Невеста в гробу

Глава 20 Белка принимает решение

'Решения королевы могут изменить эпоху.

Но только в том случае,

если о них узнает кто-то посторонний'

Королева Лесия Интийская

«Тайные мемуары королевы, которая не хотела ею быть».

Я вообще никогда не задумывалась, что кто-то мог быть плох в варке зелий и отваров. Наверное, потому, что мы с Софи интуиты и варим, как бесы шепнут, но до сих пор никого не взорвали. Но Даррен, казавшийся мне совершенством во всех науках, оказался чудовищно несведущ в зельях. Просто катастрофически. Как вообще он зачёт сдал, спрашивается.

— Да не поперёк нарезай, а вдоль, — шипела я, устроившись у него за спиной. Ему приходилось брать те же ингредиенты и портить их для того, чтобы тело Ниры сварило нормально. Радовало, что Нира оказалась в алхимии и травоведении лучше, чем я о ней думала. Беря щепотью розовую соль, она ухватывала столько кристаллов, сколько нужно, а не сколько ухватывали большие пальцы Даррена.

— Сейчас мешай восьмёркой. Справа налево, — диктовала я Даррену, заглядывая в рецепт. Понятия не имею, почему рецепт лежал перед ним, когда самой тупой виверне понятно, что он просто слушает меня, а сам рецепт даже не читает! Интересно, он вообще умеет читать такие рецепты?

Не время было об этом спрашивать, и поэтому я молчала. Смолчала и когда восьмёрка стала получаться неровной. Он ещё и цифры не знает!

Я накрыла его сжатую на хрустальной палочке ладонь своей и повела как нужно: плавно, проводя аккуратные восьмёрки в жидкости. Для этого мне пришлось облокотиться на широкие плечи Даррена и уткнуться острым подбородком — мои руки иначе не дотягивались бы. И Даррен замер, даже дышать перестал. Я грудью чувствовала лишь как отчаянно колотится его сердце.

— Не перестаём мешать, — прошипела я, а высвободившийся из-под шляпы Клема подтвердил моё шипение громким кваком.

Оказалось, что управлять Дарреном не только голосом, а ещё и собственными руками, довольно смущающе, но значительно эффективнее, чем пытаться сделать то же самое с Нирой, которая сейчас точно кукла-марионетка повторяла каждое действие некроманта.

Смущало меня не столько вынужденное прикосновение к Даррену, сколько то, что в комнате оставался Чича. Вампиру хватило совести молчать, он ведь не идиот и видел, какой криворукий Даррен! А с учётом, что они вместе учились, небось ещё и знал, что оценки по алхимии у него тоже не очень. Из жалости ему, что ли, мастер Фелисия зачёт поставила? Сейчас поди ещё узнай!

Но молчание Чичи было весьма красноречивым. Прямо откровенно слышным, я бы даже так сказала. Ещё немного, и его взгляд прожёг бы дырку на моём затылке! Зато Даррен уже расслабился, увереннее водил рукой, работал ножом и каждый раз мгновение ждал, чтобы я положила руку на его и направила движения. Так что к концу варки мы перестали напрасно тратить ингредиенты, да и зелья получились у обоих одинаково хорошими. Я даже подумала о преподавательской карьере. А что? Пойду в помощницы к Фелисии, буду учить варить отвар от простуды самых никчёмных некромантов!..

Тут я вспомнила, что, вообще-то, являюсь королевой и приуныла. Что делать, когда мечтам не суждено сбыться? Мне никто не позволит просто так работать в университете. Конечно, можно было бы сбежать и вернуться под другим именем, но моя мама уже сбежала. Не буду же я повторяться! Ладно бы через поколение хотя бы.

— Почему же я похожа на Лисавету, — пробормотала я, наконец отодвигаясь от сидящего Даррена и отходя в сторону. Зелье получилось отличным, но я не собиралась рисковать и первой выпить должна была сама Нира. Нечего тут! Устроила непонятно что!

Я радовалась, что у нас получилось разобраться с одним зельем, второе я знала и так, но оставалось ещё два проклятия и, будем честными, мы всё ещё не знали преступника со вторым зельем. Так что радоваться было преждевременно, но я не могла не улыбаться. Дело сдвинулось с мёртвой в прямом смысле точки, и я поверила в то, что ещё немного — и мы оживим Софи, и она выйдет замуж за Викуэля, а потом вернётся исправленная моей бабушкой Клементина, и выйдет замуж за Бриена. Это он сейчас бормочет что-то про сложности в отношениях. Снова увидит её пышные формы и забудет обо всём, как ректор Зиний забывал при виде Фелисии!

Я задумалась, что Бриен только что из Астароса, а про Клементину ни слова, но додумать мне не дали. Как всегда. Как тут стать опытной и мудрой, если постоянно дёргают посреди размышлений? Остаётся стать только опытной.

— Чего? — недовольно спросила я, подняв взгляд на Даррена, который поднялся из-за стола и потому снова стал сильно меня выше. Надо ввести закон на изобретение туфель на невыносимо высоких каблуках, но чтобы я с них не падала!

— Я справился, — Даррен кивком указал на снова обмякшую Ниру, рядом с которой суетился Апфель. Нюхача можно было понять. От него сейчас зависело, вернётся ли Нира в мир живых, ведь такое действо проводили только над некромантами. Не то, чтобы меня это слишком волновало. Я не злая, но Нира вывела меня из себя, покусившись на жизнь моей лучшей подруги, да ещё накануне свадьбы. — Ты обещала поцелуй тому, кто справится.

Недовольно заворчал вампир, ну точно большая собака или очень компактный дракон. Но вслух ничего не сказал, оно и понятно. В некотором роде обещала.

— Это скорее вы из меня вытянули обещание, — я снова начала злиться. — Когда поцелуи были в полном доступе, никому не надо. Как только становятся дефицитом, так сразу же очередь.

— Это со всем так работает, — неожиданно откликнулся Апфель, который, оказывается, не только упаковывал дух Ниры обратно в её тело, но и уши грел, паразит! — Никому не было интересно, как я выгляжу, пока я голову волчью не надел. А если вы начнёте платья в пол носить, так от вида вашей щиколотки мужчины в обморок падать будут!

Я задумалась. Звучало вроде приятно, но как представлю ходить в длинном платье и спотыкаться обо всех этих совершенно ненужных мне мужчин, и никакого настроения не осталось.

— Ладно, — я вздохнула. — Наклонись, дылда, я прыгать не буду.

Даррен послушно наклонился и потянулся ко мне губами. Апфель замер с ключом на ошейнике Ниры, а рядом с нами вырос Чича и, пусть мне не было хорошо видно боковым зрением, я готова была мизинец дать на отсечение, что его клыки выдвинулись.

Но я не собиралась дразнить вампира и вовсе не потому, что боялась его. Я видела его чудовищно быстрым и опасным, это верно, но мои молнии были со мной, и, уверена, они бы отлично прочистили мозги даже ему.

Просто он не делал мне ничего плохого довольно давно, тогда как Даррен… Я вздохнула, коснулась рукой его щеки, отворачивая голову вбок, очень аккуратно, но уверено. И чмокнула его в щеку.

— Спасибо за помощь, — серьёзно добавила я, отодвигаясь и немедленно попадая в объятия Чичи. — Королевство этого не забудет.

— Мне не нужно, чтобы не забывало королевство, — глаза Даррена потемнели. Интересно, а его вполне устраивало, когда я так поступала с другими! — Мне нужно, чтобы не забывала.

— Королева ничего не забывает, — уверила я его и кивнула на его руку, где отчётливо виднелась тень от браслета, который украшал руку Наперстянки. Вот где можно было так долго лечиться, спрашивается? Здесь сейчас категорически не хватало этой мерзопакостной эльфийки.

— Моя королева, — шепнул мне на ухо, лаская мочку губами. Безобразие, конечно. Может, Апфель и прав — срочно выйти замуж, женатые вроде такими непотребствами не занимаются. И заодно репутацию свою портить прекращу! — Ещё не вечер, конечно, но что насчёт наших браслетов?

— Давай сначала проверим на Нире, как работает зелье, — если честно, я просто устала сопротивляться попыткам Чичи очаровать меня. Может, им руководит желание добиться того, что ему не принадлежит? Как Даррен сейчас с поцелуями? И он отвалится как клещ, едва мы проведём вместе ночь.

Я снова задумалась, на этот раз зажав уши, чтобы никто не мог меня отвлечь. Взяли же моду, постоянно торопить и тормошить. А у меня, может, судьба ближайшей недели решается. И потом, надо советников спросить. Вдруг королевам не только ограничено разрешено выходить замуж за долгоживущих и вовсе не живущих, но на репутацию может повлиять и единственная ночь?

Что ночь будет единственной, я почти не сомневалась. Чича и впрямь видел такое количество женщин, что вряд ли я сумею его чем-то удивить со своим весьма скудным опытом. Небось и на голове кто-нибудь стоять пробовал. А я ведь ещё и не поддаюсь очарованию его укуса, вот же беда какая!

— Договорились, — вампир отступил, но выглядел чудовищно разочарованным. Хорошо, что он не умел читать мысли и не знал, какие забавные штуки бродят в моей голове, когда я стою такая вся суровая и нахмуренная.

Впрочем, стоять столбом пора было прекращать. Доверять зелье этим криворуким я не собиралась. Осторожно разлила его по нескольким бутылькам, часть припрятала в шляпе, а один осторожно принялась спаивать почти что мёртвой Нире.

Не самое простое дело. Конечно, как и любой алхимик, я умела поить полумёртвых и даже мёртвых — погладить шею, ущипнуть там, где сокращение мышц приведёт к механическому сглатыванию и прочие хитрости нормального алхимика, которому не всегда достаются живые добровольцы. И вообще… добровольцы.

Поэтому я занялась этим сама. Не хотелось, чтобы хоть капля ушла мимо. Мне не хотелось снова варить зелье с Дарреном. Это было не только смущающе, но и самую капельку больно. Я никак не могла привыкнуть к тому, что он теперь чужой. Совсем. Навсегда.

А он никак не помогал мне в этом. Всё вертелся рядом, смотрел так, словно это я с ним рассталась, а не он — сначала забыл меня, а потом женился на другой!

В общем, я наконец закончила с Нирой, и мы все уселись кружком. Ждать.

К счастью, ждать пришлось недолго, а то я уже и не рада была. Очень уж неловко было сидеть рядом с Дарреном и Чичей и видеть, как на нас пялится Апфель. Нюхач привык, что из-за металлической головы никто не видит, что он пялится, но я-то видела его душечку!

И душечку Даррена, если уж на то пошло. У этого и вовсе творилось что-то непонятное. Он то делал пальчиками сердечки, которые я давно для себя решила считать совершенно другой частью тела, то злился и начинал рвать волосы. Поди пойми, что ему там в голове думалось!

Поэтому я по-настоящему обрадовалась, когда душечка самой Ниры перестала рыдать, а Нира дрогнула ресницами и открыла глаза. И… расплакалась.

— Простите! — зарыдала она в голос и села. Ещё бы, кто пробовал реветь лёжа на спине, знает, какое это неблагодарное занятие — слёзы затекают в уши и вообще глупо как-то. Рыдать надо либо в подушку, лёжа на животе или сидя. Я сама не пробовала ни так ни так, но зато кучу раз видела, как ревут другие. Запомнила на случай, если самой понадобится. — Простите, я дура!

— Никаких сомнений в этом нет, — согласилась я. — Отравить невесту эльфа — это додуматься надо. Да Викуэль будет ещё на твоих внуков злиться!

— Я просто… я не думала, я… — она снова залилась слезами. Судя по тому, как прятали глаза мужчины, им это было страшно неприятно видеть. А вот я оставалась равнодушной к слезам. Вода из глаз — большое дело. Сейчас доревется, ещё и носом шмыгать начнёт. Нет уж, преступление — оно всегда преступление, и вовсе не важно, умеет плакать преступник или нет.

— Да ты дважды не думала, — согласилась я. — Ещё и сама отравилась тем же. А если бы мы не сообразили, как тебя спящую заставить варить контрзелье, ты об этом подумала?

— Но я не хочу умирать, — ещё сильнее расплакалась Нира. — А я ведь тоже в списке. И похоронят ещё в университете, и летать тут призраком до скончания веков!

Вот смешная. Всем наоборот нравится доводить живых, а эта согласна смотреть кошмары вместо того, чтобы тихо умереть!

— А валяться живой с кошмарами лучше, что ли? — спросила я вслух. — Страшные хоть были?

Ниру всю передёрнуло и реветь она прекратила.

— Очень, — тихо произнесла она.

— То есть, снова ты это зелье пить не будешь? — продолжила я допрос.

— Не издевайтесь вы над ней, королева, — взмолился неожиданно Апфель. Я пригляделась к его душечке. Неужели влюбился? Только этого не хватало! Так вокруг все будут влюблённые и только я как дурочка последняя!

Потом я вспомнила про брата и про то, что влюблённые взаимно встречаются вокруг меня реже, чем хотелось бы думать, и успокоилась. Да и Апфель не выглядел прям влюблённым. Разве что нервничал, так он вечно нервничает. Бедняга.

— Умирать сейчас не обязательно, — сдалась я. — Проклятие Каньера не убивает, а разделяет физическое тело и тонкое. А над тем, чтобы не дать это сделать, мы сейчас и работаем. Господин нюхач.

Я кивнула Апфелю и увидела, как залился румянцем удовольствия его душечка. Ну да, такая важная ящерица, того гляди огнём пыхнёт и взлетит!

Апфель же послушно закрыл снова ошейник и браслеты на руках и ногах. Теперь духу было не выбраться.

— Вот и узнаем, как придёт время, — я потёрла ладони и кровожадно добавила. — Какая ты там по очереди? Завтра, послезавтра? Если ты не выпадешь, значит, работает!

— Нам же ещё уже выпавших по местам разобрать и закрыть, — добавил Даррен, недовольный, что на него перестали обращать внимание. Удивительное дело, что Чича ещё молчал!

— Для этого нужно переделать просто кучу ошейников, — возразила я. — Софи мне не простит, если ей придётся выходить замуж вот в этом.

Я кивнула на Ниру и добавила, глядя уже только на неё:

— Ты больше не будешь пытаться убить мою подругу, надеюсь? Мне очень не нравится, когда моих близких пытаются убить.

Вот сейчас я её и впрямь пугала, но никто не произнёс и словечка.

— Не буду, — Нира шмыгнула носом. Всё как я и предполагала, ха! — Я вообще никого больше травить не буду.

— Вообще, постарайся не только не травить, но и другими способами людей не умерщвлять, — предусмотрительно предупредила я. — Если совсем невмоготу будет, езжай к эльфам. У них нет некромантов и твои действия будут не такими бессмысленными.

— Если, конечно, не умрёшь, не протанцевав у них всю ночь, — любезно напомнил Чича и снова обхватил меня руками. Нет, ну с этим точно что-то надо делать.

— Нам стоит поговорить, — произнесла я. Даррен как-то чересчур радостно встрепенулся. Ах да, наш с ним разговор был весьма и весьма нехорош. Неужели он считает, что я собираюсь расстаться с Чичей? С какой стати? Кровосос немертвый — и это его основной недостаток. Он даже перестал смотреть на других девушек, что в его случае было почти так же невероятно, как переход на морковь и брюкву вместо крови.

Не то, чтобы я была похожа на брюкву… В общем, Чича был хорошим другом, хотя я и сомневалась, что хороший друг окажется обязательно хорош и во всём остальном, но риск я уважала и сама привыкла рисковать.

Чича посмотрел на меня с опаской — не иначе как предполагал, что разговор будет именно в том духе, в каком он виделся Даррену, но за мной вышел.

— Мы ещё даже не начали плести браслеты! — не удержался он от укора ещё до того, как я открыла рот.

— Далось тебе это рукоделие! — выпалила я. Нет, ну правда. Я совершенно ужасна в таких штуках. Узелочки какие-то, не так повернёшь, не то и получится. А потом ещё и перетрётся сразу же, я просто гений испортить любую вещь из ниток, просто возложив на неё руки. Так что и к этим браслетам я относилась со значительной долей скепсиса.

— Но… — Чича остановился. — Я понимаю, что ты не хочешь за меня замуж, правда.

Он осторожно убрал от моего лица волосы.

— Ты королева, которая сама отбила государство. И ты немного дракон. А я всего лишь немертвый кронпринц в государстве, которое едва больше столицы Калегосии… Я понимаю на самом деле. Лучше бы ты и впрямь оказалась графиней де Квасю!

Я неуверенно хихикнула. Я ему тогда действительно понравилась, а не как подходящая по положению супруга. Ну и вкусы у некоторых немертвых!

— На самом деле я не уверена, что вязание браслетов меня не взбесит настолько, что я не смогу предложить тебе привести время получше, — самым невинным тоном, какой я только могла изобразить, произнесла я и похлопала ресницами.

Глаза вампира вспыхнули пониманием, а клыки сами выдвинулись. Я не дрогнула. Ничего удивительного, у вампиров очень чёткая ассоциация укуса и удовольствия. Чича привыкнет ещё, что мне никакие укусы не нужны.