Переплетения 3

Глава 6

Мир вокруг меня дышал.

Не просто казался живым, не имитировал жизнь — он дышал. Каждый звук, каждый запах, каждое прикосновение было частью огромного, сложного организма. Я сидел за столиком в «Золотой Монете», респектабельной таверне в Верхнем Городе, но это был не просто набор ассетов. Я чувствовал, как под пальцами прогибается старое, отполированное до блеска дерево стола, ощущал легкую вибрацию, когда по улице снаружи проезжала тяжелая повозка. Воздух был плотным, пах не просто «едой», а жареным мясом с розмарином, корицей из булочной за углом и чем-то неуловимо цветочным — духами дамы за соседним столом.

Я был здесь уже около часа, просто впитывая. Анализируя. Мой мозг, получивший доступ к этому невероятному потоку данных, работал на пределе, сортируя и каталогизируя ощущения. Это была не игра. Это была вторая реальность, и я находился на острие ее изучения. Я был не просто игроком. Я был первооткрывателем.

И в этот момент мой собственный, персональный мир ожил. В углу интерфейса, который я оставил активным для связи, вспыхнуло короткое уведомление.

[Системное уведомление]: Игрок [Легенда] вошел в игру.

Пальцы сами собой заскользили по виртуальной клавиатуре, вызывая ее прямо в воздухе.

[Личное][Маркус]: Миха, я в «Золотой Монете». Подходи, как освободишься.

«Последний Глоток» был нашей пыльной каморкой для военных советов. «Золотая Монета» же — престижная таверна в Среднем Городе, место, где заключаются сделки и плетутся интриги. Место, более подходящее для нашего нового статуса и новых проблем.

Ответ прилетел почти мгновенно, наполненный его обычной, неунывающей энергией.

[Личное][Легенда]: Маркус, друг мой! Судьба благоволит нам! Я как раз вышел из игры недалеко от Рыночной площади, разбирая один древний манускрипт. Буду через пару минут. Сегодня вечером мы будем пить за новые легенды!

Я убрал окно чата и откинулся на спинку стула, позволяя себе на мгновение расслабиться.

Через несколько минут дверь таверны распахнулась, и на пороге появился Михаил. Он был все в том же своем [Бархатном камзоле], с [Лютней из сребролиста] за спиной, но сейчас он не выглядел как ученый, забредший в трактир. Он выглядел как его хозяин.

— Легенда, добрый вечер! Ваше обычное? — тут же подлетел к нему трактирщик, протирая руки о фартук. — Сегодня на диво хорош, с нотками корицы и аниса.

— Добрый вечер, Томас! Да, будь добр, и принеси моему другу того же, — Легенда широким жестом указал на меня и, не дожидаясь ответа, направился к моему столу.

Я сделал вид, что увлечен своим напитком, но мой внутренний аналитик мгновенно поставил галочку. «Золотая Монета» была не просто случайной таверной. Для Михаила это было знакомое место. Его знали. Знали его привычки. Это была не та громкая слава, которую он искал в балладах, а тихая, незаметная репутация завсегдатая.

Информационный узел? Явочная квартира? Просто любимое место?

Неважно. Это была еще одна грань моего многослойного друга, еще один узел в паутине, которую он, оказывается, плел задолго до нашей встречи. Я отложил эту заметку в дальний ящик памяти. Разберемся позже.

— Маркус! — он плюхнулся на стул напротив, его глаза горели. — Я чувствую, новости у тебя под стать этому месту. Важные и, скорее всего, дорогие.

Он сел, и в его глазах, обычно полных восторженного любопытства, промелькнула тень серьезности. Он понимал, что ночная вылазка и последовавшее за ней исчезновение с радаров — не просто игровой момент.

Я не стал ходить вокруг да около. Пока хозяйка приносила его заказ, я коротко, сжато, оперируя лишь фактами, изложил ему суть моего разговора с Сайласом. Я опустил детали, свои внутренние монологи и метания. Я говорил как аналитик, представляющий отчет. Рассказал о предложении, о «светлой» стороне Весов, о задаче по примирению торговых домов и легализации контрабанды.

Михаил слушал, не перебивая. Его обычная восторженность уступила место глубокой, серьезной задумчивости. Он больше не был бардом, жаждущим историй. Он был историком, который внезапно оказался в центре события, способного изменить ход истории целого региона.

— Невероятно, — наконец прошептал он, когда я закончил. — Я слышал легенды о «светлой» стороне Весов, но считал их просто байками, красивой ширмой для их грязных дел. Чтобы они сами вышли на кого-то… чтобы предложили не просто контракт, а партнерство… Маркус, это не шанс на миллион. Это как если бы пешка в первом же ходу получила возможность стать ферзем. Они никогда не делают таких ставок, если не уверены, что партия будет выиграна.

— Или если они не считают, что пешка это единственный способ выиграть, — поправил я. — Они видели в нас инструмент. Уникальный инструмент. И теперь мы либо станем этим инструментом, либо они найдут способ нас сломать.

— Значит, мы становимся инструментом, — без колебаний заключил Михаил. — Но на наших условиях. Итак, наш первый ход в этой новой партии?

Я мысленно улыбнулся. Он не сомневался. Не колебался. Он видел не угрозу, а возможность. Величайшую из возможностей. Он был готов играть. Вот он, момент, которого я ждал. Превращение хаоса возможностей в четкий, структурированный план.

— Первое, — я поднял указательный палец. — Нам нужно загладить вину перед нашим первоначальным заказчиком. Ты можешь вызвать связного от Борджиа? Скажем, через час, сюда же. Мы объясним, что не предавали их. Мы скрывались от Консула, который, как мы выяснили, манипулировал обеими сторонами. Как только мы устранили его с доски, мы немедленно вышли на связь, чтобы завершить контракт. Это поставит нас в позицию не беглецов, а предусмотрительных союзников.

— Я займусь, — тут же кивнул Михаил. — Я вызову своего связного. И да, можно прямо сюда, думаю, через час он будет здесь. И я знаю, что ему сказать. Мы не прятались от них. Мы устраняли общую угрозу. И как только убедились, что он нейтрализован, немедленно вышли на связь с уважаемым заказчиком, чтобы завершить начатое.

— Идеально, — кивнул я, оценив красоту его формулировки.

Это была не ложь, а искусная интерпретация фактов.

— Это закроет вопрос с нашим «предательством» и покажет, что мы все еще на их стороне. Второе. Гильдия ремесленников. Мы решили их главную проблему с рудой. Костоправ и его монополия пали. Это наш рычаг. Через Киру нам нужно выйти на их руководство. Нам не нужны деньги. Нам нужна их официальная поддержка. Благодарность от всей гильдии, выраженная публично. Это укрепит нашу репутацию и даст нам вес в переговорах с Борджиа и Валетти. Мы будем не просто наемниками, а силой, признанной одной из ключевых фракций города.

— Кира, — тут же понял Михаил. — Она гений механики. Ее примут в «Наковальне» с распростертыми объятиями. Если она придет не просто как клиент, а как спаситель, который принесет им головы «Мясников» на блюде, они будут есть у нее с рук. Поддержка всей Гильдии Ремесленников перед лицом торговых домов, это мощный ход.

Михаил на мгновение замер, его глаза расфокусировались. Я знал этот трюк. Он выходил из игры на пару десятков секунд, чтобы отправить сообщение в реале. Я же, благодаря возможностям капсулы, увидел то, чего видеть был не должен. В углу моего зрения всплыла полупрозрачная строка системного лога, доступная только мне.

[Легенда]: Кира, нужна твоя помощь. Срочно. Касается гильдии ремесленников. Зайди в игру, как сможешь, мы в «Золотой Монете».

Сообщение исчезло. Через несколько секунд Михаил снова «вернулся», его глаза сфокусировались на мне.

— Готово, — сказал он, словно ничего не произошло. — Отправил ей сообщение. Что дальше?

— Третье, — я продолжил, игнорируя тихий звон в своей голове. — Контрабандисты. Если мы хотим легализовать их бизнес, нам нужно понять, чем именно они занимаются, каковы их маршруты, кто их клиенты. Это самая рискованная часть. Я могу взять это на себя.

— Ни в коем случае, — тут же возразил Михаил. — Ты наш мозг. А мозг не должен соваться в змеиное гнездо без сопровождения. Я пойду с тобой. Мои связи в Нижнем Городе и умение развязывать языки могут пригодиться.

— Хорошо, — я кивнул. — Тогда завтра вечером. В «Последнем Глотке». Оттуда начнем.

В моем интерфейсе снова вспыхнуло уведомление.

[Шестеренка]: Поняла. Буду через полчаса, ненадолго.

— Четвертое. Дом Валетти. Здесь сложнее. Ты работал на Борджиа, у тебя там есть контакты. У меня же — нет. И после того, что мы сделали в их поместье, просто так они с нами говорить не станут. Нам нужен посредник.

— «Ночные Весы», — понял Михаил.

— Именно. Они создали проблему, они же помогут ее решить. Сегодня ночью я свяжусь с Сайласом и попрошу организовать встречу. Тоже на завтрашний вечер. Придется разделиться, но другого выхода я не вижу.

— И последний, пятый пункт, — заключил я, чувствуя, как разрозненные части плана складываются в единый, работающий механизм. — После того, как мы проведем все эти встречи, нужно будет собрать всех вместе. Борджиа, Валетти, представители контрабандистов и, возможно, ремесленников. Большая встреча. Скорее всего, на выходных. И там мы либо создадим новый альянс, либо спровоцируем тотальную войну в герцогстве.

Михаил откинулся на спинку стула и залпом осушил свою кружку.

— Маркус, друг мой, — сказал он с широкой улыбкой. — Ты не просто вошел в большую игру. Ты решил перевернуть шахматную доску и начать строить на ней новый город. Это будет величайшая из историй!

Я лишь криво усмехнулся. Правила писал не я. Я лишь пытался читать тот сложный, невидимый код, которым был написан этот мир. И сейчас этот код обещал нам либо триумф, либо критическую системную ошибку с фатальными последствиями.

Михаил отлучился, сославшись на необходимость лично передать весточку связному.

Я остался один, глядя на то, как сумерки за окном таверны медленно густеют, превращаясь в бархатную, почти осязаемую ночь.

Одна из официанток, дородная женщина с добрыми глазами и руками, способными, кажется, без труда раскатать в лепешку самого Костоправа, принесла мне еще один высокий бокал с дымящимся глинтвейном. Аромат корицы, гвоздики и апельсиновой цедры поднялся вместе с паром, на мгновение создав вокруг меня кокон уюта и спокойствия. Я сделал осторожный глоток. Горячая, пряная сладость обожгла язык и согрела изнутри.

Это было невероятно. В «Сомниуме-7» я не просто пил напиток, я переживал его. Я мог различить терпкую нотку красного вина, остроту имбиря, легкую горечь апельсиновой корки. Это был не просто набор данных, симулирующих вкус. Это была симфония, и мой мозг, получивший прямой, нефильтрованный доступ к этому потоку ощущений, с восторгом ее расшифровывал. Я был не просто игроком, наслаждающимся атмосферой. Я был дегустатором, анализирующим сложный букет.

В этот момент тишину моего сенсорного уединения нарушило короткое уведомление в групповом чате. Оно было от Легенды, и адресовано Кире, чей ник еще горел серым, показывая, что она не в сети.

[Легенда]: Кира, отлично, ждем тебя. Если мы будем не одни, когда ты придешь, подсаживайся не стесняясь. И возможно на входе получишь квест, бери его не раздумывая.

Мой взгляд скользнул к окну таверны, выходившему на шумную площадь. И там, прислонившись к стене соседнего здания, стояла знакомая фигура в дорожном костюме, с лютней за спиной. Аватар Михаила. Он не выходил из игры. Он стоял снаружи, в тени, и набирал сообщение в чат, наблюдая за входом.

Холодок, не имеющий ничего общего с вечерней прохладой, пробежал у меня по спине.

Я медленно отпил еще глинтвейна, давая себе время подумать. Мысленная клавиатура в нейро-интерфейсе требовала определенной концентрации, всплывая перед глазами и перекрывая обзор. Отправка длинного сообщения была равносильна тому, чтобы уткнуться в телефон посреди оживленной улицы. Михаил же не просто отправил короткую фразу. Он вел сложную, многоходовую игру, находясь при этом в полном контакте с окружающим миром. Он стоял там, снаружи, и наблюдал.

Выход из игры на несколько секунд, чтобы написать в реальном мессенджере это одно.

Но это?

Это было совершенно другое. Это было возможно только в одном случае.

Я начал прокручивать в голове все наши совместные вылазки, каждый момент, когда Михаил «отключался» или «выходил в реал». Его исчезновения всегда были короткими, почти мгновенными. Он пропадал из группы и тут же появлялся снова, объясняя это «быстрым гуглом» или «звонком». Я списывал это на его невероятную концентрацию и опыт.

Но что, если дело было не в опыте? Что, если дело было в оборудовании?

Капсула. Не нейро-интерфейсное кресло, как у меня, пусть и дорогое. А полноценная капсула погружения, как те, что использовал я сам. «Сомниум-7» или его аналог. Устройство, которое не просто транслировало сигналы в мозг, а полностью интегрировалось с ним, создавая второй, параллельный поток сознания. Устройство, которое позволяло одновременно быть в игре и взаимодействовать с внешними интерфейсами, не выходя из погружения.

Но это было безумием. Такие капсулы стоили как элитный спортивный автомобиль. Ими пользовались не игроки. Ими пользовались разработчики, военные, хирурги. Это был профессиональный инструмент высшего класса. А Михаил, он был аспирантом-историком. Экскурсоводом. Бардом.

Откуда у него доступ к такой технологии?

Я снова посмотрел в окно. Фигура Михаила исчезла. Не было ни вспышки телепорта, ни эффекта выхода из игры. Он просто шагнул в толпу и растворился в ней. Неопровержимых доказательств не было. Лишь цепочка странных совпадений и аномалий, которая, тем не менее, указывала в одном, совершенно определенном направлении. Мой друг, мой веселый, восторженный бард-сказитель, был не тем, за кого себя выдавал. Он был еще одной, куда более сложной загадкой, чем я мог себе представить.

Он отсутствовал минут десять и вернулся явно в приподнятом настроении.

— Уф, ну и толчея там, — весело заявил он, опускаясь на стул. — Еле нашел посыльного. Передал своему связному весточку для Борджиа. Заодно вышел в реал и черкнул Кире. Сказала, скоро будет. Так что у нас есть еще немного времени насладиться этим божественным напитком.

Он сделал большой глоток глинтвейна, и его лицо выразило неподдельное блаженство. Ложь. Искусная, многослойная, безупречно исполненная. Он говорил о реале, но я знал, что он никуда не выходил. Он говорил со мной, а сам, возможно, одновременно переписывался с десятком других контактов. Он явно был не простым игроком.

Мы сидели в уютной тишине, потягивая глинтвейн, словно два старых друга, отдыхающих после долгого дня. Но теперь между нами пролегла невидимая трещина. Я смотрел на него и видел не Михаила, а Легенду. Не друга, а систему. И я знал, что должен это проверить. Идея пришла внезапно.

— Михаил, — начал я нарочито спокойно, отставляя бокал. — А ты играешь из капсулы?

Вопрос повис в воздухе, острый и холодный, как ледяная сосулька.

Эффект превзошел все мои ожидания.

Михаил, который как раз делал большой глоток, замер на полпути. Его глаза расширились от абсолютного, чистого шока. Он не просто удивился. Он словно увидел призрака.

Он поперхнулся. Громко, мучительно.

Горячий глинтвейн брызнул во все стороны, заливая стол, его дорогой камзол, даже мои руки. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, его лицо побагровело. Он отчаянно замахал руками, пытаясь вытереть липкую жидкость с одежды, опрокинул свой бокал, которая со звоном упал на пол и покатился. Вся таверна обернулась на нас.

Это была не игровая анимация. Это была слишком реалистичная, слишком сложная и слишком человеческая реакция.

И в тот момент, когда он, наконец, откашлялся, вытирая слезы с глаз, произошло нечто странное. Он посмотрел на меня, потом на свои мокрые руки, на пятно на камзоле, и его лицо исказилось. Но не от злости или смущения. Он начал смеяться.

Сначала это был тихий, сдавленный смешок. Потом он перерос в громкий, искренний, неудержимый хохот. Он смеялся так, что снова начал задыхаться, утирая слезы, которые теперь текли от смеха. Люди в таверне смотрели на нас как на сумасшедших.

— Маркус… о, Маркус… — наконец выдохнул он, переводя дух. — Ты… ты нечто. Я знал, что ты умен. Но это…

Он вдруг остановился, вытер лицо салфеткой и серьезно посмотрел на меня. Веселье исчезло из его глаз, уступив место чему-то другому. Усталости. И, кажется, облегчению.

— Думаю, теперь бессмысленно это отрицать, — тихо сказал он. — Сомневаюсь, что в обычном шлеме я смог бы так реалистично подавиться. И уж точно не ощутил бы, насколько липкий этот чертов глинтвейн.

Его взгляд стал глубоким и далеким, словно он заглядывал не в мои глаза, а куда-то вглубь себя.

— Послушай, Маркус, Андрей, — он впервые за долгое время назвал меня реальным именем в игре, и это прозвучало весомо. — Давай пока не будем об этом. Это сложный разговор, и я пока не готов к нему. Обещаю, к выходным мы сядем, и я расскажу тебе все. Все, что смогу. Мы должны прояснить все недомолвки. Но дай мне пару дней, хорошо? Мне нужно подумать.

Я смотрел на него. На этого сложного, многогранного человека, моего друга, полного тайн. Я мог бы надавить. Мог бы потребовать ответов сейчас же. Но я видел в его глазах не уловку, а искреннюю просьбу.

— Хорошо, — кивнул я, улыбаясь. — До выходных. Но учти, я хочу, чтобы отчет по «аномалии Легенды» был очень подробным.

Он усмехнулся, уже снова становясь тем Михаилом, которого я знал.

— Уверен, он будет достоин отдельной баллады. А пока, думаю, нам стоит заказать еще глинтвейна. Этот я, кажется, расплескал.