Отверженный 追放者 Часть V

Фантомные боли, часть 4

Вот в чем дело, — когда расчленяешь труп нормально, при помощи пилы, крови до хрена. Её так много, что потом приходится ещё долго отмывать помещение и себя. Но это мелочи, работа идет почти «чисто».

А вот топор… Это не мой выбор, однозначно. Да, быстрее, особенно когда знаешь, куда бить и как, но настолько грязно, насколько можно представить.

Каждый видел, как работает мясник, — у него всего-то один фартук, да и то, чтобы руки вытирать. Однако перед тем как туша попадет на его стол, кровь с неё сливают. А у меня такой привилегии не было.

Мясо летело в разные стороны, брызги все время попадали на лицо, чистый срез совершить просто невозможно. И в итоге я будто искупался в Даджаре, осколок кости застрял в моих волосах, и даже в ухе обнаружился кусочек.

(Но оно ведь того стоило).

Ох, ещё как.

Я разложил части его тела будто пазл. С детства любил головоломки. (Голова Ломка, ха!)

Начал в лесу. На тропинке оставил ступню, а через десяток метров вторую. (Топ-топ).

Сложнее всего было растянуть кишки и закинуть их на ветви деревьев на краю пляжа, словно праздничные гирлянды. Жаль фонарик был лишь один, иначе запихнул бы внутрь побольше лампочек, чтобы и ночью было видно.

Потом разложил руки-указатели, спасибо Аоки, это была его идея. Мертвые пальцы указывали направление, где произошло убийство.

Торс рубить не стал, оставил его сидеть, придавленным со всех сторон скалами.

Отрубленная голова покоилась на вершине валуна и смотрела в лес. Глаза я специально открыл, даже глазные яблоки поправил, чтобы не закатывались. Нижней челюсти не было, ну и ладно, не помню куда я её забросил.

Из остатков тела, прямо под головой я сложил кривое сердечко, — вот мое любовное послание, Каин, надеюсь, что ты оценишь.

ОКР меня ненавидел. Даже когда я смыл с себя всю кровь, он заставил меня дуть на пальцы ещё час, пока я шел по камням подальше от места съемки.

Камеру, кстати, я разбил и выбросил в море. Мало ли что она успела записать.

Злоба утихла. Она, как побитый рестлер хлопнула по руке напарника, и на ринг выскочила усталость, подтягивая трусы и бравируя мускулатурой. Она мне так и говорила, — ну теперь ты мой, сейчас я тебя размажу.

После нервного срыва мысли путались. Муза исчезла, как всегда уползла в свою нору, переваривать свежие души, и мне пришлось разговаривать сам с собой, а иногда и с внутренним голосом. Все-таки он у меня очень странный.

Найдя более ровный участок, я снова вернулся в чащу и шел пока не начало темнеть. Нужно было отдохнуть, хоть здесь же под кустом. Завалиться в траву, накрыться ветками и поспать хоть часа три-четыре. Иначе упаду без сил, да так меня и найдут.

Я присматривал место для ночлега, когда вышел на проторенную дорогу. Широкая грунтовка, размытая дождями и со следами протектора шин. Не заросшая, значит, машины двигаются по ней регулярно.

Первой мыслью было отступить, ведь попадаться на глаза людям Каина не было в моих планах, но Фокус молчал, показывая, что опасности нет.

Почему бы не проверить? Никогда не знаешь, что найдешь.

Я проследовал по проселку вниз, понимая, что вновь возвращаюсь к морю. (Прав был какой-то философ, — «все дороги ведут к воде». Или я сам это придумал?)

Добрался в сумерках, в вечерней полумгле замаячил яркий свет подвесного фонаря на столбе. Хм, сюда на отшиб вели электричество. Зачем?

Я вышел к хижине, окруженной соснами. Старая лачуга, вся в заплатках и с прохудившейся крышей, дыры перекрыты тростником, а косой заборчик давно завалился во двор.

Под навесом у дома горел костер, подле него на табуретке сидел пожилой человек в потрепанном кимоно. Он курил и одновременно готовил рыбу на огне, время от времени переворачивая её на решетке самодельными щипцами из бамбука.

Заметив меня, он встрепенулся от неожиданности, и даже испугался. Я поднял руки, показывая, что не угроза, и медленно приблизился.

— Ты… — прохрипел старик, тыкая в меня пальцем. — Ты как здесь оказался⁈

Я не ответил, лишь покачал головой.

— Боги… Боги… — часто задышал он. — Ты же не нападешь?

— Нет, я просто хочу присесть.

Он вскочил со своего места, придвинул мне стул и сорвал с крючка рваный халат.

— Садись, вот, мальчик, накинь это на плечи. Боги, ты белый весь, как гора Фудзи. Что с тобой произошло?

Я присел на стул, вглядываясь в лицо собеседника. Его желтая кожа напоминала пергамент, задубела и огрубела от солнца и ветров. Живые глаза прятались за кустистыми бровями, густая борода была не данью моде, но нежеланием бриться. Половины зубов не было, пальцы стерты, ладони в старых мозолях. Он смотрел с интересом, но без враждебности. Местный житель?

Возможно, он принял меня за одного из охранников лагеря? На мне ведь до сих пор была униформа.

— Там… — показал я в сторону леса. — Побег.

— Побег? — расширил он глаза. — Чей побег?

— Заключенных.

— Заключенных⁈ — все также недоумевал он.

— Иоши! Закрой рот! — раздался женский голос из дома.

На крыльце появилась худощавая женщина лет пятидесяти, в садовом комбинезоне и с лопаткой в руках. Высохшее лицо покрывали морщины, потрескавшиеся губы и засаленные волосы рассказывали о тяжелых бесконечных буднях.

— Не допрашивай мальчика, ты с ума сошел, бака? — продолжила голосить она. — Узнаем то, что не полагается, и эти сволочи опять сюда заявятся! Отдохни, дитя, переведи дух, не нужно ничего говорить.

— Посмотри на него, Сэчико-сама! Он же с трудом держится на ногах! Мы должны знать, что нам ничего не угрожает! — спорил старик.

— Боги, да что за напасть, — проворчала старуха и присела рядом, на самодельную лавочку, после чего обратилась ко мне. — Ладно, мальчик, скажи, произошло что-то страшное? Только без подробностей!

— Я из поискового отряда, — ответил я. — Мы должны были найти опасного человека, что незаконно проник на остров. Мы попали в ловушку, я сбежал. Он ранил меня, вот.

Я оттянул ворот футболки, показывая свежую рану.

— А это должно было случиться! — стукнул кулаком по столику старик. — Кто-то пришел бы за этими бакаяро. Чертовы якудза.

— Они тут все подмяли, весь остров, — закивала женщина. — Ты же не якудза, мальчик?

— Нет, я на не один из них, — покачал я головой. — Меня наняли в охрану, вот и все.

— Не врешь?

— Посмотри на него, женщина! Он же ещё мальчишка! В чем ты его обвиняешь⁈

— Да… Да, ты прав Иоши-сан. Как тебя зовут, мальчик?

— Акира, — поклонился я. — Накамура.

— Пройдем внутрь, Акира-чан, рыба уже готова. Поешь и отдохни, хоть это мы можем сделать.

Неплохое начало. Есть хотелось невероятно.

Сэчико-сама отодвинула раздвижную дверь, пропуская меня в дом. Внутреннее убранство было таким же скудным, как и внешний вид лачуги. Но здесь был свет, сухо и убрано. Мы сели на колени вокруг низкого столика котацу, хозяйка поставила на него блюдо с двумя запеченными рыбинами, васаби и маринованный дайкон. Перед трапезой она налила в пиалы зеленый чай.

— Риса нет, — сокрушенно покачала она головой. — Извини, Акира-чан.

— Ничего, — ответил я, набрасываясь на еду. — Аригато!

Рыба оказалась пережаренной, и не сдобренной специями, но я настолько проголодался, что только палочки мелькали.

— Что это за рыба? — спросил я с набитым ртом.

— Желтохвост, — улыбнулся старик. — Утром поймал.

— Вы рыбаки?

— Хай. Мы поселились здесь ещё когда шахта работала. А потом не захотели уезжать.

— А как вы здесь выживаете?

— Нынешние хозяева острова нас не трогают, а мы не заходим на их территорию. Нам хватает своей земли. — Заявила старуха. — Иоши ловит рыбу, а я выращиваю морковь, дайкон и картофель. Мы торгуем с вашим лагерем выше по дороге, отвозим им рыбу на мотоцикле, они взамен делятся продуктами. Раз в месяц Иоши плавает к ближайшему острову, Каздисиме, за покупками, в основном за рисом и пряностями. Живем на пособия, даже остается, а большего нам не нужно.

— Но как же…

— Что? Связь, телевизор, радио? — захохотала она. — Мы так привыкли, нам хватает звука волн и треска цикад. Жить в большом городе мне бы не хотелось, да и не смогла бы я.

— Слышишь этот гул? — Муза неожиданно появилась у меня за спиной и навалилась сзади, обвив руками. — Генератор?

Нет, генератор шумит иначе, даже бензиновый. Это что-то другое, будто компрессор кондиционера. Звук идет откуда-то снаружи дома, но я не вижу ничего, к чему бы можно было подключить установку.

— Странно? — прищурилась она.

Интересно, — подумал я, наблюдая за хозяевами.

— Вы никак не контактируете с людьми на острове? — спросил я, похрустывая дайконом.

— Иногда плаваем к поселку на побережье, куда прибывают паромы, — сказал Иоши. — Жителей там осталось мало, но нас они знают и всегда готовы принять. Приятно иногда послушать новости с большой земли и выпить саке в баре.

— Я заходил туда, — кивнул я. — И правда, приятное местечко.

— И люди там приятные! — улыбалась Сэчико-сама.

Что-то не нравится мне её улыбка. Хитрая и широкая, как у лисы из сказки. Так старается, что я вижу её зубы мудрости.

— А мотоцикла-то нет, — заявила Муза.

Что?

— Они сказали, что рыбу возят на мотоцикле. Но его нет у дороги и у дома тоже. Зачем загонять транспорт за дом в такой глуши? Навес у них один, под которым ты сидел, так где байк?

— Очень вкусная рыба, — улыбнулся я в ответ, отламывая кусок белого мяса и кладя его в рот.

— Такой свежей на большой земле не застать, — хихикнул старик.

— Воды здесь благодатны, — кивала хозяйка. — Как свернули добычу, рыбаков стало совсем мало, не то что раньше.

— От них воняет смертью, — заявила Муза. — Я чую трупный запах.

Это паранойя. Ты привыкнешь.

— Ну да, и кровь у него на рукаве тоже?

Мой взгляд зацепился за край ткани на одежде старика, окропленной чем-то красным. Мелкие брызги, столь знакомые. Небольшие размазанные отметины были и на кисти, на сгибе. Как раз на том месте, на котором он закончил мыть руки.

— Останься на ночь, Акира-чан, — добродушно предложила Сэчико-сама. — Ты столь вымотан, что на тебе лица нет, одни глаза горят. Отдохни, а утром пойдешь к своим, в лагерь. У нас здесь не гостиница, но место тебе найдем, поспишь под крышей, а не на земле. А я налью нам ещё чай.

Она потянулась к чайнику под столиком.

— Аригато, Сэчико-сама, — низко поклонился я, засовывая руку под футболку. — Я и правда не найду сил сейчас, чтобы продолжать путь. Я с удовольствием приму ваше предложение.

С этими словами я выхватил танто и почти не глядя вонзил его женщине в горло. Лезвие вошло рядом с кадыком, да так чисто и ровно, что даже кровь не брызнула. Бил резко, вывернув руку ладонью вверх, поэтому рукоять выскользнула из пальцев. Старуха дернулась, глядя на меня испуганными непонимающими глазами, дрожащими руками нащупала нож у себя в шее, захрипела и попыталась отползти.

Старик, оцепенев от ужаса, наблюдал за этой картиной, открыв рот.

Я поймал пляшущую рукоятку ножа и вырвал его из глотки. Вот теперь кровь брызнула фонтаном, на стол, на пол и даже на стенку попала. Я оттолкнул старуху, она завалилась на спину, корчась в агонии и суча ногами.

Я невозмутимо заглянул под стол, чтобы удостовериться. Да, вот он. Рядом с чайником, в понтоне лежал спрятанный длинный нож, к которому старуха и тянулась.

— Ну? — спросил я у старика, подхватывая палочками ещё один кусочек рыбы и забросив его в рот. — И чем вы тут на самом деле занимаетесь?

Он неистово закричал и бросился к выходу, я перехватил его уже у двери, вцепился в кимоно и бросил на пол. Сел сверху, придавив коленом и приставив окровавленное лезвие к горлу.

— Не дергайся, Иоши-сан, — спокойным голосом приказал я. — Я пока не планирую тебя убивать.

Он лишь кричал и завывал, как животное в ловушке.

Я вырвал пояс из петель его одежды, связал им руки ему за спиной. Следом нашел на циновке полотенце, раскроил его и связал лоскутами ноги. Остальное забил ему в рот, чтобы не орал. Прошел мимо Сэчико-самы, что перестала дергаться, застыв в нелепой позе и с выражением боли на лице.

Взял со стола пиалу и залпом проглотил остатки чая.

— Вкусно, — облизнулась Муза.

Пора было узнать, что на самом деле тут творится. Я прошелся по комнате, заглянул в чулан. На удивление чистый, даже слишком. Я встал над еле заметным люком в полу, поискал крючок на ощупь.

Под люком была лестница в подвальное помещение. Оттуда в лицо ударил холодный воздух.

Интересно…

Там горел свет. Я соскользнул вниз, развернулся, оглядывая самодельный бункер. Бетонный короб, с железными стеллажами, что были забиты под завязку черными мешками. В другой стороны помещения была рампа, что вела к ещё одному люку на улицу. По всей видимости, чтобы заносить и выносить мешки.

Я выдохнул облачко пара, шагая между стеллажами. Холодно. Очень даже. Вот мы и нашли причину гула, это не кондиционер, а целая холодильная установка.

— 2 градуса, — подсказала Муза с ухмылкой.

— Температура морга, — кивнул я, вскрывая ближайший черный мешок.

Как и думал, — труп. Мужчина средних лет, свеженький, охлажденный, в идеальном состоянии.

Осталось понять, зачем нашим рыбакам хранить у себя в подвале кучу мертвых тел.

Я вернулся наверх, усадил старика, прижав его к стене, и вытащил кляп. Он больше не кричал, только кривился, как от зубной боли и прятал глаза.

— Итак, — хлопнул я в ладоши. — Ты будешь говорить, или тебя запытать? Если выберешь второе, поверь, не пожалеешь.

— Я все скажу, — сплюнул он. — Не надо.

— Знаешь кто я? — спросил я, прикуривая сигарету и с наслаждением выпуская дым.

— Нет, — произнес он, не поднимая взгляд. — Нам сказали есть беглец, за которого назначена награда. Враг Хозяина, кровавый демон в теле ребенка. Это все, что нам сказали.

— На меня совсем не похоже, — помахал я пальцем. — Но ваш Хозяин меня и правда не очень жалует. Рассказывай, на хрена вам трупы в подвале?

— Это товар на продажу. Каждые два дня мы принимаем новую партию, нагоняем температуру в морозилке. Обычно ночью к причалу, что недалеко от дома, прибывают лодки. Открывают подвал, вывозят тела на каталках, забирают с собой.

— Куда?

— На судно, куда ещё. Называется «Шифудо» — «Дар моря».

— Расскажи о нем.

— Я мало что знаю, — занервничал он.

— А я отрежу тебе нос, — затянул я.

— Ладно, ладно…

— Не хитри, понял? Я сегодня столько людей замочил, что не сосчитать. Тебя даже не запомню. Выкладывай, откуда судно и куда идет.

— Это рыболовный корабль. Идет из Токио сюда, потом на границу, а так по кругу. В Токио забирает свежий товар…

— Что значит свежий? — не понял я.

— Эм… Есть товар первой свежести, — это живые. И второй свежести, — те, что в подвале.

— Спасибо что объяснил, продолжай.

— Забирают живых. Их препарируют прямо на судне, пока оно плывет к нам. Органы сортируются, замораживаются. Свежие стоят дороже, ещё теплые. Потом идут к нам, скидывают пустые тела для захоронения, забирают наш товар. Эти органы не так ценны. На границе их ждет другое судно, китайское, так говорят. Там перегружают товар прямо на воде, и все по кругу. Во время фестиваля продажа не останавливается.

Хм. Умно, ничего не скажешь. Принимают людей на борт, режут их, оставляют на острове тела с предыдущей партии, берут новую, сдают органы и обратно. Безостановочное производство.

— Я слышал об этом судне, — призадумался я, — как слышал и о человеке, который курирует этот проект, — Ногте. Один из подручных твоего Хозяина.

— Да, но я видел Ногтя лишь мельком, иногда он появляется на палубе.

— Он на корабле? — удивился я. — Все время?

— Нет, только во время Фестиваля, слишком много работы.

— Вы всегда следите за передачей груза? — поинтересовался я, делая затяжку за затяжкой.

— Чаще всего. Но не всегда, — признался он. — Они сами все делают, мы им нужны только для того, чтобы присматривать за телами и контролировать температуру.

— И судно прибудет ночью.

— Хай, должно быть после полуночи.

— Ясненько, — улыбнулся я и начал расшнуровывать ботинок. — Значит, нужно торопиться.

— Что ты задумал? — занервничал он.

— Убираться за тобой не хочу, — объяснил я.

Я зашел ему за спину и натянул плотный шнурок, накинул на шею, несмотря на то, как он вращал головой и вырывался. Натянул как поводья, и уперся коленом ему в спину, чтобы сдержать натяжение.

Он барахтался долго, я даже не ожидал, — по виду он был готов коньки отбросить от одного взгляда, а как до дела дошло оказался тем ещё живчиком. Но… они все сдаются, рано или поздно.

Я посмотрел в гаснущие глаза старика, удостоверился, что он мертв, и снял удавку, позволив ему рухнуть лицом вниз.

— Что думаешь? — Поинтересовалась Муза, что стояла у двери, выглядывая на улицу.

— Думаю, что якудза не читали «Графа Монте-Кристо», — ответил я, поднимаясь с колен. — Давай за работу, нужно спрятать трупы. Мы, наконец, валим с этого острова.