Неучтенный элемент

Глава 6. Союз с Аристократкой

Алексей проснулся до будильника, разбитый, словно вовсе не ложился. Металлическая линейка под подушкой не принесла покоя; она лишь напоминала о холодной, жесткой реальности, которую ему предстояло встретить. Он с тревогой подумал о том, что его Сила — его спасение — теперь стала проклятием, привлекшим хищников.

Он быстро оделся и, стараясь не разбудить отца, вышел из комнаты. Встретить Вальку и Драуга придется сегодня вечером, и у него было всего несколько часов, чтобы найти оружие — знание.

«Сбежать? Нет. Объяснить отцу, что я умею двигать предметы взглядом и чинить его раны магией? Нет. Он не поймет. Он подумает, что я больной. Мама умерла при родах, как он всегда говорил… я не могу заставить его переживать еще и это», — думал Алексей. Он был заперт в ловушке.

Единственный путь: информация утром, план вечером.

В школе было шумно и многолюдно, но Алексей двигался сквозь толпу, как через воду, целенаправленно и неотвратимо. Он нашел Катерину Долгорукову в коридоре второго этажа, где она стояла одна у окна, перелистывая страницы тонкой иностранной книги в мягкой обложке.

Она выглядела недоступной: высокая, безупречно одетая, с легкой ироничной улыбкой на губах.

Алексей подошел к ней.

— Катерина, — окликнул он.

Она медленно подняла голову, и ее серые глаза, которые раньше казались равнодушными, теперь внимательно, даже изучающе, смотрели на него.

— Волков. Чем обязана? — спросила она холодным тоном, с едва заметным, странным акцентом.

Алексей сделал глубокий вдох. Здесь нельзя было ошибиться. Никаких намеков на милицию или КГБ. Только магия.

— Мне нужно с тобой поговорить. Срочно. Наедине, — он оглянулся на проходящих мимо учеников. — Это касается… необычных вещей. Ты единственная, кто может знать.

Катерина опустила книгу и закрыла ее пальцем. Ее тонкие, холеные брови чуть поднялись.

— Необычных вещей? Ты о чем? О новых теориях марксизма-ленинизма?

— Нет. Я о Силе. О том, как ее использовать. И о тех, кто за ней охотится, — Алексей произнес это почти шепотом, но с такой силой и отчаянием, что его слова прорезали маскировку шума.

Катерина отреагировала неожиданно. Ни шока, ни насмешки. Только мгновенное, ледяное спокойствие. Она посмотрела мимо него, оценивая коридор, затем снова в его глаза. Она знала, что он не блефует. Она почувствовала напряжение его Силы, скрытое под его Эффектом Слепого Пятна.

— Хорошо, Волков. Урок скоро начнется. Давай здесь, у окна, — она едва повернула голову. — Только быстро. И не надо мне рассказывать про своих «охотников». Расскажи, что именно ты хочешь знать. И почему ты сам не спросишь у того, кто тебя обучает?

— Меня никто не обучает. Я… сам по себе. И сегодня вечером мне нужно встретиться с теми, кто знает о моей Силе и хочет заставить меня работать на них. Мне нужно знать, кто они и как с ними бороться.

Катерина медленно кивнула, в ее глазах читалось сложное сочетание осторожности и жалости.

— "Дикий". Понятно. У тебя мало времени, Волков. Что ж, слушай внимательно. В нашем мире есть Правила, и ты только что их нарушил…

Катерина прислонилась к подоконнику, скрестив руки на груди. Шум школьного коридора, казалось, ее совершенно не касался; она создала вокруг себя невидимый барьер отстраненности.

— Слушай меня очень внимательно, Волков. У меня нет времени объяснять тебе историю магии за последние пятьсот лет, — начала Катерина, и в ее голосе появилась стальная, непривычная для школьницы твердость. — Начнем с главного. Магия существует. У тебя Сила — дикая, неучтенная, но колоссальная. Ты не должен был дожить до своего возраста, не будучи пойманным.

— А ты? — спросил Алексей. — Ты кто? Дочь дипломата или…

Катерина резко оборвала его, не повышая голоса.

— Не важно. Сейчас важно только твое выживание. Забудь о том, кто я. Моя семья — это мое дело. Твое дело — не стать их добычей.

Алексей понял, что она закрылась, и не стал настаивать. Он был здесь ради информации.

— Хорошо. Ты сказала, есть охотники.

— Это вечная проблема, Волков. Магию не признают, но контролируют. А когда контролировать не получается, уничтожают. Твоя дикая Сила для них — неконтролируемое оружие. А твои «охотники»… Если они чуют тебя и хотят завербовать, это, скорее всего, Оборотни.

— Оборотни? — Алексей вспомнил запах псины.

— Да. Ликантропы. Они живут на периферии, вдали от больших магических центров. Они неспособны создавать сложные чары, но обладают чудовищной физической силой и звериным чутьем, — Катерина говорила о них с отвращением. — Их мало. Почти всех извели или загнали в резервации. Те, что остались, — это самые жестокие и умные. Они используют людей, вроде того, кто тебя им сдал, для грязной работы.

— Но они сказали, что просто хотят, чтобы я вскрыл сейф… Они оправдывались…

Катерина холодно усмехнулась.

— Первое правило в разговоре с Ликантропом: никогда не верь его оправданиям. Они всегда прикрывают свою жадность и свою животную натуру какой-нибудь чушью. Они хотят твою Силу, чтобы открыть то, что не могут открыть сами. Скорее всего, это хранилище, защищенное более тонкой магией, которую их грубые лапы не могут преодолеть.

— Как мне от них защититься? — спросил Алексей, сжимая в кармане кусок дерева.

— Простые талисманы, которые могут быть у тебя, им не помеха. Твое дерево очага… это хорошо, но не спасет от голодного зверя. Ты должен знать их уязвимости.

Катерина посмотрела ему прямо в глаза, чтобы убедиться, что он усвоил.

— Серебро. Оно причиняет им сильную боль и блокирует их регенерацию. Найти чистый советский Мельхиор или Нейзильбер легко. Если можешь, сделай тонкое серебряное напыление на любой предмет, который держишь в руках.

— И… — Катерина запнулась, взглянув на его рыжие волосы. — Рябина. Их дико пугает рябина. Сожги пару веток, прежде чем с ними встретишься. Дым их отпугивает. Они его ненавидят.

— А когда они превращаются?

— Полная Луна. Сегодня, слава богу, нет. Но в этом их опасность: они неконтролируемы. Но если ты их увидишь, бей по глазам. Это их слабое место.

— И последнее, Волков. Они не убивают сразу. Они ломают свою добычу. Они будут давить на твоих близких.

— Они знают, где я живу.

— Тогда ты должен согласиться, — заявила Катерина, шокировав Алексея. — Но это будет ложная капитуляция. Ты должен выиграть время. Узнай детали. Сейф, место, время. А затем…

Она снова оглянулась, убедившись, что никого нет рядом.

— А затем тебе нужно найти кого-то, кто может прикрывать тебя с тыла. Кто-то старый, кто помнит, как воевали с ними раньше.

Алексей кивнул. Филя.

— Ты мне очень помогла, — сказал он, чувствуя, как паника сменяется трезвым планом.

— Помогай себе сам, Волков, — строго сказала Катерина, возвращая свой обычный, холодный вид. — Я тебе дала знания, теперь ты должен спрятаться и подготовиться. Иначе твоя дикая Сила привлечет не только оборотней.

Звонок на урок прозвенел. Катерина скользнула в толпу, оставив Алексея стоять у окна, с новым, смертельно важным знанием в голове. У него было время до вечера.

🚃 Сон в красном вагоне

После уроков Алексей сел в трамвай, направляющийся к центру. Вагон дребезжал и раскачивался, убаюкивая монотонным стуком колес. Народу было немного: пенсионерки с авоськами да пара студентов, уткнувшихся в конспекты.

Сквозь запыленное стекло пробивалось мягкое послеполуденное солнце, нагревая деревянную спинку сиденья. Алексей, измотанный бессонной ночью и напряжением утра, прислонился виском к стеклу и сам не заметил, как провалился в сон.

Ему снилось что-то теплое и светлое. В этом сне не было ни Драуга, ни холодных глаз Катерины. Было лишь ощущение безопасности. Сквозь дымку сна он почувствовал на себе взгляд. Но это был не тот хищный, колючий взор, что преследовал его в переулках, и не ледяной анализ Долгоруковой.

Этот взгляд был мягким, обволакивающим, полным заботы. Словно кто-то накрыл его невидимым пуховым одеялом.

Алексей встрепенулся и открыл глаза. Он проспал всего пару остановок, минут пятнадцать, не больше. Но удивительно — свинцовая тяжесть в голове исчезла. Тело было легким, мысли ясными, а руки больше не дрожали.

«Наверное, просто отпустило, — подумал он, потирая лицо. — Появился план, вот организм и расслабился».

Он вышел на остановке у Казанского собора, чувствуя себя готовым к новому раунду.

На чердаке типографии было тихо. Солнце уже начало клониться к западу, окрашивая пыльный воздух в оранжевые тона. Запах старой бумаги смешивался с ароматом нагретого за день дерева.

— Филя? — позвал Алексей, выкладывая на ящик принесенное угощение: блюдце, бутылку молока и свежую булку с маком.

Шороха не последовало. Вместо этого с верхней балки, извиваясь серой лентой, медленно спустилась крупная змея. Ее чешуя была тусклой, цвета старой пыли, а глаза горели знакомым желтым огнем.

Алексей даже не дернулся.

— Здравствуй, Хозяин, — спокойно сказал он.

Змея скользнула по полу, свернулась кольцами у блюдца, и воздух вокруг нее дрогнул. Очертания смазались, и через мгновение на ящике уже сидел Филимон, с аппетитом разламывая булку.

— Привет, чудочеловек, — прошамкал он, набивая рот. — Вижу, не дрожишь больше. Это хорошо. Страх — он как соль, силу разъедает. Ну, выкладывай, что узнал?

Алексей пересказал разговор с Катериной: про Оборотней, про серебро, рябину и про то, что она из рода Долгоруковых.

Услышав фамилию, Филя замер с куском булки в руке. Его косматые брови поползли вверх.

— Долгоруковы? Нет таких не знаю. — протянул он задумчиво — Вообще многие семи чистокровных колдунов, как они сами себя называют держатся особняком. Дипломаты, купцы… В политику людскую не лезли, но и с магами не ссорились. "И вашим, и нашим", как говорится.

— Девушка сказала использовать серебро и рябину, чтобы отпугнуть их, — продолжил Алексей.

Филя хмыкнул, слизывая крошки с бороды.

— Отпугнуть? Ну, может, и отпугнешь. Как муху газетой. Только муха улетит, а потом вернется и укусит больнее.

Домовой спрыгнул с ящика и начал расхаживать взад-вперед, его лапти шаркали по доскам.

— Пойми, Леша. Все эти трюки с рябиной, вербеной, серебряной крошкой… это для защиты. Уничтожить они оборотня не смогут. Чтобы победить Драуга, нужен настоящий боевой колдун. Обученный. Для такого мастера стая оборотней — тьфу, разминка. Молнией шибанул, землю под ними разверз — и нет стаи.

Филя остановился и ткнул пальцем в грудь Алексея.

— А ты кто? Ты — созидатель. Ты чинишь, ты греешь, ты лечишь. У тебя Сила дикая, мощная, но она не на убийство заточена. Ты жизни забирать не готов. И слава Богу, парень. Не бери грех на душу раньше времени.

Алексей опустил голову. Домовой был прав. Он не смог бы убить, даже защищаясь.

— И что мне делать? — спросил он. — Драуг дал мне срок до вечера.

Филимон потер подбородок. Его лицо стало серьезным и деловым.

— Значит так. Драться тебе сейчас нельзя — загрызут. Бежать нельзя — найдут. Остается хитрость.

— Договориться?

— Именно. — Филя кивнул. — Попробуй с ними сыграть. Стой на своем, не прогибайся, но согласись помочь в этом их… скользком деле. Один раз. Это даст нам время.

— Время на что?

— На то, чтобы я порылся в архивах, — Филя обвел рукой пыльный чердак. — Ты думаешь, тут только мусор? Дом помнит всё. Где-то здесь, в памяти стен, в старых тайниках, могут быть знания моих прежних хозяев. Заговоры, обереги… что-то посерьезнее рябиновой веточки.

Домовой посмотрел на Алексея с отеческой строгостью.

— Ты иди к Вальке. Скажи, что согласен, но на своих условиях. Тяни время. А я пока буду искать способ, как защитить тебя по-настоящему. И помни: ты теперь не один. Дом за тебя.

Алексей поднялся. Солнце за окном почти село, удлинив тени на чердаке до гигантских размеров. Страх не ушел, но теперь у него был тыл.

— Спасибо, Филя. Я вернусь.

— Иди с Миром, чудочеловек. И… — Домовой хитро подмигнул. — В следующий раз сметаны принеси. Жирной.

🌃 Вопросы и ответы

Пятница. Полночь. Промышленный район на окраине, где располагалась Пятая плодоовощная база, спал под покровом густого тумана, пахнущего сырой землей и дизельным топливом. Запах старого, лежалого мяса и гниющего картофеля висел в воздухе.

Алексей, одетый в темную рабочую куртку, встретился с Валькой у задних ворот. Драуга и его спутников не было видно — они, видимо, уже заняли свои позиции у холодильных камер.

— Ну, что, Леха, нервничаешь? — Валька возбужденно хихикнул. — Время тикает.

— Ты почему сам не можешь открыть этот сейф? — спросил Алексей, игнорируя колкость.

— Это не старая царская шкатулка, Леха. Сейф новый, импортный. И я уже пытался. Там сложный механизм, и… и какая-то непонятная защита. Я чувствую, что он просто не пускает. Не моя специализация, понимаешь? — прошипел Валька, оглядываясь.

— И зачем тебе Драуг? Ты же умный парень, справишься и сам.

— Это я им нужен, а не они мне. Вернее… мы друг другу нужны, но Драуг здесь прикрышка, — объяснил Валька. — У него связи, понимаешь? Пока Драуг "держит" район, меня правоохранительные органы не трогают.

Пробраться на базу, минуя связанного сторожа, было легко. Первым делом они направились в диспетчерскую — небольшую комнату рядом с лестницей.

Алексей тут же почувствовал слабую вибрацию в стенах — сигнализация. Он приложил руку к телефонному аппарату и распределительному щитку, откуда шли провода. Он не стал рвать их. Он сосредоточил Силу, чтобы понять, как работает электросеть, и заставил ее замереть. Он упорядочил электроны, принудив их к покою. Сила потекла в приборы, и сигнализация погасла, как лампочка в неверующих руках.

— Чисто, — прошептал Валька, ликуя. — Гений!

Директорский кабинет был на втором этаже. Валька быстро открыл замок. Они проскользнули внутрь, и Валька аккуратно закрыл за собой дверь. В кабинете царил полумрак, и дверь не издала ни единого скрипа.

Сейф оказался замаскирован за фальш-стеной, прикрытой плакатом о пятилетке. Как только Валька отодвинул плакат, Алексей почувствовал холодный отголосок чужой воли. Да, это не просто сейф. На нем лежали заклятия — примитивные, но мощные.

— Вот она, эта дрянь! — прошипела Валька.

Алексей сосредоточился. Он использовал свою Силу, чтобы понять, как работает механизм замка и механизм заклятия. Он заставил оба работать в такт, обманывая защиту.

Тихий щелчок — и основная дверца сейфа открылась.

Валька ахнул и тут же полез внутрь, действуя быстро и жадно. Он сгребал наличные пачками, золотые часы, пачки облигаций.

— Посмотри только! — ликовал Валька, набивая сумки.

Алексей, с отвращением наблюдая за процессом, спросил:

— Зачем ему столько женских украшений, а? Сережки, цепочки…

— Девкам дарить, — отмахнулся Валька. — Или перепродавать, какая разница. Давай!

Алексей, однако, чувствовал, что что-то не так. Сейф был слишком глубоким. Проведя рукой по задней стенке, он почувствовал, что она двойная. Потайное дно.

Он открыл потайной отсек, используя Силу для тончайшей моторики, чтобы взломать чисто механический, но сложный замок.

Там лежали не деньги. Там были сувениры: старая, потертая расческа, серебряная брошка с помутневшим камнем, и платок из тонкой, белой ткани.

Но именно от этого платка Алексей почувствовал знакомый, тонкий, звериный запах — точно такой же, как от Драуга. Он осторожно поднял платок, поднеся его к узкой полоске лунного света, падавшего из окна.

На белой ткани были видны незаметные бурые пятна — засохшие капли крови. Это были трофеи Охотника. Быков был одним из них.

— Давай быстрее, Леха! Чего ты там возишься?! — Валька навьючил две тяжелые сумки на плечи. — Закрывай как было, чтобы не сразу заметили, и заметай следы!

Алексей с ужасом закрывал потайной отсек, осознавая, что только что помог ограбить другого монстра. Он повернулся, чтобы закрыть основную дверцу, когда дверь в кабинет, которую они закрыли, оказалась открытой.

Из темноты коридора раздался мягкий, ровный, дисциплинированный голос, который с каждым словом переходил в стальную ноту.

— Можете уже не утруждатья, товарищи…

💼 Охотник и директор

В дверном проеме стоял Григорий Семенович Быков. Он был крупным мужчиной с заметным животиком и двойным подбородком, его тело выглядело рыхлым, но каким-то слишком плотным. Волосы с проседью были тщательно зачесаны назад, а нижнюю часть лица украшала аккуратная бородка-клинышек. Несмотря на ночное время, на нем были дорогие брюки и жилет, а пиджак из дорогой, импортной ткани он держал в руке, словно только что вернулся из театра.

— Так, так, и кто это тут у нас занимается расхищением советской собственности? — произнес Быков, и в его голосе звучала откровенная, издевательская ирония.

Валька, охваченный жадностью и адреналином, всё еще пребывал в уверенности, что перед ним всего лишь перепуганный, пухлый чиновник. Он не понял, что ошибся в расчетах.

— Ты паскуда этим и занимаешься! — рявкнул Валька, пытаясь отвлечь директора.

Он рванул с плеча одну из тяжелых, набитых золотом и деньгами сумок и метнул ее в Быкова. Одновременно с этим Валька выхватил из-за пояса тонкий, заточенный стилет, намереваясь броситься на директора и прирезать его, чтобы тот не поднял шума.

Алексей, увидев невероятную скорость, с которой Быков отреагировал на угрозу, успел лишь крикнуть:

— Нет!

Это был бесполезный, запоздалый крик. Быков не увернулся. Он перехватил сумку в полете с такой невероятной быстротой и легкостью, будто она была пушинкой, а не пудовым мешком. Затем, используя Валькину инерцию, он в противоход — одним невероятно быстрым, звериным движением — врезал набитой сумкой Вальке в висок и плечо сбоку.

Удар был такой силы, что Вальку снесло с места. Он, словно тряпичная кукла, кувыркнулся через массивный дубовый стол, ударился головой о стену и затих, свалившись на пол за шкафом.

Тишина. Только тонкая струйка крови потекла по полированному дереву стола.

Алексей стоял, оцепенев. Перед ним был не просто толстый директор. Это был Охотник — быстрый, сильный и совершенно безжалостный. Пиджак Быкова был по-прежнему в его руке. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, лишь глаза, темные и впалые, смотрели на Алексея.

Быков оставил сумку стоять у стены и медленно, с достоинством, прошел мимо обезвреженного Вальки, не удостоив его даже взглядом. Он остановился перед Алексеем, который инстинктивно сжал кулаки, готовясь применить Силу, но не зная, сможет ли он справиться с такой яростью.

— Ну а ты, юный воришка, — ровно произнес Быков, и в его голосе теперь не было ни издевки, ни иронии, а только глухая, звериная угроза. — Ты здесь из-за денег или из-за… любопытства?

Он кивнул на раскрытый тайник с трофеями, который Алексей не успел закрыть.

— Ты чувствуешь, да? Чуешь, кто я, и что лежит у меня в шкатулке. Неужели тебя прельстила такая грязная работа, мальчик?

Алексей чувствовал, как под его кожей начинает кипеть Сила, но ее тут же сковывал животный ужас.