Охотник на демонов 2

Глава 25

Глава 25

Утро встретило меня будильником. Отдохнувший, но настороженный, как зверь, вышедший из долгой спячки, — вот, пожалуй, лучшее описание моего состояния.

Привычно оседлав «Цербера», я долетел до отдела минут за пару минут. Утренний город еще только просыпался, но здесь, в Тридцать втором, жизнь уже кипела. Коридоры гудели, пахло крепким кофе и той особой смесью казенных запахов, что стали почти родными.

Открыл дверь. Кайл, как всегда, сидел за своим столом, заваленным бумагами, но взгляд его был устремлен в монитор. Он явно проверял сводки.

Нужно было узнать. Эта неопределенность с пойманными культистами не давала покоя.

— Капитан, — я подошел к его столу, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Он поднял на меня уставшие глаза. Последние недели дались ему нелегко, это было видно.

— Как отдохнул? — он потер переносицу.

— Хорошо. Капитан, я хотел спросить… Тех которых взяли в порту. Демонопоклонники. От них удалось что-то узнать? Заговорили?

Кайл откинулся на спинку кресла. Его лицо стало жестким.

— Я пытался, Саня. Честно пытался пробить информацию, — Он помолчал, подбирая слова. — Ответ был один: «Не твоего ума дело, капитан». Все материалы засекречены и переданы на самый верх. Копают. Мне прозрачно намекнули, чтобы я больше не совал туда свой нос.

Он увидел разочарование на моем лице и добавил чуть мягче:

— Но ты не парься. Раз уж они так вцепились в это дело, значит, работа идет серьезная. Они сейчас перероют все до чего доберутся. Так что конкретно от этого культа думаю скоро останется не много.

Я кивнул, принимая его слова. С одной стороны, это было облегчением — знать, что машина правосудия, пусть и медленно, но работает. Что пойманные ублюдки получат по полной.

Но с другой… Тревога никуда не делась. Но сколько их еще осталось на свободе? Тех, кто знает мое лицо? Тех, кто знает, что я сорвал их операцию? Мысль о том, что где-то там, в тенях этого города, могут быть те, кто жаждет моей крови, ледяным холодком прошлась по спине. Месть культистов — это не угрозы пьяного мажора.

Тревога ударила по нервам внезапно. Резкий, пронзительный вой сирены разорвал сонную рутину кабинета, заставив Грома подскочить в кресле, а Ворона — едва не уронить склянку с каким-то дымящимся реагентом.

— Вот и началось, — Кайл уже был на ногах, его лицо мгновенно стало собранным и жестким. Он бросил взгляд на центральный монитор, где тревожно мигала красная точка. — Заброшенная мануфактура Морозовых. Опять. Что-то им там медом намазано.

Он обернулся к нам, пока мы на ходу защелкивали пряжки бронежилетов.

— По данным патруля — множественные сигнатуры низшего уровня. «Копейки». Стандартная зачистка. Но будьте начеку, место паршивое, мы там уже сталкивались с сюрпризами. Работаем быстро.

Через пять минут наш фургон уже несся по городу, врезаясь в поток машин. Знакомая дорога к мануфактуре братьев Морозовых. Старый промышленный район встретил нас тишиной, ржавчиной и запустением. Разбитые окна пустых цехов скалились, как беззубые рты. Мы припарковались в паре сотен метров, выгрузились и двинулись к главному корпусу.

Первой шла Лиса. Она двигалась легко, почти невесомо, ее взгляд был расфокусирован — она сканировала пространство. Мы следовали за ней, оружие наготове. У входа в огромный, гулкий сборочный цех она замерла, подняв руку. Мы замерли, превратившись в тени.

— Семь… нет, восемь единиц, — наконец, тихо произнесла она, не оборачиваясь. — Сбились в кучу в центре цеха, за старым прессом.

Кайл кивнул.

— Гром, как обычно, таран. Лиса, левый фланг. Ворон, найди позицию, контроль. Саня, — он посмотрел на меня, — ты со мной, правый фланг. Чистим быстро.

Мы вошли внутрь. Гром двигался первым, его шаги гулко отдавались от бетонного пола. Мы рассредоточились, занимая позиции. Запах плесени и машинного масла смешивался с едва уловимой, тошнотворной вонью демонов.

Я видел их — восемь скрюченных, суетливых теней, сгрудившихся за ржавым остовом гидравлического пресса. «Копейки». Жалкие, слабые поодиночке. Разминка.

— Огонь! — рявкнул Кайл.

И начался привычный хаос. Гром открыл огонь из своего дробовика, превращая ближних тварей в кровавый фарш. Лиса метнулась влево, ее копье замелькало серебряной молнией. Ворон уже вел огонь откуда-то сверху, короткими точными очередями снимая тех, кто пытался разбежаться.

Я рванул вперед, беря на себя правый фланг. «Проблеск»!

Мир смазался на долю секунды. Хлопок. И я уже там, прямо перед двумя тварями, застигнутыми врасплох. Меч вылетел из ножен. Взмах. Голова первой «копейки» покатилась по полу. Разворот. Второй удар — клинок вошел по самую гарду. Чисто. Быстро. Слишком быстро.

Еще две твари бросились на меня с флангов. Я ушел от их неуклюжих атак серией коротких «Проблесков», появляясь то слева, то справа, словно дразня их. Легкий укол меча в шею одной. Рубящий удар по ногам другой. Они рухнули, беспомощно клацая зубами.

Я стоял посреди цеха, окруженный дергающимися в агонии телами. Я даже не вспотел. Внутри — ни капли адреналина, ни тени страха. Только глухое, вязкое раздражение.

Неужели это все? — мелькнула злая мысль. — Неужели теперь вся моя работа будет сводиться к отстрелу этого мусора?

Я посмотрел на дергающееся тело одной из «копеек». Она еще была жива. Слабый, едва уловимый поток энергии исходил от нее. Голод. Тот самый, что я почувствовал в Африке, тихо шевельнулся внутри. Забрать. Просто протянуть руку и забрать эту жалкую искру. Усилить себя хоть немного.

Я стиснул зубы, отгоняя искушение. Не здесь. Не при них. Они не поймут. Кайл заметит. Нужно держать себя в руках.

— Чисто, — констатировал Кайл по рации, когда последний предсмертный хрип затих. Его голос был спокоен, буднично. Обычная работа.

Лиса подошла, ее лицо было непроницаемым. Она бросила на меня короткий взгляд, но ничего не сказала.

— База, это Кайлов. Объект зачищен. Высылайте группу.

Вернувшись в отдел, я молча сел за свой стол и вызвал на мониторе бланк рапорта. Пальцы сами забегали по клавиатуре, заполняя стандартные графы: «время прибытия», «обнаруженные угрозы», «принятые меры», «результат». Сухие, безжизненные слова, описывающие очередную бессмысленную стычку.

Я чувствовал глухую, сосущую пустоту внутри. Неудовлетворенность. Сила, которую я обрел, жаждала большего. Жаждала настоящей битвы, настоящего врага. А вместо этого — рутина. Скучная, предсказуемая, убивающая рутина. И от этого было тошно.

Я механически дописал рапорт, поставил электронную подпись и отправил его в систему. Все.

Остаток смены прошел в оглушительной, почти невыносимой тишине. Ни одного вызова, ни одной тревоги. Демоны словно решили взять выходной. Гром откровенно дремал в своем кресле, Ворон медитировал над очередной формулой, а Кайл, закончив с бумагами, просто смотрел в окно. Даже Лиса, обычно не упускающая случая подколоть меня, молча листала что-то на своем планшете. Эта тишина давила, но давала и передышку. Ночью мне даже удалось урвать пару часов беспокойного сна на продавленной кушетке в комнате отдыха.

Утром, сдав смену и выйдя на улицу под серое питерское небо, я почувствовал себя выжатым не боем, а именно этим бездействием. Вернувшись в общагу, я первым делом принял контрастный душ, пытаясь смыть с себя остатки ночной смены и тяжелые мысли.

Но не успел я даже перекусить, как зазвонил коммуникатор. Лиса.

— Ну что, Зверев, — ее голос был деловым, без тени утренней обиды. — Забрал свою парадную шкуру? Ты ведь мне так его и не показал. Вольский ждет нас через два часа.

— Забрал. Все готово, — ответил я, глядя на свое отражение.

— Отлично. Тогда жду тебя у себя через час. Адрес помнишь?

Связь прервалась. Чертыхнувшись пришлось переодеваться снова, у Лисы дома мне этого делать совсем не хотелось.

Ровно, через час такси высадило меня у подножия сверкающего небоскреба, где жила Лиса. Поднявшись на ее этаж, я нажал кнопку звонка.

Дверь открылась почти мгновенно. Лиса. Она действительно была полностью готова: строгий, идеально сидящий черный брючный костюм подчеркивал ее стройную фигуру, высокие каблуки добавляли роста и агрессии, а рыжие волосы были собраны в сложный, элегантный узел на затылке, открывая длинную шею. Минимум макияжа, но зеленые глаза горели деловым, хищным огнем.

— Наконец-то, — бросила она, пропуская меня внутрь.

Ее взгляд скользнул по мне с ног до головы — по идеально сидящему пиджаку, белоснежной рубашке, часам на запястье. На ее лице промелькнуло неподдельное удивление, которое она тут же попыталась скрыть за привычной язвительной усмешкой.

— Ого. — Она медленно обошла меня кругом, оценивающе цокая языком. — А ты, оказывается, можешь выглядеть так, будто у тебя действительно есть деньги, а не только скверный характер. Костюм сидит идеально. Лоран превзошел себя.

Я молча кивнул, чувствуя странное удовлетворение. Ее оценка, даже такая язвительная, была лучшей похвалой.

— Ладно, времени мало, — она тут же переключилась на деловой тон. — Слушай сюда. Вольский — сноб и эстет. Он будет оценивать тебя с первой секунды. Держись уверенно, говори мало, но по делу. Не суетись. Пусть думает, что для тебя ворочать такими суммами — обычное дело. Я буду рядом, но инициатива — твоя. Ты — главный герой этого спектакля. Не подведи.

Она подошла к бару, достала бутылку шампанского и два высоких бокала. Пробка вылетела с тихим хлопком.

— За удачную сделку, — она протянула мне бокал, наполненный золотистой, искрящейся жидкостью. — И чтобы Вольский не заметил, что под этим шикарным костюмом скрывается вчерашний голодранец.

Мы молча выпили. Холодное, колючее шампанское немного сняло напряжение.

— Пора, — сказала она, беря со столика ключи от машины. — Не будем заставлять Костю ждать.

Мы спустились на подземную парковку. Низкая, хищная «Аврора» ждала нас, поблескивая серебристым боком в тусклом свете ламп. Лиса села за руль, я — рядом. Салон окутал запах дорогой кожи. Двигатель проснулся с низким, утробным рыком.

Машина скользила по залитым полуденным солнцем улицам города. Мы ехали молча.

«Аврора» бесшумно скользнула сквозь распахнувшиеся кованые ворота и остановилась перед главным входом в особняк Вольского. Это место не кричало о богатстве — оно им дышало. Старинный камень фасада, идеальная стрижка газонов, тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы вековых деревьев. Атмосфера власти, уверенности и скрытой угрозы витала в самом воздухе.

Нас встретил дворецкий, такой же безупречный и холодный, как мраморные ступени, по которым он нас провел. Внутри царил полумрак, пахло дорогим деревом, вощеной кожей и антиквариатом. Каждый предмет здесь, от старинных гобеленов на стенах до тускло поблескивающих доспехов в нишах, стоил больше, чем я мог бы заработать за всю жизнь. Нас провели в личный кабинет хозяина — огромное помещение, больше похожее на музейную галерею. Стены терялись за высокими стеллажами с книгами и стеклянными витринами, в которых под мягкой подсветкой покоились древние артефакты: кинжалы, амулеты, черепа неизвестных существ.

У массивного дубового стола, заваленного не бумагами, а скорее предметами искусства, стоял он. Константин Вольский. Высокий, идеально сложенный, лет сорока на вид. Темно-серый костюм-тройка сидел безупречно. Идеально белая рубашка, туго завязанный шелковый галстук, платиновые часы на запястье. Темные, зачесанные назад волосы, холеное, аристократическое лицо и глаза — холодные, насмешливые глаза хищника, который привык получать все, что хочет.

— Оленька, радость моя, — промурлыкал он, едва Лиса переступила порог. Он шагнул ей навстречу и с изяществом хищника склонился над ее рукой, касаясь ее губами. — Ты как всегда божественна. Опаздываешь, непозволительно заставлять меня ждать.

— Здравствуй, Костя, — спокойно ответила Лиса, мягко высвобождая руку. В ее голосе не было ни тени кокетства, только деловая прохлада. — Познакомься, это Александр Зверев. Мой… партнер по одному деликатному делу.

Вольский удостоил меня мимолетным, скользящим взглядом, в котором читалось откровенное пренебрежение. Он лениво, кончиками пальцев, коснулся моей протянутой руки. Рукопожатие было коротким и безжизненным, как прикосновение к статуе.

— Константин, — бросил он и тут же снова повернулся к Лисе, полностью вычеркивая меня из своего поля зрения. — Ты сказала, у тебя есть ко мне какой-то разговор… или предложение? Я весь во внимании, дорогая. Но у меня цейтнот.

Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри закипает злость. Спокойно, Зверев. Играй по их правилам. Ты здесь не проситель. Ты — продавец уникального товара.

— Предложение есть у Александра, — твердо ответила Лиса, возвращая его внимание ко мне.

Вольский снова посмотрел на меня, на этот раз с легким, плохо скрываемым раздражением, словно я был назойливой мухой.

— И чем же вы можете меня заинтересовать, молодой человек? — спросил он скучающим тоном, давая понять, что все это — лишь досадная помеха его общению с Лисой.

Я молча шагнул к его столу. Медленно, с нарочитой небрежностью, достал из внутреннего кармана пиджака три самых крупных алмаза, что отобрал для демонстрации. Я не бросил их на стол. Я аккуратно положил их на полированную дубовую поверхность, где они тускло блеснули в свете старинной лампы.

— Вот, — сказал я ровным голосом, глядя ему прямо в глаза. — Хотел бы выставить на вашем следующем аукционе. Ольга сказала, что вы занимаетесь подобными делами. А поскольку я человек в городе новый и мало кого знаю, решил обратиться к лучшему. — Моя лесть была грубой, но расчетливой.

Вольский небрежно кинул взгляд на камни. На долю секунды в его глазах-сканерах мелькнул огонек интереса, который он, впрочем, тут же подавил. Он нажал на кнопку селектора на столе.

— Слава, зайди. И позовите Гюнтера.

В кабинет почти сразу вошли двое. Один — широкоплечий охранник с каменным лицом, который встал у двери. Второй — пожилой, сутулый немец в очках с толстыми линзами и с профессиональным саквояжем в руках. Судя по всему, ювелир Гюнтер.

Вольский лениво кивнул на камни.

— Оцени. Быстро.

Гюнтер молча подошел к столу, достал из саквояжа инструменты — лупу, пинцет— и принялся за работу. Вольский же демонстративно отвернулся от меня и снова обратился к Лисе, понизив голос до интимного шепота.

— Оленька, — он взял ее за руку, и его голос стал вкрадчивым. — Ты же знаешь, я терпеть не могу отвлекаться на такие мелочи. Торговать камнями… это так вульгарно. Но только ради тебя я готов потратить на это свое время. Может, после того, как мы закончим с этим… недоразумением, ты составишь мне компанию за ужином? Я знаю одно чудесное место…

Я стоял и слушал этот спектакль, чувствуя, как внутри все холодеет от ярости. Он не просто игнорировал меня. Он унижал меня, показывая, что я здесь — лишь приложение к Лисе, досадная помеха.

Ювелир тем временем закончил осмотр. Он выпрямился и с благоговейным трепетом посмотрел на Вольского.

— Господин Вольский, — его голос дрожал от волнения. — Камни высочайшего качества! Чистейшей воды! Без включений! Каждый… каждый не менее четырех карат! Предварительная стоимость после огранки… сложно сказать точно, но… не менее полумиллиона за каждый. Скорее всего, значительно больше!

Вольский удовлетворенно хмыкнул, но даже не повернул головы в мою сторону.

— Хорошо, Гюнтер, можешь идти, — бросил он мне через плечо, все еще удерживая руку Лисы. — Мы возьмем ваши камни, молодой человек. Двадцать пять процентов комиссии аукциона, как обычно. Мой помощник свяжется с вами по поводу деталей. А теперь, Оленька, думаю, вашего знакомого мы больше не будем задерживать… А вот с вами я бы хотел обсудить еще некоторые… интимные детали нашего возможного сотрудничества…

Кровь ударила мне в виски. Хватит.

Я шагнул вперед, прерывая его воркование. Резко, но без агрессии, отодвинул руку Лисы и с глухим стуком поставил на полированный стол Вольского тяжелый металлический ящик, который только что извлек из пространственного хранилища браслета.

— Может быть, теперь я заслужу немного вашего внимания, господин Вольский?

Он медленно повернул голову. Его глаза расширились, когда я откинул крышку ящика. Аристократическая маска слетела с его лица. Шок. Неприкрытая, алчная жадность. Он смотрел на россыпь необработанных, тускло поблескивающих алмазов, заполнивших ящик доверху. Он машинально отстранил Лису в сторону и сделал шаг к столу, не в силах оторвать взгляда от сокровища.

— Где… — начал он, но осекся, поймав мой холодный, насмешливый взгляд.

— Ольга рекомендовала вас именно потому, что вы никогда не задаете этот вопрос, — ледяным тоном отрезал я, повторяя его же фразу.

Вольский несколько секунд смотрел то на ящик, то на меня. Затем на его лице медленно появилась улыбка — на этот раз настоящая, хищная улыбка дельца, почуявшего выгодную сделку.

— Да… — протянул он, его голос снова стал ровным, но теперь в нем звучали нотки уважения. — Ольга знает мои правила. И она не ошиблась в вас, месье…

— Зверев, — подсказал я.

— Месье Зверев, — повторил он, пробуя имя на вкус. Он обошел стол и встал напротив меня, теперь уже глядя мне прямо в глаза, как равному. — Оставьте. Мои люди оценят все и подготовят бумаги. Мы выставим это единым лотом. Это будет… да, это будет интересно.

Он не стал медлить. Одним щелчком пальцев он подозвал Гюнтера и охранника Славу обратно к столу, а также жестом велел подойти незаметной девушке-ассистентке, до этого стоявшей в тени у витрины.

— Гюнтер, — его голос стал холодным и деловым. — Первичная опись. Прямо сейчас. Количество, общий вес, оценка чистоты. Мне нужен документ. Слава, ты отвечаешь за сохранность. Никто не входит и не выходит без моего приказа.

— Думаю, такое событие стоит отметить хорошим напитком, — он жестом пригласил нас присесть в глубокие кожаные кресла у потухшего камина. — Коньяк? Двадцатипятилетний. За счет заведения, разумеется.

Это был уже не жест превосходства, а предложение делового партнера. Мы с Лисой молча приняли его. Пока Слава разливал по бокалам янтарную жидкость, Гюнтер и ассистентка склонились над столом. Мы слышали лишь тихие щелчки пинцета, скрип перьев по бумаге и редкие комментарии немца.

Процесс занял около часа. За это время мы молча пили дорогой коньяк, наблюдая за работой. Наконец, ассистентка подошла к Вольскому и протянула ему тонкую папку из тисненой кожи.

Он пробежал глазами по документу.

— Итак, — произнес он, поднимая на меня взгляд. — Приблизительно сто сорок семь камней. Общий вес — четыреста карат. Качество варьируется, но достаточно высокое. Это… впечатляет.

Он протянул папку и изящную ручку мне.

— Это приемочный акт. Здесь указаны предварительные данные. Окончательная опись будет составлена после полной ювелирной оценки, копию вы получите. Ваша подпись здесь. Подтверждает передачу лота на комиссию. Условия стандартные — двадцать пять процентов аукционному дому. Вас устраивает?

Семьдесят пять процентов мне, и потом еще десять Лисе.

— Вполне, — кивнул я и взял ручку. Расписался под документом. Лиса поставила свою подпись рядом, в графе «свидетель».

— Отлично, — Вольский забрал папку. Он повернулся к ассистентке.

— Мои люди свяжутся с вами, когда будет готов каталог аукциона. Оленька, я провожу вас. Был рад вас видеть. Обоих.

Мы вышли из особняка.

Тишина в салоне «Авроры» была почти осязаемой, нарушаемая лишь бархатным рокотом мощного двигателя. Мы мчались по залитым огнями улицам вечернего города, но я почти не замечал мелькающих витрин.

Лиса вела машину уверенно и молча, но я чувствовал, как она периодически бросает на меня короткие, изучающие взгляды. Наконец, остановившись на очередном светофоре, она повернулась ко мне. Насмешливое выражение исчезло с ее лица, уступив место серьезной, деловой сосредоточенности, которую я видел у нее нечасто.

— Хорошо, Зверев, — произнесла она, ее голос был ровным, без привычных ехидных ноток. — Первая часть плана прошла идеально. Ты был великолепен. Справился даже лучше, чем я ожидала. Но теперь начинается вторая, не менее важная. Скоро ты получишь весьма крупную сумму, и что намерен делать с ней?

Я посмотрел на нее, не совсем понимая вопрос. Мысли еще витали вокруг гор алмазов и нулей на контракте.

— В смысле?

Она цокнула языком с легким раздражением, словно объясняла ребенку очевидные вещи.

— В прямом. Ты не можешь просто прийти в Императорский банк и положить на свой скромный счет. — Она усмехнулась. — Служба Собственной Безопасности нашего Управления задаст очень много неприятных вопросов. Хранить такую сумму в своей конуре в общежитии… — она снова усмехнулась, на этот раз беззлобно, — думаю, ты и сам понимаешь, что это очень, очень плохая идея.

Она была абсолютно права. В своей эйфории от перспектив сделки я совершенно не подумал об этой простой, бытовой, но критически важной проблеме. Как всегда, Лиса, с ее опытом махинаций и связями в теневом мире, видела на несколько шагов вперед.

Но тут я вспомнил. Мой главный козырь. Место, надежнее любого швейцарского банка, всегда со мной. Я позволил себе легкую, уверенную улыбку, которая наверняка выглядела самодовольной.

— Не беспокойся, — ровным голосом ответил я. — У меня есть надежное место. Все под контролем.

Лиса удивленно вскинула бровь. Она явно ожидала от меня растерянности, вопросов, может быть, даже просьбы о помощи. Мое неожиданное спокойствие явно сбило ее с толку.

— Да? И что же это за место? — в ее голосе прозвучало любопытство, смешанное со скепсисом. — Личный сейф под корягой в лесу? Или счет на предъявителя на Каймановых островах, о котором ты забыл упомянуть?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, небрежно коснувшись пальцами кожаного браслета на своем левом запястье.

Она проследила за моим жестом. Ее взгляд на мгновение задержался на простом, потертом ремешке с тусклыми серебряными вставками. Она ничего не сказала, но в ее зеленых глазах я увидел смесь любопытства и внезапного понимания. Она догадалась, что дело не в простом украшении. Артефакт. Еще тогда когда увидела, как у меня в руках из ни от куда оказался целый ящик.

Она кивнула, принимая мой ответ без дальнейших вопросов.

— Хорошо. Будем считать, что с этим разобрались. Тогда следующая проблема — аукцион. У нас есть неделя. И поверь, за эту неделю Вольский перевернет весь город, чтобы узнать, кто ты такой на самом деле и откуда у тебя столько камней. Нам нужно быть готовыми к его вниманию.

Она снова сосредоточилась на дороге, но через пару минут, когда мы уже подъезжали к ее дому, вдруг раздался звонок на ее коммуникатор.

— Да Костя… У меня были другие планы, но… Хорошо. — она сбросила вызов и тяжело выдохнула.

— Саня, — начала она, спустя минуту, не глядя на меня, ее голос стал тише. — Нам надо поговорить. Насчет аукциона.

Я напрягся, почувствовав неладное.

— Что-то с Вольским? Он передумал?

— Нет, с Вольским все в порядке. С лотом тоже, — она наконец повернула ко мне голову, и я увидел в ее глазах странную смесь делового расчета и чего-то похожего на извинение. — Проблема… во мне. Я не смогу пойти на аукцион. В качестве твоей спутницы.

Я замер. Слова ударили, как обухом по голове.

— То есть как? Лиса, мы же договорились! Ты сама сказала, мне нужна поддержка, кто-то, кто знает правила игры…

— Знаю, что сказала, — перебила она, и ее голос стал жестче. — Но обстоятельства изменились. Вольский пригласил меня. Официально. Быть его парой на этом вечере.

Земля ушла из-под ног. Весь мой элегантный план, вся эта тщательно выстроенная легенда о таинственном месье Звереве, появившемся из ниоткуда с несметными сокровищами — все это только что рассыпалось в прах.

— Я… я не знала, что так выйдет, — тихо сказала она, увидев выражение моего лица. — Честно. Но я не могла отказаться.

Я молча смотрел на нее, пытаясь переварить услышанное. Гнев боролся с холодным пониманием. Она была права. С точки зрения долгосрочной стратегии, ее ход был верным, такими знакомствами не разбрасываються. Но мне от этого было не легче.

— Появиться на таком мероприятии в одиночку — дурной тон, — продолжила Лиса, словно читая мои мысли. Ее голос снова стал деловым, отстраненным. — Это признак либо отчаяния, либо того, что ты настолько ничтожен в этом мире, что не смог найти себе пару даже для такого события. Вольский сразу это заметит и сделает свои выводы. Тебе нужна спутница. Срочно. Кто-то, кто будет выглядеть… соответственно.

Она на мгновение замолчала, а затем добавила, словно предлагая очевидное решение:

— Может, Светлану пригласишь? Она красивая девушка, из хорошей семьи, как я слышала. Вы будете отлично смотреться вместе. И это будет… романтично.

Имя ударило, как пощечина. Светлана. Та, которую я уже один раз подставил под удар. Та, чью жизнь я чуть не разрушил.

— Нет, — оборвал я ее жестко, и мой голос прозвучал ледяным эхом в тишине салона. — С ней все кончено. Я не стану снова втягивать ее в это дерьмо. Никогда.

Лиса удивленно посмотрела на меня, явно не ожидав такой резкой реакции. Я отвернулся к окну, давая понять, что тема закрыта.

— Не беспокойся, — добавил я уже тише, глядя на проносящиеся огни. — Я найду, с кем пойти. Сам разберусь.

Я вышел из машины у ее дома, не прощаясь. Чувствовал на спине ее растерянный взгляд. Я понятия не имел, кого я найду. Кого я мог пригласить в этот змеиный клубок интриг и роскоши? Но я знал одно. На этом аукционе я не буду один. Вызов был принят. И теперь он стал личным.