Перезагрузка Императора

Глава 14

После нескольких дней относительного покоя, медитаций и неловких, но все более теплых бесед с Лиандриэль, я чувствовал себя почти… человеком. Ну, или тем, кем был Воронов до всей этой заварушки с переселением душ. Ребра почти не болели, «Воля Императора» была на максимуме, а впереди маячила вполне конкретная цель — разблокировка атрибутов, до которой оставалось каких-то семьдесят жалких единиц опыта. Жизнь, казалось, начинала налаживаться. Если, конечно, не считать того, что я был в теле изгнанного принца на планете-тюрьме в окружении трехметровых черных великанов. Мелочи, право слово.

Первым делом я решил навестить Торвунда. Нужно было узнать, что там с пленными корпоратами. Информация от них могла быть бесценной. Да и просто хотелось по-человечески (или по-имперски?) поговорить с вождем, который, несмотря на свою первоначальную дикость, проявил себя как… ну, почти как союзник.

Мы с Лиандриэль застали его в тронном зале. Но сегодня вождь Кхар’раш был не похож на себя. Он не хлебал свою обычную медовуху из огромного рога и не швырял с грохотом камни в ритуальную чашу. Он сидел на своих шкурах, огромный, мрачный, как грозовая туча, и просто смотрел в одну точку. В зале, кроме нас, было еще несколько его приближенных воинов, и они тоже выглядели подавленными.

«Приветствую, вождь, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. — Как там наши „гости“ из Крейла? Уже раскололись, зачем пожаловали на ваш гостеприимный остров?»

Торвунд медленно поднял на меня свои тяжелые, налитые кровью глаза. В них не было привычной ярости или пьяного веселья. Только какая-то глухая, черная тоска. Он молча встал, подошел к куче валунов, которые он обычно использовал для своей «игры», схватил самый большой, размером с мою голову, и с диким, утробным рыком швырнул его в каменную чашу. Но его рука дрогнула, и камень, вместо того чтобы расколоться о другие валуны, с оглушительным грохотом ударился о стену тронного зала, выбив из нее несколько осколков.

«Торвунд, что случилось?» — встревоженно спросила Лиандриэль, ее фиалковые глаза расширились от беспокойства.

Вождь тяжело вздохнул, его огромная грудь вздымалась, как кузнечные мехи. Он снова плюхнулся на шкуры.

«Сдохли они, — наконец прохрипел он, его голос был глухим и безжизненным. — Все до единого. Эти корпоративные крысы… они просто взяли и сдохли. Прямо в своем лагере. Упали там, где стояли. Как будто кто-то выключил им рубильник».

Мы с Лиандриэль переглянулись. Я почувствовал, как по спине пробегает неприятный холодок. Это было… странно. И очень тревожно.

«Как сдохли? — не понял я. — Их отравили? Или это какая-то болезнь?»

Торвунд покачал своей массивной головой. «Нет. Никаких следов яда. Никакой болезни. Наши знахари их осмотрели. Они просто… умерли. Все разом. Как будто кто-то приказал им умереть, и они подчинились».

Лиандриэль нахмурилась, ее тонкие пальцы нервно теребили край кожаной туники. «Чипы… — прошептала она, больше для себя, чем для нас. — У них должны были быть вживленные чипы. Системы контроля. И, возможно, удаленной ликвидации».

«Удаленной ликвидации? — переспросил я. — Ты хочешь сказать, что их собственное начальство их прикончило?»

«Очень похоже на то, — кивнула она, ее лицо было серьезным. — Корпорация Крейл известна своей безжалостностью. Если они поняли, что операция провалена, а их бойцы попали в плен… они могли активировать эти чипы, чтобы те не выдали никакой важной информации. Или чтобы просто замести следы».

«Вот ублюдки, — процедил я сквозь зубы. — Даже к своим псам относятся как к расходному материалу».

«Это очень плохая новость, Лисандр, — продолжала Лиандриэль, ее голос звучал все тревожнее. — Во-первых, мы не получим от них никаких сведений о планах Крейла, о их силах в этом секторе, о том, почему им так нужна была эта Святыня. А во-вторых… это значит, что в Корпорации уже знают, что их отряд здесь провалился. И что они столкнулись с серьезным сопротивлением».

«И теперь они пришлют сюда еще больше своих головорезов, чтобы отомстить, — мрачно закончил я ее мысль. — И забрать то, за чем пришли в первый раз. Этот ваш Кхар’нит».

«Не думаю, что дело только в мести, — возразила Лиандриэль. — Корпорации редко действуют из таких… эмоциональных побуждений. Для них главное — выгода. И устранение угроз. Они знают, что на Фобосе-7, на этом острове, находится последний наследник Империи Архос. Ты, Лисандр. И живой наследник, способный, как ты уже показал, управлять древней имперской техникой и, возможно, объединить вокруг себя лоялистов… ты для них — прямая и очень серьезная угроза. Они придут не мстить. Они придут убивать».

Я почувствовал, как по спине снова пробежал холодок, на этот раз еще более неприятный. Одно дело — быть случайным попаданцем, пытающимся выжить. И совсем другое — быть мишенью номер один для могущественной и безжалостной межзвездной корпорации. Я снова начинал раздражаться из-за того, что от этих хваленых союзников Лиандриэль, которым мы отправили сообщение, до сих пор не было ни слуху, ни духу.

Торвунд, который до этого молча слушал наш разговор, тяжело поднялся. Его лицо все еще было мрачным, но в его желтых глазах снова начала загораться знакомая мне ярость.

«Похоже, остроухая права, — пророкотал он. — Эти корпоративные крысы не успокоятся, пока не получат то, что хотят. Или пока мы не вышибем из них все дерьмо. И ждать помощи от твоих далеких звездных друзей, Шай’ал, мы не можем. Мы должны рассчитывать только на себя. Все наши союзники — здесь, в этой комнате! — он обвел рукой тронный зал. — И там, на улицах нашего города! — его голос загремел так, что задрожали стены. — Кхар’раш не боятся драки! Мы покажем этим ублюдкам, что значит связываться с древним народом!»

«Нам срочно нужен тот робот, Торвунд! — прервал я его пламенную речь. — Этот „Центурион“. С ним у нас будут хоть какие-то шансы против их тяжелой техники, если они сунутся сюда снова».

Вождь Кхар’раш нахмурился. «Да, железный гигант… он бы нам пригодился. Но как его доставить сюда из Святыни? Он же весит как десять моих драконов! И вряд ли он умеет летать».

«У меня есть идея, — сказал я, вспоминая тот пролом в стене Святыни, который вел к воде. — У вас же есть лодки? Большие, крепкие?»

«Лодки есть, — кивнул Торвунд. — Для рыбалки, для плавания между островами. Но они не выдержат такого монстра».

«А если взять две или три самые большие лодки, — продолжал я развивать свою мысль, — и соорудить между ними прочную платформу из бревен? Мы могли бы спустить робота к воде через тот пролом, он как раз у самого подножия Пика. А там уже погрузить его на эту платформу и доставить сюда, в город. По воде это будет гораздо проще, чем тащить его через горы и лес».

Торвунд задумался, потирая свой массивный подбородок. «Хм… Платформа на лодках… Это интересно, имперец. Очень интересно. Но есть одна проблема. Тот проход внутри Святыни, что ведет к выходу у воды… он очень узкий и низкий. Твой железный гигант там в полный рост не пройдет. Он застрянет».

«Я знаю, — кивнул я. — Но я думаю, смогу его провести. Пусть ваши воины доставят меня и Лиандриэль обратно в Святыню. Лестница же почти восстановлена? Я снова подключусь к „Центуриону“. Попробую заставить его… ну, сложиться, что ли. Или двигаться на полусогнутых. Если он сможет пройти ту самую узкую часть, тогда уже можно будет строить платформу и думать о погрузке».

Торвунд посмотрел на меня с каким-то новым, почти восхищенным выражением. «А ты, я смотрю, парень не промах, имперец! Голова у тебя варит что надо! Хорошо! Быть по-твоему! Собирайся! Мои лучшие воины и драконы к твоим услугам! А я пока отдам приказ нашим корабелам готовить самые большие лодки и самые прочные бревна!»

На следующий день, ранним утром, когда два солнца только-только окрасили небо в свои причудливые цвета, Мастер Рунгар сам пришел ко мне в комнату. За ним следовали двое молодых Кхар’раш, с трудом несущих мои доспехи «Протектор-Альфа».

«Я сделал все, что мог, юный Архос, — сказал старый ученый, его голос был как всегда скрипучим, но на этот раз в нем слышались нотки гордости. — Твоя броня… это настоящее чудо имперской технологии. Мне удалось не только полностью восстановить ее энергоячейки, используя древний генератор нашего города, но и немного… усовершенствовать ее. Я интегрировал в нагрудную пластину систему пассивной фотонной подзарядки. Она будет собирать энергию от этих двух солнц и медленно, но постоянно пополнять твои резервы „Воли Императора“, когда ты находишься на свету. Это немного, но в долгой дороге или в затяжном бою может оказаться полезным».

Я был так удивлен и благодарен, что на мгновение потерял дар речи. А потом, повинуясь какому-то внезапному порыву, шагнул вперед и обнял этого древнего, высохшего великана. Рунгар крякнул от неожиданности, его костлявые плечи напряглись, но потом он неуклюже похлопал меня по спине своей морщинистой, покрытой рунами рукой.

«Ну-ну, юноша, — проворчал он, но в его глазах я увидел теплую улыбку. — Не стоит благодарности. Я просто делаю то, что должен. Для будущего наших народов».

Лиандриэль, стоявшая рядом, заливисто рассмеялась, глядя на эту сцену. Похоже, я снова чем-то удивил этих суровых обитателей Фобоса-7.

Я снова облачился в свои доспехи. Теперь они сидели на мне еще лучше, словно действительно стали частью меня. И я чувствовал, как от них исходит едва заметное, приятное тепло — система подзарядки работала. «Воля Императора» была на максимуме — 120 из 120. Я был готов.

Мы с Лиандриэль снова летели на ее «Стриже» к Огненному Пику. За нами следовали Торвунд и десяток его лучших воинов на своих драконах. Лестница в Святыню, ведущая в тот самый зал, где мы оставили «Центуриона», была действительно восстановлена — Кхар’раш потрудились на славу.

Я подошел к гигантскому роботу. Он стоял неподвижно, как спящий истукан, но я чувствовал его скрытую мощь.

«Ну что, дружище, — пробормотал я, кладя руку на его холодную металлическую ногу. — Пора немного размяться».

Я активировал протокол «Омега-Легион». На этот раз подключение прошло гораздо легче и быстрее — у меня было достаточно «Воли», а доспехи работали в штатном режиме, обеспечивая идеальную нейро-связь. Интерфейс «Центуриона» мгновенно вспыхнул перед моими глазами. Я снова видел мир его оптическими сенсорами, чувствовал его гигантское тело, как свое собственное.

Я сделал пробный шаг. Робот послушно подчинился. Шаг влево, шаг вправо. Поворот корпуса. Наклон. Я учился управлять им, синхронизировать свои мысли с его движениями. Это было невероятное ощущение — быть частью этой многотонной машины смерти, чувствовать ее силу, ее потенциал.

«Вот бы мне такую установочку там, в прошлом мире, — с кривой усмешкой подумал я. — Всем террористам и прочей нечисти пришел бы быстрый и окончательный кирдык. Вместе с их кварталами».

Затем я направил «Центуриона» к тому узкому проходу в стене, который вел к выходу у воды. Это был самый сложный этап. Коридор был действительно тесным и низким. В полный рост робот там точно не прошел бы.

«Ну давай, малыш, попробуем, — мысленно скомандовал я. — Пригнись. И постарайся не разнести тут все к чертям».

Огромная машина с трудом, со скрежетом и скрипом металла, начала подчиняться. Его сочленения изгибались, бронеплиты терлись друг о друга. Он присел, почти сложившись вдвое, и медленно, очень медленно, начал протискиваться в узкий проход. Периодически он цеплялся за стены, за низкий потолок, на его броне появлялись новые царапины и вмятины, из-под ног летели камни. Я был сосредоточен до предела, каждый нерв был напряжен, как струна. Я вел его, как хирург ведет скальпель, стараясь не повредить ни робота, ни древние стены Святыни.

Лиандриэль и Торвунд с замиранием сердца следили за этим процессом снаружи.

Медленно, метр за метром, «Центурион» продвигался вперед. Я чувствовал каждое его движение, каждое препятствие. Это было похоже на то, как если бы я сам пытался пролезть через игольное ушко, будучи размером с дом.

Наконец, пройдя, как мне показалось, самую сложную и узкую часть туннеля, я понял — получается! Да, это было чертовски медленно. Да, робот получал косметические повреждения, царапался, тут и там на его броне оставались вмятины от ударов о стены. Но он двигался! Он сможет дойти до конца, к тому выходу у воды!

Я мысленно дал роботу команду остановиться и замереть в этом положении, а сам отсоединился от управления. Вытер пот, выступивший на лбу под шлемом.

«Получилось! — крикнул я Лиандриэль и Торвунду, которые уже с нетерпением ждали новостей у входа в туннель. — Он пройдет! Теперь летим обратно в цитадель! Нужно срочно собирать ваших лучших плотников и корабелов и строить эту платформу! И молиться всем вашим древним богам и моему Протоколу, чтобы у нас все получилось до того, как эти ублюдки из Крейла нагрянут сюда снова!»

На их лицах отразилось облегчение и… да, восхищение. Похоже, этот маленький имперец снова их удивил. Мы снова взлетели на «Стриже» и драконах, направляясь обратно в город Кхар’раш. Впереди нас ждала новая, не менее сложная и амбициозная задача. Но теперь у нас был план, была надежда, и был могучий «Центурион», который, я был уверен, скоро станет нашим главным аргументом в любой драке.

На этот раз Торвунд не повел нас сразу в цитадель. Он направил своего дракона Клыка к побережью, туда, где скалы острова обрывались к темным, неспокойным водам Великого Океана, как называли его Кхар’раш. Мы с Лиандриэль на «Стриже» последовали за ним, с любопытством ожидая, что он хочет нам показать.

Драконы приземлились на широком утесе, с которого открывался вид на небольшую, скрытую от посторонних глаз бухту. И то, что я там увидел, заставило меня присвистнуть от удивления.

Это была гавань Кхар’раш. И в ней стояли корабли. Но не те ржавые, полуразрушенные посудины, которые можно было бы ожидать от народа, находящегося в упадке. Нет, это были… настоящие произведения искусства. Или, вернее, реликвии давно ушедшей эпохи.

Три огромных, вытянутых корпуса, сделанные из какого-то темного, почти черного дерева, которое, казалось, окаменело от времени, но при этом сохранило свою форму и прочность. Их носы были украшены резными головами каких-то морских чудовищ с горящими (или инкрустированными светящимися камнями?) глазами. Высокие мачты, хоть и без парусов, гордо устремлялись в небо. Но самое удивительное было не это. По бокам каждого корабля, чуть ниже ватерлинии, виднелись ряды каких-то… сопел? Или излучателей? И на палубах тут и там проглядывали остатки сложного, непонятного мне оборудования. Это были не просто парусники или весельные галеры. Это было нечто гораздо более древнее и технологичное, чем могло показаться на первый взгляд.

«Вот они, наши морские волки! — с гордостью пророкотал Торвунд, указывая на корабли своей огромной лапой. — На таких еще наши пра-пра-прадеды бороздили эти воды тысячи лет назад! И до сих пор ничего лучше не придумано! Сила, мощь, надежность!»

Лиандриэль, стоявшая рядом со мной, тихо хмыкнула. «Небольшое преувеличение, вождь, — сказала она с легкой усмешкой. — Скорее, дань традициям. И свидетельство того, что многие древние технологии вашего народа, к сожалению, утеряны. Приходится хвастаться реликвиями, когда нет ничего нового».

Торвунд нахмурился, но в его глазах не было гнева, скорее, упрямство. «Ты ничего не понимаешь, остроухая! — прорычал он. — Это не просто дерево и железо! Это — духи наших предков, воплощенные в плоти! Ты все увидишь, имперец, — он повернулся ко мне, — когда эти боги воды снова начнут резать волны! Никакая ваша имперская антигравитация с ними не сравнится!»

Я промолчал, не желая вступать в спор с вождем великанов. Но корабли действительно впечатляли. В них чувствовалась какая-то первобытная мощь и древняя тайна.

«Именно на них, — продолжал Торвунд, — мы и построим платформу для твоего железного гиганта. Три самых больших и крепких корабля. Поставим их рядом, свяжем прочными канатами и бревнами, настелем сверху помост. Думаю, они выдержат вес твоего „Центуриона“. А потом, по воде, доставим его сюда, в нашу главную гавань, а оттуда уже поднимем в город».

План был амбициозным, но, похоже, единственно возможным. Я представил себе эту картину: три огромных, древних корабля, связанных вместе, а на них — гигантский боевой робот… Зрелище обещало быть эпическим.

Работа закипела в тот же день. Торвунд отдал приказы, и десятки Кхар’раш, как муравьи, принялись за дело. В бухту притащили огромные бревна, толстые канаты из каких-то невероятно прочных растительных волокон, инструменты. Даже Мастер Рунгар, узнав о затее, пришел на берег, чтобы дать свои ценные указания. Старый ученый, оказывается, был не только хранителем знаний, но и неплохим инженером.

Он лично руководил процессом связывания кораблей, рассчитывая нагрузку, указывая, где нужно усилить конструкцию, как правильно распределить вес. Его скрипучий голос разносился по всей бухте, и даже самые свирепые воины Кхар’раш слушались его беспрекословно.

Я наблюдал за этой титанической работой с нескрываемым интересом. Платформа должна была быть невероятно прочной, чтобы выдержать многотонного «Центуриона». Кхар’раш использовали три самых крупных своих корабля, поставив их борт к борту. Затем, с помощью системы блоков и лебедок (тоже, похоже, весьма древних, но все еще рабочих), они начали перекидывать между палубами толстенные бревна, создавая единый, монолитный настил. Каждое бревно крепилось к палубам и друг к другу массивными металлическими скобами и туго стягивалось канатами.

«С инженерной точки зрения, — прокомментировала Лиандриэль, стоявшая рядом со мной, — это довольно… архаично. Но, нужно отдать им должное, они знают, что делают. Прочность этой конструкции будет феноменальной. Главное, чтобы сами корабли выдержали».

Мастер Рунгар, услышав ее слова, хмыкнул. «Не сомневайся, дитя Шай’ал. Эти корабли сделаны из Сердцевинного Железного Дерева, которое росло на наших островах еще до Великого Раскола. Оно прочнее любой вашей имперской стали. Они выдержат. Вопрос в другом — сможете ли вы провести вашего металлического гиганта через тот узкий проход в Святыне, не повредив его окончательно».

«Сможем, — уверенно ответил я, хотя и сам не был в этом до конца уверен. — Теперь, когда у меня есть немного времени и полная „Воля Императора“, я смогу управлять им более точно».

Работа в бухте продолжалась до поздней ночи и возобновилась с первым рассветом. Кхар’раш трудились с поразительной скоростью и слаженностью, их мощные мускулы легко справлялись с огромными бревнами и тяжелыми инструментами. Я видел в их глазах не просто подчинение приказу вождя, а какой-то новый азарт, новую надежду. Похоже, перспектива заполучить в свое распоряжение такую мощную боевую машину, как «Центурион», и проучить ненавистных корпоратов, вдохновляла их не на шутку.

К вечеру второго дня платформа была почти готова. Три древних корабля, прочно связанные вместе, образовали огромный, плавучий остров из бревен и канатов. В центре платформы было оставлено специальное углубление, рассчитанное под габариты «Центуриона», и сделаны аппарели для его погрузки.

Торвунд, лично контролировавший каждый этап строительства, удовлетворенно крякнул, оглядывая результат. «Ну вот, имперец! Твоя плавучая колыбель для железного дитяти готова! Завтра с рассветом отправляемся к Огненному Пику. Надеюсь, ты не подведешь моих ожиданий. И не утопишь мои лучшие корабли вместе со своим роботом». Он ухмыльнулся, но в его глазах я увидел не насмешку, а серьезное, почти отцовское беспокойство.

Я кивнул. Завтра предстоял еще один решающий день. И от его исхода зависело очень многое.