Переплетения 3

Глава 21

Я допил свой эль, чувствуя, как приятная усталость от насыщенного событиями дня смешивается с холодным предвкушением грядущих дел.

Я уже собирался выйти из игры, дать мозгу отдохнуть, переварить этот невероятный поток информации. Ночь в реальном мире обещала быть короткой. Мой внутренний хронометр, настроенный на офисный ритм, уже сигналил о необходимости сна. Но в тот самый момент, когда я уже почти отдал мысленную команду на выход, интерфейс мессенджера снова ожил. Михаил.

[Лично][Легенда]: Маркус! Только что получил весточку от своего человека. Он передал, что Валетти готов нас принять. В ближайшее время.

Сообщение ударило, как разряд тока. Сонливость и усталость испарились без следа, сменившись ледяной, острой концентрацией. «В ближайшее время». Не завтра. Не послезавтра. Сейчас.

[Лично][Маркус]: Я еще в игре. Где?

Ответ пришел почти мгновенно, словно он только и ждал моего вопроса.

[Лично][Легенда]: Великолепно! Тогда не будем терять ни секунды. Я вхожу. Встречаемся у главного входа в его поместье. Только, Маркус… будь осторожен. Мой источник говорит, что все завертелось и очень быстро. Валетти торопится.

Я закрыл чат и поднялся. Вся расслабленность, весь уют таверны мгновенно испарились. Выйдя из «Последнего Глотка», я оставил за спиной его тепло и безопасность, шагнув в прохладную, полную теней ночь Нижнего Города.

Путь к Верхнему Городу, к поместью Валетти, теперь ощущался совершенно иначе. Это было не просто перемещение по карте. Это было восхождение. Из грязных, честных трущоб в стерильные, лживые дворцы. Воздух становился чище, запахи резче. Вместо вони гниющей рыбы и дешевого пойла, я начал улавливать аромат цветущих в ночи садов и тонкий, почти неощутимый запах озона от магических фонарей. Архитектура менялась. Грубые, функциональные постройки сменялись изящными, почти легкомысленными особняками с большими окнами и светлыми стенами.

Я шел быстро, но не бежал. Мозг, разогнанный до предела, уже просчитывал варианты.

Почему сейчас? Что заставило Валетти, этого гордого, самонадеянного аристократа, так спешить?

Устранение Консула и «Мясников» создало вакуум власти в теневом секторе. Вакуум, который природа, особенно экономическая, не терпит. Вероятно, другие игроки, другие силы, уже начали прощупывать почву, пытаясь занять освободившееся место. Валетти был в уязвимом положении. Его шантажист исчез, но вместе с ним исчезла и предсказуемость. Он стоял посреди рушащегося карточного домика, и мы были единственными, кто предложил ему не просто спасательный круг, а чертежи нового, более прочного здания.

В тот момент, когда я размышлял об этих хитросплетениях, воздух рядом со мной сгустился и соткался в знакомую фигуру. Михаил. Он был уже не в своем бардовском наряде. На нем был строгий, темный дорожный костюм, практичный и неброский. Даже его лютня, убранная в простой кожаный чехол, выглядела не инструментом артиста, а предметом декора.

Мы встретились на широкой, пустынной авеню, в конце которой, на вершине холма, сияло огнями поместье Валетти. Оно было похоже на драгоценный камень на бархате ночи, прекрасный и холодный. С момента нашего последнего, хаотичного визита здесь все изменилось. Охрана была усилена вдвое. Вдоль стен я видел патрули, двигающиеся с выверенной точностью. У главных ворот стояли не просто наемники, а элитные гвардейцы дома Валетти, в их парадных, но абсолютно функциональных доспехах. Место было на осадном положении.

— Похоже, наш последний визит не прошел для него даром, — заметил я, кивая на усиленные патрули.

— Он не просто боится. Он в панике, — ответил Михаил, его голос был тихим и серьезным. — Потеря контроля над «Мясниками», исчезновение Консула, слухи, которые распустили люди Борджиа… Они выбили у него все опоры. Сейчас он как загнанный зверь. Опасный, непредсказуемый. Поэтому, Маркус, сегодня ты ведешь.

Я удивленно посмотрел на него. Обычно именно Михаил брал на себя роль переговорщика, очаровывая, убалтывая, уводя разговор в нужную ему сторону.

— Ты гений анализа, — продолжил он, глядя не на меня, а на сияющий дворец на холме. — А Валетти сейчас не в том состоянии, чтобы слушать баллады и метафоры. Он будет искать логику, выгоду, гарантии. Он будет искать систему в хаосе. И ты должен ему ее дать. Ты говоришь на его языке. Я же буду на подхвате. Буду сглаживать острые углы, направлять разговор, если он пойдет не туда. Сегодня ты скальпель. А я анестезия. Главное, будь очень, очень аккуратен. Одно неверное слово, одно лишнее давление, и он может просто сорваться. И тогда вместо союзника мы получим смертельного врага, которому больше нечего терять.

Путь к кабинету Марко Валетти был странным дежавю.

Тот же коридор, та же полированная дверь в конце. Но в прошлый раз мы крались по нему, как тени, боясь каждого скрипа половиц. Сейчас же нас вел вперед распорядитель, чей прямой, как палка, позвоночник излучал неодобрение и почтительное повиновение. Мы были не ворами. Мы были гостями, которых нельзя было заставлять ждать.

Распорядитель открыл дверь и, не заходя внутрь, отступил в сторону, низко склонив голову.

— Господа прибыли.

Мы вошли. Атмосфера в кабинете изменилась до неузнаваемости. Исчезла показная роскошь и спокойная уверенность владельца. Теперь это была не резиденция могущественного аристократа, а штаб генерала, проигрывающего войну. Воздух был спертым, пах дорогим вином и благовониями. На массивном столе из черного дерева, где в прошлый раз лежали лишь изящные безделушки, теперь были разбросаны карты, деловые бумаги, перехваченные донесения. Это было поле боя.

Сам Марко Валетти стоял у панорамного окна, спиной к нам, глядя на раскинувшийся внизу сад. Его силуэт, обычно исполненный ленивой, хищной грации, сейчас был напряжен, как натянутая тетива. Он не обернулся.

— Оставь нас, — его голос был глухим, лишенным обычной мелодичности. Распорядитель бесшумно закрыл за нами дверь. Щелчок замка прозвучал в тишине, как взведенный курок.

Валетти медленно повернулся. И я увидел то, чего не ожидал. Не гнев, не ярость, а страх. Его безупречный костюм был помят, а волосы, в прошлый раз идеально уложенные, были в беспорядке. Но главное, его глаза. В них больше не было холодного, насмешливого превосходства. В них плескалась загнанная, отчаянная паника человека, который внезапно осознал, что стоит на краю пропасти. Он смотрел на нас, как на палачей.

— Итак, — выплюнул он, его губы скривились в ухмылке, которая была скорее оскалом. — Послы от Борджиа. Явились за своей платой? Или принесли новый ультиматум?

Он был готов к худшему. Он ожидал угроз, требований, шантажа. Его тело было натянуто, как струна, готовая либо лопнуть, либо ударить.

Мы с Михаилом не дали ему этой возможности. Не дали времени развить агрессию, в которой он так отчаянно искал спасение.

— Мы не от Борджиа, синьор Валетти, — начал я, делая шаг вперед, в круг света от магического светильника на столе. Мой голос был спокойным, ровным. — Мы здесь, чтобы исправить ошибку. Нашу и вашу.

Он недоверчиво хмыкнул. Михаил, уловив мой тон, сделал шаг в сторону, занимая позицию не второго нападающего, а скорее свидетеля.

— Да, дом Борджиа нанял нас, чтобы добыть компромат на вас, — продолжил я, видя, как в глазах Валетти вспыхивает предсказуемая ненависть. — Они хотели получить рычаг давления в вашей маленькой торговой войне. Но и вы, и они, лишь пешки в куда более сложной игре.

— Что за чушь ты несешь? — прорычал он, его рука легла на эфес изящной шпаги, висевшей у пояса. Это был жест отчаяния, а не угрозы.

— Мы говорим о Консуле, — вставил слово Михаил, и его голос, мягкий и бархатный, прозвучал в напряженной тишине, как голос разума. — О человеке в мантии, который иногда навещает вас в этом самом павильоне в саду. О человеке, который поставляет вам информацию о маршрутах Борджиа и одновременно продает Борджиа сведения о ваших слабых местах.

Валетти замер. Его рука так и осталась на эфесе. Шок на его лице был настолько неподдельным, что я окончательно убедился, он действительно ничего не знал. Он был марионеткой, которая даже не подозревала о существовании своего кукловода.

— Он же использовал и «Гильдию Мясников», — продолжил я, методично выкладывая карты на стол. — Костоправ и его банда работали на него. Они захватили Старую Шахту не просто ради наживы. Они создали искусственный дефицит [Сердцевинной Руды], чтобы ослабить Гильдию Ремесленников, ваших главных союзников. Они били по вашей экономической базе, пока вы были заняты борьбой с Борджиа. Это была не война двух домов. Это была операция по дестабилизации всего региона. И вы оба, синьор, были в ней лишь инструментами.

Марко Валетти медленно, очень медленно опустился в свое кресло. Его лицо было бледным. Он смотрел то на меня, то на Михаила, и я видел, как в его голове проносится ураган. Как разрозненные, необъяснимые события последних месяцев. Проваленные сделки, неожиданные атаки пиратов, необъяснимая агрессия ремесленников. Все это вдруг сложилось для него в единую, чудовищную картину. Картину, в центре которой был он сам, Марко Валетти, которого водили за нос, как последнего простака. Его мир, построенный на контроле и власти, пошатнувшийся в последнее время, теперь рушился уже изнутри.

— Но… зачем? — прошептал он, и это был не вопрос, а стон. — Зачем ему это?

— Чтобы посеять хаос, — ответил Михаил. — Чтобы ослабить и вас, и Борджиа. Чтобы сделать герцогство Лирии уязвимым. Для кого? Мы не знаем.

Валетти закрыл лицо руками. Его плечи поникли. В один миг из грозного хищника он превратился в усталого, разбитого человека, осознавшего масштаб собственного провала. Он был не просто пешкой. Он был глупой пешкой, которая сама помогала двигать себя к краю доски.

Настало время для решающего хода.

— Наш контракт с домом Борджиа больше недействителен, — сказал я, и Валетти медленно поднял голову. — Мы уничтожили его. Так же как и ваш контракт с контрабандистами. Наш общий враг, это Консул и те, кто за ним стоит. А не вы и не Борджиа.

В его глазах промелькнула искра надежды, тут же утонувшая в океане недоверия. Он ожидал подвоха. Он ждал, когда я назову свою цену.

Я не стал этого делать. Вместо этого я подошел к столу и положил на него сложенный вдвое лист пергамента. Тот самый, что я забрал с этого самого стола в ночь бала. Тот самый, чье существование, я был уверен, не давало Валетти спать последние недели.

[Личное письмо Марко Валетти]

Он смотрел на него, не дыша. Его взгляд был прикован к знакомому почерку, к каплям воска с печатью дома Арден.

Он не верил.

Я сделал шаг назад, давая ему пространство. Михаил молчал.

Рука Валетти дрогнула. Медленно, словно боясь, что это иллюзия, которая вот-вот развеется, он протянул руку и коснулся пергамента. Пальцы его сомкнулись на нем, как пальцы утопающего на обломке корабля. Он поднес его ближе, пробежал глазами по первым строкам. И я увидел, как уходит из его тела последнее напряжение. Он не просто расслабился. Он обмяк. Словно из него вынули стальной стержень, на котором все держалось. Он откинулся в кресле, прижимая письмо к груди, и его глаза закрылись.

Это был нокаут. Это был ход, которого он не мог ни предвидеть, ни понять. В его мире, мире сделок, компроматов и шантажа, такой жест был невозможен. Отдать добровольно абсолютное оружие. Безумие.

Когда он снова открыл глаза, в них не было ни страха, ни враждебности. Лишь чистое, абсолютное, почти детское изумление. Он смотрел на меня, как на существо из другого мира, живущее по другим, неведомым ему законам.

— Почему? — прошептал он. Его голос был хриплым.

— Потому что мы играем в другую игру, — ответил я просто. — И в нашей игре короли не становятся пешками.

Валетти смотрел на меня еще несколько долгих секунд. А потом на его губах появилась улыбка. Настоящая. Не хищная, не насмешливая. Слегка растерянная, но искренняя улыбка человека, который только что заглянул за край известного ему мира и увидел там не пустоту, а нечто новое и удивительное.

— Кажется, — сказал он, его голос все еще был тихим, но в нем появилась былая мелодичность. — Мне стоит изучить правила вашей игры, господин Маркус. Возможно, она куда интереснее моей.

Марко Валетти сидел в своем кресле, прижимая письмо к груди, как талисман.

Но взгляд его был уже не растерянным. В нем разгорался знакомый мне огонь — холодный, аналитический огонь стратега, который только что потерял партию, но внезапно увидел на доске совершенно новую игру, с бесконечным количеством новых ходов.

Он аккуратно положил письмо на стол, не как компромат, а как ценный документ. Разгладил его, словно это был хрупкий исторический артефакт. Затем он поднял на нас глаза, и это был уже не загнанный зверь и не благодарная жертва. Это был Марко Валетти, глава дома, хищник, который только что осознал, что в его охотничьих угодьях появился новый, непредсказуемый вид. И он решил, что выгоднее с ним подружиться, чем пытаться его сожрать.

— Итак, господа, — сказал он, и в его голосе снова появилась сталь, но теперь в ней не было агрессии, а лишь деловая точность. — Похоже, я недооценил вас. Похоже, вас недооценили все. Вы не просто наемники, ищущие выгоду. Вы… игроки другого уровня. И раз уж вы так щедро поделились со мной своими картами, думаю, будет справедливо, если я покажу вам свои.

Он сделал жест в сторону кресел напротив. Приглашение сесть. Не как просителям или врагам. Как партнерам. Мы с Михаилом переглянулись и сели. Атмосфера в комнате изменилась. Мы были больше не на допросе. Мы были на военном совете.

— Это письмо, — он кончиком пальца коснулся пергамента. — Оно не то, чем кажется. Не то, чем его выставлял Консул. Да, оно от герцогини Изольды. Да, оно личное. Но это не любовное послание, не доказательство какой-то тайной связи, способной вызвать скандал.

Он усмехнулся, но смех был горьким.

— Я не настолько глуп, чтобы оставлять такие следы. Нет. Это письмо, ее крик о помощи. Отчаянный, почти безнадежный крик о помощи от человека, загнанного в угол.

Михаил подался вперед, его глаза историка горели любопытством. Я же молчал, анализируя. Каждое слово Валетти было частью нового, куда более сложного пазла.

— Герцогиня Изольда… — почти благоговейно прошептал Михаил. — Одна из самых могущественных фигур в Элладе. Глава древнего рода, повелительница Арденского леса. Кто может загнать в угол ее?

— Политика, друг мой. Политика, — Валетти сцепил пальцы, его взгляд стал жестким. — В Лирии-Порте мы воюем за контракты и торговые пути. В Цитадели, за честь и военную славу. А в Логосе, при королевском дворе, война идет за самое ценное, что есть в этом королевстве, за влияние на короля. И герцогиня Изольда эту войну проигрывает.

Он встал и подошел к огромной карте Эллады, занимавшей всю стену.

— Ее земли, Арденский лес, — он очертил широкую, зеленую область на востоке. — Всегда были ее силой и ее слабостью. Силой, потому что это источник уникальных ресурсов, магических ингредиентов, редкой древесины. И слабостью, потому что они изолированы. Герцогство Арден, это государство в государстве. Эльфы, древние традиции, магия природы… Они всегда держались особняком. И этим пользуются ее враги при дворе. В первую очередь, герцог Анри де Валуа.

Он ткнул пальцем в северо-западную часть карты, где располагалось воинственное герцогство Валуа.

— Валуа и его консервативная фракция считают Изольду и ее «эльфийских дружков» угрозой традиционным ценностям королевства. Они видят в ней язычницу, которая поклоняется деревьям, а не Истинным Богам. Они блокируют каждую ее инициативу, представляют ее некомпетентной правительницей, которая не способна справиться с собственными землями. И, к сожалению, в последнее время у них появились для этого веские основания.

Он вернулся к столу. Налил себе бокал вина из хрустального графина. Рука его слегка дрожала.

— Около полугода назад в Ардене началась… «болезнь». Странная, необъяснимая хворь, которая поражает не людей, а саму землю. Реки становятся мутными, животные агрессивными, а древние лесные духи, которые всегда были хранителями леса, впадают в безумие. Ее собственные маги и друиды не могут найти причину. Они говорят о «диссонансе», о нарушении какой-то древней гармонии. Урожай гибнет. Торговля останавливается. Ее герцогство, ее сила, тает на глазах.

Он сделал большой глоток вина.

— Она просила помощи у короля. Просила прислать магов из Академии Логоса, ученых. Но фракция Валуа заблокировала это. Они выставили все так, будто это наказание богов за ее еретические верования. Они утверждают, что это просто результат ее неумелого правления. И король… король Теоден, при всем моем уважении, слаб. Он боится спровоцировать открытый конфликт между герцогами. Он выбрал выжидательную позицию. Изольда осталась одна.

Я начинал понимать масштаб игры, в которую нас втянул Консул. Это была не просто борьба за рынки. Это была борьба за трон. Ослабление Изольды усиливало Валуа. Ослабление Лирии через конфликт с Борджиа — тоже. Все это были ходы, направленные на дестабилизацию всего королевства.

— А при чем здесь вы? — спросил Михаил, озвучив мой собственный вопрос.

Валетти криво усмехнулся.

— Мой дом и дом Арден… мы разные. Я торговец, она королева-друид. Но у нас всегда были… особые отношения. Мои караваны единственные, кто имеет свободный доступ к ее ресурсам. Мы поставляем им то, чего нет в лесу. Сталь, ткани, заморские товары. Это взаимовыгодный, старый союз, основанный не на клятвах, а на здравом смысле. И, — он на мгновение замялся, — на личном уважении. Я один из немногих при дворе, кого она считает не просто варваром, жаждущим наживы. Она обратилась ко мне. Тайно. Не как к герцогу Лирии, а как к Марко. Она просила помочь найти независимых исследователей, людей, не связанных ни с двором, ни с Академией. Людей, которые могли бы тайно проникнуть в Арден и выяснить истинную причину «болезни». Это письмо и было этой просьбой.

— А Консул…

— А Консул каким-то образом узнал об этом, — закончил за меня Валетти. — Перехватил письмо. И начал шантаж. Он потребовал, чтобы я не просто отказал Изольде в помощи, но и разорвал с ней все торговые связи, полностью изолировав ее. Он угрожал не просто раскрыть нашу переписку, что вызвало бы политический скандал. Он угрожал… исказить ее суть. Представить ее не как просьбу о помощи, а как доказательство заговора. Заговора между «еретической» герцогиней и «беспринципным» торговцем против короны. Это был бы идеальный предлог для Валуа, чтобы начать войну. Войну, в которой я был бы предан анафеме.

Он опустошил бокал. В тишине комнаты раздался лишь стук хрусталя о дерево. Теперь все встало на свои места. Удар Консула был направлен не на одного Валетти. Он был направлен на двух ключевых союзников, способных противостоять амбициям Валуа. Он не просто играл в шантаж. Он готовил гражданскую войну.

Я посмотрел на Михаила. Его глаза горели. Это была не просто интрига. Это была сага. Древние проклятия, политические заговоры, тайные союзы и судьба королевства, висящая на волоске.

Марко Валетти поднял на меня взгляд. Страх и отчаяние исчезли. На их месте была холодная, расчетливая ярость.

— Вы вернули мне не просто письмо, господин Маркус. Вы вернули мне честь. И вы открыли мне глаза. Я был слеп, увлеченный своей мелкой войной с Борджиа, пока настоящие хищники готовили охоту на нас всех. Теперь я ваш должник.

Он встал, и в его фигуре снова появилась былая уверенность. Это был не поверженный враг. Это был могущественный союзник.

— Я принимаю ваше предложение. Полностью. Я готов сесть за стол переговоров с Бартоломео. Я поддержу создание новой торговой гильдии всем своим влиянием и всеми своими ресурсами. Это будет наш общий ход против тех, кто прячется в тени. Но взамен… я прошу вас об одной услуге.

Я ждал. Я знал, что последует.

В моем интерфейсе вспыхнуло уведомление. Не стандартное, синее. А золотое, эпическое.

[Получено новое задание: Голос из тени (Эпическое)]

Цель: Тайно добраться до герцогини Изольды Арденской в Зеленограде. Выяснить истинную причину «болезни», поразившей ее земли. Оказать ей всю возможную помощь.

Награда:

Репутация «Союзник» у фракции «Дом ди Лирия».

Репутация «Друг» у фракции «Дом Арден».

100 000 золотых монет.

500 000 очков опыта.

Случайная эльфийская реликвия.

Я смотрел на текст задания, и масштаб происходящего давил. Мы пришли сюда, чтобы решить локальную проблему с рэкетирами. А теперь нам предлагали стать теневыми агентами, решающими судьбу целого королевства.

— Вы те самые независимые исследователи, которых она искала, — сказал Валетти, словно читая мои мысли. — Вы доказали, что умеете решать нерешаемые проблемы. И, что самое главное, вы действуете по своим собственным правилам. Не по правилам чести, как солдаты Валуа, и не по правилам выгоды, как мои собственные люди. Вы действуете по правилам… справедливости. И именно это сейчас нужно герцогине Изольде. Человек, которому она сможет доверять.

Он подошел ко мне, и в его глазах больше не было ни капли прежнего высокомерия. Лишь уважение. Уважение игрока к игроку, который только что сделал ход, перевернувший всю доску.

— Помогите ей, Маркус. Не ради меня. Не ради награды. А ради баланса сил в этом королевстве. Если Арден падет, следующим будет Лирия. А за ней и вся Эллада погрузится в хаос. Я не могу действовать открыто. Но я могу дать вам все необходимое. Ресурсы, информацию, рекомендательное письмо, которое откроет для вас двери, закрытые для всех остальных.

— Мы принимаем, — ответил я, не раздумывая.

Это был не просто квест. Это был новый путь. Путь, который вел прямо в сердце этой огромной, сложной системы.