Охотник на демонов 2

Глава 30

Глава 30

Кровь отхлынула от моего лица, но я заставил себя сохранить невозмутимое выражение. Маска, которую я носил весь вечер, теперь стала спасением. Нельзя было показывать растерянность.

Я заставил себя сделать шаг, потом еще один, медленно направляясь к ним, словно иду по минному полю.

Когда я подошел ближе, до меня донесся обрывок фразы Лисы. Она говорила с той теплой, дружеской усмешкой, которую я так хорошо знал:

— … именно поэтому я и говорю, что с ним бывает непросто. Он слишком упрям.

— Упрямство — это не всегда недостаток, — мелодично ответила Лира, и в ее голосе прозвучала нотка такого глубокого, личного понимания, которая заставила меня похолодеть.

Они обе повернулись ко мне в тот момент, когда я подошел. На их лицах не было и тени смущения, что их застали за обсуждением меня. Словно в этой сцене не было ничего невозможного.

— О, Саш, а мы как раз о тебе, — с легкой улыбкой сказала Лиса, пытаясь казаться беззаботной.

Я перевел взгляд с нее на Лиру, пытаясь прочесть хоть что-то в этих золотых, нечеловеческих глазах.

— Надеюсь, говорите только хорошее, — ровным тоном произнес я, хотя внутри все кричало от вопросов.

— Разумеется, — ответила Лира, делая глоток шампанского. — Обсуждали твои новые деловые качества.

Я бросил на Лису многозначительный взгляд, в котором было все: «Что происходит?», «Нам нужно поговорить» и «Сейчас же».

Она уловила его и, сохранив на лице светскую улыбку, едва заметно кивнула.

В этот момент Лира, словно почувствовав наше безмолвное напряжение или просто потеряв интерес к этой болтовне, повернула голову.

— Александр, я, пожалуй, осмотрю вон ту коллекцию гобеленов, — ее мелодичный голос прозвучал абсолютно естественно. — Они выглядят… любопытно. Не буду вам мешать.

И, не дожидаясь ответа, она грациозно отвернулась и бесшумно скользнула в сторону, растворяясь в толпе и оставляя нас с Лисой.

— Тут много любопытного произошло Саня, — ухмыльнулась Лиса. — Вольский после вашей первой встречи, той, с алмазами, естественно, пытался пробить, кто ты такой.

Я напрягся.

— Его служба безопасности сработала быстро, — торопливо зашептала Лиса. — Они докопались до того, что ты Охотник из Тридцать второго отдела, служишь под началом Кайлова и, что самое интересное, являешься последним из рода Зверевых. Они даже нашли информацию о твоем предке-полковнике, который еще Париж брал.

— И что?

— И поначалу Вольский решил, что ты просто распродаешь старые семейные сокровища. Это его устроило. А вот потом , — она сделала паузу, — началось настоящее шоу. Как только его СБ попыталась копнуть глубже в сторону твоей службы , им очень вежливо, но очень жестко надавали по голове.

— ИСБ? — догадался я.

— Сначала они, — кивнула Лиса. — К Вольскому пришел очень вежливый человек в сером и строго поинтересовался, с какой, собственно, целью он проявляет такой нездоровый интерес к сотруднику. А следом за ИСБ к нему нагрянули церковники.

— Что⁈ — у меня дернулся глаз.

— Да. Фанатики в рясах, — ее голос был почти испуганным. — И они начали проверять его самого на предмет связей с демонопоклонниками и ересью. Понимаешь? Его интерес к тебе они расценили как подозрительный.

Я замер, пытаясь осознать масштаб происходящего. Вольский. ИСБ. Церковь. Все они крутились вокруг меня.

— В итоге, — подытожила Лиса, — Вольский, оказавшись между молотом и наковальней, в диком ужасе свернул любое расследование. Его интерес остался неудовлетворенным, но он окончательно убедился, что «месье Зверев» — не просто богатый выскочка, а чей-то протеже, который «вывели в полусвет».

Она посмотрела на меня, и в ее глазах больше не было иронии, только серьезность.

— Так что он тебя теперь не просто уважает.

Я стоял, оглушенный ее словами. А главное понял, от куда растут ноги. С похищения Светланы, и тем, что тогда взяли демонопоклонников. А тут не проходит много времени и Вольский проявил интерес к моей персоне, вот и решили его пощупать и спросить откуда такой интерес.

Лиса, видя, что я переварил информацию, усмехнулась.

— Видишь? Ты теперь у нас большая шишка.

Она прищурила свои зеленые, хитрые глаза.

— Кто она?

— Что? — я не сразу понял.

— Твоя «близкая подруга», — передразнила она мой тон. — Лира. «Немного древнее, чем некоторые страны». Серьезно, Саня? Это лучшее, что ты смог придумать?

Я напрягся.

— Лиса, это сложно. Она…

— Не ври мне, — отрезала она. — Я сенсор, помнишь? Я пыталась ее «прочитать». А там — пустота. Звенящая, идеальная, пустота. Она не просто артефактами обвешана. Так кто она?

Я отвел взгляд.

— Не сейчас.

— Не можешь? — она рассмеялась, но смех был злым. — Саня, очнись. Ты только что провернул сделку на сто десять миллионов. Я, между прочим, твой партнер. Я получаю свои десять процентов.

Я молча кивнул.

— Так вот, — она шагнула ближе, ее взгляд стал жестким. — Я имею право знать, с кем работает мой партнер. Особенно, если этот «кто-то» — аномалия, от которой у меня волосы на затылке дыбом встают.

— Лиса, пожалуйста, — тихо сказал я. — Просто… доверься мне. Я знаю, что делаю.

Она смотрела на меня долго, изучающе. Она видела, что я уперся.

— Ладно, — наконец выдохнула она, отступая на шаг. — Ладно, Зверев. Как скажешь. Твои секреты.

Она допила шампанское.

— Но запомни. Ты мне должен. И я говорю не только о деньгах. Ты мне расскажешь. Обязательно. Не сейчас, так потом. Я свою долю информации получу.

Я посмотрел на Лису.

— Отличный вечер. Спасибо за помощь. Уверен, мы скоро увидимся, — я произнес последнюю фразу с нажимом, давая понять, что этот разговор не окончен.

Лиса кивнула, прекрасно поняв мой намек.

— Конечно, Саш. Созвонимся.

В этот момент, словно почувствовав, что наш напряженный диалог окончен, из-за колонны бесшумно шагнула Лира. Она подошла к нам с тем же невозмутимым видом, с каким и отошла, словно просто дала нам пару минут на светскую болтовню.

— Думаю, вы закончили, — ее мелодичный голос прозвучал абсолютно нейтрально, но я уловил в нем нотки нетерпения.

— Безусловно, — ответил я, принимая ее игру до конца.

Мы развернулись и пошли к выходу. Я чувствовал на себе десятки взглядов: Вольского, который провожал нас с улыбкой довольного паука, Голицына, чей взгляд впивался мне в спину, как ледяной осколок, и Лисы, которая смотрела нам вслед со сложной смесью восхищения, злости и тревоги.

Выйдя на улицу, мы направились к стоянке. Водитель «Державы», словно почуяв наше приближение, уже держал заднюю дверь лимузина открытой. Я помог Лире сесть, сел сам.

Дверь с глухим, мягким хлопком закрылась, отрезая нас от шума и взглядов этого змеиного гнезда.

Спустя минут двадцать лимузин плавно замедлил ход, сворачивая к «Астории». Водитель, распахнул перед нами двери. Мы молча вошли в залитый светом холл. Тот же портье, та же почтительная тишина. Мы поднялись на лифте в люкс, не произнеся ни слова, продолжая играть свои роли даже для невидимых зрителей.

Но как только за нами с тихим щелчком закрылась тяжелая дверь номера, представление закончилось.

Напряжение, которое я сдерживал весь вечер стальными тисками, разом отпустило. Я тяжело прислонился спиной к двери, закрыв глаза. Воздух с шумом вырвался из легких. Я стянул с шеи галстук, который внезапно начал душить, и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Лира, — мой голос прозвучал хрипло и устало. — Спасибо.

Она прошла вглубь комнаты и остановилась у панорамного окна, глядя на россыпь огней ночного города.

— Я бы не справился сегодня без тебя, — продолжил я, снимая пиджак и бросая его на спинку кресла. — Ты… идеально сыграла свою роль. Спасибо, что подыграла и помогла.

Она медленно повернулась ко мне. В ее золотых глазах не было ни насмешки, ни превосходства, которые я видел в них, когда она дразнила меня

— Я надеюсь, что однажды, когда помощь понадобится мне, ты тоже поможешь, Александр, — произнесла она.

Я напрягся. Вот и оно. Расплата за услугу.

— И я говорю не об условиях нашего контракта, — добавила она, словно прочитав мои мысли. — Я говорю о помощи, которую оказывают не по долгу.

Я выпрямился.

— Конечно, — ответил я.

Лира смотрела на меня еще мгновение, и в ее глазах промелькнуло что-то похожее на… удовлетворение. Она медленно кивнула, принимая мое слово.

— На сегодня потрясений достаточно, — тихо сказала она, отворачиваясь от меня и снова глядя на огни ночного города. Напряжение в комнате спало. — Тебе нужно отдохнуть и осмыслить. Все, что ты узнал. И все, что ты получил.

— Ты знаешь, как меня найти, — добавила Лира.

Она просто сделала шаг назад, в тень у панорамного окна, туда, куда не доставал мягкий свет лампы. Тьма в углу сгустилась, стала осязаемой.

— Восстанавливайся, Александр. Скоро мы продолжим.

Ее фигура растаяла, поглощенная мраком.

Я остался один.

Я прошел по мягкому ковру и рухнул в одно из глубоких кресел.

Триумф? Какой, к черту, триумф?

Вся эта роскошь, эти деньги, этот безупречный костюм — все это казалось фальшивым, бессмысленным. Иллюзия.

Я прошел в ванную, огромного размера. Черный, как ночь, мрамор, зеркала в тяжелых рамах, позолоченные краны, похожие на музейные экспонаты. А в центре, утопленная в пол, — огромная круглая чаша джакузи.

Я нажал на сенсорную панель на стене. Вода с тихим шипением хлынула в чашу, и через мгновение комната наполнилась паром. Я стянул с себя этот проклятый, идеальный костюм — чужую шкуру — и бросил его бесформенной кучей на пол.

Погрузился в горячую, бурлящую воду.

Я лежал в горячей воде, и пар туманил зеркала. Через огромное окно, которое начиналось почти от пола, открывался нереальный, открыточный вид на ночной город. Огни Исаакиевского собора, Адмиралтейство, россыпь фонарей на Дворцовой площади — все это лежало у моих ног, как сверкающая карта.

Сто десять миллионов за алмазы. Минус двадцать пять процентов комиссии. Минус десять процентов Лисе… Минус двадцать один…

Пятьдесят пять с половиной миллионов.

Я —миллионер.

Я, Саня Зверев, сирота из приюта. Охотник, живущий в каморке общаги на казенную зарплату, был сказочно богат.

Я усмехнулся, глядя на город. Что теперь? Первым делом — съехать из этой дыры. Купить квартиру. Нет, пентхаус. С таким же видом. Купить нормальную машину, а не гонять на мотоцикле, рискуя свернуть шею. Забыть о дешевом пиве и пельменях.

И тут же эта пьянящая мысль разбилась о ледяную стену реальности.

Я не могу.

В голове всплыл напряженный, тихий разговор. Слова Лисы. «К нему нагрянули церковники… ИСБ надавали им по голове…»

И что они увидят? Что сирота-лейтенант, едва избежавший трибунала, вдруг, на покупает себе пентхаус на Крестовском и новую «Аврору»? Откуда такие деньги?

Вопросы. Сначала шепот в коридорах ОСБ. Потом — вежливое приглашение «на беседу». А потом — снова то кресло у «мозгокрутов», которые на этот раз будут копать не в поисках предательства, а в поисках неучтенных доходов. И они найдут. Они вывернут меня наизнанку, доберутся до Вольского, до аукциона, до Лиры.

Я с силой ударил кулаком по воде, разбрызгивая пену.

Я был сказочно богат. И я был вынужден продолжать жить в своей каморке в общежитии, носить старые джинсы и питаться в столовой, потому что любой шаг в сторону, любая крупная покупка, любой намек на мое новое состояние мгновенно вызвали бы интерес.

Если я не могу тратить деньги на то, что можно увидеть…

В голове мгновенно выстроился план. Тот самый аукцион, на котором я только что был. Я пришел туда продать. Но в итоге — купил. Купил артефактный меч «Вольность» и свиток «Темные Узы». Вещи, которые нельзя увидеть на парковке или в банковской выписке, но которые в нужный момент спасут мне жизнь.

Это был идеальный способ. Анонимно. И это был не единственный путь.

Я вспомнил Грома. Вспомнил слова Лисы о том, что он прошел через усиление. Ему искусственно развили силу. Это было не совсем то, что мне нужно, но это доказывало одно: существуют и другие методы. Методы, о которых не рассказывают в Академии. Алхимия. Ритуалы. Я медленно выдохнул, и пар вокруг меня, казалось, рассеялся.

Плевать на квартиры. Плевать на роскошные машины и признание этой аристократической мрази. У меня есть то, чего нет у них — цель и ресурсы, которые нельзя отследить.

Мне нужно узнать об этом больше. Об алхимии, о ритуалах усиления, о теневом рынке артефактов.

Ночью я спал урывками, проваливаясь в тяжелое, липкое забытье и снова просыпаясь от малейшего шороха за окном. Роскошная кровать в люксе казалась жесткой, как тюремные нары.

Утром я заставил себя подняться. Позвонил в обслуживание номеров и заказал завтрак из меню — яйца Бенедикт, свежевыжатый сок, крепкий кофе. Еда была безупречной, но на вкус казалась картоном.

Приняв ледяной душ, я начал обратную трансформацию. Аккуратно сложил безупречный костюм от месье Лорана и убрал его в браслет. Туда же отправились дорогие туфли и шелковый галстук.

Я снова натянул свои старые, потертые джинсы, футболку и куртку. Взглянул на себя в огромное зеркало в золоченой раме. Из него на меня смотрел все тот же Саня Зверев, Охотник из общаги.

Выезд из «Астории» прошел буднично. Портье, видевший, как я выхожу в той же одежде, в какой приехал, проводил меня вежливым, но слегка растерянным взглядом. Он явно не мог сложить этот пазл.

Я не стал брать такси. Спустился в метро, растворившись в утренней толпе сонных студентов и хмурых рабочих. Контраст был почти физически болезненным.

Дверь моей комнаты в общежитии встретила меня знакомым скрипом. Я повернул ключ и шагнул внутрь. Запах пыли. Старой, слежавшейся пыли, въевшейся в мебель и стены. Скрипучий пол. Узкий коридор, заваленный формой и рюкзаком.

Я стоял посреди своей каморки. Абсурдность ситуации была настолько дикой, что я почти рассмеялся. Я был сказочно богат, но вынужден был прятаться здесь, потому что боялся потратить лишнюю копейку и привлечь внимание.

Тишину комнаты разорвал резкий, назойливый звонок коммуникатора. Я вздрогнул. На экране светилось имя: «Лиса».

— Ну как проходят будни миллионера? Мне кажется Саня мы давно не виделись и это надо исправлять.