Попал по собственному желанию

Глава 9. Кому хлеба и зрелищ, а кому и моретуре те салютант

в которой я нанимаю легкую конницу, вижу стремные сны, мне сообщают, что я обречен, а я получаю свои зрелища и вызов на поединок

После того как я отправил Друза с очередным поручением, решил: раз взялся за гуж, не говори, что не муж.

Пересилил себя и еще раз устроил себе тренировку. Жара как раз пошла на спад. На этот раз я отдал предпочтение силовым упражнениям. Мышцы надо нагружать. А то после «святой кельи» они изрядно ослабли. Кормили безумное тело Максимуса так себе. За силовые упражнения так же отлично пошел мой комплекс «ката», только с тяжелыми деревянными мечами, а не с пустыми руками.

Устроил себе очередное омовение. Вот это здесь круто, конечно. Никого здесь совершенно не удивляет мое стремление к чистоте. Вода в бассейнах всегда теплая и проточная одновременно. Теплая благодаря магии, кстати, как мне объяснила словоохотливая служанка. А сток идет в канализацию. Все продумано у них.

После купания меня посетил вернувшийся Друз.

— Нашел я нормальных ребят. Из Намидии (южная провинция империи на противоположном берегу Серединного моря). Все как вы хотели, господин. Турма ауксилариев (примерно 30 конных). Экстраординарии-ветераны. Сидят без найма, уже всю кислятину в соседних кабаках выпили. Командира ихнего Юма кличут. Звать, спату ему в жопу?

— Зови, хук тебе в печень.

— А? Чего это вы, господин?

— Ничего. Зови, говорю, своего Тумбу-Юмбу. — Я едва сдержался, чтобы не заржать. Центурион, получив ответочку своей же любимой присказкой, аж потерялся.

Через несколько минут передо мной стоял навытяжку декурион из намидийцев, по имени Юма. За его спиной маячил мой верный Друз, держащий руку на рукояти гладиуса. Юма был смугл. Почти черен. Вся его одежда состояла из каких-то кожаных ремней и цветастой юбки, похожей на связанный страдающей дальтонизмом бабушкой придверный коврик. Такую яркую какофонию красок надо было постараться создать. Юма не хипстер, это их национальное одеяние, если что. Был он достаточно высок, его макушка находилась примерно на уровне моей переносицы. Мускулистое, поджарое тело покрыто шрамами. Бородат. Волосы коротко острижены.

ЮМА

— Приветствую, господин Септим. — И этот мое прозвище знает.

На самом деле, сказать обо мне Доримед, значит, не сказать ничего. Мало ли в бразилии этих Педров. Предки наплодили множество ветвей нашего славного рода. По сути, Доримед — это на сегодня номен целого имперского Дома. Я-то из старшего рода, но в таких тонкостях декурион наверняка не разбирается.

— У тебя и твоего отряда хорошие рекомендации, Юма. Есть свободное время. Нет найма. И заканчиваются деньги. Я прав?

— Ваша проницательность может сравниться только с вашей же легендарной щедростью, господин!

Какая прелесть. Декурион прямолинеен, как все вояки.

— Я плачу стандартную ставку за сопровождение. Срок — месяц. Четверть вознаграждения вперед. Десять человек ты оставляешь здесь. Они будут сопровождать меня и моих спутников. Остальные выдвигаются немедленно. Их задача — дождаться нас на Гастиановом Броде. И вот еще что…

Я выдал ему несколько ценных указаний. Выслушав мои инструкции, Юма блеснул бывшей когда-то наверное красивой, а теперь изрядно прореженной улыбкой. Части зубов не хватало

— Добавить бы надо. Парни издержались. Снаряжение надо. Провизию купить.

— Слухи о моей легендарной щедрости были преувеличены сказителями. Максимум щедрость уникальная или даже редкая. Не легендарная и не эпическая. Четверти от гонорара вам хватит на все. И еще останется. Выполните дополнительные условия, удвою основную ставку. Нет, просто получите месячную стоимость найма. За каждую стычку под моим командованием получите премию, тоже стандартную. И по результатам, я подумаю, не нанять ли вас на год.

— Эх, господин. Мы будем служить вам. Месяц. А там посмотрим.

— Ну все, тогда. Идите к моему стряпчему, пусть стандартный договор оформит. А Друз выдаст вам деньги.

Нанять сопровождение было идеей Друза. А вот посылка части сопровождения, почти на неделю пути вперед, уже моей. Не зря я атласы покупал. Появилась у меня мысль, выглядевшая дельной. Мы сами выступим не раньше чем послезавтра. С тележкой и пешими воинами будем на упомянутом перекрестке как раз через неделю от выступления. Это если все гладко пройдет. А легкие всадники доберутся до перекрестка в три дня. Может, что и выгорит из моей идеи.

Открыв Ливия, я не заметил, как заснул после третьей страницы перечисления имен древних царей. Среди них был и некий Дорей, от которого мой славный род выводил свое происхождение. Снилась мне всякая чушь, какие-то упыри, лезущие из могил, которых я косил святым мечом богини, развалины античного храма, окутанные всполохами тьмы. И гигантский глаз с алыми прожилками капилляров, обшаривающий окрестности. Меня он, кажется, так и не заметил.

***

Утро ознаменовалось уже привычным воплем центуриона:

— Эос встала, мой господин!

Млять! Запустил в него домашним сандалием, стоявшим у кровати. Сандалий с гулким «бдыш» сбил с постамента статуэтку сатира или какой-то подобной твари.

Голова болела, будто я встал с дикого бодуна. Перед закрытыми глазами мелькали красноватые вспышки. Когда я встал, меня качнуло. Да что такое-то? Еще и слабость дикая. Заболел, что ли?

Горжусь собой. На площадку для тренировок я все же приплелся. Однако состояние транса не достигалось. Все валилось из рук. Мышцы ощущались как чужие.

Явившаяся на площадку Кассандра в своем пляжном варианте, несколько минут наблюдала за мной, а потом помахала рукой, привлекая внимание.

— Ты что Максимус, всю ночь инкуба ублажал? У тебя истощение пневмы.

— И что делать? Это как-то лечится, доктор, или я обречен? И почему инкуба-то, а не суккубу? Что за намеки?

— Конечно, ты обречен. Как и все мы. Но истощение пневмы лечится медитацией, с соответствующими упражнениями. Попробуй. Хотя бы медитировать тебя должны были научить.

Не обращая внимание на ее сарказм, я сел, соединив стопы друг с другом, разведя колени и положив на них кисти рук. Упражнение два. Из семи, впечатанных в меня богиней. Называется «Внешнее накопление». Некоторое время я безуспешно пытался «открыться миру». Голова заболела сильнее.

Тогда я сделал вид, что меня нет.

Попытался максимально отстраниться от всего.

И довольно быстро почувствовал, как по телу побежало живительное тепло. Казалось, где-то в груди поселился горячий уголек. Когда меня начало уже не по-детски припекать, я вынырнул из медитации, в обычный мир.

Голова не болела. Мышцы обрели былую гибкость. Тренировочная площадка опустела. Глянув на положение Эос на небе, я выругался. Пора на встречу с юстиарием. Насчет того, что медитациями пренебрегать не стоит, я сделал себе зарубку в памяти.

Мою патрицианскую тушку, разряженную как павлин, носильщики доставили к одному из южных входов на арену Оро-Терры. Предназначенному для знати и их клиентов. Меня сопровождали Юстас и Черт. Клиент и телохранитель. Не слишком внушительная свита, но Максимус раньше и такой не заморачивался. Парень вовсю оттаптывался на традициях и делал вид, что он сам по себе охрененно божественный перец, которому сопровождение не нужно.

Я же предпочел знакомство с господином Мазурием Сабином обставить более традиционным образом. Даже здесь, в провинции, патриции окружали себя многочисленными свитами из клиентов, охранников и простых прихлебателей. Являться на встречу к равному в одиночку считалось дурным тоном и показателем нищебродства. Мою малую свиту вполне можно было объяснить тем, что я путешествую и вообще только со смертного ложа встал.

Арена находилась на берегу моря, недалеко от линии прибоя. Немаленький амфитеатр, сложенный из огромных тесаных глыб известняка, облицованный мрамором, человек так тысяч на десять, с овальной площадкой для боев, поражал воображение. Сама арена была, наверное, метров сто двадцать в поперечнике. Я, конечно, видел сооружения и побольше, но у строителей империи не было ни механических строительных кранов, ни бульдозеров, ни даже завалящих отбойных молотков. Поэтому проделанная работа впечатляла.

От моря к арене был прокопан канал, в настоящее время перекрытый заслонками. Раз или два в год на арене происходили имитации морских сражений.

На входе, стоило упомянуть имя Сабина, мне выделили сопровождающего, который довел меня до лож, предназначенных для местной знати, имперского начальства и жрецов. Сектор лож находился внизу амфитеатра на южной стороне. Он был отделен от остальных зданий двумя проходами, не связанными с остальными частями арены. Ложи были почти пусты. Над ними парили огромные куски ткани, закрепленные на параллельных реях — вытянутых в сторону арены для боев. Он должны были предохранять зрителей от дневного зноя. В остальном огромное здание арены было заполнено едва на треть.

Сегодняшние бои были вполне рядовыми, посвященными очередному священному празднику одного из местных богов.

Я направился к ложе Сабина, отослав своих сопровождающих наверх, к свитам других сановников. Бои уже шли, но это не имело значения. Игры могли проходить с утра и до вечера, и мало кому хватало терпения высидеть все представление до конца. Когда я появился, служители убирали с арены мертвые тела, туши каких-то монстров, оружие и ошметки снаряжения. Следующим номером программы были скачки на колесницах. Своего отдельного ипподрома в Оро-Терра не было, так что скачки проходили здесь же в промежутках между боями.

— Приветствую славного Мазурия Эстера из рода Сабин. — Заявил я, зайдя в тесную ложу юстиария.

Мазурий Сабин был одет в простые белые одежды, окаймленные алой широкой лентой. Ширина этого обрамления обычно говорила о ЧСВ (чувство собственной важности) владельца. Чем шире полоса, тем больше носящий одежду хочет подчеркнуть свое отношение к привилегированному сословию. Судя по ширине полосы на тунике юстиария, ЧСВ господина Сабина уверенно достигало отметки «самовлюбленный мудак».

— Рад видеть тебя, Максимус Септим из Дома Доримед.

Небольшая тонкость. Любой носящий номен Доримед, но не относящийся к главной семье, был бы из Дома Доримед. А вот мое имя произносилось Максимус из рода Доримед, или просто — Максимус Доримед, без рода. Некоторые плебы путались. Но патриций? Никогда. Официально из рода меня не исключали. Но то, что мне выделили латифундию на краю цивилизованного мира и сослали сюда, говорило о многом. Плохое начало разговора. Игнорируем подначку.

Я уселся в предложенное кресло, не особо предназначенное для моей тушки, и искоса оглядел собеседника.

Мазурий был почти таким же огромным, как я. Впрочем, все альтиоры-высшие были высокими и мускулистыми людьми. И дело вовсе не в том, что они любили хорошенько пожрать.

Мазурий Сабин юстиарий Арбореи

Этот здоровяк лет пятидесяти-шестидесяти, когда-то был тренированным воином, но сейчас его мышцы и слегка высохли. Обнаженные запястья в шрамах, значит, служил. Крупная бритая голова с узкими глазами. Лицо напоминало лики земных Будд — неподвижная маска, лишенная эмоций. Крупными волосатыми пальцами он отщипывал виноградины от лежащей на подносе грозди и лениво закидывал их в рот.

— Сегодня здесь пресновато. Но я рад, что ты принял мое предложение, Максимус. Советую поставить на синих, у них самая сильная команда. — Добавил он, при виде входящего в ложу букмекера.

Я поставил феррум на победу одной из колесниц синих. Дальше последовало минут двадцать скучной, ни к чему не обязывающей болтовни.

— Что касается твоего прошения. — Юстиарий резко сменил тему разговора. — Ты, безусловно, имеешь право выбрать место разбирательства. Но, насколько мне известно, у тебя нет собственности ни в Альбе, ни в Арборике?

— Нет, Мазурий. Ты прав.

— Дело, конечно, твое. Я распоряжусь заморозить все сделки по договору, кроме выплат откупных. На три месяца. Но, мне кажется, ты не все продумал. Если суд будет в Оро-Терре, тебе ничего не светит. Хотя многим не по вкусу Мутато. Кто-то говорит: его давно пора поставить на место. Но увы. Он уважаемый член коммуны. Куриал (сословие богатых плебов) и не проиграл ни одного суда до сих пор. Много твоей собственности он успел продать?

— Почти треть. Думаю, у меня найдется на него управа.

— А еще и долг в девяносто восемь тысяч феррумов, двенадцать серебрушек и восемьдесят три меди. Немало. Ты не переоцениваешь свои силы?

— Не знаю. Надеюсь, ты не предлагаешь мне просто отдать ему мою собственность еще и повесить на свою фамилию огромные долги? — Я начинал заводиться. А этого было делать решительно нельзя. Для такого прожженного политика, каким показался мне Мазурий, развести меня на эмоции оказалось не сложнее, чем съесть виноградинку. Надо быть осторожнее.

— Что ты, Максимус. Я на твоей стороне. Несмотря на то, что долги ты сделал совершенно самостоятельно. Не знаю, что будет с империей, если, пользуясь лазейками в законах, плеб подобный Мутато сможет безнаказанно обирать представителей знатных Домов. Но тебе нужно не просто скостить сумму долга или спасти что-то из имущества. Нужна показательная порка, которой, как думают многие, этот отброс давно заслуживает. У тебя есть план?

— План, конечно, есть. Но, думаю, детали слишком утомительны, так что я не буду их озвучивать.

— Основная, я так понял, мысль, добиться признания недееспособности твоей супруги? Дельно. Не знаю, хватит ли этого для разгрома противника, но многие его схемы точно дадут трещину. Вот только… ты же понимаешь, что должен будешь представить жену проконсулу провинции? Ну или хотя бы показания уважаемых медиков? Это не так-то просто. Ее дом — Дом Юлиев крайне влиятелен в стране. Они будут очень недовольны, если «цветок рода Юлиев», вдруг незаконно признают insanis — безумной. Так что уверен, проконсул подойдет к вопросу очень тщательно. Весьма тщательно. Малейшие нестыковки и решения о недееспособности тебе не получить. Ты ведь осознаешь риск? В том числе и риск недовольства Юлиев?

— На недовольство Юлиев мне положить с прибором. — Максимус бы так и сказал. Значит, и я должен. — что касается безумия моей супруги, я давно начал замечать признаки. Как и многие мои домашние. Консул будет доволен. Так и передайте.

Никакого конкретного плана по поводу жены у меня не было. Я вообще не хотел о ней думать. И не думал. Зато было понятно, что сейчас нельзя показать слабину и неуверенность. Достаточно очевидно, что Мазурий просто передавал мне сомнения проконсула Гая Мария Гракха. Кстати. Вот как интересно получается. Проконсул Гай живет в Арборике. Отсюда это примерно сорок дневных переходов. Полтора месяца пешего пути. Что за «диэйчэль» у них такой, вчера я подал прошение, а уже сегодня до меня доносят озабоченность первого лица провинции? Память Максимуса не хранила сведений о дальних способах связи.

— Тебе стоит поторопиться, Максимус. Ходят слухи, что проконсула вот-вот сменят на кого-то из наследников правящего Дома. Слухи, конечно, не факты. Но источники этих сплетен заслуживают доверия.

Мое сердце, как говорится, пропустило удар. «Найди принца. Спаси принца»!

Не об этом ли принце речь? То есть, мало того что в провинцию скоро прибудет кто-то из наследников императора, так его еще и спасать придется! В принципе я готов. Герой я или нет? Главное — вовремя успеть.

— А кто именно из наследников будет сослан в нашу глухомань, слухи не говорят?

— Хм. Ты слишком прямолинеен, мою юный друг. Это может тебе сослужить плохую службу, если твои слова попадут не в те уши. Слухи говорят, что нас может осчастливить своим правлением пятый наследник. Корнелий. Но так ли это… И состоится ли вообще его назначение, мы не сможем узнать до оглашения императорского эдикта. Говорят, Корнелий Август ко всему еще и слаб здоровьем. Хотя слухи — вздорны. Разве можно им верить? Император, да благословит его Богиня, немолод. Однако божественный Август не отпускает бразды правления империей, хотя разные возмутительные слухи о состоянии его здоровья ходят уже последние восемь лет.

Повелителю Империи Альтиор, божественному Августу, императору, первому консулу и еще куча пафосных титулов и званий, было сто двадцать лет. Даже для альтиора-высшего возраст более чем почтенный. Он пережил шесть своих законных жен. В настоящий момент ходил слухи о его новом сватовстве.

Несмотря на почтенный возраст, старик продолжал держаться за власть железной хваткой. Хотя, может быть, это была предсмертная судорога.

Его первому наследнику — принцепсу было уже восемьдесят. И он был отнюдь не первый ребенок в семье, просто предшественники скончались от различных болезней, покушений или погибли в сражениях на рубежах империи.

Младшему принцу — тому самому Корнелию было, кажется, восемнадцать или около того. Пятеро наследников для императорского дома — многовато. И это не считая признанных детей от наложниц. Там вообще выводок человек в двадцать пять. Отослать своего наследника из Альбы править такой запиндей как Арборея, значило фактически поставить крест на его претензиях на престол. Кажется, император все же озаботился вопросами престолонаследия, а значит, дела его совсем плохи. Ну или он так думает.

— Слышал, тебе удалось пережить визит тени Умбры? — забавно эти убивцы себя называют. Тень тени.

— Да. Кто-то молится о моей смерти. Но, видимо, недостаточно усердно.

— Богиня благосклонна к тебе. Это многим заметно, Максимус.

Ага. Вот и скрытое послание — меня начали рассматривать как фигуру на игральной доске провинциальной политики. Пока что как пешку, уверен. Но пешку перспективную. Впрочем, я играть в эти игры пока не собирался. Сожрут. Да и быть пешкой тоже не входило в мои планы. Слишком часто эту фигуру разменивают во время партии.

Разговор переместился с моих проблем на политику империи и Домов, в которой я ни черта не понимал. Зато юстиарий с удовольствием трепался, пересказывая мне все самые свежие слухи и сплетни из империи. Все, что нужно было до меня донести, он донес. А если Максимус Доримед окажется слишком тупым, чтобы расшифровать все эти намеки и недомолвки, значит, не так уж к нему и благосклонна Богиня.

Две колесницы столкнулись с оглушительным грохотом. Во все стороны полетели обломки. Устанги (аналог скаковых лошадей) корчились на арене, возницы, кувыркаясь, катились по песку. Облако пыли на время скрыло место катастрофы. Приближался финал заезда, и после него мне стоило уйти. М-да. Вот тебе и скачки. Два трупа, а судя по положению тел возниц так и было, на ровном месте. И это я еще местных боев не видел.

Заезд закончился победой синих. В принципе их пара колесниц как начала лидировать в начале заезда, так и продолжила до самого конца. Лишь на последних десятках метров вторую колесницу синих обошла красная соперница.

Мне вручили мой выигрыш — полтора феррума. Я тут же, следуя примеру Мазурия, отдал пятьдесят серебрушек в пользу арены. Видимо, так принято. Ну четыреста пятьдесят монет тоже деньги. Считай из воздуха.

Я уже собирался уходить. Служители споро собирали запчасти колесниц и утаскивали с арены трупы возниц и устангов. Одного из животных, сломавшего ноги, тут же добили ударом в ухо. Как вдруг:

— Приветствую господина Мазурия Эстера из рода Сабин.

— Добрый день, Гектор. Мой гость Максимус Септима Спата из рода Доримед. — ага уже из рода. Не любит юстиарий этого Гектора. — Вломившийся в мою ложу молодой человек носит славное имя Гектора Навтия-младшего. Что тебе нужно, Гектор?

— Значит, я не ошибся. Знаменитый Максимус Септима Спата осенил своим почти божественным присутствием нашу скромную провинциальную конуру! Я слышал, ты чуть не отдал душу своей богине, Максимус? Как же так, неужели она пришлась не по нраву твоей Госпоже?

— Думай, что говоришь, Гектор. — не дал мне ответить на этот наезд охреневшего юного гопника Мазур, — ты оскорбляешь покровительницу рода Августов. И моего гостя. А значит, и меня! Полуденное солнце, видимо, выжгло тебе мозги.

— Чего тебе надо, мальчик, от взрослых мужчин? — на вид засранцу, без приглашения зашедшему в ложу, было лет восемнадцать. Совершеннолетний, но тем обиднее звучало мое ленивое оскорбление. — Иди поиграй в куклы со своими сверстниками.

Лицо Гектора вспыхнуло, как маков цвет. А что ты хотел, щегол? Думал здесь кого-то смутить своей наглостью? Не привык получать ответку?

— Я много слышал о твоем мастерстве мечника, Септим. Но думается мне, большая часть этих слухов — пустой треп!

— Тебе думается? Уважаемый юстиарий прав. Похоже, тебе и вправду напекло голову. Мой титул чемпиона — это слухи?

Надо понимать, что Максимус никогда не встречался в поединке с обладателями первых шести титулов. Тем более, что первые четыре строчки занимали наследники престола. Ранжирование в этом топ десять мечников империи происходило по числу значимых выигранных чемпионом турниров. И еще по каким-то соображениям. Попасть туда можно было, только победив одного любого из чемпионов списка. Максимус умудрился завалить десятого из них.

— Я просто хотел предложить тебе дружеский поединок. Кто первым прольет кровь другого на песок, тот и победил. Твой титул чемпиона заслужен не сегодня. Кто знает, насколько ты на самом деле хорош? Я победитель турнира провинции этого года!

Ух ты! Целый победитель турнира аж провинции Арборея! Усраться можно какое достижение. Но вслух я сказал другое.

— Предлагай.

— Что?

— Ты сказал, что хотел предложить дружеский поединок. Предлагай.

— Максимус, именуемый Септима спата. Я вызываю тебя на бой до первой крови. Здесь и сейчас.

— Отказано.

— Что? Как?

Я глянул на непроницаемую рожу Мазурия. Непонятно, я сейчас молодец или вляпался в жир?

— Отказано, говорю. В бое до первой крови. Помимо проблем с мозгами, у тебя еще и со слухом не все в порядке? Как насчет смертельного поединка? Оскорбление, нанесенное тобой Богине, слишком велико для небольшого кровопускания.