибермутанты. Целый отряд, штук пятнадцать. Они не просто бродили. Они что-то делали. Тащили какие-то ящики, монтировали оборудование. В центре их лагеря стояла большая антенна, очень похожая на ту, что я видел в Мертвом Городе.

«Они строят ретранслятор, — констатировала Зета. — Пытаются расширить свою сеть связи.»

— Сделай несколько кругов, — приказал я. — Максимально детальная съемка. Координаты, численность, тип оборудования. Все.

Дрон, невидимый и неслышимый, кружил над базой киборгов, его многолинзовый глаз жадно впитывал информацию. Зета помечала на карте эту точку как зону повышенной опасности. Эгрегор не сидел сложа руки. Он расползался по планете, как раковая опухоль.

Я летел дальше. Зона «Зеркального холода» оказалась огромным ледником, посреди равнины. Воздух над ним был настолько холодным, что на корпусе дрона мгновенно образовалась корка инея. Зета форсировала работу генератора, чтобы обогреть электронику. Под толщей прозрачного, как стекло, льда я видел застывшие силуэты — здания, машины, даже людей, застигнутых врасплох этой аномалией.

К вечеру, после почти десяти часов непрерывного полета, я добрался до цели. Координаты Бункера-16.

Но бункера там не было.

На его месте зияла воронка. Огромная, диаметром не меньше километра, с оплавленными, стекловидными краями. Она уходила вглубь земли, черная, бездонная. Я подвел дрон к самому краю. Было видно, что от воронки несло жаром и смертью. Детекторы радиации зашкаливали.

«Реактор, — прошептала в моей голове Зета. — Он не просто вышел из строя. Он сдетонировал. С мощностью тактического ядерного заряда. Эгрегор добился своего.»

Я молча смотрел в эту черную рану на теле планеты. Десятки тысяч жизней. Просто исчезли. Превратились в пар и радиоактивный пепел.

Я сделал несколько кругов над воронкой, собирая данные. Уровень радиации, химический состав воздуха. Бесполезная, посмертная информация. Доклад для Рэйв.

— Все, — мысленно сказал я. — Возвращаемся.

«Энергии генератора хватит примерно на две трети обратного пути, Макс», — предупредила Зета. «Но если мы поднимемся на максимальную высоту, в разреженные слои атмосферы, и перейдем в режим планирования, есть призрачный шанс, что мы дотянем».

— Делай.

Дрон начал набирать высоту. Земля под нами превращалась в географическую карту. Я уже не различал деталей, только огромные цветовые пятна — серость пустошей, ржавчина мертвых городов, белизна ледника.

Я собирался уже отключиться, передав управление Зете в автоматическом режиме, как вдруг…

Связь оборвалась.

Картинка в моем интерфейсе не просто погасла. Она взорвалась снопьями статических помех, а потом превратилась в абсолютную черноту. Я словно ослеп.

«Зета! Что случилось⁈»

«Потеря связи с „Призраком“, — ее голос был абсолютно спокоен, но я почувствовал в нем ледяную тревогу. — Сигнал прерван».

«Что значит прерван⁈»

«В последнюю миллисекунду перед потерей связи я зафиксировала мощную энергетическую вспышку. Источник — на земле, примерно в десяти километрах к юго-востоку от последней позиции дрона. Исходя из анализа, это был не природный феномен. Это был выстрел. Направленный энергетический импульс. По нам стреляли, Макс. И попали».

Слепота.

Это было первое, что я ощутил. Не физическая, нет. Мои глаза были открыты, я видел тусклый потолок своей комнаты, видел руку Киры, сжимающую мое плечо. Но часть моего сознания, та, что только что парила на высоте десяти километров, та, что была глазами и ушами «Призрака», — ослепла. Связь оборвалась не как отключаемый рубильник. Ее вырвали. С мясом.

По моей нервной системе пронесся разряд фантомной боли, словно мне оторвали несуществующее крыло. Я дернулся, сел на кровати, хватая ртом воздух. В ушах стоял визг статических помех.

— Макс! Что с тобой⁈ — голос Киры вырвал меня из кибернетического шока. Ее лицо было в нескольких сантиметрах от моего, в глазах плескалась тревога.

— Нас сбили, — прохрипел я, потирая виски, пытаясь унять гул в голове. — «Призрака» больше нет.

Она смотрела на меня, не понимая.

«Это был выстрел», — подтвердила Зета, ее голос был ледяным эхом в моем сознании. «Высокоэнергетический импульс. Целенаправленный. Не Эгрегор. Сигнатура снаряда… чужая. Я не могу найти аналогов подобной технологии».

Чужая.

Это слово повисло в моей голове, тяжелое, как свинцовая плита. Не Эгрегор. Значит, в этой смертельной игре, где мы считали, что есть только два игрока — остатки человечества и восставший ИИ, — появился третий. Кто-то, кто обладает технологией, способной сбивать разведывательные аппараты на высоте десять километров. Кто-то, кто прятался в тени, пока мы с Эгрегором шумно выясняли отношения.

Я вскочил с кровати. Адреналин, более мощный, чем любой стимулятор, который мы варили с Кирой, ударил в кровь. Усталость как рукой сняло.

— Одевайся, — бросил я Кире. — Мы идем к Рэйв. Немедленно.

Она не стала задавать вопросов. Увидев выражение моего лица, она все поняла. Через две минуты мы уже неслись по коридорам к командному центру.

Рэйв была там же, где я ее и оставил полтора дня назад. Она не спала. Сидела за своим столом, глядя на тактическую карту, и в ее позе читалась бесконечная усталость и несгибаемая воля. Когда мы ворвались без стука, она даже не вздрогнула, лишь медленно подняла голову.

— Что еще? — в ее голосе не было раздражения. Только смирение с тем, что плохие новости никогда не приходят поодиночке.

— Разведка провалилась, — отрезал я. — Дрон уничтожен.

Она сжала кулаки так, что побелели костяшки.

— Как?

— Его сбили. Направленным энергетическим выстрелом.

Рэйв нахмурилась.

— Эгрегор? У него есть наземные системы ПВО такой мощности?

— Это не Эгрегор, — я подошел к ее столу и оперся на него руками, глядя ей прямо в глаза. — Это кто-то еще. Третья сила. Кто-то, о ком мы ничего не знаем.

Я видел, как в ее глазах проносятся десятки мыслей. Шок. Неверие. Анализ. Гнев. И, наконец, холодный, прагматичный расчет. Новый, неизвестный враг — это хуже, чем старый и понятный.

— Где это произошло? — спросила она, ее голос снова стал стальным.

«Передаю координаты и последние данные с „Призрака“ на ее терминал», — сообщила Зета.

На главном экране появилась карта Северных пустошей. Красная точка мигала над безжизненной серой равниной.

— Дрон был сбит здесь, — я указал на точку. — А выстрел, исходя из анализа, был произведен отсюда. Десять километров к юго-востоку.

Рэйв увеличила указанный участок. На карте не было ничего. Ни развалин, ни аномалий. Просто пустошь.

— Они не просто сбили дрон, — продолжил я. — Они сделали это на максимальной высоте. Это значит, у них не просто оружие. У них есть системы слежения, способные засечь объект размером с птицу на высоте десять километров. И они не хотели, чтобы мы совали нос в их дела.

Рэйв молчала, глядя на карту. Я видел, как работает ее мозг, как она взвешивает угрозы. Эгрегор, строящий армию. Уничтоженный Бункер-16. И теперь — таинственный снайпер, обладающий немыслимыми технологиями.

— Мы должны знать, кто это, — наконец сказала она, поднимая на меня взгляд. — Мы не можем позволить себе иметь у себя под боком неизвестного врага такой силы.

Я ждал этого.

— Я отправлюсь туда, — сказал я. — Но на этот раз по моим правилам.

Она прищурилась.

— Что тебе нужно?

— БТР. Полностью укомплектованный. Моя команда: Дрейк, Ворон, Рыжий. И Кира. Она пойдет со мной.

— Ну и Шумахер за баранкой.

Рэйв перевела взгляд на Киру, которая стояла у меня за спиной, с полными решительности глазами.

— Доктор Стелл — ценный специалист. Рисковать ею…

— Она еще более ценный специалист в поле, чем в лаборатории, — перебил я. — Ее знания и… в общем, если она будет там, то это увеличит шансы на успех вдвое. Она идет. Это не обсуждается.

Рэйв снова посмотрела на меня. Она видела, что я не отступлю.

— Хорошо, — кивнула она. — БТР, твои люди, доктор Стелл. Что еще?

— Полный доступ к оружейной. Я сам выберу снаряжение. И… — я сделал паузу. — Полная свобода действий. Никаких докладов каждые полчаса. Я выхожу на связь, когда считаю нужным. Вы даете мне цель, но как ее достичь — решаю я.

Это была наглость. Я требовал не просто командования отрядом. Я требовал автономии. Требовал, чтобы она доверилась мне полностью.

Она смотрела на меня долго, и я почти физически ощущал, как в ее голове борются подозрительность и прагматизм. Она не доверяла мне. Но я был ее единственным эффективным оружием против угроз, которые она не могла даже осмыслить.

— Идет, — наконец сказала она. — Ты получаешь все, что просишь. Но, Макс… — она подалась вперед, ее голос стал тише, — … ты вернешься с ответами. Или не вернешься вообще. Но помни, что мне не нужен еще один мертвый герой. Мне нужна информация.

— Вы ее получите, капитан.

Подготовка заняла меньше суток. Бункер гудел, как растревоженный улей. Наша миссия мгновенно стала главной темой для всех. Я не стал скрывать правду. Слухи о «третьей силе» разлетелись по коридорам, обрастая жуткими подробностями. Это было мне на руку. Страх перед неизвестным — лучший мотиватор. Техники Громова работали без сна, готовя наш «Мамонт» к дальнему походу. Они проверяли каждый узел, меняли фильтры, латали броню.

Я же провел это время в оружейной. Старый Григорий, хранитель арсенала, встретил меня с мрачным уважением.

— Слыхал, снова в пекло собрался, — прокряхтел он, протягивая мне планшет со списком всего, что было на складах. — Выбирай, сынок. Все твое.

Я выбирал не торопясь. Не просто самое мощное, а самое надежное и универсальное. Штурмовые винтовки «Калаш-2140» для всей группы — старые, но безотказные, как топор. Снайперская винтовка «Сумрак» для Ворона — крупнокалиберная, с электромагнитным ускорителем пули. Несколько ручных гранатометов «Шмель-М». И, конечно, ящики с патронами, гранатами, минами.

Потом я перешел к «особому» отделу. Григорий открыл его своим ключом, и я вошел в небольшую, обитую сталью комнату. Здесь хранилось то, что редко покидало арсенал. Экспериментальное и трофейное оружие.

Мой взгляд упал на него. Энергетический дробовик «Аргус». Довоенная разработка, так и не пошедшая в серию. Громоздкий, тяжелый, с блоком конденсаторов под стволом. Он стрелял не дробью, а широким конусом перегретой плазмы. Невероятно мощный на короткой дистанции, но с долгой перезарядкой между выстрелами. Идеальное оружие для боя в помещениях или против толпы. Я взял его.

Затем я нашел то, что искал. Стеллаж с боевыми стимуляторами. Стандартные армейские образцы, грубые и с кучей побочек. Но среди них, в отдельном контейнере, лежало несколько инъекторов с маркировкой «Химера-7». Экспериментальный нейростимулятор, разработанный для спецназа. Он не просто гнал по венам адреналин. Он на короткое время перестраивал нейронные связи, обостряя восприятие и рефлексы до сверхчеловеческого уровня. Почти как-то, что делала Зета, но грубо, насильно и с риском сжечь мозги. Опасная дрянь. Но в критической ситуации она могла спасти жизнь. Я взял весь запас — шесть доз.

Все это, включая «Аргус» и стимуляторы, я демонстративно убрал в свой рюкзак. Никто не должен был знать, что настоящий мой арсенал находится в пространственном хранилище и весит ровно ноль граммов.

Кира тем временем опустошала медицинские склады. Она брала не только стандартные аптечки. Она тащила портативные хирургические наборы, анализаторы крови, дефибриллятор и целые ящики с препаратами, о назначении которых знала только она. Наш БТР превращался в передвижной госпиталь и оружейную одновременно.

Перед самым отъездом я поймал Дрейка. Он нервно проверял свое снаряжение, его руки слегка дрожали.

— Дрейк, послушай, — я отвел его в сторону. — Эта вылазка будет опаснее всех предыдущих.

— Да ладно? — он криво усмехнулся. — А я-то думал, на пикник едем.

— Я серьезно. Я хочу, чтобы ты знал. Если что-то пойдет не так, если меня убьют или я отдам приказ, который покажется тебе безумным… ты должен будешь позаботиться о Кире. Вытащить ее оттуда. Любой ценой. Понял?

Он перестал усмехаться. Посмотрел мне в глаза, и я увидел в его взгляде не страх, а упрямую решимость. Он кивнул.

— Я понял, Макс. Можешь на меня рассчитывать.

Рассвет мы встретили уже на борту «Мамонта». Команда была в сборе. Я, Кира, Дрейк, Ворон, Рыжий и Шумахер за штурвалом. Шесть человек против… неизвестно кого. Двигатель взревел, и мы выкатились из северного шлюза, оставляя за спиной безопасность Бункера.

— Зета, маршрут, — мысленно приказал я.

«Проложен. Прямой курс к точке выстрела. Расстояние — триста сорок километров. Расчетное время в пути — двадцать восемь часов. Вероятность встречи с мутантов и кибермутантов на маршруте — 76 %. Вероятность встречи с неизвестным противником… невозможно рассчитать».

Мы ехали в тишине. Каждый думал о своем. Я смотрел в бронестекло на убегающие пустоши и пытался сложить воедино обрывки информации. Кто они, эти «третьи»? Почему они прятались? Почему сбили наш дрон? Было ли это предупреждением? Или объявлением войны?

Через несколько часов Ворон, который все это время молча смотрел в боковой иллюминатор, вдруг сказал:

— Командир. Слева по борту, два часа. Пыль.

Я прильнул к оптике. Действительно. Далеко на горизонте, километрах в пяти, поднимался одинокий столб пыли. Слишком ровный для песчаной бури. Слишком быстрый для пешехода.

— Зета, анализ.

«Одиночный объект. Движется на высокой скорости. Судя по тепловой сигнатуре и характеру движения — транспортное средство. Колесное. Скорость — около ста двадцати километров в час».

Сто двадцать километров в час по пустошам? Это была немыслимая скорость. Ни один из наших вездеходов не был на это способен.

— Он нас видел? — спросил я.

«Неизвестно. Он движется параллельным курсом. Не приближается, но и не удаляется».

— Шумахер, сбавь ход, — скомандовал я. — Идем медленно, посмотрим, что он будет делать.

Мы сбросили скорость почти до шага. Пыльный столб на горизонте тоже замедлился.

— Черт, — выругался Дрейк. — Он нас пасет.

— Или просто любопытствует, — предположил Ворон.

— Мне не нравится такое любопытство, — я принял решение. — Шумахер, полный вперед! Идем на перехват!

Двигатель «Мамонта» взревел, и двадцатитонная махина рванула вперед, поднимая тучи пыли. Неизвестный транспорт на горизонте тоже ускорился, пытаясь оторваться. Началась гонка.

Но «Мамонт» был не гоночным болидом. Наш противник был быстрее. Расстояние между нами начало увеличиваться.

— Не уйдет, — прорычал я. — Ворон, на башню! Крупнокалиберный — твой! Целься по колесам!

Ворон без слов кивнул и полез в люк башни. Через несколько секунд над нашими головами громыхнуло. Мощная очередь из 14,5-мм пулемета ушла в сторону преследователя.

— Недолет! — доложил Ворон. — Дальность прицеливания предельная! Еще немного!

Шумахер выжимал из БТРа все, на что тот был способен. Мы неслись по камням и ухабам, машину трясло так, что, казалось, она вот-вот развалится. Но расстояние сокращалось.

Раздался очередной выстрел.

— Есть! — крикнул Ворон. — Попал!

Я видел в триплекс, как неизвестная машина вильнула, из-под ее колес полетели искры. Она сбавила скорость, но продолжала двигаться. Это был не автомобиль. Это был багги. Легкая рама, огромные колеса, одно место для водителя. И водитель… он был одет в какой-то странный, облегающий костюм с закрытым шлемом.

— Еще! — крикнул я.

Вторая очередь. На этот раз удачно. Багги подпрыгнул, перевернулся в воздухе и рухнул на землю, превратившись в груду искореженного металла.

Мы подъехали через минуту. Я спрыгнул на землю первым, сжимая в руках «Аргус». За мной высыпала остальная команда.

Водитель лежал в нескольких метрах от обломков. Его выбросило при ударе. Он не двигался. Костюм был из какого-то темного, матового материала, без единого шва. Шлем — полностью глухой, с зеркальным забралом.

Я осторожно подошел ближе.

— Зета?

«Жизненных показателей нет. Он мертв».

Я присел рядом с телом. Попытался снять шлем, но не нашел ни застежек, ни стыков. Он был словно продолжением костюма.

— Кира, помоги.

Кира подошла с портативным резаком. Она включила его, и тонкий луч плазмы коснулся шлема. Раздался шипящий звук, пошел едкий дым.

— Странный сплав, — пробормотала она. — Никогда такого не видела.

Наконец, она прорезала в шлеме отверстие. Я заглянул внутрь и отшатнулся.

Там не было лица.

Вместо человеческой головы внутри шлема была сложная конструкция из проводов, микросхем и светящихся трубок, соединенная с позвоночником. Это был не человек в костюме. Это был киборг. Но не такой, как у Эгрегора — не грубый гибрид плоти и ржавого железа. Это было произведение искусства. Изящное, сложное, совершенное.

— Что за… — выдохнул Дрейк у меня за спиной.

«Это дроид», — констатировала Зета. «Биомеханический аватар, управляемый дистанционно. Очень продвинутая модель. Похоже, мы уничтожили всего лишь марионетку».

Я выпрямился, глядя на искореженные остатки багги. Марионетка. Значит, кукловод где-то рядом. И он знает, что мы здесь. И что мы только что уничтожили его разведчика.

В этот момент мой интерфейс вспыхнул красным.

«ВНИМАНИЕ! ЗАФИКСИРОВАНА ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ФЛУКТУАЦИЯ! ВЫСОКОЙ МОЩНОСТИ! ИСТОЧНИК… ПРЯМО НАД НАМИ!»

Я поднял голову. Небо было чистым и пустым. Но я чувствовал это. Давление. Словно на нас смотрели.

— ВСЕ В БТР! БЫСТРО! — заорал я.

Мы бросились к машине. И в этот момент мир исчез.

Не было ни вспышки, ни звука. Просто реальность на мгновение исказилась, как изображение на сломанном экране. А в следующую секунду наш двадцатитонный «Мамонт», наша крепость на колесах, просто… разлетелся на куски. Не взорвался, нет. Его словно разобрали на атомы. Мельчайшие частицы металла, пластика и керамики облаком взметнулись в воздух и тут же опали на землю серым, безжизненным пеплом.

Нас швырнуло ударной волной. Я прокатился по земле несколько метров, больно ударившись плечом. Когда я поднял голову, на месте нашего БТРа не было ничего. Только ровное пятно серой пыли на земле. И наши рюкзаки, которые мы успели скинуть перед осмотром багги.

Все наше снаряжение, боеприпасы, еда, вода, медикаменты — все, что было внутри БТРа — исчезло. Превратилось в прах.

Мы остались одни. Посреди пустоши. В трехстах километрах от дома. Без транспорта, почти без припасов.

И где-то там, в невидимом небе над нами, был тот, кто только что, играючи, уничтожил нашу бронированную крепость.

Игра закончилась. Началась охота. И дичью в ней были мы.