Попаданки. Розарий для феодалок. (Людмила Вовченко) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 5.

Ночью Наташа почти не спала.

Она лежала, заложив руки за голову, и смотрела в темноту, в которой дом уже не казался чужим, но ещё и не стал по-настоящему своим. Балки над головой были кривые, старые, местами потемневшие от времени, и Наташа поймала себя на мысли, что где-то глубоко внутри уже начала прикидывать, какие из них можно заменить, а какие ещё простоят лет двадцать.

Вот так и начинается, — подумала она без иронии. — Сначала балки. Потом стены. Потом судьбы.

Шура спала беспокойно. Несколько раз ворочалась, вздыхала, один раз пробормотала что-то вроде:

— Да пошёл ты со своей барщиной…

Наташа усмехнулась в темноте.

На рассвете она встала тихо, стараясь не разбудить подругу, накинула платок и вышла во двор. Воздух был холоднее, чем вчера, и от земли тянуло сыростью. Туман снова полз между строениями, цеплялся за курятник, обнимал козу, будто пытался её украсть.

Коза, заметив Наташу, недовольно фыркнула.

— Да-да, — тихо сказала Наташа. — Я тоже не в восторге от этого климата.

Она прошлась по двору медленно, уже привычно. В голове крутились не страхи, а расчёты. Люди ходят вокруг. Землю прощупывают. Смотрят, сколько они смогут взять и когда. Это было знакомо — слишком знакомо для человека, прожившего не одну эпоху в одном теле.

Сейчас главное — не показаться слабее, чем есть, и не сильнее, чем нужно.

Шаги за спиной она услышала заранее.

— Рано ты, — сказала Шура, подходя и зябко кутаясь в плащ. — Или вообще не ложилась?

— Полежала, — ответила Наташа честно. — Подумала. Хватит.

Шура посмотрела на неё внимательно.

— Что решила?

Наташа кивнула в сторону земли за изгородью.

— Сегодня начинаем там. Не глубоко. Просто показать, что это не пустырь.

— Людей возьмём? — сразу спросила Шура.

— Возьмём, — ответила Наташа. — Но не всех. И не сразу.

Шура усмехнулась.

— Люблю, когда ты так говоришь. Сразу ясно — кому-то сегодня будет неудобно.

К завтраку управляющая была тише обычного. Она смотрела на Наташу уже не с подозрением, а с чем-то вроде осторожного ожидания — как смотрят на человека, который внезапно оказался важнее, чем предполагалось.

— К вам опять могут прийти, — сказала она, разливая похлёбку. — Вчерашний… в плаще. Он не просто так ходит.

— Я знаю, — спокойно ответила Наташа. — Пусть приходит.

Шура хмыкнула.

— Главное, чтобы не с пустыми руками.

После завтрака они вышли все вместе. Слуга, двое соседей, которых привела управляющая, и ещё один мужчина — молчаливый, широкоплечий, с руками, как из дерева. Он сразу понравился Шуре.

— Этот работать умеет, — буркнула она Наташе. — Смотри, как стоит. Землю чувствует.

Наташа кивнула.

— Вот ему и дадим первое дело.

Они пошли к дальнему участку. Там земля была темнее, плотнее, трава гуще. Наташа остановилась, присела, взяла ком земли, растёрла между пальцами.

— Здесь, — сказала она.

— Почему здесь? — осторожно спросил слуга.

Наташа подняла на него глаза.

— Потому что здесь вода ближе. Потому что солнце не жжёт. Потому что эта земля не брошенная — она ждёт.

Люди переглянулись. Кто-то пожал плечами, кто-то кивнул. Но никто не стал спорить.

Шура тем временем уже раздавала инструмент.

— Ты — сюда. Ты — за мной. Ты — копай, но неглубоко. Не геройствуй.

— А вы? — спросила одна из женщин.

Шура усмехнулась.

— А мы рядом. Нам нравится видеть, как всё получается.

К полудню земля была вскрыта. Не много — ровно столько, чтобы стало видно: здесь что-то будет. Наташа не торопилась. Она специально не доставала рассаду. Не сейчас.

Пусть сначала поверят в землю, — подумала она.

Когда солнце поднялось выше, к ним снова подошёл человек в плаще.

Он молча смотрел на участок, на людей, на Наташу.

— Вы серьёзно, — наконец сказал он.

— Очень, — ответила Наташа.

— И что здесь будет?

Наташа улыбнулась — не широко, не вызывающе.

— То, что накормит. И то, за что будут платить.

Мужчина прищурился.

— Вы слишком уверены для сирот.

Шура подошла ближе.

— А вы слишком любопытны для соседа, — сказала она спокойно.

Повисла пауза.

Наташа почувствовала, как в этом месте история слегка меняет направление. Ещё шаг — и либо их оставят в покое, либо начнут давить сильнее.

Мужчина в плаще наконец кивнул.

— Посмотрим, — сказал он и ушёл.

Шура выдохнула.

— Ну что, — сказала она, — первый раунд?

Наташа посмотрела на вскрытую землю.

— Даже не разминка, — ответила она. — Но мы уже в игре.

К вечеру люди расходились усталые, но не злые. Управляющая задержалась.

— Вы понимаете, — сказала она тихо, — что если у вас получится… вас не оставят в покое?

Наташа посмотрела на неё спокойно.

— Мы это понимаем с первого дня.

Шура добавила, не глядя:

— Иначе зачем было нас сюда кидать?

Управляющая ничего не ответила.

Когда ночь снова опустилась на дом, Наташа спустилась в подвал. Долго смотрела на рассаду, на клубни, на ящики.

— Скоро, — тихо сказала она. — Но не сразу.

Наверху скрипнула доска. Шура стояла на лестнице.

— Ты готова? — спросила она.

Наташа подняла глаза.

— Да.

— Тогда завтра начнём по-настоящему.

Наташа улыбнулась.

И где-то между землёй и камнем, между прошлым и будущим, уже начинал формироваться их собственный порядок — не громкий, не показной, но очень упрямый.

Если хочешь — сразу продолжаю Главу 5.2, без ожидания, чтобы добрать объём и усилить линию давления, союзов и первых скрытых решений.

На следующее утро дом проснулся раньше людей.

Это было странное ощущение — Наташа поймала его сразу, как только открыла глаза. Не звук, не движение, а именно ожидание, будто стены и земля вокруг затаили дыхание. Дом больше не был просто постройкой: он стал точкой притяжения. Местом, где что-то начиналось — и это чувствовалось кожей.

Шура проснулась почти одновременно. Села на тюфяке, потянулась и зевнула так, что захрустели плечи.

— Ну что, — сказала она сипло, — сегодня нас будут любить или ненавидеть?

— Сначала проверять, — ответила Наташа, надевая рубаху. — Любить и ненавидеть будут позже.

Во дворе уже возились. Слуга спорил с кем-то из пришлых, управляющая стояла рядом и, как ни странно, не вмешивалась, а просто слушала. При виде Наташи разговор оборвался сам собой.

— Доброе утро, — сказала она спокойно.

— И вам, — отозвался тот самый широкоплечий мужчина, которого Шура приметила вчера. — Мы… пришли помочь. Если вы не против.

Он говорил осторожно, но в голосе уже не было сомнений. Был интерес.

— Не против, — кивнула Наташа. — Но сначала — завтрак.

Шура хмыкнула.

— Вот это я понимаю — подход.

Завтрак был простой, но сытный. И снова управляющая смотрела на них уже иначе — будто постепенно пересматривала всё, что думала раньше. Люди ели, переговаривались, и Наташа ловила обрывки фраз:

— …говорят, у них коза не простая… — …работают сами, не кричат… — …землю чувствуют…

После еды Наташа наконец решила сделать следующий шаг.

— Сегодня покажу, что будем сажать, — сказала она, когда все вышли во двор.

Шура сразу поняла и напряглась.

— Наташ, может, не всё?

— Не всё, — согласилась та. — Только то, что не страшно.

Она спустилась в подвал и вынесла несколько клубней картофеля. Положила их в корзину, подняла так, чтобы все видели.

Наступила тишина.

— Это… — один из мужчин нахмурился. — Это что?

— Корень, — спокойно сказала Наташа. — Который кормит.

— Корни мы и так знаем, — буркнул кто-то.

Шура скрестила руки.

— А этот вы знаете? — спросила она с интересом. — Или вы предпочитаете каждый год надеяться на чудо?

Наташа опустилась на корточки, взяла один клубень и показала, где глазки.

— Это сажают вот так. Не глубоко. Он даёт много. Не боится холода. И хранится долго.

Люди переглядывались. Кто-то хмыкнул, кто-то скептически покачал головой.

— Вы уверены? — спросил широкоплечий.

— Да, — ответила Наташа. — И не только уверена. Я знаю.

Это «знаю» снова сработало сильнее любых объяснений.

— Посадим здесь, — продолжила она, указывая на вскрытый участок. — Немного. Для начала.

Шура подошла ближе и тихо сказала:

— А если не взойдёт?

Наташа не отвела взгляда от земли.

— Тогда я признаю ошибку.

Люди удивлённо переглянулись. Признание ошибки здесь было редкостью.

Посадка заняла меньше времени, чем ожидали. Всё делали медленно, аккуратно. Наташа показывала, Шура следила, чтобы никто не начал «улучшать» по-своему.

Когда последний клубень ушёл в землю, Наташа выпрямилась.

— Всё, — сказала она. — Теперь ждём.

— И всё? — разочарованно спросил кто-то.

Шура усмехнулась.

— Вот именно. Теперь — самое сложное: не лезть.

День продолжился работой. Чинили забор, укрепляли сарай, переносили старые камни. Но атмосфера уже была другой. Люди не просто помогали — они участвовали.

К обеду снова появился мужчина в плаще.

Он молча посмотрел на участок, потом на Наташу.

— Это риск, — сказал он.

— Любое дело — риск, — ответила она. — Но без него вы так и будете ждать милости от погоды.

Он задумался.

— Если у вас получится…

— Получится, — спокойно перебила Наташа. — Но не сразу.

Он кивнул, будто принял это как личный вызов.

— Я пришлю людей, — сказал он. — Но смотреть буду внимательно.

— Смотрите, — согласилась Наташа. — Нам скрывать нечего.

Вечером, когда двор снова опустел, Шура плюхнулась на лавку и выдохнула:

— Ну, мать… ты понимаешь, что ты только что сделала?

— Да, — ответила Наташа.

— Ты только что поставила на кон не только наш урожай, но и нашу жизнь.

Наташа села рядом.

— Мы и так на кону, Шур. С первого дня.

Шура посмотрела на неё долгим взглядом.

— Знаешь, — сказала она наконец, — а мне нравится, что ты больше не притворяешься осторожной.

Наташа улыбнулась устало, но тепло.

— А мне нравится, что ты всегда прикрываешь спину.

Они сидели молча, слушая вечерние звуки. Дом снова скрипел — но теперь это был не старческий стон, а что-то вроде довольного ворчания.

В подвале лежали ростки будущего.

Во дворе — люди, которые начали верить.

А вокруг — мир, который медленно, но неотвратимо начинал меняться.

И Наташа знала: впереди будет сложнее. Гораздо.

Но пути назад у них больше не было.

Ночь после посадки картофеля выдалась тёплой и тревожной.

Наташа это почувствовала сразу — как чувствуют перемену погоды или приближение грозы. Воздух был густой, тяжёлый, и даже звёзды над домом казались ближе, чем обычно, будто нависали. Она вышла во двор босиком, постояла на земле, закрыв глаза. Почва под ногами была тёплой, живой, и это странным образом успокаивало.

Дом больше не скрипел. Он молчал.

— Вот и ты притих, — тихо сказала Наташа. — Значит, понял.

Шура появилась следом, накинув на плечи старый плащ. Она тоже не спала — Наташа это знала ещё до того, как услышала шаги.

— Они будут приходить, — сказала Шура без предисловий. — Всё чаще.

— Да, — согласилась Наташа. — И не только из любопытства.

Шура подошла ближе, посмотрела туда, где днём вскрыли землю.

— Ты видела, как он смотрел? — спросила она. — Этот… в плаще.

— Видела, — ответила Наташа. — Он не про урожай думает. Он считает.

Шура хмыкнула.

— Пусть считает. Мы тоже считать умеем.

На следующий день это подтвердилось.

С самого утра во двор стали подтягиваться люди — не толпой, по двое, по трое. Кто-то принёс инструменты, кто-то просто стоял у забора, будто случайно оказался рядом. Наташа наблюдала из окна, отмечая лица, жесты, взгляды. Люди были разные, но объединяло их одно: они больше не смотрели на дом как на пустующее место.

Теперь это было чьё-то.

— Пора, — сказала Наташа.

Она вышла во двор и не стала повышать голос. Не стала созывать. Просто начала работать.

Она взяла мотыгу и пошла к дальнему участку — туда, где земля была ещё не тронута. Через несколько минут рядом оказался слуга. Потом — широкоплечий мужчина. Потом ещё двое.

Шура заняла позицию у сарая. Не как хозяйка — как страж. Она распределяла задачи коротко, жёстко, без суеты. И никто не спорил.

Управляющая подошла ближе, постояла, потом вдруг сказала:

— Если вы хотите, чтобы вас воспринимали всерьёз… вам нужен порядок не только в земле.

— Я знаю, — спокойно ответила Наташа. — Поэтому сегодня вечером мы поговорим.

Управляющая посмотрела на неё внимательно.

— С кем?

— С теми, кто считает, что эта земля может стать их, — сказала Наташа.

К полудню работа кипела. Землю расчищали аккуратно, без фанатизма. Наташа следила, чтобы не копали слишком глубоко, объясняла, где оставить траву, где убрать камни. Люди слушали. Не потому, что она говорила красиво — потому что у неё получалось.

Когда солнце перевалило за середину неба, к дому снова подошёл мужчина в плаще. На этот раз — не один.

— Вы быстро осваиваетесь, — сказал он без приветствия.

Наташа выпрямилась, вытерла руки о фартук.

— Мы просто не теряем время, — ответила она.

Он посмотрел на людей, потом снова на неё.

— Эта земля принадлежит вам… пока.

Шура, стоявшая чуть в стороне, шагнула ближе.

— Пока — это сколько? — спросила она спокойно.

Мужчина прищурился.

— Пока вы полезны.

Тишина повисла тяжёлая.

Наташа не отвела взгляд.

— Тогда нам стоит договориться, — сказала она. — Потому что полезность — вещь обоюдная.

Он усмехнулся.

— Вы смелы.

— Мы взрослые, — поправила Наташа. — И мы здесь надолго.

Он помолчал, затем кивнул.

— Сегодня вечером, — сказал он. — Я вернусь.

Когда он ушёл, Шура выдохнула.

— Ну всё, — сказала она. — Началось.

— Нет, — ответила Наташа. — Началось вчера. Сегодня — просто стало видно.

Вечером они действительно собрались. Не за столом — во дворе, у огня. Мужчина в плаще пришёл с двумя спутниками. Управляющая стояла рядом с Наташей. Люди держались на расстоянии, но слушали.

Наташа говорила спокойно. О земле. О порядке. О том, что никто не будет лишён своего, если не попытается взять чужое. Она не обещала золота. Она обещала стабильность — и это оказалось ценнее.

Когда разговор закончился, мужчина в плаще сказал только одно:

— Посмотрим, что вы сделаете дальше.

— Увидите, — ответила Наташа.

Ночью, когда все разошлись, Шура села рядом с ней на ступеньки.

— Ты понимаешь, — сказала она тихо, — что если картошка взойдёт…

Наташа посмотрела на тёмную землю.

— Она взойдёт, — сказала она.

Шура усмехнулась.

— Тогда мы тут не просто выживем.

Наташа кивнула.

— Тогда мы тут останемся.

Над домом медленно плыли облака. Земля дышала. В подвале, в темноте, начиналась работа, которую уже невозможно было остановить.