Переплетения 3

Глава 16

Солнце в Лирии-Порте клонилось к закату, окрашивая белые стены Верхнего Города в теплые, золотистые тона.

Но мы с Михаилом двигались в противоположном направлении, вниз, в Алмазный Проулок — самый тихий и чистый район «Наковальни». Здесь воздух пах не гарью и металлом, а чем-то неуловимо кислым. Запахом реагентов от магических экспериментов. Это была территория ювелиров и зачарователей, место, где наука граничила с магией, а ремесло с исскуством.

Наша цель — Элиас Бронзобород. Третья, недостающая часть нашего репутационного триптиха. И, судя по информации от Торка, самая сложная.

Лавка Элиаса была под стать району. Небольшая, но изысканная. Витрина из зачарованного, кристально чистого стекла демонстрировала не груды колец и амулетов, а лишь несколько одиноких шедевров, каждый на своей бархатной подушечке, подсвеченный отдельным, мягким лучом магического света. Над дверью висела простая, но элегантная вывеска из темного дерева с инкрустированным серебром названием:

«Бронзовая Борода. Ювелирная лавка»

Мы вошли, и тихий звон колокольчика нарушил тишину лавки. Внутри было так же чисто и аскетично. Ничего лишнего. Лишь пара стеклянных прилавков, верстак в глубине помещения и сам хозяин.

Это был старый гном, почти полностью состоявший из бороды. Огромная, седая, заплетенная в десятки сложных кос, украшенных серебряными и золотыми кольцами, она водопадом ниспадала с его подбородка, почти полностью скрывая его кожаный фартук. Лишь острый нос и два маленьких, проницательных, как у ястреба, глаза виднелись из-под густых бровей. Он оторвался от огранки какого-то камня, смерил нас тяжелым, недружелюбным взглядом и снова склонился над своей работой.

— Если за побрякушками для портовых девок, то вам в лавку напротив. У меня дорогие товары, — его голос был сухим и скрипучим, как несмазанный механизм.

Михаил шагнул вперед, его лицо излучало все обаяние, на которое он был способен.

— Мастер Бронзобород! Какая честь! Мы наслышаны о ваших работах! Говорят, сам герцог заказывал у вас диадему для своей супруги!

— Говорят, в Шрамовых землях куры несут золотые яйца, — буркнул гном, не поднимая головы. — Не отвлекайте меня пустой лестью.

Я понял, что стандартные подходы здесь не сработают. Лесть, деньги, угрозы, все это было ему чуждо. Это был человек, замкнувшийся в своем маленьком мирке идеальных граней и безупречных оправ.

— Мы пришли по рекомендации, — сказал я, делая шаг вперед и кладя на прилавок костяную фишку с символом Весов.

Элиас на мгновение замер. Затем он медленно, очень медленно поднял голову. В его глазах я не увидел страха. Лишь глубокую, застарелую ненависть.

— А, — протянул он. — Вот как. Так бы сразу и сказали. Что нужно «теневым господам» от старого гнома? Еще один «долг», который нужно выплатить?

Он явно был одним из тех, кто попал в долговые сети «Ночных Весов». Это объясняло, почему Торк был так уверен в его сговорчивости. Но это также означало, что наше сотрудничество будет построено не на доверии, а на страхе. Это был плохой фундамент.

— Мы от них, но не хотим пользоваться их услугами, — сказал я спокойно, вертя в руках костяную метку. — Мы здесь, чтобы предложить сделку, которая, возможно, позволит вам больше никогда не видеть этот жетон.

И тут слово взял Михаил. Он сменил тон восторженного поклонника на серьезный, почти скорбный голос сказителя, рассказывающего печальную легенду.

— Мастер Элиас, мы пришли к вам не как посланники Теней. Мы пришли как товарищи по ремеслу. Мы, так же, как и вы, ценим истинное мастерство. И мы знаем, как тяжело творить, когда грубые руки торгашей и бандитов пытаются диктовать свои правила. Мастер Громм Железнорук и мастер Финнеас уже дали нам свое слово. Они готовы поддержать нас в стремлении очистить этот город от монополии и шантажа.

Гном поднял бровь, в его глазах блеснул скепсис.

— Громм и Финнеас? Этот упрямый кусок железа и этот сумасшедший часовщик? Что у вас может быть с ними общего?

— [Сердцевинная руда], — просто ответил я. — Мы сломали монополию «Мясников». Шахта снова свободна. И мы считаем, что ремесленники Лирии-Порта должны сами решать, как им вести свои дела, без вмешательства банд и темных гильдий.

Глаза Элиаса расширились. Он слышал слухи. Но услышать слух и увидеть перед собой тех, кто стал его причиной — это были разные вещи.

— Вы… — он запнулся. — Вы те самые «Решалы»?

— Мы «Ключники», — поправил его Михаил. — И мы пришли просить вашего совета и вашей помощи.

Гном несколько секунд молчал, изучая нас. В его взгляде боролись недоверие, надежда и застарелый цинизм. Он подозвал молодого подмастерья, который до этого тихо работал за стенкой.

— Ларс, отнеси эту записку мастеру Финнеасу. Быстро. Скажи, дело срочное.

Он быстро нацарапал что-то на куске пергамента, и паренек тут же выскочил из лавки.

— Итак, — Элиас сложил руки на груди. — У вас есть десять минут, чтобы рассказать мне свою историю. И, клянусь бородой моего деда, если вы мне врете…

Мы не стали ничего приукрашивать. Михаил, сдерживая свой обычный пафос, коротко, но емко изложил суть битвы.

Он рассказал о засаде, о тактике, о том, как мы использовали знание системы и слабости врага, чтобы победить. Я добавил несколько технических деталей о том, как нам удалось обрушить на Костоправа потолок, превратив его из грозного воина в трагикомичную жертву собственного высокомерия.

Мы говорили не как герои. Мы говорили как профессионалы, анализирующие успешно проведенную операцию.

Через десять минут вернулся подмастерье.

Он протянул Элиасу ответную записку. Мы с Михаилом не видели, что там написано. Но мы видели, как изменилось лицо старого гнома. Напряжение спало, скепсис исчез, а в его ястребиных глазах появилась улыбка.

[Системное уведомление]: Ваша репутация у [Элиас Бронзобород] повышена до «Дружелюбие».

— Так значит, это правда, — пробормотал он, глядя на нас уже совсем другими глазами. — Старый Финнеас пишет, что вы «самая изящная аномалия, которую он видел со времен Великого Механического Сбоя».

Он крякнул, и это было похоже на смех.

— Что ж. Любой, кто способен заставить Костоправа и его шайку выглядеть идиотами, заслуживает уважения. А любой, кто при этом заручился поддержкой Громма и Финнеаса, заслуживает и помощи.

Он встал, и в его движениях уже не было прежней старческой немощи. В нем проснулся мастер, лидер гильдии.

— Я даю вам свое слово. От лица всей Гильдии Ювелиров. Когда придет время, мы будем на вашей стороне. Если будет общее собрание, я лично выступлю в вашу поддержку. Вы вернули нам не просто руду. Вы вернули нам надежду.

Он сделал паузу, и его взгляд стал более личным, оценивающим.

— А вы, — он посмотрел сначала на Михаила, потом на меня. — Доблестные воители. Я вижу, снаряжение у вас неплохое, но ему не хватает огранки. Заходите на следующей неделе. Думаю, у меня будет для вас кое-что интересное. Нечто, что подчеркнет ваши уникальные таланты.

Три из трех. Наш репутационный фундамент был заложен.

Мы вышли из лавки Элиаса, и воздух на улице, казалось, звенел от нашего тихого триумфа.

Три подписи. Три голоса. Наш, казалось бы, абсурдный план начал обретать плоть, превращаясь из смелой гипотезы в работающий механизм. Я чувствовал себя инженером, который только что успешно запустил сложнейшее устройство. Оставалось лишь убедиться, что все его шестеренки будут вращаться в нужном направлении.

— Итак, — начал я, когда мы отошли на пару шагов от лавки. — Ремесленники на нашей стороне. Теперь самая скользкая часть. Доки.

— Контрабандисты, — Михаил потер руки. — Пираты в отставке, торговцы удачей и мастера темных дел! Маркус, это будет не просто разговор. Это будет погружение в самый настоящий, живой фольклор этого города!

Его энтузиазм был заразителен, но я не мог избавиться от легкого чувства тревоги. Торк был убедителен, но одно дело говорить о делах с расчетливыми мастерами, и совсем другое, с людьми, чья профессия заключается в нарушении закона.

И в этот момент, словно в ответ на мои мысли, из тени соседней подворотни шагнула фигура.

Это был Шнырь.

Он встал прямо на нашем пути, и его появление было таким же внезапным и неестественным, как и в прошлый раз. Но сейчас в его позе не было угрозы. Наоборот, он выглядел нервным. Он теребил край своей потертой кожаной куртки, а его острые, крысиные глазки бегали с одного на другого, не задерживаясь надолго.

— Добрый вечер господа! — стараясь говорить уверенно начал он, но наткнувшись на наши угрюмые лица, продолжил уже сбивчиво, почти заискивающе. — Господин Маркус… господин Легенда… Я тут… это… слышал, вы собираетесь в доки. К Ларсу.

Михаил мгновенно напрягся, его рука легла на эфес скрытого под плащом кинжала. Я же просто смотрел на Шныря, пытаясь понять, что это за новый, неожиданный ход в нашей партии.

«Ночные Весы» прислали за нами эскорт? Или это была очередная проверка?

— Мы, э-э… решили предложить вам свои услуги в разговоре с контрабандистами, — он увидел нашу реакцию и поспешно поднял руки в примирительном жесте. — То есть, я! Я решил! Сайлас… он не в курсе. Это моя личная инициатива.

Под моим пристальным взглядом и ледяным молчанием Михаила его уверенность окончательно испарилась. Он начал тараторить, слова вылетали из него пулеметной очередью.

— Послушайте, я знаю этих ребят. Я вырос в доках. Ларс знает меня с тех пор, как я был вот таким, — он показал рукой на уровне колена. — Ваше упоминание «Ночных Весов»… это хорошо, это заставит их вас слушать. Но это не заставит их вам доверять. Для них вы будете просто еще одними «верхними», которые пришли диктовать свои правила. Это может… это может привести к негативной ситуации.

— И ты, — я наконец подал голос, и он был холоднее, чем лед в «Логове Йети», — предлагаешь нам свои услуги в качестве гаранта?

— Да! Нет! То есть… я могу помочь! — он окончательно сбился. — Я могу… я могу вас представить. Не как людей от Весов, а как… ну, как своих. Это изменит тон разговора. Они будут говорить с вами не как с угрозой, а как с возможностью. Это… это может быть гораздо эффективнее.

Я посмотрел на Михаила. В его глазах я увидел то же, что и в своих мыслях. Это была либо гениально продуманная ловушка, либо невероятная удача. В любом случае, обсуждать это здесь, на улице, под взглядами десятков прохожих, было верхом глупости.

— Пройдем в таверну, — сказал я, направляясь к выходу из Квартала Ремесленников, ведущего в сторону «Последнего Глотка». — Похоже, у нас есть что обсудить.

Шнырь с видимым облегчением кивнул, и мы втроем направились обратно, в наше постоянно убежище.

В «Последнем Глотке» было все так же шумно и людно.

Мы заняли наш угловой столик, и прежде чем Шнырь успел открыть рот, Михаил поднял руку.

— Маркус, позволь мне, — сказал он, и в его глазах блеснул огонек не барда, а историка, допрашивающего редкого свидетеля ушедшей эпохи. Я кивнул.

— Итак, — начал Михаил, когда официант принес нам эля. Он не смотрел на Шныря, как на врага или инструмент. Он смотрел на него, как на редкую книгу, которую нужно аккуратно перелистать. — Ты сказал, что вырос в доках. Расскажи нам свою историю. Кто ты? Откуда?

Шнырь замялся, явно не ожидая такого поворота.

— Я… я Шнырь. Родился здесь, в Лирии-Порте. В Нижнем Городе. Родителей не помню. Вырос на улице. Ну, знаете, мелкие кражи, «помощь» торговцам на рынке… пока меня не заметили.

— Кто заметил? — мягко подтолкнул Михаил.

— Люди… люди из Гильдии Воров.

— Гильдия Воров? — Михаил удивленно поднял бровь. — Я всегда считал, что их главное представительство находится в Цитадели. Не знал, что у них есть отделение в Лирии-Порте.

— Его и нет. Официального. Есть… ну, банда, — Шнырь явно чувствовал себя не в своей тарелке, рассказывая о том, о чем, видимо, говорить было не принято. — «Ночные Крысы». Если ты чего-то стоишь на улицах Нижнего Города, они сами тебя найдут. Их лидер, Старая Мег, как-то связана с верхушкой Гильдии Воров Эллады.

— А ты, стало быть, один из них? — продолжил Михаил.

— Был, — Шнырь помрачнел. — Завалил одно дело. Серьезное. На меня повесили долг. Огромный. А потом… Потом мой долг просто продали. «Ночным Весам». Теперь я отрабатываю. Не как член их гильдии, нет. Просто как актив на контракте.

Теперь все вставало на свои места. Он был не просто пешкой. Он был рабом, пытающимся выкупить свою свободу.

— И ты думаешь, что если поможешь нам, они простят тебе этот долг? — спросил я.

— Нет, — он горько усмехнулся. — Но если я приведу к ним людей, которые решат их главную проблему и сделают их богаче и влиятельнее, то возможно, они согласятся принять это, как оплату части моего долга. Может, скостят немного долга.

— Сколько? — прямо спросил Михаил.

— Пятьдесят тысяч золотых, — выпалил Шнырь, и мы с Михаилом переглянулись.

Для обычного уличного NPC это была астрономическая, невообразимая сумма. Это было пожизненное рабство.

Михаил задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Пятьдесят тысяч золотых… За что?

Шнырь на мгновение замялся, его взгляд метнулся к двери.

— Я… я сорвал поставку артефактов для одного из советников герцога. По глупости. Думал, это обычный груз. Оказалось, что нет. Это был заказ для самого Леонардо ди Лирии. Мег чуть не лишилась головы. Чтобы замять дело, она заплатила огромную неустойку, но повесила ее на меня.

Мы с Михаилом переглянулись. История была правдоподобной. И она объясняла отчаяние Шныря. Он был не просто в ловушке. Он был на крючке у самых могущественных людей в городе, а то и в стране.

— Хорошо, — кивнул Михаил, и его голос снова стал голосом исследователя. — А теперь, расскажи нам о торговых домах. Не то, что пишут в хрониках. А то, о чем шепчутся в доках. Борджиа и Валетти. Кто они на самом деле?

Шнырь усмехнулся, уже чувствуя себя в своей тарелке.

— Господа. Вы спрашиваете не о том, кто они, а о том, как они работают. Это две разные системы. Борджиа, это старый механизм, надежный, как дварфийский топор. Бартоломео же, паук. Он сидит в центре своей паутины, которую плел десятилетиями. Его сила в старых связях, в долговых обязательствах, в клятвах верности. Он контролирует традиционные маршруты, у него свои люди в гильдиях, в городской страже. Его контрабанда это классика. Эльфийское вино, нордмаркская сталь. Он избегает рисков. Его девиз «стабильность превыше всего». Он предсказуем. И в этом его сила и его слабость.

— А Валетти? — подтолкнул я.

— Валетти, это новый, блестящий, но крайне нестабильный механизм, собранный из деталей разных конструкторов, — в глазах Шныря появился огонек профессионала, описывающего свою сферу. — Марко он волк. Он не плетет паутину. Он охотится. Его сила в деньгах, в агрессии, в быстрых, рискованных операциях. Он не зарабатывает лояльность, он ее покупает. Он не ищет старые пути, он прокладывает новые. Его контрабанда, это то, за что другие боятся браться. Редкие реагенты из Шрамовых земель, сомнительные артефакты из руин Подгорода. Он не боится рисковать. И в этом его сила и его слабость. Он непредсказуем.

Я слушал его, и мой мозг переводил его образные описания в сухой язык систем. Борджиа, это стабильный, низкоэнтропийный узел. Валетти же, хаотический, высокоэнтропийный. Две противоположности, искусственно сведенные в состояние конфликта Консулом.

— Контрабандисты, где их место в этой схеме? — спросил Михаил.

— Они не шестеренки. Они масло, без которого этот механизм не работает, — сказал Шнырь. — Ни Борджиа, ни Валетти не могут обойтись без них. Ларс и его ребята, это не просто банда головорезов. Это единственная в городе организация, способная провести любой груз, в обход любых патрулей и пошлин герцога, не малых, прошу заметить. Они независимая сила. Борджиа для них, старый, надежный клиент. Платят вовремя, не создают проблем. А Валетти новый, щедрый, но рискованный. Платят больше, но и требуют невозможного, постоянно втягивая их в свои разборки с Борджиа. Контрабандисты устали от этой войны. Она мешает бизнесу.

И тут появляемся мы. Взрываем поместье Валетти, срываем поставку, на которой, возможно, висели их контракты. И не просто срываем поставку, а бросаем камень в змеиное гнездо. Сейчас и Борджиа, и Валетти в бешенстве. «Ночные Весы» потеряли лицо, потому что не смогли нас остановить. Контрабандисты в растерянности. Весь теневой мир Лирии-Порта сейчас гудит, как растревоженный улей.

— Понятно, — кивнул Михаил. — Хорошо, Шнырь. А теперь скажи мне вот что. Ты много времени проводишь в Нижнем Городе. Много видишь, много слышишь. Что скажешь о тех ребятах в сияющих доспехах, что недавно появились? Паладины.

— А, эти… — Шнырь фыркнул. — Фанатики. Ходят, проповедуют свой Свет, мешают честным людям… работать. Их лидер, Праведник, тот вообще сумасшедший. Недавно в Золотых Холмах в одиночку на целую группу «Мясников» полез. Говорят, раскидал их, как щенков. С тех пор его тут многие уважать стали. Но я бы с ним дел не имел. Слишком… правильный.

Я аж поперхнулся элем.

Паладины? Фанатики? Праведник? Почему я узнаю об этом от случайного NPC, а не от Легенды, который напрямую задает вопросы о них?

— А что насчет тех сумасшедших, что недавно босса в Храме завалили? — продолжил Михаил, бросив на меня быстрый взгляд и успокаивающе махнув рукой. — Которые с Гончими скооперировались.

— О, эти! «Ключники»! — в глазах Шныря появился неподдельный интерес. — Что там босс, это так, проходная локация. Про них вся Лирия говорит! Одни говорят, что они гении тактики. Другие, что просто везучие идиоты. Но то, как они «Мясников» подставили, это было красиво. Очень красиво. Говорят, их лидер, настоящий дьявол. Умный, расчетливый. Не доверял бы я ему.

Шнырь оглянулся, придвинулся ближе к столу и почти прошептал.

— А еще, я думаю, что это те же «Решалы», что навели шороху на Маяке, в Болотине и Подгороде.

Михаил улыбнулся и посмотрел на меня. Его взгляд был красноречив. Это был он. Тот самый NPC, о котором мы говорили. Он не просто повторял заученные фразы. Он анализировал, давал оценки, оперировал информацией, которая была доступна только игрокам, создавая из нее свою собственную, уникальную картину мира. Он был живым.

— Спасибо, Шнырь. Это было очень познавательно, — сказал Михаил и посмотрел на меня, ожидая моего решения.