Подземелья Лондона

XXXIII ПОБЕГ

Вырвавшиеся из дома Клингхаймера беглецы свернули за угол. Бомонт мчался впереди. Следом — мисс Бракен, которую Финн, решивший не оставлять никого позади, не собирался перегонять. Клара в своих туфлях на свинцовой подошве бежала неуклюже, но отчаянно, подобрав платье до колен. Девушка полностью доверилась Финну, который теперь держал ее за руку и вел по извилистому маршруту, который задавал карлик. Они пробегали между транспортом и пешеходами на набережной, неслись под голыми деревьями и скакали по каменным лестницам — важно было как можно скорее спуститься вниз, к Темзе. Цель вскоре была достигнута. Они выскочили к воде у маленького причала, где как раз швартовалась лодка: один мужчина поднял весла, а второй привязывал канат к тумбе. Финн отсалютовал им, и мужчины кивнули в ответ, взглянув с любопытством. На них на четверых стоит поглядеть, подумал Финн, хотя мысли давались не просто.

Бомонт вел беглецов под железнодорожный мост Блэкфрайарз и остановился только под ним, в густой тени между двумя мощными опорами, уходившими вверх во мрак. Некоторое время никто не произносил ни слова, все просто дышали. Мисс Бракен согнулась, упершись руками в колени, воздух, отвратительно вонявший тиной, клокотал в ее легких. На отмели валялся различный мусор, принесенный Темзой.

Несмотря на полумрак, Финн чувствовал себя ужасно заметным. Следует признать, они были странной компанией, которую никак не замаскируешь.

И тут в уме Финна всплыла проблема Неда Лудда — еще одно осложнение. Нужно было включить местонахождение умницы мула в записку, которую он бросил Матушке Ласвелл. Если дела пойдут скверно, то та могла бы сама забрать Неда. Впрочем, пока до этого не дошло. «Джордж-Инн» не так уж далеко, хотя как им добраться туда, не подвергая себя опасности, Финн не знал. Начинало темнеть, и солнце на западе уходило в облака. Если повезет, скоро опустится ночь.

— О боже, — сказала мисс Бракен, когда приступ одышки прошел, — вот теперь я верю, что жива. Если мы собираемся прятаться под этим мостом достаточно долго, нам стоит хотя бы получше узнать друг друга.

— Это мисс Клара Райт, — сообщил Финн, чувствуя себя немного неловко: имеет ли он право вот так говорить от имени Клары? Слепая девушка молча присела в легком реверансе, и он продолжил:

— Я Финн Конрад, и мы оба из Айлсфорда.

— Так вы знаете Табби Фробишера, того толстяка из переулка? — спросила она.

— Да, — ответил Финн. — И вы тоже?

— Уж конечно. Я помолвлена с дядей этого типа.

— С Гилбертом Фробишером? — искренне изумился Финн.

— Конечно. Бедняга пропал под землей.

— Он, возможно, еще жив, — веско произнес Бомонт. — Мы нашли газету, в которую был завернут его сэндвич, если только он не того, другого, — профессора Сент-Ива.

Над ними прогромыхал поезд, сделав беседу на время невозможной. Под мостом шли суда, река в сужениях текла быстро и бурно.

— Не знаю ничего о сэндвиче, — вздохнула мисс Бракен, когда поезд прошел. — Гилберт с профессором спускались вместе. Ни один не вернулся. Но я не говорю, что они оба пропали, пока нет доказательств. «Покажите мне тело». Я буду твердить только эти слова до моего смертного дня. А вас как зовут, мой маленький друг?

— Бомонт-гном, мэм, хотя некоторые зовут меня Заундс.

— Как вы оказались в том доме? — поинтересовался Финн у мисс Бракен.

— Меня перехватил на улице этот подонок Смайти и увел туда обманом. Я должна была видеть его насквозь — мне часто попадались такие типы. Но так хотелось верить, что он желает мне добра… Боюсь, мое сердце взяло верх над разумом.

— Ага, с сердцами так всегда, — согласился Бомонт. — Смайти вас больше не побеспокоит. Черви уже начали с большого пальца его ноги. Теперь мы все заодно, и я скажу, что нам надо сидеть тихо, пока не стемнеет. И возвращаться той же дорогой нам нельзя. Вообще поверху нам опасно — из-за людей Клингхаймера, которые везде рыщут. У них, дело такое, есть уличные мальчишки — что хочешь найдут за шиллинг-другой. Чем раньше мы уйдем вниз, тем лучше.

— Мы собираемся пройти под землей до Айлсфорда, — сказал Финн, как бы поясняя, хотя сам не очень понимал, как это.

— Там, где пропал мой милый Гилберт? — спросила мисс Бракен.

— Именно так, — ответил ей Бомонт.

— Хорошо. Очень хорошо. Мы поищем его. Мы найдем моего Гилберта и уведем с собой. Вот так мы и сделаем.

— С темнотой мы сможем уйти вниз, — продолжил рассуждать Бомонт. — Я знаю дорогу. Но пока нам надо залечь где-то в стороне…

— И еще нам обязательно надо забрать Неда Лудда, мула Клары, — встрял Финн. — Я приехал на нем в Лондон, и я его не брошу. Я ему обещал. Мы возьмем его с собой вниз.

— Мула?! — переспросил Бомонт.

— Да, — сказал Финн. — Он в Саутуорке, в «Джордж-Инн». Тут рядом, — Клара сжала ладонь парнишки, и Финн ощутил волну благодарности.

Бомонт постоял, размышляя, а затем пробурчал:

— Мул может означать смерть для нас.

— Или жизнь, — парировал Финн. — Он сможет нести двоих, если дорога внизу окажется тяжелой. И мул говорит с Кларой. Нед Лудд более живой, чем головы на тарелках, и он мул-христианин, как Валаамова ослица. Это ведь она человеческим голосом сказала язычнику, что путь ему преграждает ангел Господень! И ее потом впустили в царствие небесное.

Бомонт обдумал и это.

— У моего дяди был мул, который мог отзванивать в колокол начало гуляний на Сырной седмице, — сообщил он. — За это мы ему давали вылизать сковородку после блинчиков.

— Вот, и вы тоже поняли! — заулыбалась мисс Бракен. — Как можно спорить с седмичным звоном!

— Тогда мы переправимся через реку на лодке тех двух парней, что там возились, — решил Бомонт. — Но возвращаться на этот берег даже после наступления ночи?.. — он покачал головой. — Ведя мула? Не очень здорово.

— Ш-ш, — Клара прижала палец к губам, и Бомонт смолк. Стали слышны чьи-то приближающиеся шаги, и они вчетвером отошли по галечнику глубже в тень. Под мостом, то оказываясь на свету, то сливаясь с тенью, уверенно топал какой-то человек. Потом он вдруг остановился и принялся вглядываться в полумрак. Финн отпустил руку Клары, готовый драться, если придется. Если действовать быстро, то в прыжке этого типчика можно свалить и столкнуть его в реку — там, под аркой, где течение быстрое, прикинул парнишка. Незваного гостя снесет вниз достаточно далеко, а они успеют сбежать. Тем временем глаза незнакомца привыкли к темноте, и он отыскал-таки замерших беглецов.

— Заундс! — воскликнул незваный гость, чуть подавшись вперед, чтобы рассмотреть их получше. — Так вот ты где, с мальчиком и женщинами, стоишь, как статуя какая… Я заметил твою адскую шапку. В таком наряде спрятаться не выйдет. Тебя ищут и вверху, и внизу. Они нашли Пенни и Смайти избитыми и задушенными. Думают, что это сделал ты. Клингхаймер, когда вернется от Пиви, прикончит кой-кого из наших за то, что мы это допустили.

— Перед вами Артур Бейтс, — представил говорливого типа Бомонт, неопределенно взмахивая рукой. — Рад, что это ты, Бейтс. Ты же нас не сдашь. Клингхаймер может убираться к дьяволу, и Пиви с ним.

— Это верно. Только за твою поимку объявили награду, Заундс, так что каждый пацан на улице глядит в оба. Лондонский мост опасен, Куин-стрит и Блэкфрайарз тоже. Шедвелл знает, что девочка из Айлсфорда, и они следят за дорогами на восток.

— А что с домом, у которого они роют? — спросил Бомонт. — Возле Темпла. Ты же, наверное, знаешь, хотя от меня это скрывали.

— Ничего. А что такое?

— Может, там следят, я имею в виду.

— Насколько знаю, нет. Но я там не был, Заундс, давно. А чего им следить-то за этой дырой?

— Важно не то, почему они следят, Бейтс; важно, следят ли.

— Ну, скорее «не следят», как я думаю. Мне пора идти. Я на тебя не наведу, Заундс, но шапка твоя… — Бейтс покачал головой.

— Он совершенно прав, — вклинилась в беседу мисс Бракен. — Эта подозрительная шапка не придает вашим чертам привлекательности, Бомонт. Совсем нет. Вы не тот человек, на которого неприятно смотреть, когда на его голове нет этого яйца.

Карлик, моргая, глядел на миниатюрную женщину, видимо, не зная, что ответить.

— А вы, мистер Бейтс, — обратилась мисс Бракен к собравшемуся уходить мужчине, — почему вы не оставите это жуткое место? Вы ему не подходите, вы же хороший человек.

— Да мне задолжали там двадцать фунтов, мэм, и я хочу их получить, а потом уже смыться, — ответил Бейтс и, кивнув на прощание, зашагал обратно.

Беглецы смотрели ему вслед, пока не потеряли из виду, а затем, осторожно выбравшись из-под моста, отправились к запомнившемуся причалу — чем быстрее удастся переправиться, тем лучше. Лодка оказалась на месте, людей, приплывших в ней, нигде не было видно. Финну показалось, что к беднякам те не относились и могли спокойно пережить исчезновение маленькой лодочки — ведь ничего другого не оставалось, кроме как позаимствовать ее. Бомонт прошагал по причалу и отвязал суденышко так, словно оно — его собственность. Потом в лодке расселись все остальные, и через минуту после отбытия река и прилив понесли их вдаль. Бомонт греб сильно и ровно, благодаря чему лодка двигалась к противоположному берегу, огибая разнообразные баржи и мелкие суда, а не бог весть куда; Финн и мисс Бракен наблюдали за тем, как вода, просачиваясь сквозь щели в днище, медленно заполняет суденышко.

Табби шагнул в сторону, пропуская беглецов, и остановился спиной к кустарнику, держа трость обеими руками. Когда первый из преследователей оказался рядом, Фробишер-младший врезал набалдашником ему в лицо — жестоким прямым ударом, пришедшимся прямо в переносицу. Голова мужчины дернулась, и он повалился на руки напарника, выпучившего глаза от удивления. Табби занес трость над головой, умудрившись заодно смахнуть собственный цилиндр, и, вложив в удар весь немалый вес, послал окованный медью наконечник прямо в лоб замешкавшемуся второму. Оба потенциальных противника рухнули на землю.

В этот момент Табби понял, что человек со сломанным носом, скорее всего, мертв, да и носа у него больше нет — просто кровавая жижа посередине лица. Видимо, пора ретироваться. Однако второй нападавший попытался выползти из-под своего напарника, и Табби не оставалось ничего, кроме как хватить его еще раз, уже по плечу. В этот самый момент красная дверь снова распахнулась, и в переулок выскочил еще один человек, в фартуке и с погнутой железной кочергой. Не сбавляя темпа, новый боец на бегу увидел, что к чему, и с силой метнул кочергу в Табби, который попытался убрать голову и подставить руку, но не слишком преуспел: железо глубоко рассекло кожу за левым ухом, хотя болевых ощущений не возникло. Теперь противник был безоружен, и Табби зарычал на него, замахиваясь тростью от плеча — в переулке как раз хватало места для кругового удара. Тип в фартуке мигом развернулся и метнулся назад, в открытую дверь, а Табби ринулся следом за ним.

На пороге Фробишер-младший остановился и прокричал:

— Скажи своему хозяину, что Табби Фробишер пришел за ним!

Поблизости прозвучал ответ: «Револьвер, миссис Сцинк!» — и Табби тяжелым галопом вернулся в переулок, по пути подхватив свой котелок и держа курс на набережную. Противостоять бандиту с револьвером на узкой улочке у него не было никакого желания, к тому же Табби пришло в голову, что шансы столкнуться с теми двумя, что изначально устремились на улицу и теперь могут легко появиться тут, рыская в поисках Финна и компании, с каждой минутой растут.

Он почувствовал теперь, что его собственная кровь обильно струится по шее, затекая за воротничок. Ощупав свисающий клок кожи с волосами, Табби осторожно прижал его к голове, а потом, отыскав рану тульей котелка, через боль надвинул его так, чтобы полностью закрыть пострадавшее место, — по всей видимости, первая в истории повязка из шляпной ленты. Выйдя на Темпл-авеню, он увидел открытую поилку, стоявшую тут уже десяток лет, и поспешил к ней, благословляя Ассоциацию скотоводческих поилок, установившую ее. На поверхности бурой воды плавал конский волос, но Табби отогнал его в сторону и принялся плескать воду пригоршнями на шею, смывая кровь; затем ополоснул в лохани руки и отскоблил их. «Достаточно чист», — подумал он, шагая к стоянке экипажей у Королевского суда.

— «Полжабы Биллсона», Смитфилд! — сказал он кебмену и блаженно растекся на сиденье, захлопнув за собой дверцу, пока ветер не захолодил его мокрую одежду. Двое клингхаймеровских парней рысили следом. Один, в синей рубашке, был из тех двоих, что первыми выскочили в дверь. Боже — они все еще ищут!.. Табби осел пониже на сиденье, сжимая трость, и снова выпрямился лишь тогда, когда его экипаж свернул за угол и лошадь пошла бодрым аллюром.

Вечер подходил к концу, и он задумался, ушли ли его компаньоны из «Полжабы» и оставили ли ему известие. Табби основательно разворошил осиное гнездо — против желания Элис и Хасбро, не говоря уже о том, что прогулял встречу за обедом. Но в этом было свое преимущество. Он предотвратил плачевную участь, что была уготована Финну и его странным спутникам, и теперь точно знал, что парнишка и слепая девочка невредимы — по крайней мере, сейчас.

Рана за ухом пульсировала, боль переливалась от виска к виску, но кровь остановилась — котелок-повязка сделал свое дело. Табби подумал о своем везении: трое на одного — а он уложил двоих, отправив третьего побегать. Удовлетворительный результат. Кучер ехал к Олд-Бейли, справа маячила Ньюгейтская тюрьма, а через несколько минут появились Фингал-стрит и Ламбет-корт, и вот уже перед глазами Табби предстала громадная деревянная жаба, озиравшая подъезды к трактиру со своего места над дверью. Волна облегчения захлестнула Фробишера-младшего, и он подумал, что жареный цыпленок и кружка пива будут сейчас как нельзя кстати. Дядя Гилберт вряд ли отказал бы ему в этом удовольствии.