Пожиратель Ци – 2

Глава 37

Ассортимент артефактов, предложенный Тобином, разочаровал. Никаких плит из песчаника, создающих пыль, и сапогов, приклеивающих адепта к любой поверхности.

Хаггард, когда я обратился к нему с таким же запросом в давние времена, показал куда более экстравагантные вещи… То, что предложил Тобин, было слишком нормальным, вопреки названию лавки. Тоже мне, «Редкие товары». Да и слишком дорогим — как минимум для наших целей.

Рыжий торговец пару раз впихивал мне техники или зелья, хоть я и спрашивал только об артефактах, но да ладно.

Рассматривая технику огня, создающую перед адептом очень мощный барьер, непроизвольно сглотнул. Но ценник… семьдесят золотых, это издевательство какое-то! Хотя сразу три уровня, может, и нормальная цена…

— Хаггард, а сколько у нас денег? — поинтересовался я, оценивая эффекты техники, указанные в описании.

— Если говоришь о деньгах, которые мы вместе заработали, то чуть больше тысячи, — ответил Хаггард, — но не рекомендую что-то покупать сегодня. Сходи завтра в большие специализированные лавки при школах, выбор там тебя приятно удивит.

— И неприятно удивят цены, — хмыкнул Тобин, внимательно слушавший наш разговор.

Значит, чуть больше тысячи — наше общее, и своих у меня сотня где-то в браслете лежит. Нормально в принципе, но лучше пока сильно не тратиться — неизвестно, как дела пойдут с продажей артефактов в этом городе…

— Знаю я тебя, старый пройдоха, — махнул рукой Хаггард, — брату родному втридорога продавать будешь, говоря, что от этой сделки разоришься.

Тобин насупился и хотел уже что-то ответить, как крот вылетел из-за пазухи Хаггарда и приземлился на какой-то обруч, вокруг которого начал прыгать и переливаться разными оттенками красного.

— Ого, магмовый крот… Такой маленький, большая редкость, — поправил очки торговец, внимательно разглядывая зверушку.

— А что это за обруч и что он делает? — спросил я.

— Повышает чувствительность к огненной ци, — ответил Тобин, — двенадцать золотых.

— Пять, — не думая бросил Хаггард, — и еще вон те побитые кристаллы дай.

— Одиннадцать за всё, — немного подумав, уступил Тобин.

Кажется, эти двое получали истинное удовольствие, самозабвенно торгуясь. В итоге Хаггард заплатил восемь золотых и дал мне пачку растрескавшихся кристаллов, похожих на те, что остались после портала Ли.

Крот, который уже каким-то образом запихнул обруч внутрь своего энергетического тела, довольно урчал, вернувшись к Хаггарду за пазуху. Было ощущение, что обруч потихоньку растворяется, а сам крот неуловимо меняется.

Вообще, как-то незаметно этот бородатый хитрюга вошел в полное доверие к бедному животному, и крот гораздо чаще путешествовал именно с ним. Хаггард сначала оправдывался, что так теплее, но я был не против.

Только подозрительные взгляды кидал иногда. Как бы кроту донести, что его таким макаром либо в кузницу пахать запрут, либо как-то еще работать заставят. Знаю я этого бородатого эксплуататора с добрыми глазами.

Положив кристаллы в браслет, я замер.

— Как думаешь, старина, — сказал я, стуча пальцем по браслету, — за сколько купят такой, как у тебя, тут, в столице?

Глаза Хаггарда расширились, и в них засверкала жажда золота.

— Надо продавать малыми партиями. Через аукцион. Так дороже всего выйдет… — пробормотал он, о чем-то думая. — Только аккуратно надо. За такое могут и в темный подвал кинуть, чтоб работал на важного дядю — короля, например, или принца Империи. Бесплатно.

На это я согласно кивнул:

— Да, надо аккуратно. Завтра с этим всё решим, а сейчас веди туда, где можно поесть и поспать!

Спустя семь трактиров средней руки, забитых до отказа, Хаггард плюнул, и мы пошли в «Золотую Подкову».

Трактиры подешевле были заняты беженцами, места подороже были забиты адептами, приехавшими на турнир, и надежда оставалась только на самые дорогие заведения.

«Золотая Подкова» оказалась роскошным заведением для успешных купцов и авантюристов. Массивные дубовые двери с позолоченными ручками, стены, покрытые дорогими коврами и гобеленами.

Хаггард аж побледнел, когда услышал цену за ночь — три золотых. С каждого.

— Да за эти деньги я бы себе дом купил! — прошипел он.

— Ага, на окраине города Пламенной Птицы? Мне кажется, там они вообще бесплатные сейчас, — остудил я его, принюхиваясь к аромату жареного мяса, долетавшему с общего зала. — Зато еда здесь, судя по всему, отменная.

Бородач только застонал в ответ:

— И стоит тоже конских денег?

— Ужин и завтрак входит в цену за комнату, — безэмоционально уточнил слуга, встретивший нас на входе.

Даже в таком заведении оказалась оживленная атмосфера — мы заняли последний свободный столик в общем зале. В дальнем конце зала были музыканты, одна компания громко праздновала что-то, кто-то играл в карты за столом, многие ели в одиночестве или парами. Внешность людей тоже была очень разной — тут даже была группа загорелых адептов с востока, с тюрбанами на головах.

В воздухе витал сногсшибательный аромат мяса с травами, из-за которого непроизвольно рот наполнялся слюной, а в животе начинало урчать.

— Неужели новости о турнире до соседних стран добрались? — я кивнул головой в сторону адептов в тюрбанах.

— В столице всегда было много иностранцев, — пожал плечами Хаггард, — не думаю, что кто-то специально приезжал на турнир. Особенно если вспомнить о том, что снаружи бродит куча демонов.

Как только нам принесли еду, мы набросились на нее. Этот ужин действительно был выдающимся — мясо точно принадлежало магическому зверю, и травы были непростыми. Каждый кусочек, кроме обалденного вкуса, обладал еще и другими полезными свойствами — успокаивал энергетику и почти наверняка лечил тело.

Единственное, чем я был возмущен — порция маленькая! Не больше половины от обычной! Но только хотел это высказать разносчику, как он принес второе блюдо, а за ним третье.

После мяса нам принесли рагу из овощей, а потом был чай с десертом.

Спустя минут десять сосредоточенной работы челюстями, даже Хаггард признал, что эта трапеза дорогого стоит. Подумав пару секунд, дополнил: «но не три же, блин, золотых за ночь!»

Так вот, десерт я не особо оценил, но чай… Не знаю, что они туда добавляют, но после каждого глотка я начинал видеть ауры и огоньки в телах окружающих, которые постепенно угасали.

— Хаггард, а тебя тоже от чая глючит? — немного напрягшись, спросил у бородача.

— Мелкий, ты о чем? — удивился Хаггард, а затем сделал еще глоток и прищурился, присматриваясь. — Ну, совсем незаметная дымка появляется около людей, да.

— Незаметная⁈ Да адепты как ёлки сияют! Вон посмотри на того мужика, — я одними глазами указал на скромно одетого мужчину в углу и продолжал говорить шепотом. — Это нормально, что у него аура на метр от тела отходит?

— Мелкий, тебе точно плохо, — посмотрев на мужчину, выдал вердикт Хаггард. — Во-первых, он обычный, а во-вторых, почему ты говоришь, что ёлки сияют?

— Наверное, чай все-таки крепковат, — объяснил я Хаггарду свои слова.

Да, поаккуратнее надо с ассоциативными реакциями, но адепты светились действительно похожим образом — тела были покрыты небольшими разноцветными сияющими местами, где-то большего размера, где-то меньшего.

Налив себе еще немного чая, под осуждающим взглядом Хаггарда, начал осматривать людей чуть внимательнее, пытаясь понять, как соотносится их сила с тем, что я вижу. Все, кроме мужчины в углу, выглядели похожим образом, и только он сиял, как солнце, из-за чего мой взгляд постоянно к нему возвращался.

Осматривая Хаггарда, заметил, что в районе его зерна есть какие-то завихрения, словно энергия пытается сгуститься.

— Слушай, а ты скоро на стадию ядра переходить будешь? — спросил я бородача, продолжая всматриваться в его меридианы. То ли из-за того, что он сидел ближе, то ли по другой причине, я видел их на его теле.

— Да как-то… — Хаггард задумался и погрузился в свой внутренний мир. — Вроде бы далеко от нее был, но сейчас, по ощущениям, довольно близок. Думаю, в течение пары месяцев надо попробовать прорваться.

Все это время в зале царил шум, но внезапно дверь трактира распахнулась с такой силой, что все взгляды невольно устремились к входу. Там стояла группа из пяти человек, возглавляемая высоким дородным лысым мужчиной в расшитом золотом камзоле. Его аура, как и у его спутников, была среднего размера, но особенно выделялся сам лысый адепт — в центре его груди пылало огромное яркое нечто и переливалось глубокими багровыми и золотыми оттенками. Он размахивал руками, громко рассказывая своим товарищам о чем-то, совершенно не обращая внимания на окружающих.

— Вы только представьте! — гремел его голос, заполняя весь зал. — За первое место полагаются не только техники и зелья, а еще и артефакт, изготовленный самим Безымянным! Один из немногих, которых осталось считанные единицы за прошедшее тысячелетие! Говорят, это клинок, способный рассекать пространство!

Его спутники оживленно перешептывались. Один из них, худощавый юноша с зеленоватым свечением вокруг головы, восторженно кивал:

— Если это правда, то турнир стоит того, чтобы рискнуть!

— Рискнуть? — лысый фыркнул. — Это не риск, а возможность! Кто знает, может, именно мне достанется тот клинок…

Я прищурился, наблюдая за группой. Из-за чая их ауры казались мне почти осязаемыми. Бородач излучал мощь, сравнимую с адептом начала стадии ядра, — сильнее Хаггарда, но заметно слабее мужчины в углу. И что-то в его энергии было… нестабильным. Как будто внутри него бушевал огонь, который он едва сдерживал. Его спутники выглядели менее впечатляюще — все были на стадии ростка, кто-то в начале стадии, кто-то в середине и только один близок к прорыву. Выводы я делал, сравнивая их ауру и Хаггарда — только его уровень сил мне был достоверно известен.

— Интересно, откуда у них такие сведения? — пробормотал Хаггард, отхлебывая чай. — О Безымянном вообще мало что известно, а уж про его артефакты и подавно.

— Может, просто болтун, — я пожал плечами и задумался. Если это правда, то турнир приобретал совсем иной смысл. Артефакт Безымянного мог мне показать новые воспоминания и прояснить ситуацию с гробницей.

Группа шумно устроилась за соседним столом, продолжая обсуждать турнир. Лысый дородный главарь, которого его спутники называли Феликсом, говорил так громко, что даже музыканты в углу зала стали играть потише.

— Я слышал, что принц Айрон лично отобрал эти артефакты и техники из королевской сокровищницы, — продолжал Феликс, хлопая кулаком по столу.

— А ты уверен, что это не ловушка? — спросил юноша с зеленой аурой. — Вдруг принц просто ищет способных адептов, чтобы заставить их работать на себя? Или всех победителей заставят служить в гвардии принца?

— Ха! — Феликс громко рассмеялся. — Пусть попробует! Если я выиграю, то первым делом проверю, насколько остёр этот клинок Безымянного… на его шее.

Хаггард покачал головой:

— Вот идиот. Такие обычно долго не живут.

Я кивнул, но мои мысли были уже далеко. Если артефакт Безымянного действительно будет на турнире, то участие становилось не просто желательным, а необходимым.

Из размышлений меня вывела резкая смена обстановки.

Феликс, громко разглагольствовавший о своих планах, внезапно замолчал, когда к его столу подошёл мужчина, ранее сидевший в углу. В зале воцарилась тишина, даже музыканты перестали играть. Все почувствовали, как воздух наполнился напряжением.

Мужчина был одет скромно, но его аура, видимая мне благодаря чаю, пылала, как солнце. Он остановился в шаге от Феликса и слегка наклонился, чтобы его слова услышали только сидящие за столом.

— Ты уверен, что хочешь проверить клинок на шее принца? — спросил он тихо, но так чётко, что дрожь пробежала по спине даже у меня. Жгуты его ауры словно обвили адептов.

Молодой, что был с зелёной аурой, отрубился и упал лицом в тарелку.

Феликс побледнел. Его глаза расширились, а губы задрожали.

— Я… я просто шутил, — пробормотал он, и в этот момент его штанина стала стремительно темнеть.

Запах мочи распространился по залу, но никто не засмеялся. Все замерли, понимая, что перед ними кто-то очень опасный.

Мужчина медленно выпрямился и окинул Феликса ледяным взглядом.

— Клятвы, данные принцу, связывают меня по рукам и ногам. Я не люблю убивать за слова, но обязан устранять всякого, кто угрожает принцу. Если я ещё раз услышу, что ты рассуждаешь о подобном, твоя голова покатится по полу раньше, чем ты успеешь испугаться.

— Я… я отрекаюсь от своих слов! Это была глупая шутка! — Феликс кивал так быстро, что его подбородок затрясся.

Мужчина повернулся и спокойно вернулся на своё место. Музыканты осторожно возобновили игру, а в зале снова зашептались, но теперь уже о другом.

— Вот это силища, — покачал головой я, делая очередной глоток чая. — Кто это может быть?

— Вообще, говорят, что к каждому члену королевской семьи в младенчестве приставляют наставника — кого-то из самых сильных и верных адептов империи, — шёпотом говорил Хаггард, — и я думаю, что с большой вероятностью это именно такой человек. Либо просто товарищ, но… Слишком он сильный. Меня за пару метров пробрало, хотя он ничего и не делал.

— Думаешь, стадия формирования ауры (5.1)? — уточнил я у Хаггарда его ощущения.

— Непонятно… — пожал бородач плечами, — но он точно сильнее Дракса, гораздо сильнее.

— Но ведь странно получается — разве такой наставник не должен быть постоянно рядом с принцем? — сказал я о том, что мне казалось непонятным в этой ситуации.

— А ты думаешь, принц несмышлёный юноша? — хохотнул Хаггард, — чтобы ты понимал, младшему принцу, Эдегарду, больше сорока лет. Среднему, Айрону, около семидесяти, а старшему было под сотню, да он вроде сгинул.

— А про силу его известно? — заинтересовался я этим моментом.

— Эдегарда считали гением, потому что он достиг конца стадии ядра к тридцати пяти и должен был начать штурмовать следующую стадию. Про Айрона я ничего такого не слышал, но думаю, тоже сильный, — ответил мне Хаггард, вставая из-за стола.

Страшно представить, какой силы там родословная и сколько ресурсов было потрачено для такой скорости развития.

Что-то внутри мне подсказывало, что лучше держаться подальше и от принца Империи Пурпурного Тумана, и от короля Страны Лунного Света. Но если я выиграю в турнире, они точно обратят на меня своё внимание. Дилемма…

Сделав последний глоток чая, поднялся вслед за Хаггардом, снова посмотрел в угол и наткнулся на внимательный взгляд мужчины, словно прожигающий во мне дыру.

Тоже, видимо, чай заценил.

Спустя пару мгновений он отвернулся, а я обратился к разносчику:

— Можно ещё такой же чайник в номер?

Чоулинь шёл в сторону штаба на очередное собрание, прокручивая последние события в голове.

«Сотня» ополченцев, отправленная в мясорубку постоянных битв с демонами, стали закалёнными бойцами. У них не было другого выбора — либо так, либо умереть.

Война с демонами выглядела совсем не так, как того ожидал Чоулинь. Было ощущение, что они на огромных охотничьих угодьях, а не на войне. Он слышал про сильные отряды, что углублялись аж на имперские земли за добычей — демонов там становилось больше и больше.

Однако их отряд… Работал наживкой и приманкой. Когда разведчики их полка натыкались на демонов, перед «сотней» задачу ставили простую: спровоцировать демонов, раздразнить и бежать со всех ног.

Другие отряды в это время располагались в засаде, с заранее заготовленными коллективными техниками — иначе демонов убивать было сложнее.

Только благодаря силе Чоулиня и стихии земли его люди были ещё живы. Вовремя подправленный ландшафт, огромные плиты из камня, возникающие перед преследователями, спасли многим жизнь.

При этом руководство распределяло награду за добычу, исходя из убитых каждым отрядом демонов, с которых добывались чернила. Сотня Чоулиня демонов почти не убивала, поэтому денег и доступа к техникам у них фактически не было.

Справедливости ради, другие солдаты понимали, насколько опасную задачу выполняет их «сотня», и старались помогать кто чем мог — монетами делились, помогали достать что-то необходимое или натаскивали в боях. У них даже присказка появилась — сегодня ты помог «бегунку», а завтра он притащит к тебе демона пожирнее.

Но всё равно, всё происходящее сильно не нравилось Чоулиню, и только благодаря верному Аркусу он до сих пор не кинулся колотить королевского полковника — штабную крысу, разменивающую его людей на ресурсы. Имперский тысячник, который по идее был выше, а по факту нет, был куда более приятным и справедливым мужчиной, но ничего не решал.

Даже более того, часто полковник принимал решения, обратные тем, что говорил тысячник, — просто чтобы позлить его.

Чоулинь шагал к штабной палатке, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Запах гари и крови ещё не выветрился с его одежды, а уши помнили крик умирающих товарищей, не успевших убежать сегодня. Ещё пятеро.

В палатке уже собрались семь сотников, имперский тысячник и — Чоулинь скрипнул зубами — сам «его превосходительство» полковник Эдмунд. Низкорослый, жирный, с опухшим лицом, он восседал на походном стуле, как жаба на троне.

— О, «Бегунок» почтил нас присутствием, — сипло процедил Эдмунд, пытаясь смотреть на Чоулиня сверху вниз. Получалось смешно — сидя, он едва доставал головой до пояса высокого сотника. — Как всегда последний. Опаздывать, твоя вторая натура, да? Первая всем известна — трусливо убегать.

В палатке повисла тягостная тишина. Чоулинь почувствовал, как ярость вновь заполняет его разум, а по спине пробежали мурашки. Его пальцы сами собой сложились в кулак.

— Я пришёл ровно в положенное время, — сквозь зубы произнёс Чоулинь.

— Господин полковник, — поправил Эдмунд, и его двойной подбородок затрясся от возмущения. — Или ты забыл, крестьянская морда, как обращаться к старшим по званию?

Чоулинь глубоко вдохнул. Воздух пах потом, кожей и — слабым, но заметным — ароматом дорогого вина. Полковник, как всегда, пил в походе.

— Что вы, господин полковник, — сладким голосом сказал Чоулинь, нарочито кланяясь, — как я посмел бы забыть такое важное правило? Особенно когда передо мной столь… выдающийся командир.

В палатке раздались сдавленные смешки. Даже суровый тысячник, сидевший справа от Эдмунда, прикрыл рот рукой. Полковник побагровел.

— Ты давно плетей не получал, земляная моль? — зашипел он, брызгая слюной. — Или забыл, кто подписывает приказы о наказаниях?

— Отстань от него, Эдмунд, — спокойно, но твёрдо сказал тысячник с фиолетовой нашивкой на плече. — У всех был тяжёлый день.

Толстяк что-то буркнул, но замолчал. Тысячник встал, и его высокая, жилистая фигура на мгновение заслонила тучного полковника.

— Завтра снимаемся с позиций, — объявил он. — Возвращаемся в столицу. На время турнира — увольнительные. Всем настоятельно рекомендую участвовать.

— И только попробуйте после турнира «потеряться», — внезапно проскрипел Эдмунд. Его маленькие глазки-щёлки сверлили Чоулиня. — Особенно ты, «Бегунок». Я за тобой присмотрю… лично.

Чоулинь молчал, изо всех сил сдерживая клокочущую внутри ярость.