Пляска одержимости

Глава 12. Преподать урок

Возвращение домой не принесло никакого чувства облегчения.

Тут, в тесных четырех стенах крохотного жилого комплекса где-то на окраине Тосимы в одной из мегабашен, продолжалась все та же игра на публику, что и до этого. Обмануть, ввести в заблуждение, продолжить делать вид, что все в порядке, хотя это ровным счетом не так. Конечно, раньше было гораздо хуже, в грязных мерзких трущобах, но ему удалось оттуда вырваться, вместе с матерью и сестрой, пусть для этого и потребовалось невероятно много усилий. В чистый славный мир, где совсем чуть-чуть — и он достигнет своего места под солнцем. Ведь до него осталось так мало, совсем небольшой шажок. Нужно было лишь убедить начальство, что он лучше, он — та верная инвестиция, какая принесет только пользу. А потом господин Вашимине, конечно же, вознаградит его за все содеянное, ведь он сделал все правильно, наказал виновных, и даже не потратил на это ни иены корпоративного бюджета. Все сам. Своей кровью.

Но пока что перспектива лишь маячила вдалеке.

Нужно было выждать и подготовиться.

Ожидание, как известно, одна из самых сложных частей их профессии.

Хлопнула входная дверь, и Харада тяжело выдохнул сквозь зубы. Сегодняшние поиски увенчались успехом, им удалось выйти на чужой след, спасибо неожиданной помощи от Нитты, но пока рано было праздновать. Прежде всего следовало подготовиться ко встрече со злоумышленником. Если он так легко пробрался внутрь хорошо охраняемого небоскреба, то у него наверняка были способы точно так же ускользнуть из их рук. С учетом, что ни один сканер не засек ничего… проблемы могли возникнуть на стадии поиска, но Нитта словно что-то знал. Было ли это подсознательной чуйкой? Может, у него были знакомые в тенях, которые сливали подобную информацию за бесценок? В конце концов, помнится, он тоже был из подполья, ранее даже из банды, они вдвоем пришли из семьи Ода под «Союзом 109», из якудза, где потом благодаря своим навыкам добились более четкого положения в иерархии корпорации…

Хараде очень не хотелось бы упустить злоумышленника, который мог вывести их на еще более крупную рыбу. Неизвестно, кто мог проникнуть внутрь, но настолько наглым корпоративным шпионажем могли заниматься лишь шиноби, а они, как известно, были лишь ведомыми рабами на поводке у какого-то серьезного крупного игрока. Но вместе с тем он не забывал и о Ямато, который был повязан с резней три года назад. Остальным, даже Цубаки, он об этом не говорил, но продолжал следить за мальчишкой. Принести его голову господину Хорин будет куда более знаменательным событием, чем нахождение того странного ночного гостя. Господин Тайтэн крайне тяжело переживал гибель любимой жены, и ее убийца, доставленный «совершенно случайно», будет Хараде в помощь в продвижении. Может, наконец, Тайтэн перестанет смотреть на него, словно на мусор.

Чертов ублюдок… Стоило это подумать, как зубы сжались крепче, и, окончательно войдя в прихожую, он остановился, замирая. Не время сейчас мыслить о подобном. Сначала надо завершить все поиски. Подобная самодеятельность может выйти ему боком, но он был готов к риску. Поэтому, прежде чем делить шкуру неубитого медведя, надо было рассудить, что делать дальше. На что сделать упор. Честно говоря, очевидно, что он намеревался сначала поискать таинственного ночного взломщика, но Ямато все еще казался крайне лакомой целью…

Сколько выборов… Выборов…

Квартира, в которую он вошел, была небогатой крохотной коробкой стандартной площади: жилая комната в девять татами, вытянутая, словно прямоугольник, кухонный угол, душ. Не более. С учетом, что он почти не бывал тут, проводя как можно больше времени на работе — выслуживаясь — Хараду полностью устраивало жилье. Будь его воля, он бы переехал в квартиру еще меньше, но у него были обстоятельства, не позволявшие существовать в мизерных четырех с половиной татами. И обстоятельство это…

Стянув ботинки, он пошел вглубь квартиры, и откуда-то с кухни раздалось негромкое слабое:

— Сен-тян? Это ты?

— Это я.

Мать опять что-то кашеварила на кухне. Жаль, очень жаль, но вместе с тем он предусмотрительно не купил себе что-то в ближайшей лавке что-то дешевое для быстрого приготовления. Домашняя еда, пусть даже из синтетических продуктов, всегда была вкуснее и полезнее, чем то дерьмо, что продавали на улице. Проблема была совершенно не в еде, честно говоря, само качество устраивало его полностью, но если мать тянуло на кухню, значит, обострялся один из ее приступов, и…

Харада медленно двинулся в сторону единственного светлого места в квартире, туда, где и была мать.

Район Тосима, где они жили, был бедным; но здесь было достаточно дешевое жилье в огромных человеческих муравейниках, которое он мог себе позволить со своей зарплатой. К сожалению, до более значимой позиции было еще далеко, а большая часть денег уходила на лекарства матери… Было не до роскоши. Он долго подбирал, копил, чтобы наконец вырваться из грязного жилья в трущобах Сэтагайи, где они жили до этого. Квартира могла быть и побольше, честно говоря, но им вдвоем с матерью такое было ни к чему: лишнее пространство все равно будет пустовать. Мама там вряд ли что-то будет делать, лишь иногда, а сам Харада почти все время проводил на работе, возвращаясь назад ради коротких сессий сна. Никайдо говорила, что тут было тесновато — они пару раз посещали это место вдвоем, обычно после пьянок — но Харада тогда лишь зло закатывал глаза: на фоне ее роскошного семейного гнездышка это место конечно выглядело жутко. У наследниц богатых семей и людей из подполья были разные приоритеты.

Но глупо было сравнивать то, на что он накопил с таким огромным трудом, и почти что родовое поместье богатого клана.

Когда он вошел на кухню, мать в дешевом переднике с мультяшной собакой обернулась.

Харада Ахэ… Так ее звали. Верно.

— А вот и ты! Наконец. Я думала, ты опять на переработках.

— Сегодня удалось без них.

— Хорошо, хорошо.

Вынеся несколько тарелок, мама поставила их на низкий столик и села рядом, после чего потерла руки и улыбнулась.

У нее было приятное лицо; кто-то говорил, что Харада очень сильно походил на нее, но лично у него не получалось отыскать значительных сходств кроме разве что цвета глаз, ледяного. Угловатое тонкое лицо, бледное, с тонкими губами и длинными волосами, частично поседевшими от лекарств. Вот у сестры — да, но и про сестру говорили, что они очень похожи, и… Ладно, может, ему просто стоило принять это, как факт. Харада отмахнулся от назойливой мыслишки, как от мухи.

Сегодня на ужин была рыба. Не самое любимое блюдо, но после недели на сухпайке, который продавался в автомате на первом этаже башни «Хорин», это было подобно манне небесной. Что-то тепленькое и не отдававшее пластиком… Синтетическая, разумеется, настоящую он пробовал только у Вашимине, когда тот приглашал к себе в особняк. Вот там было где разгуляться… Ну ничего, пронеслась в голове мечтательная мысль, если все удастся, то, может, скоро он тоже сумеет позволить себе подобный дом, прислугу и качественную еду.

На столе, помимо их, стояли еще две порции, и Харада мимолетно скользнул по ним взглядом, после чего вновь поднял глаза на мать. Поджал губы, но ничего не сказал. Та же, не замечая, потерла руки и следом разломила палочки, потом мягким тоном поинтересовалась:

— Как дела на работе?

— Как обычно. Вышли на след очередного шпиона.

Он не очень любил посвящать мать в рабочие проблемы; она в них не особо много понимала, да и все могло свестись к очередным жалобам на босса и так далее. А Харада хотя бы минимально пытался не тащить негатив домой. Разломив палочки следом, он подцепил кусочек рыбы.

Мать задумчиво произнесла:

— Надеюсь, вы его быстро поймаете.

Потянулась рукой к бутылке воды.

— А как поживает Никайдо-тян? Такая чудесная девочка…

— Сломала вчера одному умнику ногу, — угрюмо произнес Харада, ухмыляясь, в ответ на что мать сердито свела брови на переносице.

— Какой кошмар! Это же не застольная тема!

— Ты сама спросила, — невинным голоском парировал он.

— Сен, ну ты же не ребенок, в конце концов, надо понимать, о чем можно говорить за ужином!

Вскинув руки в сдающейся позе, Харада беззлобно сверкнул зубами.

— Прости, прости.

Хотя, честно сказать, угрызений совести не чувствовал ощущений.

Сейчас, пока ничего не произошло, все проходило нормально. В такие моменты возвращаться домой было даже хорошо, приятно; честно признаться, но он так долго засиживался на работе только потому, что не хотел вновь встречаться с определенными… проблемами, верно. Он подцепил еще один кусочек рыбы палочками, но внезапный слабый голос матери остановил, заставив выронить:

— Погоди, сначала надо дождаться отца и сестру…

И вот опять.

Рука невольно сжалась в кулак, но Харада мысленно приказал себе остановиться. Потом нарочито спокойным тоном проговорил:

— Широ ночует у подруги. Ты забыла?

— Да? Я не помню, чтобы она…

— Она точно предупреждала, — надавил он, не желая слушать возражений. — У них же скоро экзамены. Ей хочется сдать все получше, а ты сама знаешь, как тяжело ее в принципе заставить учиться. Если Широ решила наконец взяться за ум, то пускай.

Мать стыдливо опустила глаза, искренне жалея о своем промахе… Промахе ли. Харада сильнее сжал зубы. Плевать. Плевать, плевать, плевать. Главное, чтобы эта тема больше не поднималась. Черт. Он же знал, что так все и будет. Надо будет вновь обратиться ко врачу, потому что в последнее время эти приступы начали усугубляться.

Он вздрогнул, когда та обронила следующую фразу:

— Какая жалость. Надо убрать порцию… А отец…

— Отец… — Харада помедлил и уставился на четвертую порцию. Сглотнул.

Давай же. Скажи это. Покажи ей правду. Ты ведь знаешь, что за этим последует: очередная ругань, очередной приступ. Но зато совесть будет чище, разве не так? Харада долго смотрел на тарелку, чувствуя на себе растерянный взгляд, потом резко поднял голову — и натянуто улыбнулся, фальшиво, так, как всегда и делал на работе.

Главное умение, которое он учит на работе — хорошо врать.

— Он опоздает.

— Он не предупреждал.

— Он точно звонил. Я помню. Ты еще была недовольна.

Мать вновь заохала, забормотала себе под нос что-то тоскливо, сложив руки у груди, после чего поднялась и взяла в руки две лишние порции. Харада проводил ее взглядом до кухонного уголка, после чего все же подцепил рыбу и все же отправил ее в рот, вынудив себя подавить очередной вздох.

Это продолжалось раз за разом. Уже много лет подряд.

Вся эта глупая игра в «счастливую семью». Не было у них никогда отца — точнее, был, конечно же, но Харада за все свои тридцать лет жизни никогда его не видел. Он бросил мать в трущобах, пока сам (если ее словам можно было верить) жил припеваючи где-то в богатом районе. Сраный ублюдок, подцепивший красивую женщину и оставивший ее одну. Харада не интересовался, кем именно он был, ему плевать хотелось — он бросил их, и из-за этого мать постепенно потеряла рассудок. Этого уже было достаточно, чтобы возненавидеть его всей душой. Год за годом она ждала его возвращения, пока это не превратилось в помешательство. Таблетки уже слабо помогали, более успешное лечение было дороговато для его нынешнего статуса, и потому Хараде приходилось подыгрывать, чтобы не злить ее лишний раз. Она очень болезненно реагировала на правду, кричала, била посуду. После пары порезов (ее, не его) он рассудил, что будет лучше лгать, чем каждый раз тыкать носом в правду.

Когда-то давно, когда она познакомилась с отцом Широ — мужчиной из трущоб, простым работягой, он понадеялся, что это закончится. Что они заживут счастливо, что болезнь немного отступит, все эти фантазии. Но он прожил недолго, хотя правда пытался помочь; работа на заводах не щадила никого, тем более в трущобах. Слухи говорили, что его убили босодзоку на улице во время одного из своих торжественных маршей через город, но Хараду это волновало мало; он не успел привязаться к тому человеку, просто был благодарен ему за искренность. Но мать о нем уже не помнила — забыла. Была Широ, конечно, наследие, но отчего-то у нее совершенно не ассоциировалась родная дочь с тем фактом, что о ее отце в памяти лунка. Кратковременная память терялась. Почему, черт возьми, она не помнила что-то совершенно бесполезное, почему именно того мужчину, самого первого… С чего все это вообще началось…

Поэтому Харада врал. Ей, себе.

Так она хотя бы оставалась спокойна.

Так она точно не сделает с собой… что-нибудь, пока он будет на работе.

С сестрой, Широ, все было лучше. Денег на содержание матери хватало впритык, а Широ было нужно много средств на то, чтобы хотя бы ее будущее было успешным, и босс, Вашимине-сан, помог Хараде с этим, забрав ее под свою опеку. Это произошло спонтанно; Харада просто упомянул при этом, пожаловался между делом, и Вашимине предложил решение — якобы у него уже была одна приемная дочь, а от второй труднее ему не станет, тем более, что свои дети его уже давно покинули и не нуждались в содержании, а так маленькой Оджун будет веселее. Его озадачило предложение, но Вашимине просто признался, что он, как руководитель, обязан следить за нуждами подчиненных. Иногда она навещала мать, конечно, Широ очень ее любила, но большую часть времени проводила там, в своем другом новом доме. Харада был невероятно рад, что хотя бы Широ живет в роскоши, и этого ему было достаточно для спокойствия.

Хотя про то, что Широ «переехала», мама иногда вспоминала. Как это работало, Харада не знал. И не особо хотел, откровенно говоря. Она спокойно на это реагировала; в основном потому, что тогда Харада объяснил ей все необходимостью учиться, что в нынешних условиях было трудно осуществимо. Тогда она согласилась… но словно все прекрасно поняла.

Лишь вяло улыбнулась.

Иногда больше всего ему хотелось все бросить и свалить куда-нибудь подальше. От корпорации, Эдо, от всех проблем. Но у него было слишком много обязательств в этом городе, чтобы так просто сделать эту мечту явью. Один раз Харада сдуру сказал это Никайдо, пожаловался — они сидели в баре и выпивали — и она неожиданно произнесла:

— Мой брат работает в Пустошах. Вроде не жалуется. Ты мог бы…

Тогда он вежливо отказался. Какие Пустоши? Смех, да и только.

Иногда Харада возвращался мыслями к тому диалогу.

Выбора у него не было.

Но ничего. Скоро он разберется. С ночным взломщиком, с бывшим сетевым самураем, с Ямато — и тогда «Хорин» его точно вознаградит. Хараде воздастся за все его старания, он накопит денег на лечение, и затем жизнь пойдет по самому лучшему пути. Они с сестрой и матерью вновь смогут жить вместе, как одна нормальная хорошая семья.

Осталось только чуть-чуть подождать.

Уже поздно ночью он стоял за пределами квартиры, около края огромного колодца, тянувшегося через всю мегабашню. В руках покоилась пачка дешевых сигарет, и он дымил в пустоту, не смотря никуда конкретно. Не хотелось тут прохлаждаться, конечно, но дома была мать, а курить хотелось просто невероятно. Черт, пришла в голову глупая мысль, будто школьник таится. Ему было уже не столько лет, чтобы все это скрывать, но…

Невольно Харада покосился назад, на квартиру. Мать уже спала, вымотанная дневными приготовлениями. Когда такое случалось — когда она готовила на четверых — потом она жутко уставала, словно кто-то лишал ее всех сил. Все эти психозы… Потом вроде бы приходила в норму, переставала эту игру в счастливую семью, но потом все возвращалась на круги своя. Если бы только у него было побольше денег, он бы сводил ее к хорошему врачу, но подобные операции стоили так дорого. Он не мог себе позволить попросить в долг у Вашимине, тот и так помог с сестрой, куда еще?

Цокнув языком, он отвернулся обратно к колодцу и взглянул вниз.

На этажах кипела жизнь, даже ночью. В каких-то магазинчиках толпились люди, около лавки поддержанной техники, рядом с витриной телевизоров, кружились детишки, явно оставленные родителями ночью в одиночестве из-за очередных переработок. От этого места тошнило; оно было отвратительным, грязным, дешевым. Он обязан выбраться отсюда. Добраться до лучшего мира.

Что бы ему кто не говорил!

Он должен был преподать им урок! Что они ошибались! Что тогда был прав именно он!

Как тогда…

Из-за этого вспомнилось, невольно: старая встреча с одноклассниками. Когда-то давно он, еще только начиная работать на какой-то офис якудза семьи Ода, когда ему, кажется, было всего восемнадцать, на улице, бегая по разным поручениям (в общем-то, работая мальчиком принеси-подай), он случайно встретил знакомых из школы. У них в классе старшей школы, разумеется, были те самые невероятно красивые нимфетки, по которым слюни пускали все мальчишки, но самому Хараде они были крайне безразличны. Среди них особенно выделялась Кавашима Арису — красивая, с красиво осветленными волосами, тонкая и прекрасная, будто сошедшая с картины. Идеал современной красоты. Тогда, еще в школе, в своей белоснежной матроске она смотрелась божественно, это признавал даже он.

Но они мало разговаривали. Кавашима была девочкой совершенно иного мира. В общем-то, они часто ругались и ссорились, потому что ему плевать было на ее красоту, а она требовала к себе невероятного внимания. Ненавидели друг друга — не то слово. Вспоминая эту историю сейчас, Харада мог лишь ухмыляться: вот уж придумал, сцепиться с какой-то девчонкой, но у Кавашимы была невероятная харизма, и совладать с ней было трудно.

Но после школы они все же встретились. На следующий год; сама она поступила в университет, а Харада, собственно, бегал по поручениям, пытаясь выкроить себе хоть какие-то деньги в таком месте. У него не было денег на образование, не было времени, нужно было зарабатывать ради сестры и матери, последняя уже начала сдавать… Случайно столкнулись на улице; Кавашима, кажется, шла в какой-то клуб с подругами, и тут навстречу — он. Конечно, они должны были бы пройти мимо, но отчего-то Кавашима обернулась — и окликнула его по имени:

— Сен? Эй! Это ты?

Когда они повстречались взглядами, на лице Кавашимы неожиданно выросла широкая улыбка. Губы у нее были ярко накрашены красным, улыбалась она красиво, и, заметив, что Харада обернулся, помахала ему рукой, зовя к себе, словно и не было между ними никакой истории вражды. Тогда ему подумалось, мол, скорее всего ей просто скучно, а такая девушка, как она, легко все забывает. Поэтому и позвала.

Поговорить ей явно хотелось очень сильно.

Игриво заглянув ему в глаза, Кавашима сладко улыбнулась, вновь, и невинным голоском поинтересовалась:

— Помнишь меня? Свою любимую одноклассницу? Кавашима Ариса-а-а!

Харада смерил ее взглядом, и она легко рассмеялась:

— Ну ладно, между нами были не самые лучшие отношения. Но мы вроде как уже давно не виделись, да и теперь не глупые дети… Предлагаю оставить все это в прошлом! Кстати, куда это ты так спешишь?..

— На работу? — моргнул тот, не понимая цели вопроса.

Стоявшие позади студентки выжидали чего-то, но Кавашиму это словно удивило. Выпрямившись, она еще раз оглядела Хараду: в мятой белой рубашке, темных джинсах и не самых дорогих кроссовках, не особо-то выдающийся деловой стиль, когда как сама она выглядела с иголочки: в стильном платье и модной курточке. Обернувшись, она вновь лукаво уставилась на Хараду, после чего ударила в ладоши.

— Ой! То есть, я на самом деле считаю, что это так круто, что ты еще и работать успеваешь!

Потом подумала.

— Не хочешь? С нами в кафешку! Заодно поболтаем. Расскажешь нам каково это — быть ответственным сотрудником.

Тогда в голосе Кавашимы не слышалось насмешки, скорее искреннее любопытство. Харада прикинул: он мог сделать небольшой перерыв, тем более, что выданное ему поручение особо не спешило. К счастью, человек, под которым он работал, был достаточно лояльным, так что ничего страшного, если он немного задержится…

В небольшом придорожном кафе, в котором подавали дерьмовый кофе, они с трудом нашли себе место в одной из выделенных кабинок; сев напротив Кавашимы, Харада скромно заказал себе самый дешевый напиток, когда как она — один из множества фраппе с немыслимыми вкусовыми добавками. Водя трубочкой из стороны в сторону, вместе с подружками она с томительным ожиданием ждала рассказа. Только вот делиться было особо нечем, и, потому услышав честный ответ, Кавашима искренне поразилась:

— Говоришь, «Союз 109»?..

Она спросила это заговорщическим шепотом, явно не желая привлекать лишнего внимания, хотя в кабинке их вряд ли кто мог подслушать. Харада просто кивнул.

— Да.

— Ничего себе! Мне казалось, ты пойдешь куда угодно, но только не в такое место! — Кавашима затянулась из трубочки и беспечно добавила: — Там же опасно, плюс люди из… весьма специфичной прослойки.

— Зато какой флер опасности, — заметила одна из подруг.

— Там не так уж и много «быдла», как ты подразумеваешь, плюс я работаю в довольно маленьком офисе, — возразил Харада. — Так что не жди историй уровня всех этих фильмов. На самом деле, мы занимаемся довольно легальным бизнесом по меркам Эдо.

— И кто ты там?..

— Секретарь?..

Как еще обозвать эту должность?

Кавашиме, впрочем, этого явно было мало.

— Но почему именно туда! Мне казалось, тебе по нраву что-то… — она повела плечом, не зная, какое слово подобрать, — спокойное. Или это потому, что ты и универ пошли разными дорожками? Блин, не знаю! Мне казалось, у тебя способности для чего-то большего, а ты торчишь в таком месте!

Когда Харада хмуро на нее посмотрел, на Кавашиму шикнула одна из подружек:

— Ариса! Ну не надо!

— Ты же один из топов нашего класса! А в итоге… Жизнь без университета действительно сосет, да?

— Ариса!

Та пристыженно вскинула руки, обозначая, что сдается.

— Извини. Язык мой… как говорится.

— Нет… Все нормально.

Вяло улыбнувшись, Харада тогда лишь заулыбался.

Они поговорили еще немного, и кроме той реплики Кавашима вроде бы вела себя вполне себе дружелюбно, ну, во всяком случае, так ему тогда показалось. Но в душе было неспокойно, он чуял подвох, поэтому предложил купить по добавке, после чего поднялся и отошел к автоматам. Он вернулся довольно быстро и замер прямо перед дверями кабинки, потому что там, внутри, шел разговор, чьим свидетелем он явно не должен был стать:

— … ну вы видели? Секретарь у якудза… С такой-то внешностью…

— Скорее всего тому боссу захотелось иметь кого-то посимпатичней рядом, — донесся голос Кавашимы, полный яда. — Гораздо приятней держать рядом смирную юную овечку, готовую на все ради выгоды.

— Ага, свою ручную офисную шлюшку!

— Какое слово-то… — та внезапно поморщилась, что отразилось в голосе. — Якудза — это вам не шутки. Не знаю, зачем Хараде туда лезть… Просто тупые детские игры. Будто там можно чего-то добиться! Пустая трата времени.

— Но всегда приятно знать, что зубрила из класса получает такое, да?

— Потому что успех ждет не тех, кто тупо все учит, а тех, кто умеет пользоваться дарами судьбы, — рассмеявшись, Кавашима, кажется, откинула волосы назад. — Не беспокойтесь, девочки. Пока такие люди, как Харада, гнут спину… Мы с вами достигнем звезд.

Или исчезнете, прямо как звезды. Обратитесь в ничто.

Но тогда Харада не сказал ничего. Это было не его ума дело. Но он знал, что прав: что не стал тратить время на бессмысленную учебу, за которую надо было еще и платить, что пошел самым коротким путем по рекомендации, которую когда-то давно оставил ему его спаситель, человек, не давший в свое время совершить ошибку. Харада умел учить уроки от судьбы, и это был один из таких — что стоит схватиться за висящую алую нить судьбы, и взбираться на нее, пока не достигнешь потолка. И ему предстоял еще долгий путь, невероятно долгий…

Невольно он так крепко сжал сигарету, что смял ее в руке.

Плевать. Он добьется своего. Кавашима может сколько угодно питать иллюзии, но она начнет с низшей карьеры простой офисной мышкой, когда как Харада будет человеком, познавшим суть подполья и выбившимся в люди. Его не убьют просто так, это он будет диктовать условия на улице.

И никто иной.

Выпрямившись, он швырнул сигарету вниз, в бездонный колодец мегабашни и отвернулся, не смотря, как, затухая, та падала вниз.

Пока не исчезла. Как звезды.