Попал по собственному желанию

Глава 16. Не повезло, а предусмотрел!

в которой я встречаю вторую часть своих наемников, имею дискуссию о жадности, ссорюсь с Кассандрой и вижу очередной дурацкий сон

Утром, по холодку, под еще не погасшими звездами чужого для меня мира, мы выдвинулись в путь. Роль головного и тылового дозоров взяли на себя катафракты (тяжелые кавалеристы) госпожи Пасифаи. Мое изрядно потрепанное воинство окружило уцелевшие повозки. Впрочем, мы не замедляли продвижение, поскольку роскошную восьмиосную повозку Пасифаи влекло четверо весьма неторопливых ящеро-волов. Эти твари были непохожи ни на экусов, ни на асинов, но явно были их дальними родичами. А мне отдаленно напоминали земных волов. По крайней мере, костяные гребни на их массивных головах отдаленно были похожи на воловьи рога.

Я решительно отказался от любезного предложения госпожи Пасифаи путешествовать в ее передвижном доме, сославшись на невозможность оставить экусов без присмотра.

Мне было о чем подумать, а бесконечная трескотня вдовы патриция сбивала меня с мыслей. Несмотря на черепашью скорость, с которой мы передвигались, и длительный дневной привал, к вечеру местность вокруг нас начала разительно меняться. Появились рощи деревьев, зеленая трава. Вдоль обочины дороги стал все чаще попадаться кустарник с мелкими белыми цветочками и крепкими иглами на коричневых ветвях. Окрестности оживали. Появились насекомые, птицы. В траве и кустарнике зашуршали какие-то мелкие зверьки.

Уже под светом Фобоса мы, наконец, достигли первой промежуточной цели нашего путешествия. Мы прибыли в предместья Гастианова брода.

И здесь наши с госпожой Пасифаей пути разделились. Госпожа проследовала в заранее приготовленную для нее гостевую виллу, принадлежащую здешнему магистрату из куриалов — богатых городских плебов (куриалы — представители курий наиболее богатые плебы. По сути, отдельное сословие).

А меня прямо на дороге встретил Юма. И сопроводил в остерию, за пределами укреплений городка целиком снятую для нужд его полутурмы (эскадрон) и «богоподобного Макса Доримы». Хозяев остерии и слуг вежливо выпроводили в городок, щедро оплатив им несколько дней простоя. Сейчас мне предстояло понять, насколько были оправданы такие расходы, довольно чувствительные для моего нынешнего весьма худого кошелька.

— Макс. Ты потерял моих воинов. — начал разговор с претензии чернокожий командир ауксилариев (легкие конники).

— Их потерял Нуру. Я не командую твоими людьми. И не я обучал их сражаться. Кроме того, потери оговорены в нашем договоре. Разве не так Юма? — Этим типам только палец в рот положи. Руку откусят по локоть.

— Все так, Макс. Не ты их обучал. И не ты их убил. И уговор предусматривает плату за кровь. Если ты говоришь — виноват Нуру, я его накажу. Но потерь слишком много. — Последние слова он произнес практически, как жалобу. Потери для его отряда и впрямь серьезные. — Нуру говорит, вы встретили демонов, которых наслали твои враги. Мои люди храбры. Но они не подписывались драться с демонами, Макс.

— Я не говорил, что Нуру в чем-то виноват. Как с ним поступить дело твое, Юма. Он твой человек. У меня нет претензий к нему. Он храбрый и умелый воин. Он заботится о бойцах. Не его вина, что нападавших оказалось много. И не моя, тем более. Говори прямо, Юма. Чего ты хочешь.

— Добавить бы, Макс. Плата мала, за такое дело. — Он искоса глянул на меня, блеснув белками. — Твоя жена предлагала нам большие деньги, чтобы мы убили тебя. Она не такая жадная, как ты. Если бы не клятва богами, я бы, может, и согласился на ее щедрое предложение. Ну и не то, что она женщина, конечно. Откуда у нее деньги? С собой она ничего особо ценного не везла!

— Значит, вы ее, все же, перехватили!

— Да, Макс. Твой план удался. Мы встретили ее под твоим знаменем с небольшим отрядом сопровождения. Она следовала в Арборику. Мы опередили ее на один день. Боги любят тебя, и твоя удача велика, Макс. Но жадность — грех в глазах богов. Вдруг удача отвернется?

Какой настойчивый. Видимо, моя супруга и впрямь предложила ему круглую сумму. Но уступить сейчас нельзя. Юма совсем не дурак, хоть и дикарь, по местным меркам. Он показывает, что сохранил мне верность, и одновременно проверяет меня на податливость к жалобам и просьбам. Здесь подобное канюченье не является чем-то особенным, как я понял. Чем выше ты стоишь на социальной лестнице, тем больше с тебя просят окружающие, считая раздачу благодеяний как бы само собой разумеющейся.

— Двойная плата, если вы действительно арестовали мою сумасшедшую супругу. Как договаривались. Но лишь после того, как мы попадем в мое поместье. А насчет награды посмотрим, насколько вы окажетесь полезными.

— Сумасшедшую? — Он вновь покосился на меня. — И впрямь, Макс. Теперь понятно, почему она сулила мне деньги, не имея их на руках. Она безумна. Я понял.

После этого мы несколько минут ехали в тишине. Потом он снова заговорил:

— Нуру принял покровительство твоей богини. Как и несколько моих воинов.

— Надеюсь, у вас нет никаких наказаний за такое, Юма?

— Если бог не карает отступника, с какой стати это делать людям? Думаю, боги сами между собой договариваются о выкупах или уступках за своих людей. Нуру говорит, твоя богиня сильная. И покровительствует воинам. Мне странно, что я раньше, когда служил в легионе слышал только об Эниалии. Но Макс — сильный воин. Только ты смог противостоять демонам и колдуну, который привел их. И Максу подчиняется сильная ведьма. Ийялаво (жрица) твоей богини. Можем ли мы рассчитывать на ее благосклонность?

— Спроси сестру Кассандру. Но разве ваши боги не рассердятся?

— Здесь не их земля. Наши племенные боги не имеют здесь силы. Сильный покровитель, это важно, Макс. Нуру и другие воины были впечатлены силой богини Макса. Не всякий может увидеть и убить колдуна, управляющего сотней демонов. Мои люди не видели его, пока ты не сразил колдуна огненной молнией.

Угу. Уже сотней. Штош. Для намидийцев возможно метание мной огненного дротика и молитвы Кассандры и впрямь могли бы сойти за чудо. Скоро начнут рассказывать, что молнию по моей просьбе с неба скинула богиня.

— Спроси Кассандру. — Повторил я. Юма степенно кивнул и замолчал окончательно.

***

Наконец, показались ворота остерии, освещенные висящими по бокам оранжевыми фонарями. В красноватом свете Фобоса они выглядели как глаза мистического чудовища.

Едва мы въехали во двор, началась суета. Животных распрягали и уводили под обширный навес с поилками. Повозки на руках закатили в сарай и закрыли там. Воины начали располагаться на ночлег прямо во дворе остерии.

— Макс. — Пробормотал Юма. — Для тебя, колдуньи и твоих слуг есть места внутри. Также там будут дежурить мои воины, я слышал, что Умбра не добрался до цели во второй раз. Но будет и третий. Слуг здесь нет, как ты и приказал. На какое время мы здесь?

— Как минимум день проведем в остерии. Надо осмотреть повозки, ноги животных. Пополнить припасы. Отдохнуть. Окончательно исцелить раны. Минимум день.

— Понятно. Твою женщину мы заперли на первом этаже в комнатах для знати. Окна забили досками, и снаружи их стерегут. Вот ключ — он выдал мне медный исцарапанный ключ от солидного такого замка. — При ней служанка. Остальные твои люди, бывшие с ней, заперты в свинарнике. Мы никого не убили. Но есть парочка раненых.

— Вы все сделали правильно. Караул у окон и дверей не снимай. Даже удвой, пожалуй. И, Юма. Все, что было у моей супруги — моя собственность. В первую очередь меня интересуют бумаги, которые у нее были с собой. Во вторую, ценности и украшения. Прикажи все отнести ко мне в комнату.

— Хорошо, Макс, я сделаю, как ты скажешь. Украшения отобрать?

— В смысле?

— Все украшения у нее. Я не стал забирать коробки, чтобы не искушать своих воинов. Еще я приказал отдать ей все ее одеяния и благовония. Я правильно сделал?

— Да. Дальше я разберусь. Молодец.

Я заселился в свою комнату. Туда занесли мои вещи. Рабы кое-как расстелили постельное белье. Я обратил внимание, что последние покои на первом этаже достались мне. Все остальные, включая Юму, Кассандру, Друза, Гнея и Юстаса поселились на втором этаже. Друз распределил караулы у моей двери. Остерия и впрямь была совсем небольшой. Но для отрядов вроде наших, подходила как нельзя лучше.

Двое чернокожих притащили массивный ларь с бумагами, конфискованными у беглянки. После того как они ушли, я распахнул крышку и принялся за изучение содержимого. Здесь были книги. Несколько иллюстрированных изданий по фехтованию и тактике. В целом, учитывая стоимость этих томов, было понятно, почему женушка взяла их с собой. Учетные книги поместья тоже все были здесь. Я внутренне поежился, представляя, что эта тварь успела бы проскочить мимо моих людей. Хорошо, что ей не пришло в голову уничтожить эти документы.

Ее переписка с Мутато. Новые долговые расписки. Векселя разных банковских домов на сумму почти сорок тысяч феррумов. Вот где были деньги, которые она вывезла из поместья. Хорошо, что намидийцы не умеют читать. Я бегло просмотрел остальные документы. Кажется, они прекрасно дополняли бумаги, которые для меня выкрали у ростовщика Мутато. Закладные, подписанные моей рукой, явно фальшивые. Расписки. Ладно. Этим займется Юстас. Векселя я спрятал в своих вещах. Остальные документы опечатал, закрыв ларь.

Как раз, когда я занимался разогреванием воска, вошла Кассандра.

— Разумный ход. Я удивлена. — сразу начала она. — Ты показал несвойственную тебе прежде предусмотрительность. Когда ты ее казнишь?

— Точно не сегодня. И вообще, план состоит в том, чтобы опротестовать сделки от ее имени, признав ее безумной. А не тупо перерезать ей горло, убив мои шансы на выигрыш процесса. И поссорившись с могущественным родом, к которому она принадлежит, а вдобавок еще и с собственной фамилией!

— Мать велела тебе казнить ее. Храм вынес приговор.

— Мать может что-то велеть только Сестрам. И рабам монастыря. Я — ни то, ни другое. — Жестко оборвал ее я. — Моя жена, как младший член семьи, полностью в моей власти. Не забывай об этом! Не забывай свое место подле меня! Ты советник. Спутник. Но не мой сюзерен! Приказы мне может отдавать только глава рода. Если ты еще раз забудешься, вернешься в монастырь.

Она смотрела на меня, раздувая ноздри и сузив свои изумрудные глаза. Лицо пошло красными пятнами. А пальцы сцеплены в замок на животе. Однако была в ярости, однако, «молчала».

— Тебя понятны условия, на которых ты находишься при «избраннике»?

— Понятны. — Она расцепила руки. — Но ты уверен, что такое решение — следствие твоей дальновидности, а не слабости характера, которую ты последнее время постоянно проявляешь? Ты можешь отвергнуть меня. Но что насчет Богини? Предательство — страшный, непростительный грех!

Ах, вот что ее выбесило! Я все никак не могу привыкнуть к буквализму и живодерству местных обычаев. Христа на них всех нет! И не будет, я полагаю.

— С богиней я договорюсь. Без посредников. И прекрати считать, что ты умнее меня. Я вполне осознаю последствия своих поступков. Прекрати играть няньку при великовозрастном ребенке. Или мы с тобой поссоримся. А я, если честно, этого бы не хотел.

Она смотрела на меня уже без прежней ярости. Скорее задумчиво. Только несколько красных пятен на белоснежном лице свидетельствовали о недавней буре чувств.

— Может, ты и прав отчасти. Я невольно перегибаю палку. Ты совсем не таков, каким представал Максимус в отчетах храмовых шпионов. И каким я запомнила его по нескольким мимолетным встречам. Но ты должен понимать. Для меня Ее воля стоит выше любых твоих слов. Я буду молиться, чтобы Она дала мне знак. И направила тебя на верный путь. Предательство не может быть прощено, понимаешь. Что угодно. Но не это. И нет худшего предательства, чем предательства женой мужа. Хуже только измена сюзерену.

Она собралась выйти, и мне пришлось придержать ее за руку.

— Стой! Разговор не закончен.

Она так посмотрела на мою руку, что я немедленно отдернул ее, как будто ожегся. Умеет все же Кассандра внушать трепет. Настоящая патрицианка. И, насколько я понял, за время путешествия, могущественная Владеющая. Однако из комнаты она не вышла.

— Мне нужно знать, есть ли способы ввести человека во временное умственное помешательство? Так чтобы оно было настоящим.

Она задумалась. Потом быстро просигналила.

— Конечно. Есть подобная магия. Но я ей не владею. Есть алхимия и травы, вызывающие такой же эффект. Мне нужно подумать. Но почему временное?

— Я не люблю окончательных решений. Люблю, когда у меня есть возможность переиграть заново некоторые вещи. Хотя и понимаю, что не всегда это возможно.

— Я так понимаю, ты решил на самом деле свести ее с ума? Мне нравится ход твоих мыслей. Не нравится твой тезис про «переиграть». Это не путь Богини.

Я тяжело вздохнул.

— Да. Мне нужна очень убедительная картина безумия. Насчет медиков… если удастся доказать, что причина безумия «сыграла» до моей «болезни», то все равно, чем она вызвана. Мы придумаем правдоподобную историю. Я придумаю.

Теперь вздохнула Кассандра.

— Я ведь не медикус. Не алхимик. Но я подумаю, как тебе помочь. Ты хочешь чего-то еще?

На секунду мне захотелось сказать: «Останься на ночь». Но я стиснул зубы и помотал головой. Богиня ее знает, что там у благочестивой сестры в голове, и не примет ли она такое предложение, за смертельное оскорбление.

Про себя я заметил, что у меня давно не было женщины, и надо бы как-то эту ситуацию исправлять. И это при живой жене! Надо же, как жизнь кудряво плетет свои петли. Но с этим что-то надо делать. В прошлой жизни с этим у меня никаких проблем не было. Женщины около меня и вправду не задерживались. Но для меня не составляло ни малейшего труда найти новую. А здесь… Рабыни не выход. Мне просто противно спать с женщиной, которая не может мне отказать. Плебки, в основном, меня не привлекают. А женщины моего сословия… Во-первых, из них рядом только Кассандра. Во-вторых, боюсь остальные такие же стервы. Разве что к вдове подкатить. Она ничего, вроде, если отмыть ее от косметики.

Я поднял голову. Кассандра не ушла. Она дождалась, когда я посмотрю на ее руки:

— Завтра с утра я снова буду проповедовать. Ты нужен. Придешь?

— Да, конечно. Можешь на меня рассчитывать.

— Хорошо. Пусть Ремидий пошлет тебе хорошие сны, а Фобос не видит тебя. — И, пожелав мне такое вот «спокойной ночи», Кассандра покинула мою комнату.

***

Снилось мне опять странное. Большинство сонных видений я просто не запомнил. Однако одна сцена запала мне в душу.

Группа людей, которых я видел в предыдущих снах, пробиралась через джунгли. Когда они встали лагерем, двое отошли в сторону, о чем-то споря. Я к этому моменту уже разобрался, как управлять этими видениями. Не сложнее, чем раньше своими снами. Однако эти сны были какими-то… настоящими, что ли. Так что я «подлетел» поближе и попробовал «включить звук». То есть пожелал услышать, о чем эти двое говорят. И мой сон заполнился звуками ночных джунглей и остатками яростного спора. Один высокий, атлетически сложенный и одетый в некое подобие камуфляжа. Черноволосый и смуглый. Горбоносый. Черная борода заплетена в несколько косичек.

Второй невысокий, полноватый. В возрасте. Шатен с залысинами и тараканьими усиками. Близорукие бесцветные глаза с укором смотрели на собеседника. В руках он сжимал круглую шляпу, с прикрепленной к ней антимоскитной сеткой. Он был одет в плотную походную одежду. Второй был похож на какого-нибудь профессора археологии, отправившегося исследовать африканские джунгли, в то время как первый был стопроцентным «следопытом».

Когда появился звук, говорил как раз «профессор».

— А я говорю вам, мы слишком сильно отклонились от маршрута. Мои расчеты…

— Да к подземным богам ваши расчеты! — Оборвал его «следопыт». — Напомню, что мы нашли руины «предположительно Рльеха» на пятьдесят километров левее, чем они должны были быть по вашим расчетам! Я уверен, вы не учитываете дополнительные факторы, в том числе то, что здесь все поросло траханными джунглями. В которых нет ни одного следа дорог, по схеме которых вы и делали свои расчеты!

— Но вы-то точно не знаете, куда идти! — перебил его «профессор». — Предлагаете полагаться на ваше знаменитое «чутье»? Еще немного и нам придется свернуть экспедицию! В любом случае. У нас кончаются припасы. Завтра, послезавтра наступит точка невозврата. Я точно не собираюсь умереть в этих джунглях. Республика проспонсирует новую экспедицию, а эта уже практически закончена.

И сердито отпихнув собеседника, он пошел к лагерю. Тот проводил его внимательным и очень недобрым взглядом.

Когда толстячок пропал из виду, «следопыт» начал чертить в воздухе некие символы. Они повисли в воздухе, оставляя за собой кроваво-красный след, собравшийся в некое подобие перекошенной пентаграммы. Уродливая геометрическая конструкция задрожала, размылась и вывернулась наизнанку, выпуская в мир мерзкое, уродливое существо. Небольшого размера тварь была похожа на стеклянистого червя с перепончатыми, почти прозрачными крыльями. «Следопыт» что-то прошептал в морду мерзкой твари и подбросил ее в воздух.

***

Проснулся я опять с чувством, что на мне пахал целый колхоз имени Надежды Константиновны Крупской. Ну или что я разгрузил несколько вагонов с углем. Уже зная, что означают эти симптомы, я сразу же занялся медитацией. На этот раз восстановление прошло быстрее, а вход в медитативное состояние получился намного проще.

Остатки вялости и головной боли полностью были нейтрализованы моей волшебной повязкой — подарком Матери. Не знаю, что это за благословение такое, и сколько эта тряпочка еще продержится, но штука однозначно крутейшая. А я ей даже спасибо не сказал на прощанье.

Выйдя во двор, я уже обнаружил там собравшихся на тренировку Друза с Чертом, Юму и Кассандру, одетую, как обычно, весьма легкомысленно. Она сразу же подошла ко мне, и, как всегда, бесцеремонно, притянула к себе мою голову, вглядываясь в глаза.

— С твоей ночной потерей пневмы надо что-то делать, Максимус. Это вообще ненормально, что ты теряешь пневму ночью. Какое-то проклятие или последствия твоей болезни. Глаза у тебя красные, как у упыря.

— Да все со мной нормально, — сказал, мягко освобождаясь из ее совсем неженской хватки.

— Нет. Пойми. Благословенная повязка не улучшает твое состояние. Она не дает чувствовать боль, слабость и прочее. Но все это до поры до времени. Она дает только иллюзию здоровья. Советую тебе сегодня ее не носить. А с твоими спонтанными выплесками пневмы я разберусь. Это так нельзя оставлять.

— Давай ты начнешь разбираться с этим после тренировки!

— Да, конечно, Максимус. Но повязку сними. Мой тебе совет.

И я этому совету последовал. Ведь обещал же себе, буду прислушиваться к тому, что она говорит. Кассандра, конечно, резкая и дерзкая особа, но явно понимает в происходящем побольше меня. Поэтому я снял повязку.

Головная боль, слабость навалились на меня снова. Но после окончания разминочного комплекса я почувствовал себя намного лучше.

После разминки, проведя тренировочные бои с остальными, я убедился, что навыки Максимуса возвращаются к моему телу в полной мере. Ни одному из троицы воинов не удалось меня даже задеть, я расшвырял их, не получив ни одного касания.

Кассандра постепенно становилась для меня все более простым, «читаемым» соперником. Она все еще была хороша, но я побеждал уже не только благодаря превосходству в физической силе. А за счет техники. По окончании боя она даже одобрительно кивнула мне! Ничего себе, я удостоился пусть безмолвной, но похвалы, от нашей мисс нетолерантность! Событие недели просто!

Я, кстати, обратил внимание, что из всех намидийцев тренировкой занимался только Юма. Остальные либо занимались какой-нибудь хозяйственной деятельностью, либо кружили около тренировочной площадки, зубоскалили и спорили между собой. А Юма, по сути, я так понял, вышел на площадку, чтобы поддержать свое реноме крутого воина. Ну и отхватил люлячек от меня. Впрочем, как и остальные.

После боев я снова засел в медитацию, пытаясь восстановить порушенные смертью и безумием Максимуса воинские техники. Интересовали, конечно, техники первого ранга, усиление и ускорение. На второй я пока не замахивался.

Техника обычно вызывалась наложением особого воображаемого рисунка из пневмы на поверхность тела. Трудность была в том, чтобы ощутить этот «рисунок» как реальный объект. «Присвоить пневму» как говорили наставники Максимуса. Сегодня я твердо решил, что никуда не сдвинусь, пока не восстановлю хотя бы одну технику, но, как обычно, в мои планы вмешалась жизнь.

В очередной раз вынырнув из медитации, я увидел Кассандру.

— Пойдем. Ты обещал.

Я вздохнул, поднялся и поплелся за ней. Действительно, обещал. Жду не дождусь, когда она уже сама разговаривать начнет. Или зря я жду? Может, лучше как сейчас?