Охотник на демонов 2

Глава 23

Глава 23

Это длилось всего мгновение. Поцелуй был не нежным, а злым, отчаянным. Это был укус, попытка пробить броню, вырвать хоть какую-то эмоцию. Я отстранился, тяжело дыша. Мое сердце колотилось в груди, как пойманный зверь.

Я ожидал чего угодно: удара, который сломает мне ребра, вспышки золотых глаз, ледяного гнева. Я хотел увидеть трещину в ее ледяной броне.

Но Лира не двигалась. Она даже не моргнула.

На ее идеальном, фарфоровом лице не было ни смущения, ни злости, ни шока. Только любопытство. Словно она только что попробовала экзотическую, но не очень вкусную еду.

Она медленно, кончиком пальца в перчатке, коснулась своих губ, к которым я только что прижимался.

— Интересно, — ее голос был ровным, почти скучающим. — Это и есть ваша человеческая… Когда вы чувствуете замешательство, вы пытаетесь спариваться?

Оно обесценивало мой поступок, превращая его из акта бунта в нелепую детскую выходку.

— Ты… — слова застряли в горле. Моя рука все еще упиралась в стену рядом с ее головой.

Она даже не оттолкнула меня. Она просто положила свою ладонь мне на грудь. Не было ни толчка, ни удара. Но я почувствовал не мягкое прикосновение, а давление гранитной плиты.

Я инстинктивно отступил на шаг, убирая руку от стены.

— Ты закончил… развлекаться ? — спросила она, поправляя доспех, который я даже не сумел помять

Левая рука, которую я почти не чувствовал в пылу схватки с Потрошителем, взорвалась пульсирующим, тошнотворным огнем. Я пошатнулся, прижимая сломанную конечность к себе, и с трудом сдержал стон.

— Твоя левая рука сломана, — констатировала она, а не спросила. — Ты получил серьезные повреждения. Это был ожидаемый результат.

— Да, — выдавил я. — Ты можешь… перекинуть меня? К общаге. Незаметно. Вместе с мотоциклом.

Я кивнул в сторону, где в тени стоял мой «Цербер».

Она просто кивнула.

— Это возможно.

Она подошла к «Церберу». Тень под мотоциклом сгустилась, стала почти осязаемой. Она ожила, потекла вверх, окутывая хромированные детали черным саваном.

— Куда? — спросила она.

— Задний двор. В гаражи. Там меня не увидят.

— Встань рядом с ним, — приказала она.

Я подошел к мотоциклу. Лира подняла руку, и тень, поглотившая байк, накрыла и меня. Мир исчез. Не было ни рывка, ни падения. Просто холод и абсолютная тишина.

А в следующую секунду я уже стоял на твердом асфальте. Я был в тени гаражей за своей общагой. Рядом, идеально припаркованный, стоял мой «Цербер», с которого медленно сползали остатки тьмы.

— Востанавливайся. — напоследок послышался ее голос.

Тень окончательно рассеялась. Я остался один.

Я провел пальцами по своим губам. Они еще помнили ее неожиданно горячее прикосновение. «Зачем я это сделал?». Она — демон. Я должен был испытывать отвращение, злость, что угодно, но не это…

Но я тут же поймал себя на мысли, что это было… правильно. В ее реакции не было ни капли фальши или снисхождения. Был лишь чистый, первобытный импульс, которому я поддался, и она ответила на него своим ледяным безразличием. Этот мимолетный момент был более настоящим, чем все ее загадочные улыбки и холодные усмешки.

Боль в левой руке резким уколом вернула меня в реальность. Она пульсировала от плеча до самых кончиков пальцев, глухая и настойчивая.

Я добрался до общаги на автомате, чудом удержав «Цербера» одной рукой. Рухнул на диван, не раздеваясь. Попытался найти в заначке хоть что-то. На дне ящика я наткнулся на небольшой флакон. Зелье Ворона. Залпом осушил его, надеясь на облегчение.

Оно не пришло. Острая боль сменилась тяжелой, свинцовой ломотой, а сознание поплыло, погружаясь в вязкую, беспокойную дремоту. Так я и провалялся до самого утра, периодически просыпаясь от вспышек воспоминаний: багровые глаза Потрошителя, визг клинка о костяную броню, горячие губы Лиры…

Утро не принесло облегчения. Рука все так же болела. Она была распухшей и совершенно бесполезной. Простая попытка сжать кулак была достаточной, чтобы перед глазами посыпались искры. Так дело не пойдет.

Скрипнув зубами, я нашел в коммуникаторе номер.

— Приемная Волконских, слушаю, — ответил вежливый женский голос.

— Зверев, — прохрипел я. — Мне нужно к вашим целителям. Чем скорее, тем лучше.

Никаких вопросов, никаких долгих ожиданий.

— Хорошо, господин Зверев! Будем рады вас снова увидеть. Записала вас на полдень. Вас устроит?

— Да. Буду.

Такси подъехало к клинике Волконских без четверти двенадцать. Меня провели в то же лечебное крыло, где уже ждал один из целителей. Он лишь мельком взглянул на мою руку, и его брови сошлись на переносице.

— Множественный оскольчатый перелом… Снова удачная ночная охота?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я.

Он не стал расспрашивать дальше. Его руки окутало мягкое, зеленое свечение. Он положил ладони мне на предплечье, и я почувствовал, как по телу разливается божественное тепло. Боль начала медленно отступать, уступая место приятной неге. Под его пальцами кости сами вставали на место. Через пятнадцать минут рука была как новая.

— Готово, — сказал целитель, вытирая пот со лба. — Носи пока повязку. И постарайся в ближайшую неделю не лезть на рожон. Твоя удача не безгранична.

Я поблагодарил его. В холле, после того как я расплатился, оставив на стойке сумму, равную моей зарплате, я наконец почувствовал себя заново родившимся. Выйдя из клиники, я вдохнул полной грудью свежий дневной воздух. Рука была в полном порядке. И это было главным.

Я стоял на роскошной, вымощенной плиткой аллее, ведущей от входа в клинику, и впервые за последние сутки почувствовал, как спадает напряжение. Боль ушла, угроза миновала. И тут же память подкинула другой образ — испуганные глаза Светланы, ее дрожащие руки в тот момент, когда ее эвакуировал спецназ.

Я достал коммуникатор.

— Слушаю, — ее голос был тихим и немного уставшим.

— Света, привет. Это Саша. Как ты? Где ты?

— Саша… — в ее голосе прозвучало облегчение, смешанное с удивлением. — Привет. Я… я еще в больнице. В Восемнадцатой. Врачи сказали, нужно пройти полное обследование после… ну, ты знаешь. Сказали, сильный стресс.

— Я сейчас приеду, — сказал я, уже вызывая такси.

— Не стоит, Саша, правда, тут скучно, и…

— Я сказал, приеду. Жди.

Я заскочил в ближайший цветочный ларек, больше похожий на оранжерею, и купил самый большой букет ярко-желтых роз, какой там был. В соседнем магазине прихватил еще пакет с фруктами и дорогим шоколадом. Я чувствовал себя невероятно неловко, но понимал, что должен это сделать.

Через полчаса я уже входил в тихий холл платного отделения Восемнадцатой больницы. Светлану я нашел в небольшой, но уютной одноместной палате. Она сидела на кровати, одетая в простую больничную пижаму, и читала какую-то книгу.

Когда я вошел, она подняла глаза, и ее лицо озарила слабая, но искренняя улыбка.

— Ого, — прошептала она, глядя на букет. — Ты решил ограбить цветочный?

— Почти, — усмехнулся я, ставя цветы в вазу, которую тут же принесла медсестра. — Это тебе. Чтобы быстрее поправлялась.

Я сел на стул рядом с ее кроватью. Мы помолчали, и эта тишина была немного неловкой

— Как ты? — наконец спросил я. — Они тебя не…

— Нет, — она покачала головой. — Они только привезли меня туда, связали, а потом… потом появился ты. Я так испугалась, Саша.

— Прости, — снова выдавил я. — Это все из-за меня.

— Перестань, — твердо сказала она. — Ты меня спас. Врачи говорят, у меня просто шок. Пару дней покапают витамины, и отпустят домой.

Она посмотрела на меня внимательно, той самой пугающей женской интуицией.

— А ты как?

— Все в порядке.

Она кивнула, но я видел, что она не до конца поверила. Она протянула руку и коснулась моих пальцев.

— Ты снова выглядишь уставшим.

— Это моя работа, — улыбнулся я.

Мы поболтали еще минут пятнадцать. О всякой ерунде: о ее учебе, о врачах, о погоде. Мы ни словом не обмолвились о нашем прошлом. И этого было достаточно.

— Ладно, тебе нужно отдыхать, — сказал я, поднимаясь. — Поправляйся.

— Спасибо, что пришел, — тихо сказала она.

Выйдя на улицу, я вдохнул полной грудью. Этот гештальт был закрыт. И теперь пора было заняться делами.

Я вызвал такси. Пока машина неслась по улицам Петербурга, я смотрел на мелькающие дома, но не видел их. Все мои мысли были там, в том пыльном африканском лагере, и у того железного ящика.

Трофей. Приятный бонус к силе, которую я вытянул из Потрошителя. Но что, черт возьми, с ним делать?

Первая мысль — пойти к обычному ювелиру. Но она же была и самой глупой.

В лучшем случае он обманет меня, сбив цену в десять раз. В худшем — вызовет полицию, и тогда Лебедев или кто похуже точно с меня не слезет. Этот вариант отпадал сразу.

Тогда кто? Кайл. Он человек из высшего света, из древнего рода. Он точно знает, как превратить эти камни в деньги, причем честно и безопасно. Но обращение к нему неминуемо повлекло бы за собой шквал вопросов.

Врать Кайлу было сложно и опасно, а говорить правду — невозможно. Рассказать ему о Лире? О том, как я в одиночку завалил тварь третьего уровня, а потом получил бонус? Нет, Кайл не вариант. По крайней мере, сейчас.

На ум приходил только один образ. Рыжие волосы, хитрые зеленые глаза и язвительная усмешка. Лиса. Она девушка, а такие девушки, как она, точно должны разбираться в драгоценных камнях. Более того, с учетом ее знакомых, она точно шарит в теневых рынках, где такие вещи можно сбыть без лишних вопросов. К тому же с ней было проще договориться. Она была любопытной, но не лезла в душу так, как Кайл. Да, это был лучший вариант.

Я расплатился с таксистом и поднялся к себе в комнату. Не теряя времени, я набрал ее номер.

— Привет, спаситель всех обиженных принцесс, — раздался в трубке ее мелодичный, чуть насмешливый голос. — Весь отдел уже наслышан о твоих подвигах, — продолжила она, не давая мне вставить и слова. — Говорят, будет тебе грамота. Как там спасенная, не сильно в тебя влюбилась?

— Привет! Тоже рад тебя слышать, — ответил я, чувствуя, как краска бросается в лицо. — Хватит.

— Ладно-ладно, слышу, не в настроении, — она тут же сменила тон, и в голосе появилась деловая ехидца. — Ну, давай выкладывай, что-то случилось?

— Встретиться не хочешь? Есть один разговор…

— Давай в перекрестке в восемь, — без лишних слов ответила Лиса и отключила вызов.

Теперь оставалось надеяться, что Лиса действительно сможет помочь и не задаст слишком много вопросов.

Я подошел к столу. Протянув руку, я сконцентрировался на пространственном браслете. В воздухе материализовался знакомый железный ящик и с глухим стуком опустился на стол. Я скинул застежки и открыл крышку. Даже в тусклом свете комнаты камни выглядели завораживающе. Мутноватые, с острыми, необработанными гранями, они не сверкали, а словно впитывали свет, тая в себе холодное, первобытное обещание богатства. Я прикинул вес на руке — килограмма четыре, может, пять. Это был не просто трофей. Это был приз за выживание.

Для пробы, для оценки нужен был образец. Я перебрал камни пальцами, ощущая их прохладную, шершавую поверхность, и выбрал, размером в половину ногтя на мизинце.

Остальные алмазы я аккуратно убрал обратно в ящик и отправил его в хранилище браслета. Выбранный камушек я опустил в маленький, потайной карман джинсов. Надежно. Теперь я был готов.

В «Перекресток» я приехал чуть раньше назначенного времени. Толкнув массивную дубовую дверь, я окунулся атмосферу — запах старого дерева, пива и чего-то пряного. В зале было немноголюдно. Я занял столик в самом дальнем, темном углу, откуда хорошо просматривался весь зал и вход. Заказав пару кружек холодного пива и закуски, я стал ждать.

Я не сразу заметил, как она подошла. Лиса двигалась с грацией, присущей только ей, — бесшумно и стремительно. Она скользнула на скамью напротив меня, и только тогда я поднял на нее глаза.

На ней были узкие черные джинсы и кожаная куртка поверх бордовой футболки. Рыжие волосы были собраны в небрежный хвост, но несколько прядей все равно выбились и обрамляли ее лицо. В ее зеленых глазах плясали любопытные искорки.

— Ну, Зверев, не томи, — она улыбнулась, и на щеках появились едва заметные ямочки. — Что за «разговор»?

— Разговор довольно щекотливый, — тихонько произнес я. — Так что давай пей, а я расскажу.

Я огляделся — никто не обращал на нас внимания. Вытащив камень из кармана, и небрежным щелчком отправил маленький камешек через стол прямо к ее руке.

Лиса накрыла его ладонью, ее пальцы сомкнулись. Она подняла на меня вопросительный взгляд, а затем медленно, не отрывая от меня глаз, раскрыла ладонь.

В тот же миг ее игривое настроение испарилось без следа. Лицо стало серьезным, сосредоточенным. Взгляд из любопытного превратился в пронзительный, оценивающий. Она мельком оглядела зал, затем придвинулась ближе, прикрыв камень рукой от посторонних глаз. Несколько секунд она склонялась над ним, изучая.

Наконец, она подняла на меня глаза. В них больше не было смеха. Только холодный профессиональный интерес, смешанный с шоком.

— Хорошо… — произнесла она медленно. — Где. Ты. Это. Взял?

— Скажем так, повезло, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более безразлично. — Подробности скучные и кровавые.

Лиса смотрела на меня еще несколько секунд, словно пытаясь прочитать правду у меня на лице. Затем она усмехнулась, но уже по-другому — не весело, а с долей восхищения и тревоги.

— Этот твой «скучный» камешек… Это чистый, необработанный алмаз. Карата на два, может, чуть больше, — она сделала паузу, наслаждаясь эффектом. — После огранки он будет стоить… ну, скажем так, достаточно не плохо.

— И что-то мне подсказывает, — продолжила Лиса, понизив голос до шепота, — что это не единственный «скучный камушек», верно?

Я молча кивнул.

— Много их у тебя? Если десяток или чуть больше, то не придаться сильно заморачиваться.

— Больше, значительно больше, чем какой-то десяток.

Улыбка Лисы стала шире, хищной, как у лисицы, почуявшей добычу.

— Ясно. Слушай сюда. Сам ты это не продашь. Тебя либо кинут, либо попытаются отобрать все, а потом еще и прикопать. Но ты пришел по адресу.

Она подалась вперед, ее зеленые глаза горели азартом.

— Я могу помочь. За какие-то скромные двадцать процентов, беру все на себя. Все будет тихо, чисто и без лишних вопросов. Однако… — она подняла палец. — В дополнении к двадцати процентам я хочу получить ответы. Не сейчас. Но когда-нибудь ты мне все расскажешь. Откуда у тебя такое взялось. Договорились?

Она протянула мне руку над столом.

— Десять процентов, — сказал я и крепко пожал ее тонкую, но сильную руку.

— Идет, — ответила Лиса, и ее хватка была не менее крепкой. — Но дополнительные условия те же.

Она откинулась на спинку скамьи, ее взгляд был устремлен куда-то в сторону. Хищная улыбка сменилась выражением глубокой сосредоточенности.

— Итак, план, — наконец произнесла она. — Есть у меня выход кой куда. Раз в несколько месяцев проходят закрытые аукционы. Там с молотка уходят самые редкие и нелегальные артефакты. Но и многое другое, интересное для клиентов. Но их маржа двадцать пять процентов.

— Двадцать пять процентов, это грабеж, — нахмурился я.

— Это плата за доступ, Зверев, — отрезала Лиса. — Плата за доступ к покупателям, которые могут выложить за твой лот миллионы, не моргнув глазом, и, что самое главное, не спросят, в какой дыре ты их откопал. Поверь, шестьдесят пять процентов от огромной суммы лучше, чем сто процентов от ничего.

— Так, когда следующий аукцион? — спросил я.

— Вроде через две недели. И надо будет кое с кем встретиться. Но есть одно «но». С Вольским. Довольно таки богатый польский род, его семья и начала когда-то устраивать эти аукционы.

Она откинулась на спинку скамьи, окинула меня долгим, изучающим взглядом с ног до головы.

— К Вольскому нельзя прийти с улицы. Ты собираешься предложить ему товар на миллионы. И ты должен выглядеть так, будто для тебя эти миллионы — обычное дело.

— Ты про одежду? — догадался я.

— Я про все! — в ее голосе появилась сталь. — Саня, это самое главное! Вольский — эстет и сноб до мозга костей. Он оценивает людей за первые три секунды. Если ты придешь к нему на встречу в джинсах и футболке, он даже не станет слушать. Сочтет тебя мелким воришкой, которому случайно повезло. Ты должен выглядеть так, будто владеешь такими вещами всю жизнь. И для этого тебе нужен не просто дорогой костюм. Тебе нужен идеальный костюм, сшитый на заказ.

Она встала, оставляя на столе пару купюр.

— Встречу я назначу через пять дней. Этого времени тебе должно хватить, чтобы решить проблему с гардеробом. Удиви меня, Зверев. Потому что если ты не впечатлишь меня, то Вольского тебе не впечатлить и подавно.

И не говоря больше ни слова, она развернулась и вышла из бара, оставив меня одного — с одним маленьким алмазом, огромной проблемой и четким планом действий. Вызов был принят.

Я посмотрел на свою простую темную футболку и потертые джинсы. Вспомнил тот костюм, что купил для «Империала»

«Она права , — с горечью подумал я. — Тот костюм — он просто куплен. Он с вешалки. Любой, кто в теме, увидит это за секунду. Увидит выскочку, который пытается казаться тем, кем не является».

Я догнал Лису уже на выходе, у ее «Авроры».

— Стой.

Она обернулась, удивленно приподняв бровь.

— Этот твой Вольский… Мой костюм из «Империала» не подойдет, верно?

Лиса расхохоталась. Громко, от души, не заботясь о том, что на нас оборачиваются прохожие.

— Зверев, тем костюмом ты можешь пугать ворон. Если ты в нем заявишься к Вольскому, он даже не станет с тобой говорить. Он сочтет это личным оскорблением.

— Ясно, — прорычал я, чувствуя, как краска бросается в лицо. — И где, по-твоему, я должен взять другой?

— Ты не покупаешь костюм для встречи с Вольским. Ты его заказываешь .

— У меня нет времени…

— У тебя пять дней, — отрезала она. Тебе нужен хороший портной.

— Кайл? — вырвалось из меня.

— Кайл оденет тебя как своего адъютанта.

Она достала свой коммуникатор, что-то быстро напечатала и отправила мне контакт.

— Месье Лоран. Он француз, сноб и берет за работу столько, сколько весит его клиент. Но его костюмы — это не просто одежда. Скажешь, что от меня. Он поймет.

— Спасибо, — коротко кивнул я.

— Не благодари, — она усмехнулась, садясь в машину. — Просто не опозорь меня. И, Зверев…

— Что?

— Помой ботинки, — бросила она и сорвалась с места, оставив меня глотать пыль.