Первый Артефактор семьи Шторм #4

Глава 16 Жертва

Антон Черкасов скользнул вперёд, становясь между мной и Светланой Яровой. Женщина сидела на каменном постаменте, на руках висели цепи, но судя по вычурной позе, выпячивающей грудь, она чувствовала себя хозяйкой положения.

— Ты как обычно, Сергей! — кокетливо сказала Светлана. — Любишь прикрываться кем-то, а сам выйти навстречу опасности не можешь.

Какой-то давний отголосок внутри тела отреагировал, заставляя немного вспотеть, но я быстро взял его под контроль: прошлого Сергея больше нет, теперь здесь только я.

— Просто у меня есть те, кто готов прикрыть и подстраховать. По своей воле. А ты, смотрю, снова оказалась одна. — В моём голосе не было издёвки, скорее даже жалость.

Светлана дёрнула рукой, запуская волну по цепи, словно хотела щёлкнуть кнутом.

— Говорить ты всегда был горазд, молокосос! А вот дела — не твой конёк. — Она сузила глаза: — В том числе в постели.

Я вздохнул, будто говорил с подростком, который пытается доказать, какой он крутой и самостоятельный, забыв, что пять минут назад клянчил денег на автобус.

— Я рад, что Церберы пообещали, что это будет наша последняя встреча. Я устал от твоего поведения. Не взрослая женщина, а какая-то обиженная девчонка.

Яровая побагровела и вскочила с постамента, сжимая кулаки. На поясе у неё висела пара кинжалов хорошей работы: один пошире, а второй поуже. Взгляд артефактора показывал, что в обоих использованы качественные материалы.

Тем временем Светлана зашагала в нашу сторону с мелодичным позвякиванием и остановилась буквально в пяти шагах от Черкасова. Цепи на её руках оказались достаточной длины и даже не натянулись полностью. Значит она может прорваться, как минимум, до Черкасова.

Я подошёл ближе, чтобы подстраховать Антона.

— Сергей, ты можешь прятаться за другими людьми и говорить что захочешь, но для меня всё ясно. И, судя по тому, что нам устроили эту встречу — Церберам тоже.

Я промолчал, ожидая продолжения. Светлана усмехнулся.

— Ты действительно повзрослел и стал сдержаннее. Хотя, может быть причина в другом?

Она отвернулась, вернулась к постаменту, провела по камню пальцами, будто по мягкой простыне, зазывая в постель. Она игриво посмотрела на меня, игнорируя Черкасова.

— А ведь Сергей умер в тот день, верно? Не выдержал бабушкиной любви. — Она засмеялась, продолжая изучать меня.

Я же продолжал смотреть молча, не отводя взгляда. Ни один мускул не дрогнул на моём лице, и лишь лёгкая улыбка коснулась губ.

— Сергей бы точно начал оправдываться, приводить доводы. Попробовал бы схватить меня за руку. — Яровая протянула левую руку в мою сторону, как актриса на сцене. — Но ты стоишь там, непоколебимый, сдержанный, мудрый. Как взрослый человек. Или бог. Ты же больше не человек, а бог, верно, Шторм?

Я упёр руки в бока, насмешливо глядя на женщину, в которую было влюблено это тело. На женщину, которая предала и погубила тех, кому обещала служить. Та, что не признала своего поражения и продолжила охоту на меня.

— Говорят, — тихо начал я, заставив дёрнуться и Светлану, и Антона, — что любовь бывает разной. Первой. Зрелой. Романтической. Извращённой. Ты была моей первой влюблённостью. Взрослая, опытная, сильная. Та, ради которой можно совершать рыцарские подвиги и идти в атаку даже на богов.

Я видел, как по её лицу, несмотря на сопротивление, расплывается довольная улыбка. Женщина, которой делают искренние комплименты, принимающая всё сказанное.

— Только вот я повзрослел. В тот день я действительно умер. — В глазах Яровой мелькнуло торжество. — Мир покинул наивный влюблённый мальчик и остался юный мужчина, которому приходится начинать с начала. Не только за себя, но и за всю семью. За уничтоженный род.

Я сделал два шага вперёд, встал рядом с Черкасова, затем обошёл его. Он лишь поднял руку, готовый вызвать песчаную бурю.

— Ради тебя я был готов меняться. Учился не только этикету, но и фехтованию, — я вспомнил, как наезжал испанец Дестреза, напоминая о мотивации Сергея, и грустно улыбнулся. — И артефактам.

Я поднял руку и показал браслет на запястье, с зафиксированным Армагедцом.

— Но твоя любовь оказалась извращённой. Ты не смогла полюбить меня всем сердцем, но и отпустить тоже не смогла. Ты стала той, что как мрачная тень преследует меня, пугая и нанося вред тем, кто остался рядом со мной. Возможно, — я усмехнулся, — это зависть?

Яровая зашипела.

— Красиво брешешь, но меня не проведёшь: Сергея больше нет и в этом теле — чужак. Бог, который умеет перерождаться снова и снова. Тот, кто уже давил людей своей пятой раньше, и кого мы, люди, сбросили с горы!

Она повернулась к Черкасову:

— Ты же из команды Вороновой? Разве ты не видишь, что он ведёт себя не как подросток? Что он умеет слишком многое! А эти его артефакты, — она выплюнула это слово, —это же невозможно изучить самостоятельно!

— Ты бы с Яростным пообщалась, — сказал я, покачав головой.

Светлана схватила рукоять кинжала, но тут же отпустила, обращаясь к Антону:

— Неужели тебе приятно служить какому-то богу? Тебе, человеку?

Я услышал мягкие шаги за спиной, и крепкая рука легла мне на плечо. Яровая довольно улыбнулась, гордо подняв подбородок. Рука на плече сжалась.

— Бог, говоришь? — голос Антона звучал ровно и глухо, как та самая приближающаяся песчаная буря. — Хорошая мысль. Вы же, Гончие, умеете их определять, верно?

Светлана кивнула и сделала два шага вперёд к нам, почти что готовая обнять нас. Ну или хотя бы Черкасова.

Рука с моего плеча исчезла, и в воздухе появилась тяжесть Дара.

— Хорошая версия. Только вот даже если это так, то этот «бог», как ты говоришь, ведёт себя человечнее обычных людей. — Звякнуло. Антон явно коснулся экзоскелета одной рукой, постучал по нему. — И своих не бросает и не предаёт, в отличие от некоторых.

Светлана возмущённо замерла, пытаясь прожечь взглядом Антона. Однако мужчина спокойно стоял рядом со мной, выставив одну руку вперёд. На ладони крутился небольшой песчаный смерч, готовый сорваться вперёд.

— Что же касается богов, — разрушил тишину я, — то ты пропустила пришествие. Вон, Антон не даст соврать: на днях в Холл Героев заявился Бог Смерти, поднял кучу трупов и устроил побоище с демонами. Вы бы лучше этими тёмными тварями занимались, а не пытались сводить личные счёты, — я не стал уточнять, кого именно я считал тёмными тварями. Все из них опасны.

— Увидел кого-то посильнее и сразу наделал в штаны, Шторм? — попытался проявить браваду Яровая, но звучала она уже не так уверенно. — Я же говорила: ты был слабаком и, судя по всему, выбрал тебя тоже слабак.

Отчасти она была права, но всё же я сильно отличался и от прошлого Сергея, и обычных зазнавшихся богов. Так что назвать меня слабаком было как минимум непредусмотрительно.

Но всё же больше меня беспокоил тот факт, что Церберы направили меня сюда ничего не объяснив. Чего они хотят? Чтобы мы друг друга поубивали? Или нашли общий язык? Или может нам нужно просто пройти мимо и выйти с той стороны зала?

Последний вариант показался мне самым логичным. Он и решает проблемы, и немного символичен: оставить за спиной прикованную к камню проблему. Хорошее решение головоломки, в отличие от попытки пробиваться с боем. Ибо мы не знаем, что за камень или алтарь под ней, какие у Светланы теперь силы и вообще, чего она хочет.

— Давай, вдоль стенки, — сказал я тихо Черкасову и указал направо.

Антон кивнул, и мы двинулись в обход Светланы. Женщине потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что происходит.

— Эй! Ты что задумал? — она бросилась нам наперерез и замерла напротив, расставив руки. — Ты решил меня просто проигнорировать? После всего, что с нами произошло?

— Именно, — спокойно ответил я и постарался отойти подальше к стене.

Как назло, длины её цепей хватало на то, чтобы передвигаться по всему залу. Она не могла только выйти из него, а в остальном — свобода передвижений.

Сделав несколько попыток обойти Яровую, но при этом стараясь не оказываться слишком близко к ней, я понял, что она меня не отпустит. Даже когда мы расходились с охранником, женщина преследовала только меня, а на мужчину бросала лишь предупреждающие взгляды.

Иногда она касалась рукояти кинжала, но не атаковала.

— Антон, иди вперёд сам. Посмотри, что там дальше. Может там будет подсказка, кто-то принимающий решения или хотя бы кнопка, которая выключит эту безумную.

— А если она нападёт? — предположил Черкасов.

— Отобьюсь или отойду в коридор.

— Может просто убить её? — сказал Черкасов, чем вызывал смех Светланы.

— Чтобы он и убил? Если этот бог сохранил хотя бы часть личности Сергея, то он и мухи не тронет. Он отказывался даже шлёпать меня, когда я очень просила! — она снова засмеялась, будто вернула контроль над ситуацией.

Черкасов лишь усмехнулся, не комментируя сказанное. Он то видел результаты моих боёв с демонами. Хотя и я не люблю убивать людей, забирая у них единственный шанс на жизнь. Но если она не оставит мне выбора…

— Ты заметил, что она не устаёт? За всё время этой дурацкой беготни она даже не вспотела, — отвлёк меня от мыслей Черкасов.

— Думаешь, она на стимуляторах?

— Не уверен. Скорее всего что-то с Даром — у неё даже синяков и ссадин от кандалов нет на руках.

Я помнил, что Светлана — лекарь. Но как я понял, после прихода к Церберам, Дар человека как-то меняется и становится более нейтральным. Получается, что здесь кто-то ещё? Или это артефакты?

Мы осмотрели зал, пытаясь понять, есть ли кто-то внутри или рядом. Но ни мой Взгляд артефактора, ни чутьё Черкасова не показывало наличие кого-то кроме Яровой. Женщина же словно ждала от меня какого-то действия, наблюдая, но не давая пройти мимо.

В итоге я не выдержал:

— Чего ты хочешь от меня?

— Наконец-то правильный вопрос, Шторм! — От пафосна в её голосе заныли зубы. Но по крайней мере есть шанс, что сейчас всё пояснит. — Я хочу, чтобы ты умер. Точнее, этого хотят Церберы. Ведь мы охраняем покой людей и защищаем от богов. От таких, как ты.

Она вытащила из-за пояса узкий кинжал, провела по нему пальцем, затем поманила меня к себе. В этот момент её кандалы блеснули в свете магических светильников и в моё сознание ворвались образы.

Это же артефакты! Мощные! Просто раньше они не давали себя разглядеть, а сейчас я увидел их суть, даже Взгляда сущего не потребовалось. И от увиденного мне стало не по себе.

Я разглядел тяжёлый, чуть зеленоватый металл, который одновременно смотрелся на женских запястьях неуместно и элегантно. Звенья цепи были то зеленоватыми, то серебряно-стальными, опускаясь в ниши рядом с постаментом.

Когда Яровая двигалась, цепи выходили из ниш, разматываясь по помещению, а затем, когда она возвращалась — опускались. Видимо там небольшой груз, который утягивает их обратно. Или кое-что ещё, если я правильно понял конструкцию артефакта.

Мерзкого и опасного артефакта.

Теперь слова Светланы о моей смерти звучали не только как мелкая эгоистичная угроза, но и как реальная проблема для меня.

Меня начала накрывать злость, но я старался удерживать себя в адекватном состоянии: иначе могу упасть без сил и тогда это Светлана не только ножиком меня пырнёт, но и изнасилует напоследок — кто знает, что в её извращённой голове?

Поэтому рядом с такими артефактами нужно вести себя очень осторожно. Тем более, что Яровая не понимает, что на ней такое. Иначе бы она вела себя иначе. Ну или хотя бы обратила внимание, что у неё нет синяков и она чувствует себя слишком хорошо.

— Как и говорили: я отвлекаю её, а ты проходи дальше. Ищи Церберов или даже богов, но с этим детским садом надо заканчивать, — прошептал я Черкасову и двинулся налево, отвлекая Светлану на себя.

Даже решил слегка пробежаться, будто готовый реально удрать в коридор. Но женщина ускорилась и моментально пресекла мою попытку. Что ж, если раньше я не обращал на это внимание, то теперь стало ясно: цепи может и ограничивают её подвижность, но при этом дают силу, неутомимость и скорость. Ей потребовалась секунда, чтобы преодолеть треть зала.

Зато Черкасов без труда оказался в коридоре вне досягаемости Яровой.

— Ты уверен? — спросил он напоследок.

— Да. Найди выход, а я разберусь здесь.

Я не стал ему говорить, что артефактные кандалы представляют большую угрозу. Не стал пояснять, что в случае чего я действительно не умру. Главное было сейчас убрать его, чтобы не подставлять.

Как только Черкасов скрылся в коридоре и его шаги перестали быть слышны, Светлана преобразилась: стала ровнее держать спину, увереннее двигаться, спокойнее говорить.

— Сергей бы держался бы за чужими спинами до конца. Он всегда был трусом, — Яровая говорила с мягкой улыбкой, глядя сквозь меня. — Так что ты в очередной раз подтвердил, что ты не Сергей Шторм, а кто-то другой. А кто умеет вселяться в чужие тела?

— Демоны.

— Боги.

Мы сказали это одновременно, но Яровая не отреагировала, продолжая свою речь:

— Но поскольку ты сам отпустил своего последователя, теперь я могу сделать то, ради чего пришла.

Она снова направила на меня узкий кинжал, и вокруг него вдруг появилось зелёное сияние.

— Это оружие само просит пронзить тебя, но также умоляло не наносить вред обычному человеку. Только поэтому я так долго играла с тобой, давая ему возможность уйти. Я надеялась на разумность, но в итоге победила вера. Что ж, — она пожала плечами, — меня это устроит.

В следующее мгновение она пронеслась через помещение и оказалась прямо передо мной. Она занесла кинжал, норовя проткнуть меня уколом от плеча, но я ответил моментально: бело-серые копья сорвались с предплечья, целясь женщине в лицо.

Раздался мелодичным звон, и Яровая отлетела назад, приземлившись точно на ноги. Она успела скрестить руки перед собой и принять удар на кандалы. Зеленоватый металл легко отразил мою атаку из артефакта Яростного (разумеется, с моими доработками).

Следующий укол пришёлся снизу, под левое ребро: вот только что Светлана стояла в пяти метрах, а вот уже рядом, и я вижу несущийся ко мне клинок в зелёном свечении.

Кольцо со сферой неуязвимости, с полем защиты теперь больше похожим по форме на башенный щит, приняло удар. Светлана потеряла равновесие и отскочила назад, чтобы развернуться и атаковать с другой стороны.

Я встретил её огнём из Флеймигатора, который она, к сожалению, снова отбила кандалами. Удивительно, но цепи, которые ограничивали радиус её передвижения по залу, ничуть не мешали быстрым рывкам, прыжкам и пируэтам.

Скажу больше: мне казалось, словно в Яровую вселилась сущность, которая умела за себя постоять на совершенно другом уровне. Я давно не видел такой лёгкости во владении оружием ближнего боя, особенно кинжалами.

Наша схватка больше походила на танец, в котором за красоту и па отвечала Яровая, а за оттоптанные ноги и впечатление увальня — я со своими артефактами.

С другой стороны, пока что ей ни разу не удалось меня ранить, несмотря на все акробатические трюки.

Но всё же она в отличие от меня не уставала. Магия кандалов напитывала её силой, а я постепенно заканчивался. Даже тот факт, что я стал одарённым второго ранга не сильно меня спасало. Лишь однажды я запустил в её сторону воздушные лезвия, не давая приблизиться слишком быстро.

И она никак не отреагировала на этот факт. А ведь будь это настоящая Светлана, она бы тут же начала указывать на то, что Сергей такого не мог никогда. Пришло горькое осознание: артефактные цепи уже полностью её подчинили себе, заставляя выполнять свою волю, но забирая и частичку личности.

Сейчас я дрался с цепями или тем, кто ими владел на самом деле. Сильным артефактором, который использовал магию жизни и крови, чтобы подчинять других одарённых незаметно для них самих. И теперь этот неизвестный направлял свою марионетку на меня.

Бок обожгло огнём: Светлана наконец дотянулась до меня и острие кинжала царапнуло меня, прорезая ткань одежды, картон и кожу. Картонный доспех был на мне, но не защищал от физического урона, а лишь от Дара. Несмотря на зелёное сияние, нож оставался просто ножом.

Хотя, именно это зелёное сияние частично заблокировало работу отражающих браслетов!

Я в ответ ударил сразу из наплечного копьеметателя и Флеймигатора, заставляя Светлану уйти в защиту. Отскочив на пару метров назад, она просто перепрыгнула струю пламени, превышая возможности человека. Ну не могут люди прыгать на три метра в высоту без артефактов, а затем приземляться и не ломать ноги.

— Света! — крикнул я вдруг, от чего женщина сбилась с шага. В её глазах мелькнуло непонимание. — Это не ты! Тебя контролируют!

Кинжал на мгновение опустился острием вниз, но тут же любые сомнения на лице исчезли, а нож снова стал целиться мне в горло. Скорость выросла ещё немного, и я впервые заметил, что на теле Светланы начали появляться красные пятна, будто ожоги или пролежни.

Она перестала справляться с Даром, который тёк через неё.

— Я должна, — просипела женщина, стараясь нанести очередной укол в шею. — Должна убить тебя. Ты мой… последний флажок!

Подловив момент моего лёгкого замешательства (какой ещё флажок?), она ударила меня кулаком. Это больше походило именно на Яровую, а не на ту сущность, что сейчас командовала её телом, однако я не был готов.

Пришлось откатиться в сторону по земле, и кинжал, который должен был вонзиться сверху вниз в ногу, выбил искры из пола. Однако встать с камня я не успел: Светлана нависла надо мной и навалилась всем весом, пытаясь вогнать кинжал мне в сердце.

В последний момент я успел поймать лезвие ладонями, сжав его с двух сторон. Кольца и перстни тормозили движение клинка, но это был вопрос секунд, прежде чем меня пришпилят к полу.

В глазах Светланы горело зелёное безумное пламя и вся ненависть, которую она испытывала ко мне. Однако я почувствовал кое-что другое. С трудом удерживая кинжал, я просипел:

— Ты освободишься, Света?

Её глаза прояснились, давление немного, но ослабло. Она посмотрела на меня безумным, но привычно безумным взглядом, а затем кивнула.

— Свобода, — прошептала она.

Я судорожно вдохнул.

— Тогда я делаю это ради тебя.

И отпустил клинок, позволяя ему воткнуться в мою грудь.