Невеста в гробу

Глава 4 Охота с наживкой

'Есть только один способ выйти победителем.

Дать понять противнику,

что ты ещё более ужасающ,

чем сам он может представить'

Король Флин Первый Интийский

«Тайные мемуары величайшего правителя со времён появления государственности».

Проблема была ещё в том, что мне не хотелось терять в этом лесу никого. Ни раздражающую меня Наперстянку — объясняй потом Даррену, что она сама полезла! Ни Чичу, хотя за вампира я переживала меньше, чем за других, ни Апфеля, который вообще, похоже, не понимал, где находится.

Ну да, городские избегали лесов. В лесах всё было диким, не только ведьмы. Здесь было опасно и непредсказуемо, так что в леса ходили только травницы. Самые отчаянные ходили даже в эту аномалию, где одинаковая температура сохраняется и летом, и зимой. Неприятное место. Я полагала, что такая же аномалия есть и рядом с университетом, и, даже подумывала написать научный трактат на тему, что аномалии рождаются от сброса магической энергии от людей, которые не способны удерживать её внутри. Но не сложилось. Теперь я могла писать только королевские указы и королевские же мемуары. Скука страшная.

И в результате я оказалась в лесу не с одной, а с тремя наживками, и теперь мне надо было следить, чтобы ведьма не удрала с одной из них.

Очень тихо шуршали листья, чавкал мох. Это могли быть и мои спутники, и ведьма. Поди разберись! Я надеялась, что мы успеем добраться до любой поляны, где ведьму будет лучше видно. Надежды мои строились на том, что дикая ведьма, хоть и похожа на человека внешне, человеком не являлась. И проблема была не в шляпе, которая росла на её голове, как шляпка гриба, но и в её нечеловеческой логике. Сейчас она как зверь могла приглядываться к нам и вычислять, кто среди нас слабее прочих. Но нападать она станет не на слабого, совсем нет! Ведьма уверена, что добыча принадлежит ей полностью, а значит, сначала нападёт на сильного.

Только вычислить сильного среди нас сложно. Я ковыляю на своих каблуках, прижимая лопату к себе как можно ближе, но я в шляпе. Шляпа — это мотив. Красавчик вампир не показывает своих клыков, а значит, выглядит просто как франт, за каким-то бесом забредший в аномальный лес.

Красноволосая шла уверенно, но была мелкая, примерно как я. Апфель был в железной волчьей голове и поди пойми, решит ли ведьма, что это минус или плюс!

— Ведьма очень быстро передвигается, — начала я спокойным тоном, словно пересказывала страницу из учебника. — В первую очередь надо не позволить ей вцепиться зубами в открытую кожу, особенно шею. Шею бережём больше всего. Напоминаю, что у старой дикой ведьмы зубы появляются на ладонях. Правда, полагаю, что за нами следует довольно молодая ведьма, так как я чувствую взгляд. Старые ведьмы слепнут и полагаются на слух. В некотором роде нам повезло.

— Повезло? — пискнула Наперстянка и принялась вертеться на месте. Она вытащила пару кинжалов и выставила их в стороны, чудом никого не задев.

— Не привлекай к себе лишнего внимания, — я старалась говорить также ровно, но как сильно хотелось стукнуть её лопатой! Она слишком рано начала суетиться, мы в чаще, ничего тут не поможет, если ведьма нападёт. Даже деревья тут довольно тонкие, на такое не заберёшься.

— Нам повезло, — подтвердил Чича. — От челюстей проще увернуться, если они только на одной части противника. Ты не можешь просто взять и воспитать в себе за короткое время страх перед прикосновением голых рук.

Ну хоть кто-то со мной умный! Апфель вытащил откуда-то неплохую такую дубинку. Коротковатую, но нюхачи такими пользовались весьма ловко.

— Ведьму сильно не калечить, — больше для него, чем для кого-то другого, сказала я. — Она нам нужна максимально живая. Но сами тоже постарайтесь выжить.

Стоило мне это сказать, как Наперстянка открыла рот и… запела. Я чуть было не села прямо там, а садиться в такой близости от муравейника совершенно точно не стоило! А потом до меня дошло. Звериный глас! Она снова решила использовать его!

Будем честными, — я немного напряглась. Сейчас какая-нибудь косуля заедет копытом в лоб и поминай как звали, а Наперстянка с честным лицом скажет, что она тут ни при чём.

К нам, так ещё и не вышедшим на поляну, и впрямь потянулась всякая мелкая живность. Какие-то зайцы, суслики, вырылся одинокий крот, налетели птицы. В общем, я не виновата, что мы отвлеклись, любой бы отвлёкся на такое зрелище! И тут из-за кустов к нам бросилась дикая ведьма. Не знаю, не удержалась ли она в своём желании лишить нас жизни, или я ошиблась по свойствам, и она была больше зверь, чем гриб… Кто его знает.

Но она неслась на нас неотвратимо, как взбесившаяся виверна, раскрыв свою пасть и вращая глазами. Жуткое зрелище.

Моё предположение оказалось верным, и ведьма стрелой неслась именно на Наперстянку. Мгновение промедления и…

И я себе этого не позволила. Удар лопатой прямо в открытую пасть заставил ведьму завопить. Нормальная бы выплюнула лопату и бросилась бы на меня, например. Но дикие ведьмы совершенно непонятные. Эта принялась остервенело грызть металлическую часть лопаты, продолжая при этом верещать. Понятия не имею, как она так умудряется. Но зубы у неё ого-го. Наперстянка позеленела, когда увидела, как от моей лопаты отлетают металлические клочки. Что бы стало с её шеей — подумать страшно.

— За хвост её тащите, за хвост, — орала я, собирая над головой тучу. По пальцам летели искры, ещё немного — и я выпущу лопату и вопьюсь ведьме в незащищённое тело этими молниями. И вот успеет она меня укусить или нет — самый важный тут вопрос.

— У неё есть хвост? — кричал в ответ Чича, скача вокруг ведьмы и стараясь не приближаться на расстояние вытянутой руки. Понятия не имею, как он собирался так схватить её за хвост!

— Как у любой истинной ведьмы, у неё есть хвост, — прорычала я, сильнее пихая в дикую ведьму ошмётками лопаты, чтоб она уже подавилась ею, проклятая! — Наперстянка, сеть!

— Кого? — так как Наперстянка от ужаса перестала использовать глас, большая часть животных разбежалось, только выкопавшийся крот ещё путался под ногами.

Нет, у меня ещё не было хуже команды! Вдвоём с Чичей мы бы справились лучше! А тут ещё Апфель устал, видимо, от собственной никчёмности и… схватил волчьими зубами своей железной головы ведьму за ногу. Я и не знала, что нюхачи так могут!

Оторопели все. И ведьма, которая перестала грызть лопату, и Чича, так, сеть оказалась у него, и он её разворачивал, и Наперстянка.

— За хвост! — прошипела я, пока Чича крался с сетью, но в этот момент ведьма вывернулась из-под моей лопаты и одним прыжком оказалась на Наперстянке, повалила её на землю и вцепилась в горло.

Я заорала что есть силы и принялась бить ведьму по голове, пока Апфель наконец догадался отыскать длинный крючковатый хвост под платьем-шкурой ведьмы и с силой потянуть на себя. В этот же момент Чича накинул сеть, и мы уже вместе спеленали ведьму, которая дико выла, ухала и норовила перегрызть верёвки сети. Но эти верёвки с металлическими нитями, пущенными вдоль пеньковой, плохо поддавались даже вивернам. Драконы бы их сожгли и сплавили, но дикая ведьма — не дракон.

Мы наконец оттащили её от Наперстянки, и сердце моё упало. Эльфийка лежала бледная, точно мёртвая.

— Что я теперь скажу Даррену, — прошептала я. — И Викуэлю…

— Даррену ты скажешь, мол, «поздравляю, ты вдовец. Попробуй ещё раз и не ошибись, когда будешь делать предложение», — бодро предложил Чича, отчего моё сердце упало ещё глубже. — А Викуэль и не заметит, у него сестёр больше, чем у Гастионов родственников!

— Я так не могу, — ответила я, не в силах даже злиться на Чичу. Что толку на него злиться, если я была виновата одна? Я ведь знала, что дикая ведьма бросится обязательно на Наперстянку, посчитав её самой интересной целью!

— Хорошо, — покладисто согласился вампир. — Значит, мы не будем торчать здесь, пока она не умрёт, а отправимся к кому-то, кто может лечить эльфов. Но только не в эти мерзкие леса, второй раз я так не натанцую.

Его слова доходили до меня очень медленно.

— Она… жива? — я посмотрела на бледную кожу, на рану на шее, из которой уже не текла кровь.

— О, поверь мне, она жива, — ухмыльнулся Чича. — Она же эльф. Мерзкие твари. Кроме Викуэля, разумеется. При сильных ранениях цепенеют, чтобы кровь не вытекала, и ждут, когда рана зарастёт или когда их кто-то вылечит. Сама присмотрись, ты же видишь душечек!

Я посмотрела. Ну точно. Не вертлявая как вечно у эльфов, её душечка свернулась клубочком на плече Наперстянки и, казалось, сильно мёрзла.

— Лечить в лесу её некому, а зарасти такая рана сама вряд ли зарастёт, — продолжал Чича, пока я разглядывала душечку. — Так что мы можем оставить её тут. Что скажешь, Апфель?

Он так неожиданно повернулся к нашему без пяти минут сообщнику, что я вздрогнула. Я опять забыла, что с нами тут ещё и нюхач!

— Как прикажет королева, — проблеял струхнувший от направленных на него взглядов Апфель.

Да, задали задачку! Готовы делать как я захочу, и мне достаточно лишь захотеть… Но я знала, кто я и какая я, так что думать мне не было никакого смысла.

— Так, Чича, ты сможешь доставить очень быстро её к специалисту, который не даст ей умереть, а потом сообщить Даррену? Пусть, я не знаю, спросит советника по эльфам или травницу из университета, чем её лечить.

— А ты? — Чича помрачнел и в то же время его глаза загорелись так, словно он был чему-то рад. Поди разбери, чему он там радуется!

— А за мной присмотрит Апфель, и мы потихоньку пойдём к выходу из леса и потащим ведьму, — пояснила я.

Чича скорчил гримасу.

— Не глупи, моя королева, я утащу и ведьму, и эльфийку, — ответил он. — А ты просто постарайся выйти из леса живой. Одна или с нюхачом — как повезёт.

— Эй! — возмущённо прогудел Апфель, но его никто не слушал. Чича легко взвалил на одно плечо ведьму, закутанную в сеть, точно муха у паука, а на другое — бледную эльфийку, кровь на шее которой сравнялась по цвету с её волосами. А я только надеялась, что Чича меня не обманул, и он действительно разбирается в эльфах достаточно хорошо. И Наперстянка не умрёт.

И дело даже не в том, что она была со мной, когда на неё напала дикая ведьма. В конце концов, это само по себе опасное действо — охота за ведьмами. Но я поняла, что для меня её смерть всё только усложнит. Я не готова сейчас снова говорить с Дарреном. Нет. Пусть уж он лучше издалека смотрит и вздыхает, чем окажется вдовцом.

Удивительное дело, как меняются желания, едва только появляется шанс их исполнить!

— А мы теперь идём за ним? — робко спросил Апфель, когда Чича с двойной ношей исчез за деревьями. Я огляделась. Здесь многие растения ещё цвели. Серебристые колокольчики, лапчатка прямостоячая, да что угодно можно было насобирать и сварить что-то нужное. Заживляющее раны или исцеляющее сердце? Или оба?

— Да, мы идём за ним и никуда не сворачиваем, — вздохнула я. — Держим оружие наготове.

Я с отвращением посмотрела на лопату, которая больше напоминала дуршлаг на ручке, чем лопату.

— Конечно, дикие ведьмы живут поодиночке, — продолжила я. — Но я понятия не имею, где проходят границы одной и другой, да ещё и в аномалии. Мы же забрели прямо в сердцевину зелёного леса. Тут может случиться что угодно.

— А если пойти по краю аномалии? — спросил Апфель. — Где уже рядом зимний лес и тишина. У нас ведь будут шансы получше выйти, так ни с кем и не встретившись? Да, придётся сделать крюк, но мы же налегке…

Удивительное дело, но его мысль мне показалась здравой. То ли я отупела, то ли просто устала думать о всякой ерунде вроде любви Даррена. Была она или нет, вернулась или нет — не тема для раздумий, когда решаются вопросы жизни и смерти!

Но я согласилась с Апфелем, что идея хорошая. Мы будем идти в тепле, но там, где земля уже замерзает, и животные впадают в спячку. И дикие ведьмы тоже. Это и правда звучало блестяще. Воздух на границе аномалии был прозрачен и свеж, земля ещё покрыта густым зелёным мхом, но на лужицах виднелись тоненькие чешуйки льда.

Мы шли молча. Я переживала за Наперстянку, потом за Викуэля — подряд два трагических события, связанные с близкими ему женщинами, как он там, выдержит ли? От Викуэля мысли неизбежно перепрыгивали на Софи. Нам нужно было найти четверых злоумышленников. А что, если одним из них была Наперстянка? Или она могла знать, кто это, а теперь не сможет говорить? Это было даже ужаснее, чем просто её смерть.

Потом я вспомнила, что эльфов нельзя поднять некромантом и призрака из них тоже не выйдет, и совсем пригорюнилась. А ведь прекрасно знала, что нельзя отвлекаться в лесу!

— Ой, — выдохнул вдруг Апфель и схватил меня за руку. Небывалая фамильярность для нюхача, с которым мы знакомы всего нечего часов! Так пойдёт, меня на улице все за руки начнут хватать, придётся скрываться во дворце или везде ходить с Чичей!

Но стоило мне посмотреть в ту сторону, в которую смотрел нюхач, как все мои вопросы к его поведению и предполагаемые слова застыли на губах. На заснеженной стороне леса один сугроб заворочался, посыпались листья и ветки, когда снег скатывался с поднимающего холма.

— Пусть это будет медведь-шатун! — зашептала я, сильнее вцепляясь в руку нюхача. — Огромный голодный медведь-шатун! Пожалуйста!

— К-королева? — начал Апфель робко, но в этот момент снег и ветки окончательно осыпались, листья легли под ноги на снег, и я убедилась, что везение не моя сильная сторона. А ведь могла бы и догадаться!

Длинный нос ведьмы приподнялся, ноздри расширились. Слепая. Старая и слепая!

— Бежим! — завопила я и рванулась в сторону ближайшей поляны, где могли расти высокие и крепкие деревья. Руку Апфеля я не отпускала, так что он бежал следом. Но, надо сказать, бежал он на редкость хорошо, словно для него было обычное дело бегать по лесу за королевой и от дикой ведьмы.

Мы неслись как сумасшедшие. Стыдно признаться, я даже не подумала принять бой, хотя обрела силы куда большие, чем были у меня, когда я в прошлый раз бегала от ведьмы. Но инстинкт требовал мне бежать, он умолял не останавливаться, а разум твердил, что с такой древней ведьмой, способной проснуться посреди зимы, я ещё не сталкивалась.

Наконец, впереди показалось дерево, достаточно ветвистое и толстое и в то же время высокое. На ходу я скинула туфли — пригодилось! — взлетела наверх, помогая себе лопатой.

— Быстрее! — крикнула я, но Апфель топтался внизу.

Пришлось обхватить ногами толстую ветвь и нагнуться, протягивая ему лопату. Спасибо брату, который назначил мне в меру изящного нюхача! Будь он хоть как Иней, я бы скорее свалилась под дерево, чем втащила бы его!

— Ты не умеешь лазить по деревьям? — мимолётно удивилась я, забираясь повыше.

— Этого не было в моих инструкциях, — неожиданно резко ответил Апфель. Испугался? Страх часто делает людей злыми, я уже давно это заметила. Так что уточнять, какая муха его укусила, я не стала.

— Мне следует поменять инструкции, — миролюбиво ответила я. — Первостепенное значение имеет умение выживать.

Апфель замолчал. Видимо, вспомнил, с кем разговаривает. Бедолага.

Ведьма подобралась ближе и обнюхала дерево. Потом проковыляла мимо него, обходя и принюхиваясь. Когтистыми руками она касалась ствола, словно пробовала на вкус и крепость кору. А может, так оно и было, если помнить про её челюсти на ладонях. Дерево я выбрала отличное, тут я не сильно беспокоилась. Мне не нравилось совсем другое.

— Гляди, — я указала пальцем вперёд. — Ты тоже это видишь?

Отвечать Апфелю было не обязательно, да я и не ждала ответа. Он же не слепой в отличие от дикой ведьмы! Только она на поляне была уже не одна. С разных сторон скользили ещё две — и они тоже двигались к нашему дереву.