Попал по собственному желанию

Глава 7. Храни честь смолоду, а меч у кровати

В которой я наконец узнаю, сколько у меня денег, безобразная драка заканчивается моей победой по очкам, я вижу голубую луну, тренировка завершается унизительной лекцией о моем несовершенстве, и я беседую с юристом-алкоголиком

Посетивший меня старичок был консулом городской коллегии адвокатов. Его мнение, по сути — мнение коллегии. Обращаться к другим городским стряпчим или поверенным было бесполезно. Распрощавшись с ним, я дал центуриону поручение привести мне завтра таинственного Юстаса, в пригодном для беседы состоянии, и собирался завалиться спать, как ко мне явилась Кассандра.

— Я подбила твои финансы на первое время. У тебя тысяча двенадцать феррумов. Шестьсот пятьдесят две серебрушки. И девяносто семь медных монет. Это с учетом пятидесяти серебрушек, заплаченных стряпчему. Кстати, он посоветовал заморозить вообще все текущие сделки с Мутато. В том числе постоянные. На поставки. Я дала добро.

— Спасибо. Я, как ты понимаешь, не разбираюсь в ценах, и не очень понимаю много это или мало.

— За гостиницу ты платишь феррум в день, когда останавливаешься в ней. Это очень дорого. И серебрушку в день просто за то, что комнаты остаются за тобой. Хороший, грамотный раб стоит от феррума. Просто сильный и здоровый, для подсобных работ от десятка серебрушек. Корова от пятнадцати. Твой боевой экус от сотни феррумов. Один такой гладий, как у тебя от десяти феррумов. Овощи на рынке стоят десять медяков за фунт. Доход с твоего личного домена, согласно договору оценивается в восемь тысяч феррумов за сезон. Наверняка сумма занижена.

Понятно. В серебрушке сто меди. В ферруме тысяча серебрушек. Один феррум, это аналог пятидесяти — восьмидесяти тысяч рублей, из нашего мира, примерно.

— Сегодня я гадала. Просила Богиню подать знак.

— Я заметил. А обязательно такую грязь разводить при гадании? Может быть, можно там на кофейной гуще гадать, или по полету птиц, я слышал.

— Я обучена только гаруспициям. Тебе грозит опасность.

— Это я тоже заметил. Меня сегодня убить пытались. Чтобы понять, что мне грозит опасность, вовсе не обязательно было зверски расчленять несчастную птичку.

— Ты глуп. И богохульствуешь. Результаты гадания — знак Богини. Жалкие голоногие, пытавшиеся тебя убить, — это прошлое. А опасность — будущее. Черный человек желает твоей смерти. Прикажи дежурить в своей комнате, кому-нибудь из боевых рабов, посменно.

— Спать в одной комнате с мужиком? Может мне их еще и к себе в кровать уложить?

Кассандра молча встала и вышла из комнаты.

Я же завалился спать, даже не подумав начать вечернюю тренировку, как собирался.

***

Проснулся, словно от толчка. Открыл глаза. Комнату заливал фиолетовый, словно от обеззараживающих ламп свет. Прямо надо мной на потолке шевелились иссиня-черные тени. Грудь кололо, как будто в предвестии сердечного приступа. Похожее ощущение, только куда менее острое, у меня было днем, на вилле у Мутато. Я помниться принял его, за угрожающий взгляд в спину. Не знаю, что меня спасло. Интуиция, вместе с предупреждением Кассандры. Или же рефлексы Максимуса.

Едва пробудившийся мозг еще только начинал оценивать ситуацию, как тело резко подалось вправо и скатилось с кровати.

Одновременно с потолка на опустевшее ложе упал, окутанный тенями, силуэт. Лезвие вспороло перину, примерно в районе моей печени.

Ночной гость

Действуя все так же на рефлексах, я подогнул ноги. Юркий убийца с кровати бросился на меня. В ответ я ударил его двумя ногами в центр корпуса. Убийца был ловкий и, наверное, сильный, но легкий.

И не мог увернуться в прыжке.

Босые ступни ударили во что-то твердое. Хрустнуло. Надеюсь, не моя лодыжка. На ночном госте оказался доспех.

Однако силы моего удара хватило, чтобы его швырнуло обратно и приложило о стену.

Я вскочил, судорожно вспоминая, куда убрал свое оружие.

Убийца не дал мне времени сориентироваться. Он прыгнул на меня, оттолкнувшись от стены. Мне показалось, что он теперь двигается менее ловко.

Лезвие сверкнуло неприятным сиреневым отсветом. Этот кинжал точно не костяной!

Перехватывая руку с кинжалом в районе локтя, зубами вцепляюсь в незафиксированное запястье убийцы и сжимаю челюсти.

Он отвечает мне коленом в солнечное сплетение и левой рукой — рогулькой из двух пальцев по глазам.

Я успеваю пригнуть голову и сжимаю челюсти еще крепче. Хруст сухожилий и хрящей звучит музыкой для моего слуха.

Пальцы противника скользят по моему лбу, оставляя глубокие царапины.

Рука убийцы разжимается, кинжал втыкается в деревянный пол в сантиметре от моей голой стопы.

Я, не задерживаясь, бью его в лицо расцарапанным лбом и неудачно попадаю бровью ему в переносицу.

Он соскакивает с меня, слегка пошатываясь, я отступаю на шаг, пытаясь восстановить дыхание и зрение, которое помутилось после моего меткого удара головой.

Правая рука у него висит плетью, поэтому он левой что-то швыряет в мою сторону.

Я ловко пригибаясь, в позе нападающего регбиста, рывком подхватываю убийцу под ребра, вскидывая на плечо, и пытаюсь впечатать его худосочное тельце в стену.

В результате мы оба вываливаемся из окна во внутренний двор остерии, в ворохе обломков решетчатой оконной рамы. Кроме того, его опутывает легкой занавесью, предохранявщей мою комнату от гнуса.

Убийца резко бьет мне коленом в кадык, я, задыхаясь, отпускаю его и откатываюсь в сторону.

Он вместо того, чтобы напасть на меня снова, окутывается тенями и исчезает в ближайших кустах.

Бежать за ним у меня не было ни малейшего желания. Мало ли что у этого ловкача еще в карманцах. А у меня все оружие в сундуке одежном!

Да это вам не благородное, существующее исключительно в фантазиях авторов фикшена, и в кино фехтование на кинжалах. Тем более что кинжала у меня и не было.

Когда речь идет о выживании и контактном бое в ход идет все. Руки, ноги, пальцы, зубы. Задача, не убить противника одним ударом, а нанести ему максимальное количество повреждений, несовместимых с продолжением драки. Непонятно, кстати, кто сейчас дрался, Максимус или я?

Дело в том, что я в молодости окончил полный курс академии поворотной драки: жестокой, беспринципной, беспощадной. Я не родился в культурной столице. А на моей малой родине, как раз когда мне стукнуло пятнадцать, начались массовые махачи квартал на квартал. С использованием арматуры, кастетов и гирек на рояльной струне. Лихие девяностые — начало. Да. Как жив остался, и не покалечен, не знаю. Но с сотрясениями и переломами в больнице полежал. Бывало. После армии я старался вообще не ввязываться ни в какие потасовки.

В любом случае мы с Доримедом молодцы. По очкам, я считаю, победа осталась за нами. Я представил себе моего убийцу, который, окутанный тюлевой занавеской, удивляя ночные патрули, бежит к нанимателю докладывать о неудачном покушении. И… расхохотался во всю ширь своей богатырской груди.

Смеяться больно.

Но остановиться не могу. Кажется, откат пошел после драки.

С неба на мою истерику безучастно взирали два спутника планеты, продолжая заливать сад остерии фиолетовым, отраженным светом.

Как местные здесь по ночам ходят? Жутко же! Как в морге.

В окнах моего «номера люкс» замелькали огни фонарей, послышалась брань центуриона и беспокойные восклицания боевых рабов. Я, кряхтя, поднялся на ноги и, прошествовав к окну, перешагнул низкий подоконник.

— Господин, вы что с кошкой дрались? — мой верный блин, телохранитель. Шутник, блин. — Или с женщиной, драть меня крапивой?

Да уж. Рожа у меня расцарапана, бровь разбита. Солнечное сплетение до сих пор горит огнем. В горле неприятное чувство комка, который не получается сглотнуть. Плюс многочисленные ссадины от обломков деревяшек, полученные при вылете из окна. Хорошо, стекол в остерию не завезли. Надеюсь, моему оппоненту по борьбе нанайских мальчиков сейчас хуже. Я ему как минимум сухожилия на запястье перекусил.

В комнате присутствует весь мой бродячий цирк, плюс в дверь заглядывает Терто в ночном колпаке, с кисточкой и ночной рубахе. А, нет! Не весь. Куда-то запропастилась моя духовная сестра.

Решительно подтянул сползшие во время побоища труселя и спросил Друза:

— Слышишь ты, артист разговорного жанра. Где сестра Кассандра? Почему ее нет? Шум стоял на всю остерию. Вон даже достопочтенный Терто здесь. А ее нет.

— Не знаю. Может, прибили гадюку, дротик ей в пи… печень? Ее безопасность не моя забота. — какой кристальной чистоты человек. Зашибу гада!

— Господин, — один из рабов, падает на колени, — Тринадцатый заглянул в ее комнату. Благочестивой сестры там нет.

Да мои рабы-телохранители не имеют имен. Только порядковые номера, вытатуированные на лбу. С Друзом сюда приехали тринадцатый и двадцать первый. Чертова дюжина и Очко. Нет, пусть будут Черт и Очко. А то называть людей по номерам… Концлагерем попахивает.

— Еще раз на колени упадешь, прикажу Друзу всыпать тебе… — соображаю какие здесь наказания, — пяток палок. Я что насчет воинского приветствия, вам, упырям говорил?

— Виноват, господин, прикажите меня наказать! — фу, сука, аж противно. Не привык я к такому безусловному раболепию.

Больше не обращая на него внимания, вкрадчиво говорю Друзу:

— Так, сестра Кассандра, не твоя забота, говоришь? Тебе надоело, центурион, мою приказы исполнять? На вольные хлеба захотел?

— Так, ваша мило… — Друз аж побелел.

— Цыц! Отвечаешь, за жизнь благочестивой сестры, как за мою! Усек? Нет. Лучше, чем за мою. Когда убийца напал, я тебя здесь не видел! — вот сейчас зря на старого вояку накатил.

Одно дело, поставить его на место, другое обвинить в том, чем он, по сути, не виноват. Я же сам от охраны отказался. Хотя Кассандра меня предупредила.

— Ладно. Я сам не приказывал сегодня у меня дежурить. Да и мало вас. Так что, проспали мы нападение. Я никого не виню. Но сестру Кассандру найти мне!

— А чего ей сделается, лом ей в… уважаемой госпоже Вирдис. Вон она в окошке маячит, стер… благочестивая сестра. За спиною что-то прячет. — Все еще мрачный и бледный, ответил центурион.

Я оглянулся. По саду к освещенному окну медленно шла сестра Кассандра в своем облачении. Немного сгорбившись, она тащила за ногу труп, затянутый в черные тряпки. Ну, скорее всего, труп. За ним на траве оставался широкий, темный след. В правой руке она держала свой дорожный посох. Вся эта картина — женщина с посохом, тянущая за собой мертвое тело, и залитая мертвенно-сиреневым светом, — изрядно отдавала импрессионизмом. Эдуард Моне бы от зависти удавился.

Кассандра бросила труп за окном. Неодобрительно поджав губы, осмотрела мою исцарапанную, полуголую личность. И выдала:

— Тебе нужны тренировки. Выглядишь, как обозная шлюха, после драки за клиента. В следующий раз держи меч возле кровати, а кинжал под подушкой. — после чего, величаво развернувшись, удалилась в сторону внутренней двери.

Может отменить приказ о ее охране? Наоборот, попросить Друза ее удавить, по-тихому? Он с радостью, я уверен, такой приказ исполнит.

Ну ок. Обиды обидами, а в главном она права. Я был позорно не готов к нападению. Оружие убрал. Какой возле кровати. Я теперь с мечом в обнимку спать буду. И с кинжалом в зубах.

— Так. Труп к себе в комнату тащите, обратился я к Друзу. Посмотрим, что за ночной визитер без записи ко мне на прием прорвался.

Один из рабов между тем вытащил из пола кинжал убийцы и, зачем-то его обнюхивал. Под моим внимательным взглядом он слегка стушевался, но потом сказал:

— Яд, господин. Он вас не задел?

— Если бы задел, я бы уже, наверное, валялся на полу, высунув язык и пуская пену.

— Не обязательно. Оружейные яды действуют медленно, но верно, господин! Вам бы попросить служанку богини вас проверить. И у патрициев устойчивость телесная больше.

— А ты, откуда так хорошо в ядах разбираешься?

Немного помедлив, он ответил:

— Господин выкупил Тринадцатого в цирке Альбы. Там Тринадцатый занимался боями. Тринадцатому и его товарищам разрешали наносить яды на оружие для боев с монстрами. И учили ими пользоваться, господин.

— Ясно. Ножом он меня не задел. Там должно было что-то воткнуться в дверь или стену. Проверь.

Пока мы обсуждали с Чёртом инъектные яды, мастер Терто куда-то испарился.

***

На полу в комнате для прислуги, которую заняли мои вояки, лежало раздетое тело убийцы с проломленным черепом. Рядом с ним были разложены три бронзовых ножа. Один прямой узкий четырехгранный клинок-шило. На мизерикордию похож. Тот самый, которым убивец чуть не проткнул мою печень. И два ножа кастета с изогнутыми лезвиями, идущими по верхней — ударной поверхности.

Рядом расположились четыре метательных пластины с острозаточенными краями, один из которых изгибался вроде буквы Г. Пояс с кармашками и пять каких-то подозрительных пузырьков, извлеченных из него. Набор гнутых бронзовых же полосок, наверное, отмычки. Магнит на деревянной ручке. Короткая кольчуга без рукавов, очень тонкого двойного плетения. Помнится в АД& Д такую называли чейн-ширт. Аккуратная бронзовая фомка. И все.

Сейчас я мог разглядеть нападавшего при свете ламп.

Его лицо было сплошь покрыто татуировкой, из острых углов и пересечений ломаных линий. Тату несимметрично заполняло его щеки и лоб, оставляя чистым только подбородок. На плечах и коленях были вытатуированы символы древнего языка, означающие, если Максимус не ошибся, Умбра — Тень. Не просто отбрасываемая предметами тень, а имя одного из местных божков. Завершает композицию небольшая стеклянная трубочка с грушей на конце и конструкция из стальной проволоки, продетой в деревянную рукоять с винтом. Последнее — гаррота.

Ни денег, ни иных ценностей при нем не обнаружилось. Эх. Вот в книжках с каждого трупа герой лутает что-нибудь ценное или полезное для себя. Жрачку, патроны и деньги! Деньги даже из волков в некоторых книгах сыпятся. А этот гад, какой-то нищеброд. На дело деньги не взял. Наверняка же ему заплатили за меня. Жлоб.

Черт осторожно перенюхал пузырьки, поднося их сбоку от носа и нагоняя воздух к нему взмахами ладони.

— Вот эти три — точно яды. Про те два Тринадцатый не уверен. Вот это, кажется, краска.

В комнату бесшумно вошла Кассандра. В руках у нее был керамический горшочек с вонючей мазью.

— Сядь. — просигналила мне она. — Я обработаю твои ссадины. Быстрее заживут. Хотя стоило бы оставить их, как напоминание, о том, что ты не на прогулке в имении твоего папочки. И что нужно прислушиваться к знакам Богини.

Я, со вздохом, подчинился. Какая властная женщина. Мне такие никогда не нравились. Ее холодная, мраморная красота не вызывала во мне ни капли влечения. Что странно. На смазливых служанок я реагировал вполне определенным образом.

К слову, мне кажется, или монашки должны быть скромнее? Хотя, скорее всего, сестра Кассандра кому должна, всем простила. Потом догнала и еще раз простила, по заветам Смеющейся Богини. Жуткая женщина, на самом деле. Я покосился на труп, лежащий посреди комнаты. Дернулся, когда холодная мазь прикоснулась к коже.

Через минуту все ссадины начало печь. Ссука, жжется! Я сжал челюсти покрепче. Это она специально, наверное! Вот гадство!

— Ладно, оставлю вас. Труп на помойку, или куда их принято сдавать. Меня, до утра не беспокоить! Утром, как Эос (местное светило) встанет тренировка, Друз, ты и ребята будете противниками. Сестра Кассандра. Благодарю тебя за помощь. И за лечение. Обещаю прислушиваться к твоим советам, в будущем.

Проговорив все это, я покинул каморку моих соратников. Зашел к себе. И только тогда позволил себе выматериться в голос.

Хозяин остерии подсуетился. Пока мы обыскивали ночного гостя, на окне появилась новая решетка и легкая занавеска. Свет на улице сменился на ярко-синий. Сапфировый. Я выглянул в окно. Один спутник — Ремидий, я вспомнил название, висел в зените. Второй уже закатился за горизонт. Его называли Фобос, и был он кроваво-красным, когда его сосед находился за горизонтом. Странный мир. Совсем чужой. И в то же время… дико интересный. Я еще недолго пялился в окно на пейзаж, приобретший волшебные мягкие очертания, как будто остерия переместилась из царства мертвых в мир эльфов под холмом.

Когда зуд от мази утих, я лег на свежую простыню и провалился в черную бездну сна без сновидений. Наконец-то этот длинный день закончился.

***

Разбудил меня громкий вопль Друза:

— Подъем вашмилость, пилум вам… Эос встала.

Придушу гада. Кое-как поднявшись с кровати, я решил не одеваться. И поперся во внутренний двор, за Друзом, на специальную тренировочную площадку. Оказывается здесь и такая есть.

Круг для тренировок был полностью засыпан холодным и влажным после ночи песком. Небольшая метров десять на десять полянка, огражденная низкими деревянными бортиками. Здесь же находилось несколько манекенов и спортивных снарядов, отдаленно похожих на наше бревно и гимнастическую стенку. Вот всю жизнь я старался избегать таких мест. А сейчас сам добровольно прыгаю в пасть чудовищу. Так, прочь уныние.

Я вытащил из памяти Доримеда разминочный комплекс. Выглядел он чересчур заморочено. Но мне-то откуда знать, как такие комплексы выглядеть должны? Начал совершать положенные движения, стараясь не сильно налажать. Мышцы, казалось, сами мне помогали, ноги и руки вставали в нужное положение.

Никакой «мышечной памяти» не существует. У мышц нет места для установки ПЗУ. Но определенная последовательность действий, повторенная несколько раз, закрепляется в синапсах головного мозга, позволяя не вспоминать каждое движение, а делать их как бы, машинально.

Поэтому, когда я перестал думать, куда поставить ногу или руку, мои движения сразу «выровнялись». я продолжил разминку в этом состоянии легкого транса.

На площадку шагнула сестра Касандра. Одетая только в полоску ткани на груди, и подобие моих труселей. Платиновые волосы она подвязала давешней повязкой, стянув их в «конский хвост» у затылка. У меня и Друза сбились отработанные движения. Друз аж закашлялся, бедняга. Только Черт и Очко продолжали невозмутимо выполнять свой разминочный комплекс.

Сестра была худощава и узкобедра. Грудь, прикрытая повязкой, тоже не отличалась большими размерами. Но ничего «мальчишеского» в ее фигуре не было. У сестры была гибкая и стопроцентно женская фигура. Все ее тело состояло из тугих, поджарых мышц, как у профессиональной гимнастки, наверное. Ни грамма лишнего жира. На самом деле выглядела она очень эстетично. Сходство с античной статуей только усилилось.

СЕСТРА КАССАНДРА: Разминка

Я восстановил равновесие и сосредоточился на своей разминке. Если вначале все тело ломило после вчерашней ночи, то к концу разминки, я чувствовал себя как робот Вертер, добравшийся до розетки. Попутно я отметил, что у всех разминочные комплексы были разные.

Друз и Очко делали упор на силовые упражнения, приседания, отжимания и тому подобное. Разминка для рядовых армии империи, — «вспомнил» я.

Упражнения Черта значительно отличались уклоном в ловкость и растяжку.

Разминка Кассандры была вообще непонятной. Медленные, тягучие движения. Она подолгу замирала в одной позе, а потом словно перетекала в следующую. Это было похоже на некий медленный, странный танец или ритуал. При этом я видел, ну да я за ней подглядывал, что эти упражнения задействуют каждую мышцу в ее теле. Надо у нее поучиться. Интересная метода.

Мой же комплекс был самым сложным и самым длительным. Начинался он с обычного разогрева мышц и связок. Затем силовые упражнения. А заканчивался он сложными движениями, имитирующими бой оружием с перемещением по специальной, круговой системе. И хотя здесь не было расчерченной по полу схемы движения ног, я мысленно держал ее перед глазами. По окончании разминки мне полагалась еще и медитация, но я решил ее пропустить. В отличие от сестры, которая сев в подобие позы лотоса, застыла в неподвижности.

Мы взяли из стоящей за пределами площадки деревянной бочки имитационные копии оружия. Я взял два меча. Черт вооружился передротиком, недокопьем. Друз и Очко взяли мечи и щиты.

— Ваша милость. Только прошу, не усердствуйте сильно. Я-то мужик крепкий, а вот ребятам сейчас переломы ни к чему. — Впервые за тренировку обратился ко мне Друз.

— Работаем в полную силу, но удары стараемся контролировать. Я не буду никого ломать специально. Да и не восстановился я после лечения до конца.

Ну что сказать. Это не было похоже на бой императора Коммода из фильма Гладиатор, со своими телохранителями. Ребята не стеснялись никаких приемов. Пинали ногами по яйцам, бросали песок лицо, нападали синхронно, по команде Друза. Вначале я получил несколько чувствительных ударов по предплечьям и бедрам. Затем мне удалось вновь поймать состояние легкого транса, и рисунок боя решительно изменился. Я метался по площадке, уходя из-под ударов и раздавая тяжелые плюхи своими деревянными мечами. Пару раз, даже попав в щит, я сбил Очко с ног. С Друзом, правда, это не прошло ни разу. Даже когда я влетел ногой ему в щит, он сумел ловко отклонить меня в скольжение, да еще и почти достал меня по заднице, ударом вдогонку. В конце концов я расшвырял всех троих и остановил тренировку, потому что чуть не проломил Друзу череп. Пятнадцать минут прошло, а мы все дышали, как загнанные лошади.

Восстановился я быстрее остальных.

Кассандра, которая, как оказалось, уже не медитировала, встала, подошла к бочке, и достала оттуда длинный шест, вроде своего давешнего посоха. Выйдя на середину площадки, она поманила меня рукой.

Хотел бы я сказать что уделал ее. Но нет. У нас вышла боевая ничья. Я один раз достал ее в ногу, а она вскользь задела меня по корпусу. Остановились мы, когда я очередным молодецким ударом оставил от ее шеста примерно две трети. Кассандра молча мне поклонилась, а потом выдала:

— Машешь мечами, как мужик цепом на обмолоте. Дурной силы тебе конечно не занимать, но я больше не вижу перед собой седьмого меча империи. Тебе нужно больше заниматься, Максимус! Раньше ты бы оставил меня без оружия за пару мгновений.

— Значит, есть к чему стремиться. Ты же знаешь, заклятие выжгло мне часть памяти. И, видимо, повредило навыки.

— Оставь жалкие оправдания для гетер. Им будешь объяснять, что «просто не в настроении». Восстанавливай свои навыки, Максимус. Воин Богини не может быть слабаком.

Повернулась и покинула площадку. Стерва.

— А ничего, баба. Нормально против вас продержалась, копье ей в колено. — вдруг выдал Друз.

Я вздохнул. Вбить хоть немного почтения к высшим сословиям в голову отставного центуриона, видимо, безнадежная затея.

Отправив моих вояк за адвокатом-алкоголиком и омывшись в бассейне, я сам приступил к завтраку. Терто правильно воспринял мои вчерашние указания, и хоть мне снова принесли что-то экзотичное, количество пищи теперь соответствовало моим реальным возможностям.

Утренняя Эос уже жарила вовсю, поэтому я предпочел снова переместиться в прохладную беседку. Похоже, здесь теперь будет мой рабочий кабинет.

Наконец, в саду послышался какой-то шум, и передо мной предстала боевая троица с моим, как я надеялся будущим поверенным.

Друз практически волок его за шиворот, а Черт и Очко контролировали по бокам. Был Юстас взлохмачен и небрит. Молодое еще лицо с правильными патрицианскими чертами выглядело одрябшим. Под глазом наливался желтизной приличный такой синяк, а правое ухо было слегка оттопырено и покраснело. Надета на нем только домашняя туника, вся в винных и соусных пятнах, слегка надорванная у плеча.

— Я вырву твою печень и сожру ее, богами клянусь! Отпусти меня, мерзкая отрыжка демона! — возмущался схваченный за шкирняк парень.

— Вот, господин Доримед, привели, хер ему в ухо! Орет как оглашенный. Я аж почти оглох. Как только глотку не надсадил, гаденыш.

— Господин Юстас. Мое имя Максимус Доримед. И я попросил своих людей пригласить тебя, поскольку мне нужен твой совет в юридической плоскости.

— О! Кажется, среди неандертальцев появился человек разумный. Я Юстас Алексис. Осеченная ветвь дома южных Алексисов. Да отпусти ты меня, обезьяна, траханная адскими тварями! Я не собираюсь сбегать! — это он уже бросил Друзу. — твои люди, Доримед, могли бы вести себя и повежливее.

Понятно, что имел в виду старик консул коллегии, когда говорил, мол парень хамоват. Юстас, как отсеченная ветвь, уже не принадлежал к сословию патрициев, и не имел права говорить мне «ты». Быстрый взгляд из-под насупленных бровей подтвердил мою мысль, что это, скорее всего, проверка.

— Садись Юстас из рода Алексисов и раздели со мной вино и хлеб. А потом мы поговорим с тобой о делах, как полагается благородным людям.

Легкая улыбка мелькнула и угасла на его лице. Я, похоже, прошел какую-то его внутреннюю проверку, не став качать права и кичиться сословными привилегиями, а приняв его, как равного.

Он одернул тунику и сел напротив меня на подушку, положенную на мраморную скамеечку.

— Почему бы двум благородным людям и не выпить с утра. Тем более я вижу синее асторское. Превосходный выбор, Доримед. От хлеба я откажусь. Но тебя, видимо, ввели в заблуждение. Я больше не практикую. Старые маразматики, чтоб им сдохнуть в страшных муках, вышвырнули меня из коллегии.