Переплетения 3

Глава 17

Михаил и я сидели в этом уютном полумраке, но наши мысли витали далеко, в залах гильдий, в теневых переулках, в кабинетах власти.

Мы не просто планировали следующий квест. Мы чертили карту будущего «Ключников».

— Пятьдесят тысяч… — пробормотал Михаил, задумчиво вертя в руках пустую кружку. — За срыв поставки артефактов для герцога. Ты, парень либо самый невезучий вор в мире, либо солгал, чтобы вызвать сочувствие.

— Или и то, и другое, — поправил я. — Но он не соврал насчет своих знаний. Его анализ расстановки сил между торговыми домами был точным. Слишком точным для обычного уличного вора. Он не просто повторял слухи. Он анализировал.

— И в этом-то и заключается главная интрига, друг мой! — глаза Михаила снова загорелись огнем исследователя. — Он аномалия. Живая легенда Нижнего Города, ходячий сборник сплетен и секретов. Для историка, как я, это все равно что найти живого динозавра! Конечно, он может нас укусить. Но разве это остановит настоящего ученого?

Я усмехнулся. Метафоры Михаила были заразительны.

— Хорошо, палеонтолог. Но прежде чем совать голову в пасть нашему динозавру, нужно договориться о цене.

Я обратился к Шнырю, который до этого с преувеличенным интересом разглядывал трещины на потолке, делая вид, что не прислушивается к каждому нашему слову. В его глазах читался напряженный, выжидающий вопрос.

— Итак, — начал я, откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы на столе. — Твои услуги. Сколько?

Он на мгновение замялся. Я видел, как в его голове идет сложный расчет. Он оценивал не только свою ценность, но и нашу платежеспособность, нашу нужду в нем. Он видел перед собой двух добротно одетых авантюристов, которые явно не были местными. Он видел легкую добычу.

— Полторы тысячи золотых, — наконец выпалил он, и в его голосе прозвучала нотка дерзости, словно он сам не верил, что осмелился назвать такую сумму.

Сумма была смехотворной. Со всех сторон. После ста пятидесяти тысяч от Бошки, это было похоже на сдачу с покупки. Но я не показал этого. Я переглянулся с Михаилом. Мы разыграли короткий, безмолвный спектакль. Я слегка приподнял бровь «Это серьезно?». Михаил едва заметно пожал плечами «Что ж, это его право».

— Нам нужно переговорить, — сказал я Шнырю деловым тоном. — Закажи себе эля. За наш счет. Мы позовем.

Шнырь кивнул, его лицо было непроницаемым. Он отошел к стойке, а затем сел за самый дальний столик в углу.

— Ну, что скажешь, капитан? — Михаил подался вперед, понижая голос. — Наш новый друг, похоже, ценит себя высоко. Для NPC его уровня это почти годовой доход.

— Для NPC, да, — согласился я, наблюдая за Шнырем. — Но для того, кто может стать нашим постоянным источником информации из Нижнего Города, нашим проводником по теневым делам, это же почти бесплатно. Учитывая, сколько мы сэкономим на ошибках, которые он поможет нам избежать, это лучшая инвестиция, которую мы можем сделать прямо сейчас.

— То есть, берем? — в голосе Михаила прозвучало удовлетворение.

— Берем, — кивнул я. — И не просто как временного консультанта. Это прослушивание. Тестовый забег. Если он покажет себя так же хорошо, как и в разговоре, возможно, мы нашли нечто большее, чем просто источник информации. Возможно, мы нашли нашего постоянного рекрута.

— Четвертого «Ключника»? — переспросил он улыбнувшись.

— Возможно, — я не стал развивать эту мысль. — Но есть и риски. Он криминальный элемент, связанный долговыми обязательствами с «Ночными Весами». Втягивая его в наши дела, мы еще глубже увязаем в этой паутине. Мы становимся предсказуемее для Сайласа и Торка. Это может создать проблемы.

Михаил расхохотался. Громко, от души.

— Проблемы? Маркус, друг мой, ты иногда забываешь, где мы. Это игра! Проблемы, это не минусы, это сюжетные хуки! Это приглашения от мира сыграть в более интересную партию! Каждый риск, каждая сложная ситуация, это потенциальный квест, потенциальная награда, уникальное достижение! Ты же сам говорил, что хочешь не просто играть, а изучать систему. Так вот же она, система, во всей своей красе! Она предлагает нам сложную переменную, а ты боишься, что она сломает твое уравнение!

Слова Михаила смутили меня.

«Ты же хочешь не просто играть, а изучать систему».

Точно такие же слова я слышал и от Елены. Два совершенно разных человека, бард в игре и системный аналитик на работе, говорили мне одно и то же.

Я улыбнулся. Настоящей, теплой улыбкой.

— Ты прав, Миха. Абсолютно прав. Я слишком заигрался в шахматы в реальном мире. Пора вспомнить, что здесь, на этой доске, каждая пешка может оказаться замаскированным драконом.

Я поднял руку, подзывая Шныря. Он подошел, и в его глазах снова читалось напряженное ожидание.

— Мы согласны, — сказал я. — Полторы тысячи. Половина сейчас, половина после успешного завершения дела. Всего, не только с контрабандистами, но и с Торговыми Домами в целом. Хочешь подписать какой-нибудь контракт?

Он на мгновение удивился моему вопросу, а потом криво усмехнулся.

— Контракт? Господин, вы, видать, не знаете как ведут дела в Нижнем Городе. Здесь слово, подкрепленное репутацией, стоит дороже любой бумаги. А мое слово подкреплено не моей репутацией, а репутацией «Ночных Весов». Вы же понимаете, что если вы меня «кинете», они не станут разбираться, кто прав, кто виноват. Они просто сделают так, чтобы вы больше никогда не смогли спокойно ходить по этим улицам. Так что да, вашего слова мне достаточно. Тем более, я уверен, что вы заплатите. Когда увидите, насколько я полезен.

Это была наглая демонстрация своей ценности. Он не просто соглашался. Он ставил нас в известность, что теперь мы связаны.

— Отлично, — кивнул Михаил, поднимаясь из-за стола. — Тогда не будем терять времени. Песня зовет! Пора спускаться в Доки.

Расплатившись, мы вышли из таверны и направились к главным воротам, ведущим в портовый район.

Воздух здесь становился солонее, а гул толпы сменялся скрипом мачт и далекими криками чаек. Но мы не пошли по широкому центральному тракту, вымощенному гладким камнем, по которому двигались тяжелые повозки с товарами. Едва миновав стражников у ворот, Шнырь молча указал на узкий проход между двумя огромными складами.

— Короче, — бросил он, и мы шагнули за ним из света в тень.

Мир изменился. Мы словно попали в изнанку, в сервисную зону этого огромного портового механизма. Здесь не было широких улиц. Лишь лабиринт узких, темных переулков, зажатых между глухими стенами складов. Воздух был неподвижен и пах гнилью, стоячей водой и чем-то кислым, химическим. Под ногами хлюпала грязная жижа, а сверху, с проржавевших мостков, соединявших склады, капала вода. Солнечный свет сюда почти не проникал, теряясь где-то высоко вверху, в хитросплетении балок, тросов и гигантских крюков портовых кранов. Мы шли по скелету этого города, по его венам и артериям, скрытым от глаз обычных игроков.

Я чувствовал, как мир вокруг оживает благодаря капсуле. Я слышал, как где-то в темноте скребутся крысы. Я ощущал, как холодный, влажный камень стены касается моего плеча, когда мы протискивались через особенно узкий проход. Я видел не просто темный переулок, а ржавые заклепки на железных дверях, узоры плесени на влажных стенах, тусклый блеск разбитой бутылки в куче мусора.

Внезапно Шнырь остановился и поднял руку. Мы замерли. Из-за поворота впереди донесся шум. Приглушенные голоса, торопливые шаги. А потом стон.

Шнырь жестом показал нам прижаться к стене. Из-за угла, почти вывалившись на нас, выскочила группа из четырех человек. Они не были похожи ни на стражников, ни на обычных портовых рабочих. Грубая, но функциональная кожаная броня, короткие мечи и кинжалы на поясах. Они двигались быстро, озираясь, словно загнанные звери. Один из них, самый крупный, был ранен. Из его плеча торчал обломок арбалетного болта, а темная ткань куртки пропиталась кровью. Каждый из них тащил за спиной объемистый мешок, выпирающий в разные стороны.

Портовый грабитель

Уровень: 35

Тип: Гуманоид (Элита)

Они почти пробежали мимо, но в последний момент один из них, самый молодой и вертлявый, заметил Шныря, прижавшегося к стене. Его глаза расширились от удивления, а затем на его лице расплылась злобная, хищная ухмылка.

— Эй, парни, смотрите-ка! — крикнул он, останавливая остальных. — Нам сегодня везет, как никогда! Мало того, что ушли с полными карманами, так еще и наш должник сам к нам в руки пришел!

Все четверо развернулись. Раненый, морщась от боли, сбросил свой мешок и вытащил короткий, зазубренный тесак.

— Похоже, Шнырь, пришло время платить по счетам, — прорычал он. — Ты думал, мы забыли про тот «простой» заказ, что ты нам подкинул? Из-за тебя мы чуть всю группу не потеряли! Так что сейчас ты нам вернешь не только наш процент, но и заплатишь за ранение Клыка!

Я посмотрел на Шныря. Его лицо было бледным, но в глазах не было страха.

Воздух в узком переулке сгустился до плотности сиропа.

Четыре фигуры стояли посреди прохода, перекрывая нам путь, их силуэты на фоне далекого света в конце тоннеля казались угрожающими, неправильными. Это была случайная стычка, не ловушка, но ситуация от этого не становилась проще.

— Заткнись, Пит, — бросил раненый, явно их главарь, выплевывая на землю сгусток крови. — Ты свое получил. А с этим, мы разберемся по-своему.

Его мутный взгляд впился в Шныря.

Я сделал едва заметный шаг назад, моя рука скользнула к инвентарю. Кожаная рукоять посоха из тиса привычно легла в ладонь. Это была не наша битва. Это был конфликт внутри теневого мира, ссора пауков в одной банке. Я был наблюдателем, готовым стать участником в тот момент, когда баланс сил качнется в невыгодную для нас сторону. Я видел четыре враждебных цели. Тридцать пятый уровень. Элита. Опытные, закаленные в десятках таких грязных стычек бойцы. Я видел узкое пространство, идеальное для контроля, но смертельно опасное при численном превосходстве врага. Я видел Михаила, который стоял чуть позади, его лицо было непроницаемым, но я знал, что его мозг, как и мой, уже просчитывает варианты.

И я видел Шныря. Его бледное лицо, его напряженная поза.

В этой мертвой, звенящей тишине, когда казалось, что воздух вот-вот взорвется от сжатого в пружину насилия, раздался совершенно неуместный звук. Тихий, мелодичный перебор струн. А затем, смех.

Нет, не так, это был не просто смех. Это был бархатный, глубокий, театральный хохот Михаила. Он сделал шаг вперед, выходя из-за моей спины, и его фигура в изысканном костюме, до этого казавшаяся почти академической, преобразилась. Это был не историк, забредший в опасный район. Это был скальд, менестрель, вышедший на сцену.

— О, Маркус, друг мой! — его голос, усиленный акустикой каменного колодца, наполнил переулок, заставив грабителей недоуменно переглянуться. — Признаться, я уже начал опасаться, что этот вечер потонет в пучине деловых переговоров и скучных цифр! Я боялся, что наши зрители заскучают! Но боги сцены, похоже, услышали мои молитвы и послали нам… антракт! Небольшое, но яркое представление! Несколько статистов для разогрева публики перед основным действом!

Он говорил, и его слова были не просто звуком. Они были оружием. Они меняли саму природу происходящего. Это была уже не грязная потасовка в подворотне. Это было представление. И они, грабители, были в нем всего лишь массовкой.

— Ну же, господа! — он вскинул свою лютню. — Не дайте же заскучать нашим уважаемым зрителям! Покажите нам танец стали! Спойте песнь отчаяния! И пусть ваша кровь станет вином на этом пиру!

И он ударил по струнам. Резкий, диссонирующий аккорд, от которого, казалось, сам воздух стал вязким и тяжелым. Я увидел, как грабители на мгновение замедлились, их движения стали неуклюжими, словно они пытались бежать под водой. [Аккорд Ноты Скорби].

Идеальное начало.

В тот же миг, пока они были сбиты с толку этим звуковым ударом, Шнырь пришел в движение. Он не кричал, не угрожал. Он просто достал из-за пазухи два коротких, узких, как стилеты, кинжала. Они вспыхнули в тусклом свете, словно два осколка темного льда. Он не бросился вперед. Он просто согнул колени, опускаясь ниже, превращаясь в сжатую пружину, готовую в любой момент выстрелить в любом направлении.

Бой начался.

Первым, как я и ожидал, целью стал Михаил. Начиная бой, он сам себя предложил первой целью. Двое грабителей, оправившись от шока, с ревом бросились на него. Я уже начал плести [Огненную стену], чтобы отсечь их, но Шнырь оказался быстрее.

Он не двигался, он тек. Один миг и он стоит на месте. Следующий и он уже между Михаилом и одним из нападающих. Его движение было нечеловечески плавным, почти нереальным. Он не просто увернулся от грубого удара тесаком. Он скользнул под ним, и лезвие одного из его кинжалов с коротким, сухим скрежетом чиркнуло по незащищенному подколенному сухожилию врага.

[Умение: Подрезка сухожилий]. Эффект: [Хромота]. Скорость передвижения снижена на 50%.

Второй грабитель уже замахивался для удара, но Михаил был готов. Он не был бойцом, но он был мастером контроля. Резкий, пронзительный аккорд [Сказания о Вечном Сне], и второй нападающий замер на полпути, его глаза остекленели. Он уснул.

Главарь же поступил не стандартно. Он проигнорировал Михаила и бросился на меня. Я едва успел отступить на шаг, выставляя перед собой посох, как щит. Его тесак со скрежетом ударил по древку. Урон не прошел, но прочность посоха просела на четверть.

И в этот момент Шнырь показал, что он не просто карманник.

Он был за спиной главаря. Я не видел, как он это сделал. Ни прыжка, ни рывка. Просто смена позиции, настолько быстрая и бесшумная, что казалась телепортацией.

Два его кинжала, словно клыки змеи, вонзились в спину врага, точно под ребра.

— За Мег, — прошипел он, и его голос был полон холодной, концентрированной ярости.

Главарь взревел от боли, его полоска здоровья рухнула в красную зону. Он развернулся, пытаясь достать Шныря, но тот уже снова был на расстоянии, двигаясь в своем смертельном, неуловимом танце.

Теперь в бой вступил и я, метнув [Ослепление] в четвертого грабителя. Того, что до сих пор не вступил в бой, и который как раз целился в спину Михаила. Вспышка света заставила его замереть. Затем я создал [Огненную стену] для разделения поля боя. Я поставил ее между Шнырем и раненым главарем, давая нашему новому союзнику секунду на передышку, и между Михаилом и спящим воином, отсекая его от битвы. Поле боя, до этого хаотичное, было разделено на три изолированные зоны.

— Миха, хил! — крикнул я, видя, как полоска здоровья барда опасно просела.

— Минуту! — отозвался он, залпом выпивая лечебное зелье, которое я ему бросил.

Бой превратился в сложную шахматную партию. Грабители были элитой. Они не паниковали, адаптировались, прикрывали друг друга и не спешили с действиями. Тот, что был со мной, понял, что не может пробиться через мои контролирующие заклинания, и переключился, пытаясь обойти стену огня и помочь своим. Спящий проснулся и, увидев стену пламени, не полез в нее, а начал искать обход. Они пытались перегруппироваться, координировать свои действия. Они пили лечебные зелья, как только их здоровье опускалось ниже половины.

Шнырь был воплощением смертоносной эффективности. Он не наносил много урона, но его удары были быстрыми, точными и методичными. Он танцевал вокруг своей цели, то накладывая эффект кровотечения, то замедляя, то нанося критический урон с фланга. Он не давал врагу ни секунды передышки.

Михаил был нашим дирижером. Он больше не вступал в прямой бой. Он стоял в центре нашей небольшой арены, и его музыка теперь была не балладой, а военным маршем. Короткие, резкие аккорды то ускоряли наши движения, то замедляли врагов. Тихие, мелодичные переливы восстанавливали наше здоровье, не так быстро, как зелье, но постоянно, методично. Он контролировал ритм всей битвы.

А я был архитектором тактики. Мои [Огненные стены] постоянно меняли геометрию поля боя, создавая узкие проходы, ловушки, отсекая цели друг от друга. Мои [Магические снаряды], модифицированные на лету, то превращались в одиночный, бронебойный заряд, отбрасывающий противника, то в рой мелких, быстрых игл, чтобы не дать врагу выпить зелье.

Бой, который должен был закончиться за минуту, растянулся на долгие, напряженные пять минут, превративший в групповую дуэль.

Наконец, остался только один. Последний грабитель, подраненный, его здоровье было на волоске.

— Погодите… — прохрипел он, поднимая руку. — Мы не знали… Сайлас сказал, что…

Он не договорил. Кинжал, брошенный Шнырем с другого конца переулка, с сухим, отвратительным звуком вошел ему точно в глаз, обрывая его слова на полуслове.

Тело рухнуло на землю, вокруг начала проступать лужа крови.