Попал по собственному желанию

Глава 5. Хочешь рассмешить Богиню? Составь план

В которой я мародерствую, лечусь, предаюсь мыслям о будущем и чревоугодию, любуюсь видами города и посещаю своего банкира

Ко мне вернулось управление телом. Ноги противно подгибались. В ушах еще звенели предсмертные крики нападавших. Бедро ныло противной тянущей болью.

Ну что, Денис. С боевым крещением тебя. В своем мире, после чересчур бурной молодости, я старался избегать даже простых драк. И уж точно никого не убивал. А здесь, за полминуты уложил насмерть шесть человек. Оборванцу, которого и приложил кулаком по голове, сломало шею. Одно дело читать о таком, сидя в уютном кресле или лежа в постели. И совсем другое — лично отправить на тот свет шестерых.

Никаких моральных терзаний я не испытывал. Ну, по крайней мере, пока. Просто не успевал ничего отрефлексировать. Но вот физиология меня подводила. Когда я смотрел на расчлененные тела, накатывала тошнота. Руки и ноги подрагивали.

Максимус убивал кроваво. Мечи в моих мускулистых руках творили с человеческими телами, не защищенными доспехами страшные вещи. Перерубленные конечности, отсеченные головы, проломленные грудные клетки. И вся это весьма неаппетитная картинка сопровождалась стойким запахом нечистот и требухи, от которого тоже хотелось блевануть.

Невероятным усилием воли я удержал рвущуюся из желудка наружу желчь. И на слегка подгибающихся ногах пошел в сторону колдуна.

— Господин, вы ранены! Мне нет прощения…

— Ой, да завали ты, Друз!

— Кого завалить, мой господин? — Друз начал бешено озираться.

— Варежку захлопни. Раньше надо было убивать. Сейчас обыщите придурков и стащите тела на обочину. Ну и куски от них тоже.

Я подошел к телу колдуна. Светлячок пробил его насквозь, ровно посередине тела, приколов неизвестного убийцу к стоящей на обочине повозке. Голова злодея свесилась набок, изо рта сочилась кровь. Ткань, ранее закрывавшая лезвие, собралась складками. Я с усилием выдернул клинок из деревянного борта и сбросил с меча тело паршивца. Последняя четверть клинка была устроена наподобие двустороннего гарпуна, так что на выходе лезвие развалило колдуна почти напополам. Меня снова замутило, и я оперся о борт повозки.

Пересилив слабость, я приказал воинам обыскать тело и лежащий возле него дорожный мешок. Лутать мертвеца самому мне было не по статусу, а оставлять возможные трофеи на разграбление мародерам я не собирался.

Колдун все-таки. Может, что интересное найдется в вещичках.

Лицо убитого вызвало смутные воспоминания. Молодой, лет двадцати, парень, высокий и атлетично сложенный. Светловолосый, прическа, состоящая из множества косичек-дредов. Цепочка ассоциаций подсказала мне, что, похоже, половина напутствия Матери выполнена. Передо мной лежал труп моего «домашнего колдуна». Предполагаемого любовника супруги Максимуса. И, скорее всего, убийцы его души и разума.

— Господин, вы ранены! — Снова заканючил Друз. — Рана нехорошая в бедро еще и грязным клинком. Боги знают, какую заразу этот голоногий, хер ему в глотку, занес на лезвие. И куски кости могут в ране остаться. Надо срочно обработать, вшмлсть!

— Предлагаешь мне сесть прямо на обочину и заняться ранением? Может, сперва доедем до таверны? Кровь вроде сворачивается. Артерий он не задел. А что стража так и будет стоять в воротах? Никто даже поинтересоваться не подойдет?

— А чего им, господин. Туточки имперский тракт. А они городские стражи. Им вообще насрать, хоть демоны будут путников жрать под стенами. С места не сойдут. Сучары толстожопые. А люди префекта сюда, может, и не доберутся.

— Ясно. В любом случае ждать людей префекта мы не будем.

Охренеть, не встать. Ну и порядочки здесь! Реально в двадцати метрах от вооруженной городской стражи произошла резня, а те даже не почесались. Вон обсуждают что-то. Мне даже показалось, что несколько стражников обменялись монетами. Вот суки. Ставки они делали! Нургалиева на них нет.

Я укрыл Светлячка тканью, кое-как замотав шнуром. Прихрамывая, добрался до Грома. И сразу понял, что до места обработки раны придется идти пешком. Бедро начало пробивать дергающей болью. А при поездке в седле нагрузки на ноги чуть ли не больше, чем при ходьбе.

Кассандра между тем сбросила седло со своего «скакуна» и указала мне повелительным жестом на импровизированную табуретку.

— Сядь. Вытяни ногу. Я посмотрю рану и подлечу.

Спорить с решительно настроенной женщиной, имеющей в руках увеличенный вариант скалки, которой она только что завалила пятерых — плохая примета. Так что я выполнил безмолвные указания Кассандры, как пай-мальчик.

Кассандра бесцеремонно запихала мне в рот кусок деревяшки, извлеченной все из того же аналога дамской сумочки, который висел у нее на поясе.

— Зажми зубами. Скажи своему слуге, пусть достанет воду.

— Друз. Вода нужна. - невнятно проговорил я.

— Зря вы ей доверяете. Что баба может в боевых ранах понимать, дротик ей в печень?

— Ты совсем тупой? Эта «баба» только что уложила пятерых вооруженных мужиков, пока ты пальцем в жопе ковырялся. Действительно, что она может в ранах понимать? Воду давай. Рассуждает он млять!

Кассандра между тем, не обращая внимания на нашу болтовню, достала из сумки какие-то железки и приступила к процедуре.

Сперва Кассандра безжалостно сунула в рану расширитель и начала копаться внутри моей ноги бронзовым крючком, извлекая застрявшие кусочки костяного лезвия. Я стиснул челюсти, во рту что-то хрустнуло. Надеюсь, не зубы.

Промыв из бурдюка и очистив внутреннюю часть раны, Кассандра вынула из меня расширитель и произнесла шепотом обращение к Богине. Мне показалось, что я увидел отделившееся от ноги темное облачко, осевшее пылью на дорогу.

Затем сестра свела края раны вместе и скрепила их медными скобами, вбивая их в плоть с использованием громоздкого устройства.

Да это же степлер!

Твою мать! Больно то, как.

А с медицинским оборудованием в империи порядок. Впрочем, древние римляне, помнится, операции по трепанации черепа делали. Чем местные хуже?

Второе обращение к богине. Тонкие нити охватили мое бедро, а в ране как будто поселилось жаркое солнце. А вот так древние римляне не умели! Повторный хруст во рту.

Больно же млять!

Жжение постепенно сходило на нет. Рана на глазах обзавелась тонким белым шрамом под скобами. Я с недоверием пощупал ногу. Потом оперся на нее. Отголоски боли все еще гуляли по бедру, но нога больше не подкашивалась. Да и раны, по сути, больше не было.

— Все. — Просигналила сестра. — Два дня не стоит нагружать ногу сверх необходимости. Завтра снимем скобы.

Я выплюнул изо рта щепки, оставшиеся от деревяшки.

— Благодарю, сестра. Молитва богине действует благотворно. И твое несравненное врачебное умение тоже.

— Честно говоря, я разочарована. Какие-то жалкие голоногие сумели ранить тебя, Максимус. Конечно, ты ослаблен болезнью, но боевые навыки тебе стоит подтянуть. Негоже воину богини проявлять позорную слабость.

Все вокруг, наверное, услышали громкий звук падения. Это моя нижняя челюсть ударилась об имперскую дорогу. Разочарована она млять! Навыки мне подтянуть млять! Можно мне другого мотивационного тренера?

Я молча поднялся с импровизированного медицинского кресла и пошел к Грому. Только ты меня понимаешь скотиняка. Я потрепал своего ящероконя по чешуйчатой шее и почесал за ухом. Он всхрапнул и повернул ко мне голову, что-то меланхолично пережевывая. Твою мать! Не что-то, а отрубленную человеческую кисть!

— Гром! Брось гадость! Фу, скотина. Я тебя в городе покормлю, животное!

Да уж компания у нас подобралась. Фехтовальщик — неумеха, трое некомпетентных телохранителей, критиканка и людоед.

Как говорил один земной поэт:

добро должно быть с кулаками

и я теперь по кулакам

определяю кто добрее

и жмусь доверчиво к тому

***

Я сидел в остерии «Проделки Пака». И, ожидая, когда наконец, принесут еду, пытался утрясти в голове произошедшее сегодня и составить хотя бы примерный план действий на ближайшее время. Правда, думать мешал жуткий голод, меня в монастыре с утра не покормили, спасибо добрым сестрам хоть помыли и одели, а не просто с голой жопой на мороз выставили.

Итак. Мне надо понять, откуда я беру деньги. Сколько их у меня. И всего, и в перспективе. Короче, надо разбираться с личными финансами. Здесь в Оро-Терра жил какой-то то ли меняла, то ли банкир, который вроде как вел дела Максимуса. Собственно, обычно Максимус, когда ему нужны были феррумы, писал этому банкиру — Мутато письмо, или заезжал, если был в городе, и просто брал нужную сумму. Вообще, не думал, малахольный, откуда эти деньги берутся-то! Почему этот вопрос волнует меня первым? Деньги правят миром. Ну и хладное железо, да, по классике.

И довольно иронично, кстати, что в империи одной из высших ценностей считается именно железо, а не золото. Железо же и служит основным средством расчета. У давешних бродяг не зря ножи были костяные и у парочки бронзовые. Железные стоят, как в моем мире новый айфон.

Кроме того, железо — показатель статуса. Низшим сословиям владение железными орудиями или украшениями запрещено. Основной и самый ходовой металл в местной индустрии: медь и бронза. Золото и серебро широко распространены и дешевы, и, как ни странно, почти не используются в качестве платежного средства.

Второе, что мне нужно, по значению, но не по порядку, — разобраться с неверной супругой. Я не знаю, что делать, на самом деле, и собираюсь стыдливо засунуть эту проблему в долгий ящик. Может она, прослышав о моем чудесном исцелении, вообще из дома сбежит, с очередным любовником. Нашим легче, тогда. Ну а если нет, что-нибудь придумаю.

Надо бы потестить, что там у меня с боевыми навыками. Тренировки нужны, короче. Регулярные. То, чего я всеми силами раньше старался избегать. Но недавняя стычка показала суровую необходимость военной подготовки. Если в каждой драке с какими-то неумехами по ране получать, на мне скоро живого места не будет. Сегодня и начну. Поем. Схожу к банкиру. И начну. Или завтра. Прямо с утра. Ага.

Доехать до моей латифундии надо и посмотреть своими глазами, что там к чему, и нужно ли оно мне вообще. Многие землевладельцы в тех краях сдавали имения в аренду и уезжали жить в Оро-Терра, или даже в империю. Или вовсе их продавали.

Последний вариант, правда, не про меня. Максимус сюда приперся по обету перед богиней. Мол, во славу ее будет бороть местных варваров и чудовищ. Максимус, собственно, землевладельцем так стал. Родственники подогнали ему старинное владение рода в Арборее. Избавились от неликвида, в котором никто не жил уже сто лет. Лишь бы проблемный юноша свалил к чертям собачьим из столицы и перестал отравлять им жизнь и портить репутацию почтенного семейства.

Никаких стратегических планов на свое пребывание в этом мире у меня пока не было. Ну кроме: «найти принца», — что бы это ни значило. И стать магом. То есть Владеющим, как здесь принято говорить. Вот изучать магию мне очень хотелось. Благо стартовые условия для этого Смеющаяся вроде бы обеспечила, благослови ее Создатель. Или демиург. Или Святой Эфир.

Вообще, надо начинать разбираться, как в империи все устроено. Что почем — хоккей с мячом. Думаю, со временем, появятся враги, союзники, и стратегические планы, соответственно. К этому самому «со временем», мне уже нужно понимать, как в империи все работает. Религии, сословия, право, благородные дома, экономика, техника. Может, прогрессорством займусь на досуге. А пока мне и текущих задач хватит, с головой.

Мозгу сильно не хватало ручки и бумажки. Раньше я всегда во время размышлений рисовал всякие блок-схемы, мне это реально думать помогало. Надо в книжную лавку, кстати, заехать местную. Прикупить нормальные писчие принадлежности и книжек на первое время. Замена интернету и разумному импланту.

Наконец, мне принесли первые блюда, я отвлекся от злодейских планов по захвату мира и полностью сосредоточился на еде.

В этот раз мне принесли «господскую еду». И, честно говоря, я был разочарован. Нет, вкус блюд был великолепен. Но… Все подавали небольшими порциями. И вот самих порций разнообразных блюд было реально много! Мне принесли аж шесть разновидностей вин, смывать вкус еды после поглощения каждого блюда. Видимо, предполагалось, что я здесь просижу до вечера. И, судя по воспоминаниям Максимуса, трапезы длительностью два-три часа были для патрициев нормой.

Мне же было жалко тратить столько времени на тупую обжираловку. Даже обжираловку такой изысканной пищей. Кроме того, когда я почувствовал себя сытым, еду приносить не перестали. Предполагалось, что если в тебя уже не лезет, ты возьмешь лежащие здесь же перья и с их помощью облегчишь желудок в стоящую рядом медную посудину с крышкой. И можно продолжать пиршество дальше. Видимо, чтобы не было, как в известном произведении: «Кадавр жрал, черная пара на нем угрожающе потрескивала». Бред!

Сестра Кассандра, которую я пригласил разделить со мной трапезу, ограничилась какой-то кашей из злаков, с мясом и кувшином холодной воды. Впрочем, воду она использовала, чтобы разбавлять вино. Поскольку руки у нее были заняты столовыми приборами, обед проходил в реальной и метафорической тишине.

Даже не подумав воспользоваться перьями, я потребовал к себе хозяина заведения. И объяснил, что пора перекрывать пищепровод. А, на будущее, мне вон то желтое в тарелке, и вот это и вот это. Большую порцию. И вон то синее вино. И все! Хозяин покорно выслушал указания и, как мне показалось, вздохнул с облегчением.

Вот и славно. Трам-пам-пам.

Пора посетить господина Мутато. Акуно-Мутато, ага. Мальчишка-раб, посланный мной к барыге с запиской, любезно написанной под мою диктовку благочестивой сестрой, вернулся с ответом.

В нем витиевато говорилось, что почтенный коммерсант ужасно рад моему неожиданному выздоровлению, благодарит Богиню за милость и готов принять меня немедленно, как дорогого его сердцу клиента. Чем-то мне стиль послания не понравился. Оно было переполнено патокой, но вместе с тем через потоки восхвалений и лести оттуда сквозило скрытое пренебрежение. Не знаю, с чего я так решил.

К вилле велеречивого господина Мутато я направился в гостиничном портшезе. Ходить пешком, как и ездить по городу на боевом животном, персоне моего статуса было не комильфо. Ну или полагалось иметь с собой соответствующую свиту. Пока носильщики, надрывая пупы под весом моей туши, тащили меня в «господскую» часть города, я, отодвинув занавеску, с интересом рассматривал свой первый имперский город.

Первое, что поражало и вызывало некоторый диссонанс, здесь было чисто. И пахло приятно, готовой едой и морской солью. На улицах не было мусора, или гниющих куч. Я ожидал махрового средневековья, но пока что, в отношении санитарии, все было вполне на уровне. Улицы были аккуратно замощены. Тротуары возвышались над проезжей частью на добрый метр. Для пересечения этих транспортных каньонов на дороге были уложены высокие камни, так чтобы они проходили под осями повозок, а колеса проходили между камнями «пешеходного перехода». На темной поверхности дороги виднелась отчетливая, оставленная мириадами повозок колея. Колея! На камне! Также тротуар от дороги отделяли узкие канавки, по которым струилась вода, утекая в канализационные отверстия и к морю.

Второе — грандиозные сооружения, два гигантских акведука, спускающихся с гор. В городе они терялись между крышами городской застройки, разветвлялись, петляли, разбивались на тысячи потоков. Они питали фонтаны, общественные колодцы, водонапорные башни вилл и канализацию.

Городские здания центра были выстроены из мрамора, в основном в один-два этажа. Крыши крыты красной или оранжевой керамической черепицей. Стены изукрашены яркими сюжетами с людьми, волшебными цветами или фантастическими животными. Всюду колонны, портики, статуи, арки, фонтаны. Небольшие уютные площади со скамейками, осененные зеленью деревьев. Мрамор, дерево и известняк. И много бронзы.

Городские окраины выглядели, конечно, намного печальнее. Но даже там было относительно чисто.

Носильщики дотащили меня до роскошной виллы, выстроенной из зеленого мрамора, или какого-то похожего камня. На входе во внутреннее пространство дома меня встретил пожилой раб в золотом ошейнике, отделанном полудрагоценными камнями. Хм. Банкир, а так сорит деньгами. Ладно, посмотрим.

Мутато принял меня в небольшом садике, во внутреннем дворе виллы. Меня уложили на конструкцию наподобие шезлонга, со слегка поднимающейся спинкой. Удушающая жара, навалившаяся на город, здесь практически не ощущалась. Тень деревьев укрывала место нашей беседы. По бокам журчало два фонтана, изображающих мифических морских чудовищ. Возле меня две полуобнаженные красотки немедленно накрыли стол, уставив его фруктами. Одна из них села возле моей головы, на пол, чтобы прислуживать за столом, а вторая прилегла рядом на ложе, положив руку мне на грудь.

Хозяин виллы расположился на подобном моему лежбище напротив меня. Был он жирен, нездоровой жирностью человека, у которого не все в порядке с гормонами. Ну или он слишком много жрет и не пользуется перьями. Сальные патлы, свисающие с шарообразной головы, были связаны в небольшие косички. Черные глаза поблескивали из жирных складок вокруг век. Пальцы — сосиски были украшены железными перстнями и кольцами, бывшими толстяку не по статусу. Железо — металл благородных. А он богатый, но плеб.

Откупщик Мутато

Короче, этот жирдяй мне сразу не понравился. Как и обстановка, в которой он меня принял. Словно не о делах мы собрались поговорить, а просто отдохнуть от дел и прибухнуть с девками. Я согнал с ложа одну из них, пристроившуюся рядышком и уже залезшую мне руками под тунику.

— Я так рад, видеть вас в полном здравии, благополучно избавившегося от болезни, мой славный господин Доримед. — Заговорил он первым. — его голос, сильный и глубокий, можно было мазать на хлеб вместо меда. — Когда до меня дошла горестная весть о вашем недуге, я сразу приказал заколоть белого бычка в городском храме. Я действительно счастлив, что молитвы помогли и Богиня явила свою милость. Попробуйте фиолетовый виноград, прошу вас, он в этом году особенно удался.

— Тронут твоей заботой, Мутато. — не стал я добавлять — господин, Максимус, кстати, тоже этого не делал. — Виноград отличный. Но меня привели к тебе дела, и мне не хочется терять время на пустую болтовню.

— Дела, ваша милость, никуда не убегут. Но если вы настаиваете… Хотите получить некоторую сумму на руки? или вам нужно поручительное письмо? Прикажете что-нибудь приобрести для вас? Или, возможно, вы хотите продлить договор откупа?

— Мне нужны будут наличные. Но я приехал не за этим. Мы с тобой, Мутато, ведем дела уже почти полтора года. И мне кажется, что пришло время провести аудит. Я совершенно запутался в этих финансовых делах и хотел бы навести порядок в семейной бухгалтерии.

— Странно, сиятельный господин, — его глаза недобро блеснули, — раньше вас такие низменные материи не интересовали вовсе. Да и бухгалтерией занимается ваша досточтимая супруга. Достойно ли патриция копаться в презренных цифрах?

— Ты серьезно собрался учить меня, что достойно моего внимания, а что нет? Меня, Максимуса Доримеда? Ты? — я постарался выглядеть оскорбленным. Вся эта ситуация начинала нравиться мне все меньше и меньше.

— Что вы, достойнейший господин. Я бы не посмел. Моя вина, если создалось столь превратное впечатление. Мои слова были продиктованы лишь заботой о вас, как и мое гостеприимство. Раньше вас всегда устраивало и то и другое.

— Раньше было раньше. А сейчас мне нужны не забота и гостеприимство. А четкое понимание состояния моих финансов. И я жду, что ты меня просветишь по этому поводу. А не будешь давать мне непрошеные советы, или подсовывать рабынь для случки. — Эк я заговорил! Сам от себя такого не ожидал, если честно. Впрочем, умению вести переговоры с подрядчиками, меня научила моя прошлая работа. А высокомерный тон проявился из-за чувства неприязни к этому человеку. Хотя Максимус, кажется, разговаривал так со всеми и всегда.

Он хлопнул жирными ладонями. Из-за деревьев немедленно показался тот самый пожилой раб, который встретил меня на пороге виллы.

— Тоске. Принеси мне договор господина Максимуса Доримеда. И последний отчет по его финансам. — И, уже обращаясь ко мне, — сейчас принесут бумаги, и я дам вам все необходимые пояснения, мой благородный господин. А пока откушайте астайскую дыню. Изысканное угощение из далеких стран, ваша милость. Вам всегда нравилась экзотика.

Пока я чавкал действительно изумительной дыней, тающей во рту, а слуга бегал за документами, во дворике установилась тишина. Хозяин дома как будто дремал, прикрыв веки. Но по подрагивающим жирным пальцам, я понял, что он взбешён. Или нервничает. А чего ему нервничать, если все в порядке?

Наконец, слуга притащил требуемое, и я, обтерев липкие руки от дынного сока, вопросительно посмотрел на этого Мундато. Как я его теперь мысленно называл.

— Вот наш договор об откупе, благородный господин. Он заканчивает действие к концу сезона сбора нынешнего урожая. Следующий мы с вами собирались заключить на пять лет. А вот финансовый отчет, за последний месяц. Прошу. — И он протянул мне свернутый в рулон пергамент, с едва заметной ехидной усмешкой.

Я развернул документ. Через пять минут я понял, что скрывалось за его дерзкой ухмылкой. Я ни хрена в этом договоре не понимал, кроме отдельных словосочетаний. Стоически стараясь не шевелить губами при чтении, я уставился в текст как баран на новые ворота.