Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV

Глава 6

Речь Лидера Общины Единства достигла своего апогея. Его голос гремел над площадью, и толпа, еще недавно понурая, как стадо овец под дождем, теперь ревела в ответ. На изможденных, грязных лицах застыло выражение фанатичного экстаза, у некоторых по щекам катились слезы. Единство! Порядок! Сила! Эти слова, словно ритуальное песнопение, вбивались в сознание, вытесняя въевшийся страх и липкую безнадежность.

Да, картинка была впечатляющей. Дешевый, но на удивление эффективный сектантский гипноз в действии.

— А теперь, — Лидер воздел руки, и этот жест, отработанный до мелочей, заставил толпу мгновенно замолчать, — поприветствуйте тех, кто поведет вас в это светлое будущее! Наших героев! Командиров, чья стальная воля и отвага станут для вас путеводной звездой!

На импровизированную трибуну из ящиков и бетонных плит один за другим поднялись трое. Первый, высокий и до тошноты харизматичный, с гладко зачесанными назад волосами и белоснежной улыбкой, которую не портил даже длинный, тонкий шрам на щеке. Он окинул толпу теплым, отеческим взглядом профессионального манипулятора. Это был — «Оратор».

Второй был его полной противоположностью — настоящая гора мышц в залатанном бронежилете, «Бык». Его лицо с низким лбом и маленькими глазками не выражало ничего, кроме тупого самодовольствия. Он лениво поигрывал огромной двуручной секирой, лезвие которой тускло блестело системным металлом.

Третий же заставил меня по-настоящему насторожиться. Среднего роста, коренастый, с лицом, сплошь покрытым сеткой старых, белесых шрамов, и тяжелым, волчьим взглядом. От него веяло запахом застарелой крови, опытом и неприкрытой жестокостью. Этот, без сомнения, был самым опасным из троицы. Это был «Бульдог», я не отводил от него взгляда.

Именно он шагнул вперед, когда Лидер отошел в сторону, скрестив руки на груди. Его голос, в отличие от медоточивого баритона начальника, был грубым и резким, как скрежет металла по стеклу.

— Братья и сестры Общины! — рявкнул он, и от этого лающего звука толпа вздрогнула. — Хватит прятаться за стенами! Хватит собирать объедки со стола этого проклятого мира! Пришло время показать ему, чего мы стоим! Мы объявляем Великий Рейд!

Площадь взорвалась ревом, в сотню раз более искренним, чем аплодисменты Лидеру. Словно, это было то, чего они ждали. Действия.

— Мы ударим по гнезду тварей, что расплодились в старом промышленном комплексе! — продолжал Бульдог, его голос набирал силу. — Слухи не врут! Там склады, забитые добром! Нас ждет богатая добыча! Клинки F-ранга, что режут гнилую плоть как масло! Броня, способная остановить когти мутанта! Горы провизии и зелий, способных исцелить самые страшные раны!

Он сделал паузу, давая толпе захлебнуться собственной жадностью. Наживка была что надо. Но затем он выложил главный козырь, и его голос стал вкрадчивым, обещающим.

— И самое главное! Каждый, кто проявит себя в этом рейде, каждый, кто докажет свою преданность и отвагу, перестанет быть просто выжившим! Вы получите шанс стать полноправными членами Общины! Войти в ряды нашей системной элиты! Получить статус, защиту и уважение! Это ваш шанс перестать быть никем!

Это был удар под дых. Последняя фраза, брошенная с презрением и обещанием одновременно, попала в самое сердце каждого из этих отчаявшихся людей. Я видел, как загорелись их глаза. Надежда — самый сильный и самый опасный наркотик в этом мире, и этот тип явно умел использовать его на полную!

Толпа, обезумев, хлынула к столам, где уже сидели вербовщики. Люди толкались, кричали, кто-то даже пустил в ход кулаки, пытаясь записаться первыми. Я же оставался недвижим, ощущая во всем этом представлении отчетливый привкус гнили.

— Э-это… это же наш шанс! — позади меня раздался голос.

Я повернулся. Это был Мусорщик, наш новый знакомый, его лицо пылало от возбуждения. Видимо, он успел нагнать нас, пока мы вслушивались в речь «великого лидера».

— Вы слышали? Мы можем стать такими же, как они! Сильными! Уважаемыми! Никто больше не посмеет… Никто не тронет мою сестру! Пойдемте! Нужно записаться, пока есть места!

«Макс: Ну что, саппорт, пойдём записываться в стадо? Кажется, билеты на бойню еще продают», — мысленно обратился я к Нике.

Ее ответ прозвучал в моей голове холодно и четко, словно щелчок затвора.

«Ника: Только если в роли пастухов, Капитан. А лучше — волков, что придут, когда овцы и собаки перебьют друг друга».

«Макс: Да уж. Это будет мясорубка, та еще мясорубка. Они бросят этих несчастных вперед, как живой щит, чтобы те приняли на себя первый агр, вскрыли все ловушки и выманили основных врагов. А потом придут на все готовенькое и соберут самый вкусный лут. Старая как мир тактика»

— Парень, — я положил руку на плечо Мусорщику, который уже рвался к столам. — Не торопись. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и обычно он уже с плесенью.

— Ты просто не понимаешь! — отмахнулся он, ослепленный надеждой. — Они сильные! Они нас защитят! Это наш единственный шанс!

Он вырвался и, расталкивая людей, побежал занимать очередь. Я лишь покачал головой. Что ж, некоторым нужно сунуть руку в костер, чтобы понять, что огонь — горячий.

Мы брели обратно к серой многоэтажке. Мусорщик шел впереди, понурый и разочарованный моим скепсисом. Он записался в рейд. Один. Пока мы шли, я замечал детали, которые не вязались с радужной картиной «единства». Вот патруль грубо толкает старика, уронившего мешок с мусором. Вот торговка поспешно прячет под прилавок лучший товар, завидев приближение «элиты». Страх был разлит в самом воздухе этого места.

— Послушай, — решил я все же попытаться достучаться до него, когда мы подходили к подъезду. — Я видел много таких «великих рейдов». И они редко заканчиваются хорошо для тех, кто идет в первых рядах. Это называется «пушечное мясо». Лидеры получают славу и лут, а рядовые — безымянную могилу. Настоящую силу так просто не дарят. Силу берут, парень. Всегда.

Он нахмурился, в его глазах промелькнуло первое болезненное зерно сомнения. Он хотел что-то ответить, но не успел.

Наш разговор прервал шум. Сначала — глухой, влажный удар, от которого содрогаешься всем нутром. Потом еще один, и еще. Звук ломающихся костей. Затем раздался полный животного ужаса вопль, который резко оборвался, перейдя в сдавленный хрип. С верхних этажей донеслись испуганные крики, люди начали выбегать на улицу. За несколько секунд перед нашим подъездом собралась приличная толпа, образовав круг и с опаской заглядывая в его центр.

— Что там такое? — встревоженно пробормотал Мусорщик и бросился вперед.

Мы с Никой последовали за ним. Протиснувшись сквозь стену любопытных и напуганных тел, мы увидели картину, от которой даже у меня, ходячего трупа, что-то екнуло внутри.

В центре круга, тяжело дыша, стояла сестра Мусорщика. В ее тонких руках была моя тяжелая, стальная «Кроссфит бита зомби-геноцида», вся в свежей, дымящейся на холодном воздухе крови. У ее ног, в неестественной позе сломанной марионетки, корчилось тело того самого «системщика»-ублюдка, одного из надменных «элитных» бойцов. Он был еще жив, но едва ли. Его конечности были вывернуты под немыслимыми углами, лицо превратилось в кровавое месиво, из которого торчали осколки костей.

Но самое поразительное было в ней. Ее потрепанная одежда и бледное лицо были забрызганы алым. Но ее глаза… еще час назад они были пустыми и безжизненными, как у мертвой рыбы. Теперь же в них полыхал яростный, почти безумный огонь. Огонь свершившегося возмездия.

— Это же… это же один из отряда «Системщиков»! — прошептал кто-то в толпе. — Один из личных охранников Бульдога!

— Так ему и надо, твари! — злобно выплюнула какая-то женщина с лицом, похожим на печеное яблоко. — Все знали, что он сделал с девчонкой! По ночам наведывался…

Мусорщик застыл, глядя на сестру. В его взгляде смешались ужас, шок и… дикая, первобытная гордость. Он понял. Она сделала то, на что у него так и не хватило духа.

Тишину разорвал властный окрик, заставивший всех вздрогнуть:

— А ну расступились!

Толпа поспешно раздвинулась, пропуская патруль. Впереди, мрачный как грозовая туча, шел Бульдог. Он окинул взглядом избитого подчиненного, затем перевел тяжелый взгляд на сестру с битой в руках.

— Что здесь произошло? — его голос не предвещал ничего хорошего, он был холодным и острым, как осколок льда.

Никто не решался ответить. Тогда Бульдого не стал тратить время на расследование. Он ткнул толстым пальцем в сестру.

— Ты! — затем его палец, словно ствол пистолета, нацелился и на Мусорщика. — И ты!

Он подошел ближе, его лицо исказилось от ярости.

— Нападение на защитника Общины — это нападение на всех нас! — прорычал он, и его слова были адресованы уже всей толпе. Решил устроить представление. — Это ты дал ей оружие? — он схватил Мусорщика за воротник. — Дал биту в руки этой сумасшедшей, чтобы она напала на моего бойца⁈

Вина была мгновенно и безапелляционно переложена. Толпа молчала, вжав головы в плечи.

— Я-я… н-нет… м-мы не собирались… — залепетал Мусорщик, бледнея.

— Молчать! — оборвал его Бульдог. — Твоя вина очевидна! Но наша Община милосердна. У вас будет шанс искупить свой проступок. Кровью!

Он обвел толпу торжествующим взглядом.

— Они оба отправляются в штрафной отряд для грядущего рейда! Пусть докажут свою преданность на передовой!

По толпе прошел вздох ужаса. Штрафбат. Билет в один конец.

Лицо Мусорщика исказилось отчаянием. Вся его мечтательная эйфория рассыпалась в прах. Он посмотрел на меня с немой мольбой. Но его сестра… она лишь криво, торжествующе усмехнулась. Она получила свою месть, а остальное, видимо, уже не имело значения.

— Взять их! — приказал Бульдог.

Двое охранников с ухмылками шагнули вперед, намереваясь схватить брата и сестру.

И в этот момент мы с Никой двинулись.

Я обменялся с ней коротким, понимающим взглядом. В моих зомби-глазах и ее демонических зрачках плескалось откровенное, холодное веселье. Эта драма становилась все интереснее.

Прежде чем охранники успели дотронуться до сестры, я молниеносным рывком оказался рядом. Моя красная рука импа-здоровяка, сомкнулась на горле одного из них с силой гидравлического пресса. Хруст шейных позвонков был почти не слышен за общим шумом. В тот же миг изящный хвост Ники оплел шею второго. Она не стала душить его. Резкий рывок в сторону — и раздался отвратительный влажный звук рвущейся плоти. Голова охранника мотнулась под неестественным углом. Мы одновременно отбросили безвольные тела в сторону.

— Какого черта⁈ — взревел Бульдог, инстинктивно отступая на шаг.

И тут, словно по команде, наши с Никой капюшоны слетели с голов.

Наступила гробовая тишина, которую через секунду разорвали крики чистого, первобытного ужаса. Толпа отхлынула назад, давя друг друга. Они увидели меня — синекожего зомби с нечеловеческими, горящими голубым пламенем глазами. И ее — инфернально прекрасную демоницу с водопадом алых волос, витыми черными рожками и хищными когтями. Патруль, преодолев первый шок, вскинул оружие.

Паника грозила вот-вот захлестнуть площадь.

— СТОЯТЬ! — отчаянно выкрикнул Мусорщик.

Все взгляды, полные страха, устремились на него. Он понял. Это был его единственный, последний шанс. Он сделал шаг вперед, вставая между нами и патрулем.

— Они мои! — выпалил он, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Я их призвал! Это мои демоны! Не стрелять! Они пойдут со мной!

Он выпятил грудь, отыгрывая роль «повелителя демонов», хотя я видел, как у него трясутся поджилки. Мы с Никой решили подыграть. Я издал низкий, угрожающий рык, от которого у ближайших охранников застучали зубы. Хвост Ники хищно хлестнул по воздуху, и наконечник-сердечко прочертил на бетоне неглубокую, дымящуюся борозду.

Бульдог и его люди были ошеломлены. Они смотрели то на нас, то на паренька, который якобы нами командовал. В их глазах читалась смесь страха и растерянности. Они понимали, что перед ними сила, с которой им, скорее всего, не совладать. Убить «призывателя» с такими «питомцами» прямо сейчас могло обернуться бойней, в которой они сами и полягут. Отпустить — тоже не вариант, это удар по их авторитету.

После долгой, напряженной паузы Бульдог принял единственное возможное для него решение, чтобы сохранить лицо.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы, с ненавистью глядя на Мусорщика. — Ты… и твои твари… пойдете в штрафбат. Вместе. Увести всех!

Охрана, не решаясь подойти к нам, окружила нашу странную группу с безопасного расстояния, подталкивая нас дулами автоматов в спину.

Не то, чтобы эти пукалки для нас представляли какую-то угрозу, но мы решили подыграть, использовать эту ситуацию и посмотреть на этот цирк немного дольше.

Поэтому мы двинулись вперед. Со стороны других у нас наверняка был самый странный и, без сомнения, пугающий отряд в этом лагере.

«Макс: Ну что, кажется, мы все-таки записались в рейд», — мысленно усмехнулся я, обращаясь к Нике.

«Ника: Точно. Первый ряд, VIP-места».

Игра становилась гораздо интереснее.