Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV

Глава 22

Мы стояли в эпицентре бури. Сотни глаз, горящих фанатичным, нечеловеческим огнем, были устремлены на нас. Воздух в соборе был густым, наэлектризованным, он пах озоном и ладаном — странная, тошнотворная смесь, от которой першило в горле. Я сделал шаг вперед, поднимая руку в условно-миролюбивом жесте, который, впрочем, никого не обманул.

— Архиепископ, — мой голос прозвучал неожиданно спокойно в гулкой тишине. — Мы не ищем вражды. Мы ищем ответы. Может, сперва поговорим?

Лидер «Церковников» рассмеялся. Это был не злой, не злорадный смех. Это был смех врача, с безграничной жалостью слушающего бессвязный бред безнадежно больного пациента.

Я дал ему шанс. Как всегда давал шанс противнику перед началом катки, если видел, что расклад сил очевиден.

— Ответы? — он развел руками, и его золотая ряса засияла в тусклом свете, пробивающемся сквозь разбитые витражи. — Дитя тьмы, единственный ответ для вас — это очищение. Свет милосерден. Он сожжет вашу скверну, и ваши души, возможно, обретут покой.

Ну что же, я должен был попытаться. Это был жест вежливости, не более, чтобы потом он не плакался.

Ну а дальше… я не стал ждать. В тот же миг мы с Никой взорвались.

Никакой обороны. Никакого тактического выжидания. Мы атаковали первыми, обрушившись на их плотные ряды, как стихийное бедствие. Я, словно таран, врезался в стену из белых роб, моя новая инфернальная бита сносила тела и дробила кости. Каждый удар сопровождался вспышкой багровых рун, и фанатики, которых я касался, не просто умирали — они с криками отлетали в освещенные стены храма, объятые невидимым ужасом.

Ника, словно моя тень, следовала за мной. Она не просто прикрывала фланги — она расширяла прорыв, превращая его в кровавую просеку. С ее ладоней срывались волны адского пламени, выжигая целые группы призванных «Светящихся Воинов». Они лопались, как мыльные пузыри, с тихим, мелодичным звоном, который тонул в реве ее магии. И одновременно я чувствовал, как ее сила вливается в меня.

Система: На вас наложен эффект «Демоническое Усиление (F+)». Усиление +50 %. Длительность: 5 минут.

Система: На вас наложен эффект «Инфернальный Щит (F+)». Поглощает часть урона от магии Света.

Как ни крути, а Ника — идеальный саппорт. Она не просто дамажила — она четко знала, когда необходимо поддерживать, превращая меня в абсолютную машину для убийства.

«Церковники» были в шоке. Они, очевидно, ожидали отчаянного сопротивления, героической последней битвы, но уж точно не такого безудержного, демонического натиска. Мы не защищались — мы прорывались. Я шел вперед, создавая брешь, а Ника расширяла ее, выжигая все вокруг. Мы были как два хищника, ворвавшиеся в овчарню, и овцы, вместо того чтобы разбежаться, почему-то решили, что смогут нас загрызть.

Мы пробились почти до самого алтаря, оставив за собой гору дымящихся тел и угасающих сгустков света. Но тут я заметил неладное. Раненые фанатики, которых мы оставляли за спиной, снова поднимались. Их раны, даже самые страшные, затягивались на глазах, окутанные мягким, золотистым сиянием. Они возвращались в строй, их глаза горели все той же безумной верой.

Архиепископ, стоя у алтаря, поднял руки к полуразрушенному своду собора.

— Возрадуйтесь, дети мои! Ибо Свет не оставит вас! — его голос прогремел, как гром, и в нем не было ни капли сомнения.

С высокого потолка, из проломов, где когда-то были лики святых, начал падать золотой дождь. Мириады крошечных, светящихся снежинок медленно кружились в воздухе, опускаясь на его последователей. Каждая снежинка, коснувшись раны, мгновенно исцеляла ее. Но для нас с Никой этот дождь был кислотой. Моя кожа шипела, от нее шел черный дым. Инфернальный щит, наложенный Никой, трещал и таял на глазах.

Архиепископ рассмеялся, глядя на нас.

— Вы можете убивать их снова и снова, демоны. Но мой Свет будет воскрешать их вечно. Вы обречены!

Наш безудержный натиск внезапно захлебнулся. Теперь каждый раненый враг тут же возвращался в строй, а мы начали уставать. Энергия Ники была не бесконечной, как и моя собственная. Мы были вынуждены перейти от атаки к динамической обороне, уворачиваясь и прорываясь сквозь бесконечную, самовосстанавливающуюся волну фанатиков.

«Капитан, это безумие! — в моем разуме прозвучал голос Ники. В нем слышались усталость и тревога. — Мы не сможем победить! Их исцеляют быстрее, чем мы наносим урон! Что делать⁈»

Я блокировал битой световой клинок, который едва не снес мне голову, и мысленно ответил ей, позволяя себе холодную, расчетливую усмешку.

«Все идет по плану, саппорт. Просто держись. Еще немного».

Я самого начала знал, что играть по их правилам — самоубийство. Потому что в войне на истощение с ними нам не победить. Именно так они и измотали «Государственников», переманив на свою сторону половину их людей. Поэтому я и не стал. Мой план был другим. Я специально спровоцировал их, заставил их собрать все свои силы в одном месте, в их главной цитадели. Я заставил их поверить, что два демона, ослепленные своей силой, сами пришли в ловушку. Я готовил сцену. Оставалось лишь дождаться, когда поднимется занавес и на нее выйдут новые актеры.

Но сказать честно, мы были на пределе. Золотой дождь исцеления, льющийся с потолка, превратил эту битву в сизифов труд. Каждый поверженный враг, каждый фанатик, рухнувший под ударами моей биты или испепеленный пламенем Ники, через мгновение снова поднимался, его раны затягивались на глазах, а в глазах горел все тот же безумный, святой огонь. Энергия утекала, как песок сквозь пальцы. Я чувствовал, как слабеют мои удары, как Ника все чаще делает паузы, чтобы перевести дух. Нас медленно, но верно перемалывали, и Архиепископ, стоя у своего алтаря, наблюдал за этим с улыбкой божества, взиравшего на неизбежное.

И в тот самый момент, когда очередной световой клинок почти достал Нику, а я с трудом блокировал совместную атаку трех элитных воинов, раздался звук, который полностью изменил правила игры.

ТР-Р-Р-Р-Р-А-ТА-ТА-ТА!

Это был не треск магии, не звон стали. Это был сухой, яростный, оглушительный треск автоматического оружия.

В огромные витражные окна собора, изображавшие сцены из жизни святых, в священные залы ворвался запах пороха и свинца. Снаружи, с крыш соседних зданий, ударили крупнокалиберные пулеметы, их очереди прошивали ряды «Церковников», как иголки — ткань.

БУМ! БУМ!

Хаос. Абсолютный, первобытный хаос обрушился на идеальный, отлаженный механизм «Церковников». Их строй, их монолитная атака — все рухнуло. Они растерянно оглядывались, не понимая, откуда пришла новая, столь грубая и безжалостная угроза. В их рядах началась паника. Архиепископ, до этого стоявший с видом всемогущего божества, впервые потерял свое спокойствие. Его лицо исказила гримаса ярости и недоумения.

В проломы, образовавшиеся на месте окон, и через главный вход, который мы разнесли, в собор врывались они. Солдаты в тяжелой тактической броне «Государственников». Они действовали слаженно и безжалостно, поливая сбившихся в кучу фанатиков свинцом.

Я увидел, как Ника с изумлением смотрит на разворачивающуюся картину. Я мысленно усмехнулся.

«Сюрприз, саппорт. Кавалерия прибыла точно по расписанию».

И я заметил того, кого искал, почти сразу. На одной из уцелевших галерей, под прикрытием Бастиана, который своим щитом отражал шальные световые лучи, и отряда штурмовиков, стояла она. Каната. В своей легкой магической мантии она казалась хрупкой и неуместной среди грохота и огня. Но это было обманчивое впечатление.

Ведь она была командиром. Дирижером этого хаоса.

Я видел, как она отдает короткие, резкие приказы, указывая цели. Ее атаки били не по площадям, а точечно, с хирургической точностью. Вот ледяное копье, сорвавшись с ее посоха, врезается в брюхо мага-призывателя, который пытался вызывать еще существ. Вот ледяная стена, выросшая из ниоткуда, отрезает группу элитных воинов от основных сил, оставляя их на растерзание штурмовикам. Она не пыталась уничтожить всех. Она сеяла хаос, разрушала их координацию, била по самым уязвимым местам.

В один из моментов наши взгляды встретились через все поле боя. Она на мгновение отвлеклась от командования, и я увидел на ее лице быструю, хищную ухмылку. Она коротко кивнула мне. Этого было достаточно. Наш план сработал.

Мы с Никой отступили в тень одной из массивных колонн, получая драгоценную передышку.

«Это и был план, — отправил я Нике короткое мысленное сообщение. — Заманить их всех в одно место и натравить на них армию ее отца. Пусть ослабляют друг друга. А мы соберем лут с обоих. Я знал, что такой человек, как он, ни за что не упустит такого шанса и будет следить за нами, чтобы использовать. И я ему его дал, когда мы вдвоем сыграли роль приманки — он не мог не повестись на это!»

Я почувствовал ее шок, а затем — волну обиды.

«И ты мне ничего не сказал⁈ Ты использовал меня как наживку⁈»

«Рядом был Бастиан, — спокойно ответил я. — Я не мог ему доверять на сто процентов, в отличие от Канаты. Мы с ней все обговорили через приватный чат, прежде чем действовать. Иногда для победы нужна не только сила, но и хитрость. И немного театра».

Я видел, как на ее лице шок сменяется восхищением, а затем — азартной, демонической улыбкой. Она все поняла. Ведь провернуть то, что мы сделали, могли лишь мы вдвоем. Она была не просто наживкой. Она была тем, кому я безоговорочно доверял.

Теперь мы были не целью. Мы были хищниками в мутной воде. Собор превратился в кипящий котел, где три силы сошлись в смертельном танце. Солдаты «Государственников», укрываясь за опрокинутыми скамьями и колоннами, вели шквальный огонь, их пули высекали искры из каменных стен и рвали в клочья белые робы. «Церковники», оправившись от первого шока, яростно контратаковали. Их элитные воины, окутанные светом, сходились с солдатами в жестоких рукопашных схватках, а маги поддержки с галерей обрушивали на штурмовиков карающие лучи.

Каната со своей группой работала как снайпер. Я видел, как по ее команде Бастиан, словно несокрушимая скала, принимал на себя удар вражеского заклинания, а в следующий миг ледяное копье, сорвавшееся с посоха Канаты, пронзало мага, посмевшего высунуться из-за укрытия. Они не лезли в самую гущу, они выцеливали командиров, целителей, нарушая координацию врага и не давая ему перегруппироваться.

Мы с Никой использовали этот хаос. Мы больше не стояли на месте. Мы двигались, как два призрака, появляясь там, где нас не ждали. Вот я сношу с ног группу фанатиков, которые пытались обойти солдат с фланга, моя инфернальная бита дробит их щиты и кости с одинаковой легкостью. Вот Ника, заметив, как один из магов на галерее готовится обрушить на штурмовиков мощное заклинание, обрушивает на него стену адского пламени, и его крик тонет в реве огня. Мы не помогали «Государственникам» напрямую. Мы просто усугубляли хаос, ослабляя обе стороны и не давая ни одной из них получить решающее преимущество.

Но даже в этой мясорубке я видел, что «Церковники» держатся. Золотой дождь, льющийся с потолка, не прекращался. Каждый раненый фанатик, каждый подстреленный солдат Света очень быстро снова вставал в строй. Эта тактика была гениальна в своей простоте и ужасающа в своей эффективности. Они просто не кончались.

Я понял, что этот бой может длиться вечно, пока не иссякнут патроны у «Государственников» или энергия у нас. Нужно было выбить сердце этой армии. Мой взгляд упал на алтарь.

Сквозь рев битвы, вспышки выстрелов и магии, я видел его. Архиепископ. Он не участвовал в общей свалке. Он стоял у алтаря, который светился ровным, золотистым светом, и вокруг него была аура спокойствия и власти. Он руководил боем, но не криками, а едва заметными жестами, и его воины двигались с фанатичной точностью. Он был источником их силы. Он был сердцем их армии.

«Ника, Каната, мне нужен коридор. Прямо к алтарю. Сейчас же!» — мое мысленное сообщение было коротким, но ясным.

Ответ пришел в виде действий. Ника, не раздумывая, обрушила на ближайшую к алтарю группу врагов огненный вихрь, расчищая мне путь. Каната, откуда-то с фланга, послала вдогонку ледяные шипы, которые выросли из пола, замедляя тех, кто пытался меня перехватить.

Я рванул вперед. Я больше не прятался. Я шел напролом. Удар инфернальной битой снес светового воина. Я прорвался через последние ряды и оказался перед алтарем. Я замахнулся! Но…

…прежде чем я успел нанести удар по Архиепископу, передо мной из воздуха возник мерцающий золотой барьер. Он заблокировал атаку, а я инстинктивно приложился к нему рукой. Мою плоть обожгло невыносимой болью, словно я сунул ее в доменную печь. Этот свет очевидно был ядом для моей не-мертвой сущности.

Архиепископ, стоящий за барьером, медленно повернулся ко мне. На его лице была снисходительная, почти отеческая улыбка.

— Глупое, оскверненное дитя, — его голос был спокоен и мелодичен. — Ты сам пришел в объятия Света. Не волнуйся, скоро все вы вернетесь в его сияющее царство. Я обеспечу это прямо сейчас!

Он отвернулся и сделал шаг к алтарю, намереваясь завершить какой-то ритуал. Но я не собирался его отпускать!

— Энергетический Взрыв! — мысленно взревел я, вливая всю свою ярость и энергию в биту. Она вспыхнула багровым, и я со всей силы обрушил ее на золотую преграду.

ДЗЗЗЗЗЗИНЬ!

Барьер с оглушительным звоном раскололся на десятки сияющих осколков.

Я бросился вперед, сквозь осыпающийся дождь света, целясь в беззащитную спину Архиепископа. Моя бита, окутанная тьмой и огнем, была в сантиметре от его головы. Но…

…она так и не достигла цели.

Передо мной, словно из ниоткуда, возникла фигура. Раздался глухой удар. Мою атаку, в которую я вложил всю свою мощь, с легкостью блокировали.

Я поднял глаза. Передо мной, выставив вперед руку, окутанную чистым, золотистым светом, стоял он. Тот, кого я не мог найти с самого начала этого замеса. Тот, ради кого вообще затевалась вся эта заварушка.

Инвок.

И он не собирался позволить мне добраться до этого фанатика. Ну что же, самое главное препятствие в этой катке наконец появилось…