Переплетения 3

Глава 15

Тишина, оставшаяся после ухода Снайдера, была непривычной.

Я стоял один в холодной, пустой пещере, и гулкое эхо моих собственных шагов казалось единственным звуком во вселенной. Победа была приятной, но она была чужой. Это была победа по чужим правилам, в чужой игре. Я чувствовал себя гостем, которого вежливо пригласили на ужин, накормили до отвала, а затем так же вежливо выпроводили за дверь.

Я активировал свой камень возврата, и ледяной мир «Логова морозных йети» сменился привычным, теплым хаосом центральной площади Лирии-Порта. Здесь я был дома. Здесь была моя партия, мои фигуры, моя доска.

Едва я успел сделать пару шагов в сторону таверн Нижнего Города, как в интерфейсе вспыхнуло сообщение.

[Личное][Легенда]: Маркус! Наконец-то! Я уж думал, ты решил стать отшельником и поселиться в той ледяной дыре! Я в «Последнем Глотке», наш стол ждет, эль стынет, а великие дела — простаивают!

Я усмехнулся. Энергия Михаила была заразительной. Она была тем самым топливом, которое заводило наш сложный механизм.

Я направился к таверне, и с каждым шагом напряжение от чужого рейда отступало, сменяясь знакомым азартом координатора, возвращающегося в свой штаб.

«Последний Глоток» встретил меня привычным, уютным полумраком. Михаил сидел за нашим столом, но он не был один. Стол был завален свитками, картами и несколькими толстыми, потрепанными книгами. Он не просто ждал. Он работал. Увидев меня, он вскочил, и его лицо озарила широкая, триумфальная улыбка.

— Капитан! — прогремел он так, что пара сидевших рядом наемников недовольно покосилась в нашу сторону. — Ты как раз вовремя! Музы пропели свои тайны, звезды сошлись в нужном узоре, и я получил ответ!

Он с театральным жестом указал на один из свитков, лежавших на столе. Это был не просто свиток. Он был скреплен официальной восковой печатью с гербом дома Борджиа.

— Наш уважаемый синьор Бартоломео был чрезвычайно впечатлен нашей предусмотрительностью. Он полностью принял нашу версию событий и выражает глубочайшую признательность за нейтрализацию угрозы в лице Консула. Он готов выслушать наши дальнейшие предложения. Аудиенция назначена на сегодня. Через четыре часа.

— Четыре часа? — я сел, чувствуя, как спокойствие, обретенное в рейде, испаряется. — Это очень сжатые сроки.

— Великие дела не терпят промедления! — провозгласил Михаил, наливая мне эля из кувшина. — Синьор, похоже, горит желанием перевернуть страницу и начать новую главу. И мы будем теми, кто напишет ее заглавные буквы.

Он сделал глоток, и его взгляд снова упал на свои сокровища, разложенные на столе.

— Но это еще не все! Пока ты сражался с ледяными великанами, я сражался с пылью архивов! И моя битва тоже была победоносной!

Он с благоговением поднял со стола знакомый мне [Горн Великого Прилива]. Теперь он выглядел иначе. Он не просто лежал предметом. Он, казалось, вибрировал скрытой энергией, а по его перламутровой поверхности пробегали едва заметные, голубоватые искорки.

— Я нашел его! — прошептал Михаил, его голос был полон священного трепета. — Того самого NPC. Старый морской волк, отшельник, живущий на Забытых Островах. Он единственный, кто знает ритуал, способный пробудить силу Горна. Он стартует цепочку квестов на Барда-Морехода! Представляешь, Маркус? Древняя магия океана, песни, управляющие приливами, баллады, успокаивающие шторм! Но есть одно условие.

Он посмотрел на меня с видом ребенка, который просит у родителей самую желанную игрушку.

— Цепочка начинается не с убийства крабов. Она начинается с путешествия. С любого долгого путешествия по реке, вглубь континента. Словно дух реки должен сначала признать тебя своим. Так что, если мы в ближайшее время, скажем, отправимся в Логос или Цитадель по реке, это было бы просто замечательно! И, — он поспешно добавил, видя, как я хмурюсь, — это не просто ради меня! Помнишь [Трактат о Призыве и Удержании], что мы нашли в Храме?

Я кивнул. Уникальная книга, которую мы так и не смогли изучить.

— Так вот! Только Бард-Мореход может прочитать его! Это не просто заклинания. Это договор с духами стихий! Я смогу не просто призывать их, а заключать с ними пакты! Представляешь, что это даст нам в бою с теми же Стражами Подгорода?

Я смотрел на него сложил два и два. Его личный квест был не просто прихотью. Он был ключом к усилению всей нашей команды. Возможность контролировать или даже призывать элементалей, это был козырь, способный перевернуть исход любого сражения.

— Хорошо, Миха. Я понял. Путешествие по реке теперь в нашем списке приоритетов, — сказал я, и его лицо расцвело. — Но сначала нам нужно разобраться с делами здесь.

Я коротко, но емко пересказал ему суть моего разговора с Торком. Описал его предложение, его условия, его детальные инструкции по поводу контрабандистов. Михаил слушал, и его восторг медленно сменялся серьезной, сосредоточенной миной. Он понимал масштаб партии, в которую мы ввязались.

— Невероятно, — прошептал он, когда я закончил. — Они не просто бандиты. Они, теневое правительство. И они предлагают нам место за столом.

В этот момент, словно по команде, мой интерфейс пиликнул.

[Системное уведомление]: У вас новое письмо. Пожалуйста, проверьте ближайший почтовый ящик.

— Прошу прощения, — я встал. — Похоже, один из наших новых «партнеров» решил не тратить время на вежливые предисловия.

Я вышел из душной, прокуренной таверны на улицу. Воздух Нижнего Города был не намного свежее, но в нем была жизнь. У стены «Последнего Глотка» висел старый, ржавый почтовый ящик, один из сотен, разбросанных по городу. Я открыл его, и внутри, среди спама и рекламных листовок, лежал один-единственный, аккуратно свернутый пергамент, скрепленный восковой печатью без герба. Я сломал ее. Внутри, написанное каллиграфическим, но бездушным почерком, было досье.

Информация о гильдии ювелиров. Их внутренние распри, их финансовые проблемы. И, в самом центре профиль одного из мастеров, пожилого гнома по имени Элиас Бронзобород. Талантливый, но консервативный. Ненавидящий «выскочек» из Торговых Домов, которые, по его мнению, превратили искусство в ремесло. И, что самое главное, его племянник, молодой подмастерье, недавно был обвинен в краже и с позором изгнан из гильдии. Обвинение, как было тонко намекнуто в письме, было сфабриковано по заказу Марко Валетти, чтобы освободить место для своего протеже.

Я свернул письмо. Это был не просто компромат. Это был идеально заточенный ключ, способный открыть самую заржавевшую и упрямую дверь.

Вернувшись в таверну, я молча положил письмо на стол перед Михаилом. Он быстро пробежал его глазами, и его брови поползли вверх.

— Это жестоко. И прямолинейно, — сказал он. — Они не просто дают нам информацию. Они дают нам оружие.

— Именно, — кивнул я, снова садясь за стол. Картина прояснялась. — Итак, вот наш план на сегодня. Через четыре часа у нас встреча с Борджиа. Этого времени должно хватить. Фаза первая, это ремесленники. Нам нужна их объединенная поддержка. Мы уже знаем, что Громм и Финнеас на нашей стороне. Теперь нам нужен третий, представитель ювелиров.

— Элиас Бронзобород, — Михаил посмотрел на письмо. — С этим да, думаю, мы сможем его убедить.

— Отлично. Мы идем в «Наковальню». Вместе. Наша задача не просто попросить. Мы должны их объединить. Представить им общий план, который покажет им выгоду от легализации контрабанды и союза с нами. Нам нужны не просто три отдельные рекомендации. Нам нужно, чтобы на встречу с Валетти они отправили нас как официальные представители всей Гильдии Ремесленников.

— А после этого, — я посмотрел на часы. — У нас останется еще пара часов и мы отправимся в доки. На встречу с контрабандистами. И если все пройдет по плану, то к вечеру у нас на руках будут все козыри для аудиенции у синьора Борджиа.

Михаил посмотрел на меня, и в его глазах горел знакомый мне огонь.

— Маркус, — выдохнул он. — Это будет либо наш величайший триумф, либо самая эпическая катастрофа. В любом случае, баллада получится отменная.

Тишина, повисшая за столом «Последнего Глотка», была не просто отсутствием звука.

Она была холстом, на котором каждый из нас рисовал свои собственные картины будущего. Картины, полные летающих кораблей, пыльных архивов и, в моем случае, сложных, многоуровневых схем. Я допил свой эль, чувствуя, как его горечь смешивается со сладким привкусом предстоящей интриги.

— Что ж, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — План ясен. Наша первая цель, это «Наковальня». Нам нужна поддержка ремесленников, и нам нужна она быстро.

Михаил тут же вскочил, его глаза горели азартом.

— Да! Заручиться благословением богов молота и шестерни, прежде чем мы спустимся в логово змей! Маркус, ты говоришь как истинный скальд, плетущий нити судьбы! Я готов. Моя лютня жаждет гимнов во славу честного труда!

Я усмехнулся. С ним любая, даже самая прозаичная вылазка за рекомендациями превращалась в главу эпической саги. Мы вышли из таверны, и шум Нижнего Города снова обрушился на нас. Но теперь он не казался хаотичным. Теперь в нем был порядок. Это был наш город, наша доска, и мы начинали двигать фигуры.

Мы шли по широкой, вымощенной грубым камнем улице, ведущей вверх, к Среднему Городу.

Поток людей здесь был не таким плотным, как на центральной площади, но более деловитым. Сновали грузчики с тележками, проезжали повозки, груженные товаром, деловито спешили купцы в своих добротных, но неброских костюмах.

И в этот момент мой внутренний радар, отточенный до предела недавними событиями, взвыл сиреной.

Я замедлил шаг, делая вид, что поправляю сумку на поясе.

— Миха, — тихо сказал я. — Десять часов. За лотком с рыбой.

Михаил, не поворачивая головы, слегка изменил угол зрения. Его реакция была безупречной. Ни тени удивления, лишь легкое сужение глаз.

— Вижу, — так же тихо ответил он. — Юркий товарищ. Думаешь он следит за нами?

Это был он. Шнырь. Все та же потертая куртка, тот же капюшон, надвинутый на глаза. Он не просто стоял там. Он наблюдал. В его позе была хищная неподвижность хищника в засаде.

— Интересно, — пробормотал я, продолжая идти. — Он не прячется. Он почти демонстрирует свое присутствие. Он не следит, он сопровождает?

— Или проверяет, — подхватил Михаил. — Смотрит, куда мы пойдем. Что будем делать. Сайлас много говорил о нашем высоком потенциале, но, похоже, они не привыкли верить на слово. Они собирают данные.

— Я думаю, это нечто большее. Помнишь, мы рассуждали о «живых» NPC, которые появляются в результате долгого, постоянного взаимодействия с игроками. Искин выделяет на таких персонажей больше ресурсов, их поведенческая матрица усложняется, они начинают помнить. Учиться.

Я говорил, и моя собственная теория, до этого бывшая лишь смутной гипотезой, обретала четкие формы.

— Это как раз то, о чем шепчутся в самых пыльных уголках архивов! — глаза Михаила загорелись огнем историка, наткнувшегося на живой артефакт. — Легенды о «призраках системы». NPC, которые помнят даже вайпы сервера. Которые знают ники игроков, передают слухи не только о событиях в мире, но и о подвигах или провалах конкретных гильдий. Их считают просто искусно прописанными, пасхалками от разработчиков. Но что, если это не так? Что, если это естественная эволюция?

— И как это проверить? — спросил я, бросая еще один быстрый взгляд в сторону лотка с рыбой. Шныря там уже не было.

— О, это проще простого! — усмехнулся Михаил. — С ними нужно говорить. Но не о квестах. Нужно говорить о жизни. Спроси такого NPC о последней битве за Форпост, и он расскажет тебе официальную версию. Но спроси его, что он думает о тактике «Железного Легиона» в той битве, и если он начнет говорить о том, что их лидер, Бор, слишком прямолинеен, но чертовски надежен, в отличие от тех сумасшедших из «Полуночных Гончих», которые чуть не обрушили на всех стену, тогда ты поймешь. Он не просто повторяет скрипт. Он оперирует информацией, доступной только игрокам. Он живет в двух мирах одновременно. Он мостик между нашими мирами.

Мысль была настолько изящной и в то же время очевидной, что я остановился на мгновение. Тест был не на анализ кода, а на анализ контекста. Социальный тест Тьюринга.

Мы прошли остаток пути до «Наковальни» в задумчивом молчании. Фигура Шныря больше нигде не мелькала. Либо он ушел, либо был гораздо профессиональнее, чем показал сначала.

Квартал Ремесленников встретил нас своим привычным, рабочим гулом.

Ритмичный стук молотов, шипение раскаленного металла, гул магических горнов — это была музыка созидания, симфония, которая сейчас звучала для меня как гимн надежды.

Мы направились прямиком к кузнице Громма Железнорука.

Дварф, как и в прошлый раз, был поглощен работой, его огромный молот выбивал огненные искры из раскаленного куска металла на наковальне.

Увидев нас, он закончил серию ударов и, воткнув заготовку в чан с водой, повернулся.

— А, это вы, решалы! — его голос был подобен грохоту камнепада, но в нем не было угрозы. На его суровом лице появилось нечто похожее на улыбку. — Ваша мелкая, Шестеренка, уже заходила. Умная девка, черт бы ее побрал! Рассказала, что вы намылились идти против самих Торговых Домов. Храбро. Глупо, но храбро.

— Мы пришли не за храбростью, мастер Громм. Мы пришли за поддержкой, — сказал я, подходя ближе.

— Поддержкой? — он хмыкнул. — Вы сломали монополию «Мясников». Вы вернули в «Наковальню» [Сердцевинную Руду]. Цены упали, работа снова кипит. Вы уже получили нашу поддержку. Любой кузнец в этом квартале нальет вам лучшего пива за свой счет и скинет половину стоимости за работу.

— Нам нужно нечто большее, — вмешался Михаил, и его голос, полный уважения, заставил дварфа прислушаться. — Нам нужно ваше слово, мастер Громм. Слово, которое будет услышано в залах гильдий и дворцах аристократов. Слово Главы Гильдии Кузнецов.

Громм несколько секунд молча смотрел на нас, поглаживая свою заплетенную в косы бороду.

— Так вот оно что. Вы не просто бандитов гоняете. Вы в большую игру полезли. Что ж… — он оскалился в широкой, хищной ухмылке. — Давно пора! Эти торгаши в шелках слишком долго диктовали нам, как ковать металл. Считайте, что мое слово у вас есть. И слово всей моей гильдии. Когда придет время, мы будем там. Любому, кто пойдет против вас, придется сначала пройти через наши горны.

Он протянул нам свою огромную, покрытую шрамами и сажей руку. Мы пожали ее по очереди. Договор, что крепче любой клятвы.

Следующим в нашем списке был Финнеас, гном-инженер.

Его мастерская была полной противоположностью кузнице Громма. Тихая, чистая, наполненная тиканьем часовых механизмов и мягким свечением кристаллов. Сам гном сидел за своим верстаком, склонившись над каким-то сложным устройством, его лицо было скрыто за массивными линзами окуляра-микроскопа.

— Мастер Финнеас? — начал Михаил.

— Пока мастер, но близок к следующему шагу, — отозвался гном, не отрываясь от работы. — А, это вы, друзья нашей дорогой Шестеренки! Она предупреждала, что вы зайдете.

Он выпрямился, сдвигая окуляр на лоб. Его глаза, увеличенные линзами, были полны живого, острого ума.

— Слышал, вы устроили небольшой фейерверк в Золотых Холмах. Великолепно! Я всегда говорил, что проблема «Мясников», это главная проблема Лирия-Порта. Что ж, это замечательно, что теперь она решилась.

Он улыбнулся, и я понял, что с ним нам будет еще проще, чем с Громмом.

— Шестеренка уже рассказала мне суть вашей затеи. Идея не просто смелая, она правильная с точки зрения системной динамики, — он говорил быстро, его слова были точными, как движения часового механизма. — Монополия «Мясников» создавала искусственный дефицит, тормозя развитие всего ремесленного сектора. Это, как засор в шестеренках механизма. Вы его удалили. Теперь же нужно восстановить нормальное движение. Легализация альтернативных каналов поставок, создание конкурентной среды, все это приведет к общему росту производства, снижению цен и, как следствие, к экономическому буму во всем регионе. Конечно, я вас поддержу! И вся Гильдия Инженеров тоже. Нам это выгоднее, чем кому-либо.

Он говорил не о чести или мести. Он говорил на моем языке. На языке эффективности и оптимизации. Но тут он посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Кстати о нашей дорогой Шестеренке. Вы же в курсе, что она сама скоро станет мастером?

Мы с Михаилом переглянулись.

— В смысле? — не выдержал я.

— В прямом, — кивнул Финнеас. — Она уже несколько месяцев выполняет для меня сложнейшие заказы. Ее работа с [Пером Грифона] была почти безупречна. Ей не хватает лишь одного, финального проекта, чтобы подать заявку в Совет. Я ей уже предложил несколько идей, но она, упрямица, говорит, что у нее есть свой, «личный проект». Что-то связанное с ключами и древними запирающими механизмами. Сказала, это будет ее шедевр.

Я стоял, ошеломленный этой новостью. Кира, наша плутовка, наш техник, все это время шла своим собственным путем, о котором мы даже не догадывались. Она не просто помогала нам. Она строила и свою собственную линию.

Мы вышли из мастерской Финнеаса, и в голове у меня гудело. Два из трех голосов были у нас. Две из трех ключевых гильдий «Наковальни» были на нашей стороне. План работал. Даже лучше, чем мы ожидали.