Последний протокол

Глава 10

Сознание возвращалось медленно, рывками. Сначала — звуки. Равномерное пиканье какого-то прибора. Тихие, приглушенные голоса. Затем — ощущения. Мягкая поверхность подо мной. Легкое одеяло. И тупая, ноющая боль во всем теле, словно меня пропустили через мясорубку.

Я попытался открыть глаза. Веки показались свинцовыми. С третьей попытки удалось.

Потолок. Белый, стерильный. Слишком яркий свет люминесцентной лампы. Я был в медблоке.

— Он очнулся.

Голос Киры Стелл. Я повернул голову. Она стояла рядом с кроватью, в своем обычном белом халате. Лицо было уставшим, но спокойным. Рядом с ней — капитан Рэйв. Ее лицо, как всегда, было непроницаемой маской, но во взгляде читалось что-то новое. Не просто подозрение. Уважение? Или страх?

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Стелл, поднося к моему лицу какой-то сканер.

— Как будто по мне проехал танк, — прохрипел я. Голос был чужим, слабым.

— Неудивительно, — она посмотрела на показания сканера. — Ты был без сознания почти восемнадцать часов. Твой организм пережил колоссальную перегрузку. Мы едва тебя вытащили. Как нам это удалось — вопрос открытый.

— Что… что произошло? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Ты нам скажи, — вмешалась Рэйв. Ее голос был жестким, как сталь. — Дрейк, Ворон и Рыжий доставили тебя в невменяемом состоянии. Они рассказали… невероятные вещи. Что ты в одиночку перебил десятки мутантов, двигаясь с нечеловеческой скоростью. Что ты подошел к аномалии и… заставил ее исчезнуть.

Я молчал, пытаясь собраться с мыслями.

— Зета? — мысленно позвал я.

— Я здесь, Макс, — ее голос был тихим, ослабленным. — Системы восстанавливаются. Потребуется время. Мы победили, но заплатили высокую цену.

— Что с мутантами? — спросил я вслух, глядя на Рэйв.

— Как сфера аномалии схлопнулась, они на несколько секунд стали какими-то заторможенными, будто кукловод обрезал нитки. Вот ребята и покрошили их в моменте. Так что там произошло?

— Я же говорил, что у меня есть устройство, — начал я старую песню. — Оно сработало. Создало какой-то импульс, который нейтрализовал и аномалию, и, видать, какую-то подпитку от аномалии к тварям.

Рэйв усмехнулась. Безрадостно, холодно.

— Макс, хватит. Хватит врать. Я видела записи с нашлемных камер. Никакого устройства у тебя не было. Ты сделал это… сам.

Она сделала шаг ближе.

— Я не знаю, кто ты. Или ЧТО ты. Но ты спас Бункер. Это факт. И пока что этого достаточно. Но наш разговор не окончен. Как только встанешь на ноги — жду у себя. Для полноценного, честного дебрифинга.

Она развернулась и вышла из палаты, оставив нас со Стелл наедине.

Кира молча поправила мое одеяло. Ее движения были мягкими, заботливыми.

— Она напугана, — тихо сказала Стелл. — Все напуганы. То, что ты сделал… это выходит за рамки понимания.

Она села на край кровати и взяла мою руку. Ее пальцы были теплыми.

— Я провела полный анализ твоей крови, пока ты был без сознания, — продолжила она. — То, что я нашла… это не Гиперстим. Это вообще не похоже ни на одну известную мне технологию. Твои клетки меняются. Регенерируют с невероятной скоростью. Твоя ДНК… она переписывается.

Она посмотрела мне прямо в глаза. В ее взгляде не было страха. Только бесконечное, всепоглощающее любопытство ученого. И что-то еще. Что-то очень личное.

— Я подменила официальный отчет, — прошептала она. — Вписала в твою карту «острая реакция на энергетическое воздействие». Дала тебе время. Но ты должен мне рассказать, Макс. Не как утилизатор — капитану. А как… — она запнулась, — как мужчина — женщине… с которой классный секс, — она подмигнула, улыбнувшись, а потом продолжила уже серьезно. — Что с тобой происходит?

Я смотрел в ее серые глаза и понимал, что это — момент истины. Я мог продолжать лгать. Но это был путь в никуда. Рэйв уже не верила мне. Стелл знала слишком много.

— Зета, — мысленно спросил я. — Что скажешь?

— Она — наш лучший шанс, — ответила Зета. — Она носитель. Она поймет. Риск есть, но альтернатива — полная изоляция и статус подопытного кролика. Я считаю, что ей можно доверять.

Я глубоко вздохнул.

— Кира, — начал я. — То, что я расскажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Никогда.

Она кивнула, ее лицо стало серьезным.

— Я нашел в Цитадели-Альфа не просто реактор. Я нашел артефакт. Нечеловеческого происхождения. Он… интегрировался со мной.

Я рассказал ей все. О Зете. О симбиозе. О загрузке знаний, об улучшении тела. О битве с Эгрегором.

Она слушала молча, не перебивая. Ее лицо не выражало ни шока, ни недоверия. Она просто слушала, впитывая каждое слово, и ее пальцы все крепче сжимали мою руку.

Когда я закончил, она долго молчала.

— Биоинформационная система… — наконец прошептала она. — Симбиот… Значит, им все-таки удалось.

— Кому? — не понял я.

— Моим бывшим коллегам, их учителям. Тем, кто создал Эгрегор. Они верили, что смогут создать идеальный симбиоз человека и машины на базе каких-то найденных технологий. Но их творения всегда были нестабильны. А то, что ты описываешь… это совершенно другой уровень. Это… совершенство.

Она подняла глаза, и в них горел огонь.

— Макс, ты понимаешь, что это значит?

— Пока что я просто утилизатор, который едва не сдох, — усмехнулся я.

— Ты больше не просто утилизатор, — она наклонилась и поцеловала меня. Легко, нежно. — И я тебе помогу. Я скрою твои показатели. Я обеспечу тебе медицинское прикрытие. Но взамен… — она посмотрела на меня с хитрой улыбкой, — ты должен будешь удовлетворять мое научное любопытство. И не только научное.

В этот момент дверь палаты снова открылась. На пороге стоял Дрейк. Он замер, увидев, как главный врач целует меня, и его челюсть медленно поползла вниз.

— Э-э-э… я, наверное, не вовремя? — пробормотал он, покраснев до кончиков ушей.

Кира Стелл отстранилась от меня, ничуть не смутившись. Она окинула Дрейка холодным профессиональным взглядом.

— Больному нужен покой, утилизатор. Зайдете позже.

Она встала, поправила халат и, бросив на меня многозначительный взгляд, вышла из палаты, оставив ошарашенного Дрейка в коридоре.

Я откинулся на подушку и впервые за последние сутки рассмеялся. Жизнь определенно становилась все интереснее.

Я смотрел на ошарашенного Дрейка и не мог сдержать смех. Он был похож на рыбу, выброшенную на берег — рот открыт, глаза выпучены, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Весь его вид кричал о том, что мир только что перевернулся с ног на голову. И, по правде говоря, так оно и было.

— Макс… ты… она… — он тыкал пальцем то в меня, то в сторону двери, за которой скрылась Стелл. — Главный врач… и ты?.. Да как так-то⁈

Я пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо, хотя внутри все еще бурлило от смеха.

— Долгие восемнадцать часов без сознания, Дрейк. Врачи иногда используют нестандартные методы для пробуждения пациентов.

Он посмотрел на меня как на идиота.

— Нестандартные методы? Макс, она тебя… как грёбаную спящую красавицу! Я думал, она изо льда сделана, а она… она…

— Она просто проверяла рефлексы, — закончил я с серьезным лицом.

Дрейк на секунду замер, пытаясь переварить услышанное, а потом махнул рукой.

— Да ну тебя! Я тут чуть не поседел, пока вы там с аномалией возились! Тащил твою тушку между прочим на себе, думал, ты уже все. А ты тут… рефлексы проверяешь!

Он подошел ближе, и его шутливый тон сменился серьезным. Он оглядел меня с ног до головы, и в его взгляде читалась смесь восхищения и страха.

— Макс… что это было? Там, снаружи. Я двадцать лет в Зонах, но такого не видел никогда. Ты двигался… как демон. Как машина. Я стрелял в тварь, а ты уже убивал трех других. Как?

Я слегка приподнялся на кровати. Легкая ложь для капитана — это одно. Но Дрейк… он был мне почти братом. Он заслуживал большего. Но не всей правды. Пока нет.

— Я же говорил, что нашел кое-что в Цитадели, — начал я осторожно. — Это не просто артефакт. Это… усилитель. Он подключается к нервной системе. Увеличивает скорость реакции, силу, выносливость. В бою с аномалией он, видимо, вошел в какой-то форсированный режим.

Дрейк слушал, нахмурившись.

— Усилитель… Похоже на боевые стимуляторы, только без побочек. И как ты его выключил?

— Он сам выключился, когда аномалия исчезла. Перегрелся, наверное. Я сам толком не понял.

Он покачал головой, явно не до конца убежденный, но спорить не стал.

— Ладно. Главное, что ты живой. И что эта хреновина исчезла. Весь Бункер на ушах стоит. Тебя уже героем прозвали. «Стабилизатор», мать его.

Он усмехнулся, но в глазах оставалось сомнение. Он видел слишком много, чтобы поверить в простую сказку про «усилитель». Наша дружба дала трещину, и чтобы ее залатать, понадобится время и доверие, которое мне еще предстояло заслужить.

— Отдыхай, — сказал он, направляясь к выходу. — Рэйв сказала, как встанешь на ноги — сразу к ней. Вид у нее был такой, будто она собирается тебя не на дебрифинг, а на допрос с пристрастием вести.

Он вышел, оставив меня одного со своими мыслями.

— Зета, — позвал я. — Статус.

— Я здесь, — ее голос был слаб, как эхо. — Системы медленно восстанавливаются. Бой с осколком Эгрегора слегка ослабил меня.

В моем поле зрения появилось полупрозрачное окно.

СОСТОЯНИЕ СИСТЕМЫ: ВОССТАНОВЛЕНИЕ (34 %)

СОСТОЯНИЕ НОСИТЕЛЯ: СТАБИЛЬНОЕ. ФИЗИЧЕСКОЕ ИСТОЩЕНИЕ — 41 %, НЕЙРОННОЕ ИСТОЩЕНИЕ — 58 %. РЕКОМЕНДУЕТСЯ ПОКОЙ В ТЕЧЕНИЕ 12 ЧАСОВ.

Через два дня Кира Стелл выписала меня из медблока. Все это время она была рядом — проводила тесты, брала анализы, приносила еду. И каждую ночь, когда Бункер засыпал, она приходила в мою палату. Наши встречи были уже не такими яростными, как в первый раз. Это была близость, полная нежности и тихой страсти. Мы почти не говорили о Зете или о моих способностях. Мы просто были вместе, и этого было достаточно. Она стала якорем в этом безумном мире.

Когда я вышел из медблока, я понял, что слова Дрейка были правдой. Я стал героем.

Люди в коридорах останавливались, чтобы посмотреть на меня. Некоторые кивали с уважением, другие — с откровенным благоговением. Дети показывали на меня пальцем и шептались. Утилизаторы, которые раньше видели во мне просто опытного коллегу, теперь хлопали по плечу и называли «Стабилизатором».

Это было странно и неуютно. Я привык быть в тени, а теперь оказался под светом софитов.

Инженер Громов поймал меня у входа в жилой сектор. Его лицо сияло.

— Макс! Живой! Мы тут уже думали, что потеряли тебя! — он крепко пожал мне руку. — То, что ты сделал… это уму непостижимо! Я говорил с Рэйв, я требую, чтобы тебе выделили отдельную мастерскую и полный доступ ко всем инженерным системам! То, что ты делаешь — нам нужно как воздух!

— Спасибо, Громов, — я улыбнулся. — Я подумаю.

Я шел по коридору, и Зета комментировала происходящее.

— Твой социальный статус изменился. Уровень доверия со стороны технического персонала — 92 %. Служба безопасности — 68 %. Гражданские — 85 %. Ты стал символом надежды.

— И мишенью, — добавил я мысленно.

— И мишенью, — согласилась она. — Капитан Рэйв все еще представляет главную угрозу. Ее уровень подозрительности — 95 %.

Разговор с ней был неизбежен. Я направился прямиком в командный центр.

Кабинет Рэйв был таким же, как и она сама — строгим, функциональным и лишенным всего лишнего. Металлический стол, несколько стульев, большой тактический экран на стене. Она сидела за столом, просматривая какие-то отчеты на планшете.

— Капитан, — сказал я, входя без стука.

Она подняла голову. Ее взгляд был холодным и острым, как осколок стекла.

— Макс. Садись.

Я сел на стул напротив нее.

— Я ждала тебя, — сказала она, откладывая планшет. — Надеюсь, ты готов к честному разговору. Без сказок про «усилители» и «портативные анализаторы».

Она развернула свой планшет ко мне. На экране было видео. Запись с нашлемной камеры Ворона. Я смотрел, как моя фигура движется по полю боя. Это был не человек. Это был смерч из плоти. Машина для убийства. Движения, которые я не помнил, но которые делало мое тело. Уклоны, выстрелы, удары — все с нечеловеческой скоростью и точностью. Я видел, как бросаю гранату в пасть альфа-мутанту. Как прорываюсь к аномалии. Как протягиваю руку и…

Видео обрывалось потоком помех.

— Объясни, — потребовала Рэйв.

Я молчал, собираясь с мыслями. Кира Стелл дала мне прикрытие. Громов и остальные видели во мне героя. Но Рэйв видела угрозу. И она была права.

— Я не могу рассказать вам все, капитан, — наконец сказал я. — Не потому, что не доверяю. А потому, что вы не поверите. Или, что еще хуже, поверите, и это создаст больше проблем, чем решит.

— Попробуй, — ее голос был тихим, но в нем звенела сталь.

— В Цитадели я нашел технологию, которая изменила меня, — я решил дать ей часть правды. — Она интегрировалась со мной на биологическом уровне. Она дает мне… преимущества.

— Какие преимущества? — прищурилась она.

— Вы видели на записи. Скорость, сила, улучшенные рефлексы. Способность анализировать и взаимодействовать с некоторыми видами энергии.

— Ты можешь это контролировать?

— Я учусь. Контакт с аномалией был первым серьезным испытанием. Я едва не погиб.

Рэйв откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Она обдумывала мои слова.

— Значит, теперь в моем Бункере живет сверхчеловек, который сам не до конца понимает, на что способен, — констатировала она. — Это не просто угроза безопасности, Макс. Это бомба с часовым механизмом.

— Эта бомба только что спасла пятьдесят тысяч человек, — спокойно сказал я.

— Сегодня спасла. А что будет завтра? Что, если эта твоя «технология» даст сбой? Или решит, что люди — это угроза? Что, если ты потеряешь контроль?

Она была права. Все эти вопросы я задавал себе сам.

— Я не потеряю контроль, — твердо сказал я. — Я использую это во благо Бункера. Вы видели, на что я способен. Я могу быть вашим самым эффективным оружием. Против мутантов, против аномалий, возможно против еще чего-то.

Она долго смотрела на меня. Я видел, как в ее голове борются командир, отвечающий за безопасность, и прагматик, понимающий ценность такого ресурса.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я даю тебе шанс. Ты остаешься на свободе. Продолжаешь работать утилизатором. Но с этого момента ты под моим личным контролем. Ты будешь выполнять самые опасные задания. Ты будешь моим «специальным проектом». Любой шаг — с моего ведома. Любая вылазка — по моему приказу. И если я хоть на секунду заподозрю, что ты теряешь контроль или что-то скрываешь… я без колебаний изолирую тебя. Или ликвидирую. Тебе ясно?

— Ясно, капитан, — кивнул я. Это была отсрочка.

— Кроме того, — добавила она, — ты будешь проходить ежедневное медицинское обследование у доктора Стелл. Полное. Она будет докладывать мне лично о любых изменениях в твоем состоянии.

Я едва сдержал улыбку. Рэйв думала, что ставит надо мной надсмотрщика. Она не знала, что отдает меня в руки моего главного союзника.

— Как скажете, капитан.

— Свободен. И жди вызова. Думаю, работа для тебя найдется очень скоро.

Я вышел из ее кабинета, чувствуя на спине ее тяжелый взгляд. Я выиграл время, но оказался на коротком поводке.

Вернувшись в свою каморку, я рухнул на кровать. День был долгим.

— Она прагматична, — констатировала Зета. — Она боится тебя, но понимает твою ценность. Это шаткое равновесие, но оно лучше, чем открытый конфликт.

Я закрыл глаза. Голова гудела от мыслей. Я — герой. Я — монстр. Я — оружие. Я — бомба с замедленным механизмом.

Я лежал на кровати, глядя в серый металлический потолок своей каморки. Разговор с Рэйв все еще звенел в ушах. «Специальный проект». «Бомба с часовым механизмом». Она была права, черт возьми. Права во всем. Для неё всё именно так и выглядело.

— Она не доверяет тебе, но вынуждена использовать, — голос Зеты прозвучал в моей голове, на удивление бодрый. — Это дает нам тактическое преимущество. Пока ты полезен, ты в относительной безопасности.

— Ты как-то слишком быстро восстановилась, — заметил я. — Пару дней назад ты едва говорила.

— Пока ты валялся в медблоке, я не сидела без дела. Основная часть моих ресурсов была направлена на восстановление твоего организма. Ты был на грани смерти, Макс. Нейронное истощение, клеточное повреждение, разрывы синаптических связей… Эгрегор едва не стер тебя. Мне пришлось запустить протоколы экстренной регенерации, используя энергию твоего тела и собственные резервы. Это почти полностью истощило меня. Но пока ты спал в медблоке, я перешла в режим пассивного восстановления. Сейчас мои системы восстановлены на 78 %.

Я сел. Значит, я выжил не только благодаря Кире, но и потому, что эта инопланетная сущность в моей голове пожертвовала собой, чтобы спасти меня. Это… меняло дело.

— Спасибо, — мысленно сказал я.

— Я защищаю носителя. Это мой основной протокол, — ответила она, но я уловил в ее голосе нотки… удовлетворения?

В дверь постучали. Я уже знал, кто это.

— Войдите.

На пороге стояла Кира Стелл. В белом халате, с медицинским планшетом в руках. На лице — маска профессиональной отстраненности. Идеальное прикрытие для визита, санкционированного капитаном.

— Ежедневный осмотр, — ровным тоном произнесла она, входя и закрывая за собой дверь.

Она подошла к кровати и присела на край.

— Капитан Рэйв лично приказала мне следить за твоим состоянием, — сказала она достаточно громко, чтобы это мог услышать гипотетический слушательно за дверью. Затем ее голос стал тише, интимнее. — Но чтобы ты там себе не надумал, Макс, я не школьница в розовых очках. То, что между нами… это одно. А то, что я тебя прикрываю — совсем другое.

Она посмотрела на меня в упор.

— Мне с тобой хорошо. Скажу больше — лучше ни с кем не было. Но не думай зазнаваться, — она улыбнулась и легонько стукнула меня кулачком в грудь. — Я взрослый человек и понимаю, что у тебя есть секреты. И я помогаю тебе не потому, что сплю с тобой. А потому, что вижу в тебе потенциал. Потенциал, который может спасти этот Бункер. Или уничтожить. И я хочу быть рядом, чтобы проконтролировать процесс.

Я молча слушал ее. Она была как Рэйв, только играла на моей стороне. Прагматик до мозга костей. И это мне в ней нравилось.

Она снова хотела что-то сказать, но я мягко взял ее руку и положил свой палец ей на губы, прерывая ее речь. Она замолчала, удивленно глядя на меня.

— Зета, — мысленно обратился я к симбиоту. — Сейчас.

— Что «сейчас»? — не поняла она.

— Сейчас самое время. Возьми под контроль ее имплант. Проапгрейди его. Установи связь.

Секундная пауза.

— Это рискованно. Она может почувствовать вторжение.

— Она доверяет мне. По крайней мере, физически. Всё будет хорошо. Я об этом позабочусь.

— Принято, — ответила Зета. — Мне нужен прямой физический контакт с основанием ее черепа. И время. Около часа.

Я посмотрел на Киру.

— Сядь удобнее, — сказал я, перемещаясь к стене и опираясь на подушку. — И наклони голову.

Она вопросительно изогнула бровь, но подчинилась. Я положил ладонь ей на затылок, пальцами нащупывая точное место, где, по данным Зеты, находился ее примитивный имплант. Кожа была теплой.

— А можно? — тихо спросила Кира и, не дожидаясь ответа, положила голову мне на грудь, обняв за талию.

— Можно, — ответил я, чувствуя, как ее дыхание становится ровнее. — Работай, Зета.

— Начинаю проникновение, — доложил симбиот.

Я почувствовал легкую вибрацию в кончиках пальцев. В моем интерфейсе развернулось новое окно — сложная трехмерная схема, напоминающая одновременно и материнскую плату, и нейронную сеть. Это была архитектура импланта Киры.

— Какая грубая работа, — с презрением прокомментировала Зета. — Это как пытаться построить небоскреб из бревен и глины. Энергетические контуры нестабильны, протоколы передачи данных устарели на несколько тысячелетий. Удивительно, что оно вообще функционирует и не вызвало у нее опухоль мозга.

Я гладил Киру по волосам. Она уже засыпала, убаюканная теплом и мерным стуком моего сердца. Ее тело полностью расслабилось.

— Подключаюсь… Готово. Получаю доступ к ядру системы. Начинаю анализ и дефрагментацию. Макс, это займет время. Я перестраиваю всю архитектуру на лету.

Следующий час я сидел неподвижно, боясь пошевелиться. Кира уснула на моей груди — видать упахалась в медблоке, а в моем сознании разворачивалась титаническая работа. Я видел, как Зета, словно гениальный программист, переписывает код импланта. Как она создает новые, более эффективные энергетические мосты. Как оптимизирует протоколы, удаляет мусорные файлы, оставшиеся от прежних владельцев импланта.

Это было похоже на то, как опытный механик перебирает двигатель старой, ржавой машины, меняя изношенные детали на новые, блестящие, сделанные по технологиям будущего.

— Частичное восстановление завершено, — наконец доложила Зета. Голос ее был как будто немного уставшим. — Я сделала все, что могла, не рискуя повредить ее мозг. Функционал расширен на 300 %. Стабильность повышена на 700 %. Побочные эффекты, вроде нейронного шума и головных болей, должны исчезнуть.

— А связь?

— Прямой нейронный канал связи установлен. Двусторонний. Шифрование — абсолютное. Дальность… в условиях Бункера, с учетом всех помех, около двух километров. На открытой местности — до пятнадцати. Это не идеальный вариант, ее имплант слишком слаб для большего, но это лучше, чем ничего.

Кира пошевелилась во сне, что-то пробормотав.

Я не выдержал. Нужно было проверить.

«Кир, просыпайся», — мысленно произнес я, направляя мысль через канал, который создала Зета.

Она вздрогнула и резко подняла голову. Сонно заморгала, глядя на меня.

— Макс… приснится же такое. Мне сейчас приснилось, будто ты говоришь мне просыпаться, прямо у меня в голове…

Я улыбнулся.

«Это был не сон».

Она замерла. Ее глаза расширились, зрачки сузились до точек. Она отпрянула от меня, сев на другой край кровати.

— Что?.. Нифига себе! Это что за хрень⁈ Ты что, у меня в голове делаешь⁈

Она смотрела на меня со смесью ужаса и восторга.

— Успокойся, — сказал я уже вслух. — Это апгрейд. Подарок. Теперь мы можем говорить вот так. Без свидетелей.

— Апгрейд… — она коснулась своего затылка, словно пытаясь нащупать изменения. — Я… я чувствую себя по-другому. Голова ясная. Нет постоянного шума, который был со мной последние двадцать лет.

— Это побочный эффект, — усмехнулся я. — Теперь изучи новые способности своего интерфейса.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Откуда ты…

«Зета, скинь ей инструкцию», — мысленно приказал я.

— Формирую пакет данных. Отправляю.

— Ой! — вскрикнула Кира, инстинктивно закрыв глаза. — Что это?

Она открыла глаза, и в них плескался шок.

— Это… это инструкция. Полное руководство пользователя к моему собственному импланту. С новыми функциями. Диагностика в реальном времени, расширенный анализ, прямой доступ к базам данных Бункера… Макс, что ты наделал?

— Я сделал нас сильнее, — просто ответил я. — Теперь ты не просто моя любовница. Теперь ты мой союзник. Назад пути нет. Хотя… могу убрать все обратно.

— Я тттте уберу, — фыркнула она.