Переплетения 3

Глава 8

Я смотрел на пустую дверь, за которой скрылся Де Жар, и чувствовал, как мир медленно возвращается в фокус.

Гудение таверны, до этого бывшее далеким, неразборчивым шумом, снова распалось на отдельные голоса, звон кружек и скрип стульев. Тишина в нашей кабинке, однако, осталась. Тяжелая, звенящая, наполненная вопросами, которые боялись быть заданными.

— Маркус, эта кукла… — начала было Кира, ее голос был на октаву выше обычного, выдавая крайнюю степень любопытства, смешанного с недоумением. Она смотрела на мою пустую ладонь, словно все еще видела там неказистый артефакт. Но тут ее взгляд метнулся на системные часы в углу интерфейса, и на ее лице отразилась совсем другая эмоция — паника.

— Черт! — выругалась она, вскакивая на ноги так резко, что стул за ней качнулся. — Мое время! Мои полчаса! Я же… у меня же завтра коллоквиум по теоретической механике, а я тут сижу!

Она начала лихорадочно собирать свои инструменты, разбросанные по столу. Ее движения были быстрыми, но немного суетливыми.

— Я… я должна бежать. — Она бросила на меня быстрый, полный невысказанных вопросов взгляд. — Жду полный, подробный отчет в чате! Не смей ничего утаивать!

С этими словами она обняла меня, быстро и крепко, затем так же обняла Михаила, и, не оглядываясь, вылетела из кабинки, словно за ней гнались все демоны Подгорода. Дверь за ней захлопнулась, и мы снова остались в тишине. Только теперь она была еще более напряженной.

Михаил смотрел на меня. Его глаза, обычно пляшущие веселыми огоньками, сейчас были серьезными и глубокими, как два темных омута. Я видел, как в них рождаются и умирают десятки вопросов. Он открыл рот, словно хотел что-то спросить, потом закрыл. Потер подбородок. Снова открыл. И снова закрыл. Он, мастер слова и хранитель легенд, впервые за все время нашего знакомства не мог подобрать нужную фразу. Это было похоже на то, как искусный фехтовальщик пытается сражаться в комнате, заваленной мебелью. Каждое возможное слово, каждая гипотеза казалась слишком грубой, слишком неуклюжей для того, что только что произошло.

В этот момент тишину снова прервал стук в дверь. Официант, тихий и вежливый, внес еще один кувшин вина и новую тарелку с закусками. Он бесшумно расставил все на столе, забрал пустую посуду и так же бесшумно исчез. Эта короткая, бытовая интерлюдия разрядила обстановку.

Михаил глубоко вздохнул. Он взял кувшин и щедро налил себе полный бокал темного, почти черного вина. Не пробуя, не смакуя, он залпом осушил его до дна, словно это была не дорогая выпивка, а простое лекарство. Поставил пустой бокал на стол с глухим стуком, откинулся на мягкие подушки диванчика и, наконец, посмотрел на меня. Теперь в его взгляде была не растерянность, а спокойная, выжидающая решимость.

— Итак, друг мой, — его голос был тихим, но в нем звенела сталь. — Думаю, пришло время для новой истории. Легенды о Маркусе и его говорящей кукле. Прошу, не томи. Объясни, что это было.

Я молчал, глядя в свой бокал. В голове проносились варианты.

Что сказать? Сколько сказать? Раскрыть все?

Рассказать о Туториале, о встрече с Искрой-Еленой, о протоколе карантина?

Вывалить на него всю эту безумную, параноидальную теорию о живом ИИ, который выбрал меня своим… Кем?

Агентом? Экспонатом?

Я сам еще не знал. Это было бы слишком. Слишком много. Это была не та история, которую можно рассказать между делом в таверне. Это был груз, который я пока должен был нести один. Но и молчать было нельзя. Я должен был дать ему что-то. Часть правды. Достаточную, чтобы укрепить доверие, но не настолько большую, чтобы все разрушить.

— Эта кукла, — начал я медленно, тщательно подбирая слова. — Это была награда. За Туториал.

— За Туториал? — удивился Михаил. — Но там же дают только мелкие перки за способы смерти. «Крепыш», «Искрящийся». Я думал, ты их вообще пропустил.

— Я прошел его иначе, — уклончиво ответил я. — Это была не стандартная награда. И, честно говоря, я не готов пока рассказывать, как именно я ее получил. Это личное.

Я посмотрел ему в глаза, надеясь, что он поймет. Что он, со своими тайнами и связями, уважает чужие.

Он понял. Коротко кивнул, не задавая больше вопросов.

— У нее не было ни описания, ни характеристик, — продолжил я, чувствуя, что ступаю на более твердую почву. — Просто «квестовый предмет». Я понятия не имел, что она может так сработать. Я вообще не думал, что она на что-то способна, кроме как занимать место в инвентаре. Когда Де Жар появился, я говорил на эмоциях, размахивал руками и она просто оказалась у меня в руке. Я даже не помню, как ее достал. Для меня это было такой же полной неожиданностью, как и для вас.

Это была почти правда. Я действительно не знал, как именно она сработает. И я действительно был в шоке. Я лишь опустил ту часть, где я догадывался, что она не просто предмет.

Я сделал паузу, давая ему переварить информацию.

— Миха, ты хранитель знаний этого мира. Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? Об артефактах, которые реагируют на определенных NPC? О событиях, которые происходят не по скрипту, а по контексту?

Михаил задумался, его взгляд устремился куда-то сквозь стену, в свои бескрайние архивы знаний. Он долго молчал, перебирая в уме сотни легенд и тысячи слухов.

— Сказок в Этерии полно, — наконец сказал он. — И игроки, и NPC любят приукрасить. Байки о мече, который сам выбирает хозяина, о щите, что плачет по павшим товарищам, это все фольклор.

Он подался вперед, понижая голос.

— Есть и другие истории. Более старые. О божественных артефактах, реликвиях До-Раскольной Эпохи. Говорят, у них нет ни статов, ни описания, потому что их логика слишком сложна для современного интерфейса. Они не дают плюс десять к силе. Они меняют правила. Но это все на уровне слухов, которые передают из уст в уста безумные отшельники и древние NPC в забытых руинах. Я никогда не видел ни одного подтвержденного случая. До сегодняшнего дня.

Он снова откинулся на спинку дивана, и в его глазах горел азарт исследователя.

— Маркус, ты наткнулся на нечто фундаментальное.

— Возможно, — я пожал плечами, стараясь казаться спокойнее, чем был на самом деле. — Но сейчас это уже неважно. Предмета больше нет. Так что предлагаю отложить эту загадку до лучших времен и сосредоточиться на том, что мы можем контролировать.

Я демонстративно отщипнул виноградину с тарелки и закинул ее в рот, показывая, что тема закрыта. Прохладная сладость лопнула на языке.

— Я собираюсь сегодня же связаться с Сайласом и договориться о встрече с представителем Валетти, — сказал я, отщипывая еще одну.

— Сегодня? Маркус, уже поздно, — начал было Михаил. — Завтра же…

И тут он замолчал на полуслове.

Его взгляд, до этого блуждавший по комнате, сфокусировался на мне. Он смотрел на меня так, словно видел впервые. Медленно, очень медленно, в его глазах начало загораться понимание. Сначала легкое недоумение, потом — вспышка догадки, и, наконец, — чистое, незамутненное изумление. Он медленно поднял руку и хлопнул себя по лбу с такой силой, что звук эхом разнесся по кабинке.

— Ну конечно! — он расхохотался. Громко, раскатисто. — Какой же я идиот!

— Ты о чем? — спросил я, не понимая.

— О том, что ты не просто прячешь карты, ты играешь совершенно другой колодой! — он продолжал смеяться, качая головой. — Рабочий день! Отдых! Я-то думаю, почему ты так свежо выглядишь после всех этих ночных бдений? Почему не зеваешь? Андрей, ты же сегодня тоже в капсуле!

Это был не вопрос. Это была констатация факта. Он сложил два и два и получил не четыре, а целую новую вселенную. А затем его глаза расширились еще больше, когда он сделал следующий, единственно верный логический шаг.

— Погоди… Но это же… Тебя что, «НейроВертекс» захантил?

В этот раз подавился уже я. Виноградина, которую я как раз собирался проглотить, застряла где-то в горле. Я закашлялся, пытаясь вдохнуть, чувствуя, как слезы выступают на глазах.

Михаил смотрел на меня секунду, а потом снова расхохотался, еще громче, чем раньше. Я, откашлявшись, не выдержал и тоже рассмеялся. Это было слишком абсурдно.

Наш разговор о древних артефактах и тайных обществах внезапно превратился в обсуждение прозаичных карьерных перспектив. Мы сидели в приватной кабинке фэнтезийной таверны и смеялись над иронией судьбы, которая связала наши реальные и виртуальные миры в такой тугой, немыслимый узел.

Когда смех утих, Михаил посмотрел на меня, и в его глазах было искреннее, неподдельное восхищение, смешанное с дружеской теплотой.

— Старик, я тебя поздравляю. Серьезно. Ты заслужил это больше, чем кто-либо. Ворваться в логово зверя, это достойно баллады.

Он поднял свой бокал.

— За тебя, Маркус. За нашего гениального системщика.

Я улыбнулся, чувствуя, как напряжение последних дней наконец-то отпускает. Я был не один в этой сложной игре.

— Спасибо, Миха, — я поднял свой бокал. — Теперь, надеюсь, наши приключения станут еще более интересными.

— И я на это надеюсь! — он подмигнул. — Ладно, мне пора возвращаться в свои пыльные архивы. Теперь у меня есть еще пара зацепок, которые нужно проверить. Буду держать в курсе. Если появится что-то интересное, пиши в личку.

С этими словами он поднялся, и его фигура на мгновение замерла, а затем с тихим шелестом исчезла, оставив меня одного в тишине опустевшей кабинки, с запахом вина и ощущением новой, еще более сложной и захватывающей главы, которая только что началась.

Кабинет в «Золотой Монете» после ухода Михаила погрузился в глубокую, бархатную тишину.

Я сидел один еще минут десять, медленно потягивая вино Оно было сложным, с нотками темных ягод и чего-то дымного, терпкого. В капсуле я мог различить каждую из этих нот, разложить их на составляющие, как химическую формулу. Это было восхитительно и все еще немного пугающе.

На тарелке лежали остатки закусок. Я подцепил пальцами странный фрукт, похожий на маленький, кристаллический виноград. Он хрустнул на зубах, выпуская волну прохладной, кисло-сладкой свежести. Каждая текстура, каждый оттенок вкуса были настолько реальны, что мозг на мгновение забывал, что все это лишь безупречно исполненный код.

Но даже самые изысканные ощущения не могли заглушить гул в голове. Мысли роились, сталкивались, высекая искры новых гипотез и планов.

Михаил и его двойная жизнь. Кира и ее внезапно обретенная семейная история. Олег и его корпоративная война. Праведник. Бошка. Аня. Все эти фигуры, все эти нити теперь сплетались в один огромный, сложный узел, и я был в самом его центре. Я чувствовал себя не архитектором, а пауком, плетущим паутину, в которой сам же рисковал запутаться.

Хватит. Время выходить и передохнуть.

Я поднялся, оставив на столе несколько золотых монет — явно больше, чем требовалось. Томас, хозяин заведения, который, казалось, материализовывался из воздуха при малейшем намеке на желание клиента, тут же оказался рядом.

— Благодарю, господин Маркус. Надеюсь, вечер был приятным, — сказал он с профессиональной, но теплой улыбкой.

— Более чем, Томас. Более чем, — кивнул я и направился к выходу, чувствуя на себе его любопытный, но уважительный взгляд.

На улице меня встретил прохладный ночной воздух Лирии-Порта.

[Системное уведомление: Биологические показатели требуют внимания. Рекомендуется сделать перерыв для отдыха и приема пищи.]

Город жил своей жизнью. Гул голосов, далекий перезвон колоколов из храмового квартала, скрип вывесок на ветру.

Я прошел несколько шагов по оживленной улице и свернул в тихий, безлюдный переулок. Здесь, в тени, я мысленно отдал команду.

Выход из игры.

Мир схлопнулся, сменившись на мгновение абсолютной темнотой, а затем крышка капсулы уползла вверх.

В ушах стоял легкий гул, а мышцы, хоть и не двигались, ощущались так, словно я только что пробежал марафон. Погружение в «Сомниуме» было несравнимо более интенсивным.

Офис был почти пуст. Лишь в дальнем конце огромного зала, за своим «островом» из мониторов, сидел Борис. Он был в нейрошлеме, но не в режиме полного погружения. На стеклах плавали полупрозрачные, мерцающие окна с графиками и строками кода — режим дополненной реальности.

Он заметил мое движение, и его массивная фигура слегка повернулась в мою сторону. С тихим щелчком пластика, фиксаторы шлема разомкнулись, и он снял его, взъерошив свои густые волосы.

— О, еще один выживший! — его голос, обычно громкий и зычный, прозвучал в тишине офиса как раскат грома. — Сбежал из цифровых шахт на перекур?

— Что-то вроде того, — я подошел ближе. — Решил размять реальные ноги и закинуть в топку немного реального топлива.

— Отличная идея! — он с энтузиазмом поднялся со своего кресла, которое жалобно скрипнуло под его весом. — Я как раз собирался прогуляться до забегаловки. От этих дата-стримов глаза в кучу. Составишь компанию?

Я согласился. Идти в одиночестве в стерильный корпоративный фудкорт было слишком тоскливо.

Мы шли по пустым, гулким коридорам, и наши шаги эхом отдавались от стен.

— Ну, и как тебе наша флагманская модель? — спросил Борис, когда мы вошли в лифт. — Первый заплыв в глубоких водах, так сказать.

— Впечатляюще, — честно ответил я. — Это как всю жизнь смотреть черно-белое кино на старом кинескопе, а потом внезапно оказаться в IMAX 3D. Все органы чувств словно получили отдельный регулятор громкости, и кто-то выкрутил их на одиннадцать.

Борис расхохотался.

— Точное описание! Помню свой первый раз. Это было катастрофой.

Двери лифта бесшумно разъехались, открывая вид на огромный, залитый светом этаж фудкортов. Здесь было несколько кафе на любой вкус, от модных суши-баров до классических бургерных. Борис, не раздумывая, направился к последней.

— Я тогда был еще только-только в «НейроВертекс» устроился, — продолжал он, пока мы стояли в короткой очереди. — Решил попробовать капсулу, ну, знаешь, чтобы лучше понимать продукт. В гильдии кто-то кинул в общий чат клич «Нужен танк в Глубины Азшары, срочно!». А я, дурак и согласился.

Он заказал себе огромный двойной чизбургер, большую порцию картошки фри и гигантский стакан колы со льдом. Я же ограничился стейком средней прожарки и овощным салатом.

Мы сели за столик у панорамного окна, из которого открывался захватывающий вид на ночную Москву.

— В общем, я принял инвайт, — продолжил Борис, с аппетитом откусывая от бургера. — И оказался в подводном данже в составе полного рейда. Но дело даже не в этом. В обычном шлеме я бы прошел этот данж с закрытыми глазами. Но в капсуле… Я почувствовал, как ледяная вода сжимает легкие. Я ощутил, как щупальца наги ломают мне кости. Этот хруст… он был не просто звуком, он отдавался в моем собственном теле. Паника, боль, ощущение того, как жизнь уходит… Это было слишком реально. А когда босс начал отвешивать мне плюхи своим огромным трезубцем… Я потом месяц к этой капсуле подойти боялся. Серьезно.

Он сделал большой глоток колы, словно пытаясь смыть неприятные воспоминания.

— Сейчас, конечно, привык. Иногда захожу, чтобы просто посидеть в какой-нибудь таверне в Арденском лесу, послушать эльфийскую музыку, съесть что-нибудь экзотическое. Ощущения непередаваемые. Но для основной работы, для крафта, мне и шлема хватает. Слишком много отвлекающих факторов.

— Ты крафтер? — удивился я.

— А то! — с гордостью заявил он. — Воин-защитник сто сорокового уровня и в придачу мастер кожевник. Ну, как воин так, для уровней и статов. Состою в гильдии «Волки Одина», но в основном отсиживаюсь в нашем гильдейском замке, в мастерской.

— «Волки Одина»? Это же одна из топовых гильдий сервера.

— Они самые. Отличные ребята, хоть и немного шумные. Я у них главный поставщик легендарных шкурок и эпических доспехов, — он подмигнул. — Сейчас как раз пытаюсь прокачать профессию до легендарного уровня. Мастера вот только-только получил, но не останавливаюсь. Знаешь, это целая философия. Каждый стежок, каждая заклепка. Если вкладывать в это душу, система откликается. Я верю, что через крафт тоже можно достичь статуса Сверхперсонажа. Это не просто убийство боссов и выполнение квестов. Это же созидание. Когда ты не просто следуешь рецепту, а создаешь нечто уникальное, нечто, что становится частью мира. Это, конечно, долгий путь, но ремесленник может мечтать, верно?

Я слушал его, и пазл в моей голове складывался. Мир Этерии был еще сложнее, чем я думал. Путь воина, путь мага, путь интригана и путь творца. ИИ создал не просто игру, он создал модель общества, где каждый мог найти свою роль, свой путь к «просветлению».

Мы закончили ужин и направились обратно к лифту. Общение проходило очень легко. Мы были не просто коллегами. Мы были игроками, обсуждавшими любимое хобби.

— Слушай, Андрей, — внезапно сказал Борис, когда мы уже подходили к нашему этажу. — Раз уж ты теперь с нами, и, я так понимаю, собираешься погрузиться в Этерию с головой, тебе понадобится нормальное снаряжение. И место для лута.

— Есть такое дело, — согласился я, вспоминая свой забитый до отказа инвентарь.

— Тогда вот что. Давай я тебе скрафчу кое-что по-дружески. Пространственную сумку, скажем. И портупею для зелий. Сумка будет с особым подпространственным карманом на десять ячеек. Все, что туда положишь, не выпадет при смерти. А портупея позволит использовать эликсиры на тридцать процентов быстрее. Мелочь, а в бою жизнь спасает.

Это было не просто дружеское предложение. Пространственная сумка с невыпадаемыми слотами была артефактом уровня мастера. Игроки готовы были платить за такую тысячи золотых. Но проблема в том, что их практически не выкладывали на аукцион, оставляя это гильдейскими бонусам.

Это был не просто подарок. Это был жест абсолютного доверия и принятия в свой круг.

— Борис, я не знаю, что сказать. Это слишком щедро.

— Брось, — он отмахнулся. — Считай это приветственным бонусом. Да и мне не сложно. Так что давай так, встретимся в Лирии-Порте у «Золотой Монеты» минут через десять, ты же там сейчас обитаешь? Я как раз успею добежать до гильдейского склада за материалами. Идет?

— Идет, — кивнул я, чувствуя, как на моем лице расползается широкая, искренняя улыбка. — Спасибо, Борис.

— Не за что, — он хлопнул меня по плечу, и на этот раз удар был не просто дружеским, а по-медвежьи основательным. — Добро пожаловать в команду.