Неучтенный элемент

Глава 5. Охотник выходит из тени

Алексей покинул старую типографию, его сознание было перегружено: Хозяин Очага Филимон, соль как яд, Оборотни и предупреждение о жгучем запахе.

Он двигался быстро, но без спешки, стараясь выглядеть как обычный студент, возвращающийся домой. Он держал руку в кармане, сжимая в ладони сухой, теплый кусочек Древа Очага.

Едва свернув с Садовой улицы в узкий переулок, Алексей почувствовал это снова: жгучий, направленный взгляд. Он был острым, как игла, и тяжелым, как холодный свинец, пробивающим Эффект Слепого Пятна и даже, кажется, его новую защиту.

«Оборотень. Он уже здесь», — мелькнуло в сознании.

Алексей резко ускорил шаг, переходя на энергичный бег. В этот момент знание Ленинграда стало его единственным оружием. Он знал каждый двор-колодец, каждый темный проход, каждый забор, который можно перемахнуть.

Он завернул за угол, пересек грязный, неосвещенный двор и, глянув через плечо, увидел силуэт в длинном, темном плаще. Человек двигался быстро, но не так уверенно, как сам Алексей.

— Черт, — прошептал парень, чувствуя прилив адреналина. Он применил только юношескую силу своих ног и легких, не расходуя Силу, чтобы не давать им явного маяка.

Он бежал, лавируя между ржавыми бочками и горами мусора. Силуэт в плаще замедлялся, казалось, теряя его в лабиринте старых зданий. Алексей почувствовал прилив гордости — он оторвался!

Радость была преждевременной. Алексей вылетел из подворотни в широкий, грязный проезд, который вел к тупику с приваренной к стене пожарной лестницей. Он мгновенно оценил ситуацию: если подняться по лестнице, можно попасть на крышу, и…

Внезапно из темноты тупика, от ржавой лестницы, вышли двое. И одновременно с ними, из прохода за его спиной, вышел третий.

Алексей оказался зажат в мрачном, воняющем помоями, переулке. Человек в плаще, которого он оторвал, теперь спокойно стоял в дальнем проходе. Загонщик.

Двое новых были крупными, широкими, их лица скрывали тени. А третьим, тем, кто стоял в центре, был Драуг.

Он был точно таким, каким его вообразил Алексей, услышав о нем от Вальки: высокий, сутулый, словно вечно готовый к прыжку. Длинные, сальные пряди волос свисали на лоб, а острый взгляд впалых глаз пронзал Алексея. Свет от единственного фонаря у тупика упал на его лицо, высветив длинный, изогнутый шрам и тонкие, бледные губы.

Драуг сделал шаг вперед, и его хриплый голос разрезал тишину:

— Не стоит юноше ошиваться на улице в такое позднее время.

Алексей почувствовал, как внутри него начинает закипать Сила. Это было не просто инстинктивное сопротивление, это была ярость, смешанная с обидой на собственную наивность. Он готов был взорваться, обрушить на них все, чему научился. Он не знал, как драться, но знал, как ломать и чинить.

Драуг, который, видимо, обладал чудовищным чутьем, мгновенно это почувствовал. Опасность, которую таил в себе этот «загнанный зверь», была слишком велика., и он быстро смягчил тон.

— Постой, постой, — сказал он почти мирно, приподнимая ладони. — Не пори горячку. Мы не хотим тебе зла, парень. Просто поговорим. У меня есть предложение.

Алексей стоял, тяжело дыша, его рыжие волосы намокли от пота. Кусок Древа Очага в кармане вибрировал.

— Что вам нужно? — выдохнул он, стараясь сохранить голос ровным. Страх был, но он был смешан с решимостью не сдаваться.

Оборотень ухмыльнулся, и его желтые, острые зубы мелькнули в темноте.

— Ты обладаешь некими специфическими способностями, которые мне и моим друзьям пригодятся, — Мужчина говорил, как матерый вербовщик, но в каждом его слове чувствовался ледяной, животный расчет. — Мы в свою очередь, знаем, где живешь ты и твой отец. И где он работает. Поэтому в твоих интересах по-хорошему помочь нам в одном деле. И мы разойдемся по-мирному. Без шума.

Алексей сжал кулаки. Помогать этим тварям? Продавать свою Силу? Никогда.

— Ты мне угрожаешь? — спросил парень, игнорируя страх и фокусируя гнев.

— Я просто объясняю тебе правила Ленинграда, парень, — ответил Драуг, — ты или с нами, или…

Он не договорил, но смысл был понятен.

⛓️ Ультиматум

Алексей стоял, сдерживая бурлящую Силу, которая требовала вырваться наружу и взорвать этот грязный переулок. Угроза отцу, этот крючок, был рассчитан точно и безжалостно.

— Ты мне угрожаешь? — повторил Алексей, стараясь, чтобы в голосе звучала лишь холодная ярость, а не страх.

— Я просто объясняю тебе правила Ленинграда, парень, — ответил Драуг, не отступая. — Ты нам нужен. А мы, поверь, не отпустим того, кто нам нужен.

Алексей понял, что драка сейчас бессмысленна. Четверо против одного, и один из них — существо, которое, как он теперь знал, источает запах охотника. Ему нужно было выиграть время и получить информацию.

— Хорошо. Какое «дело»? — спросил Алексей, переводя взгляд с Драуга на его молчаливых спутников.

Драуг удовлетворенно ухмыльнулся, обнажая свои желтые, острые зубы.

— Нам нужно, чтобы ты вскрыл один замок. Сейф. Валька говорит, у тебя это хорошо получается. Без шума, без взрывчатки. Просто тихо и чисто.

— Сейф, — повторил Алексей. — И кому он принадлежит?

Оборотень усмехнулся, явно готовясь к этой части разговора.

— Кому, кому… Не чистым на руку функционерам, Леша. Тем, кто должен был распределять блага среди народа, а вместо этого присваивает их себе. Мы лишь экспроприируем экспроприированное. Восстанавливаем справедливость, так сказать.

Алексей, хоть и был под угрозой, не мог сдержать цинизма, который привил ему этот советский мир.

— А делиться с пролетариатом то вы не собираетесь, я полагаю?

Бандит на мгновение помрачнел, но быстро взял себя в руки, сменив манипуляцию на идеологическое оправдание.

— Ты прав. Не собираемся. Потому что нам, таким как мы, невозможно вписаться ни в какое общество, Леша. Хоть в магическое, хоть в твой Советский Союз. Разве Советский Союз не создан для всех? Разве в нем не все равны? А нас тут держат в темноте, как крыс! А мы не виноваты в том, кем мы стали.

Мужчина подался вперед, и его глаза сверкнули в темноте.

— Нам, в отличие от тебя, негде работать и жить. Нам приходится выживать. Мы просто берем то, что, по справедливости, принадлежит всем. Помоги нам, и нам не придется идти на отчаянные меры и беспокоить твоего отца.

Алексей чувствовал, как его Сила медленно отступает. Эмоциональный накал спадал, уступая место холодному расчету. Если он откажется сейчас, они нападут. Если согласится, у него будет время, чтобы поговорить с Филей и подготовиться.

— Я подумаю, — ответил парень, тяжело дыша.

— Нет, ты не подумаешь, — возразил Драуг, и его хриплый голос снова стал жестким, но он не стал настаивать. — Ты согласишься. У тебя нет выбора, Леша.

Он выдержал паузу, позволяя весу своего слова подействовать.

— Я дам тебе время, чтобы смириться с необходимостью. Меня зовут Драуг. Запомни это имя. Я даю тебе на раздумье один день. Завтра вечером Валька свяжется с тобой и передаст место и время.

Один из спутников Драуга, стоявший в тени, коротко кивнул.

— Если тебя не будет, паря… — волк не закончил фразу, но его взгляд красноречиво указал на силуэт загонщика. — Мы найдем способ. И нам придется начать с твоего отца.

Драуг и его спутники, словно тени, отошли в темноту. Через секунду они исчезли из переулка.

Алексей остался один, сжимая в кармане кусочек дуба, который оказался бесполезен перед целенаправленной охотой. Он был загнан в угол, но он купил себе время. И теперь у него был враг, чье имя он знал.

Беспокойная ночь

Вернувшись в свою коммунальную квартиру, действуя на автомате, Алексей бесшумно открыл и закрыл двери, стараясь не разбудить соседей. Внутри его маленькой комнаты царил привычный полумрак.

Он первым делом исполнил совет Филимона. Поколебавшись он все же вытащив из школьного портфеля старую, истертую металлическую линейку, засунул ее под матрас, прямо под подушку. Линейка была холодной и твердой. Затем он прислонил к стене свой заветный кусочек Древа Очага.

Поможет ли это против Драуга, чьи глаза видели сквозь тьму, а зубы сверкали желтым? Он не знал. Но ощущение, что он сделал хоть что-то, принесло мимолетное, призрачное утешение.

Беспокойная ночь только начиналась.

Алексей лег, но сон не шел. Каждый скрип в коридоре, каждый гудок проезжающей мимо машины, каждый шорох под окном — всё превращалось в шаги Охотника. Его мозг, перегруженный адреналином и новой информацией, работал на износ, перебирая варианты действий.

«Сбежать», — подсказала первая мысль.

Схватить отца, быстро собрать вещи и уехать из Ленинграда. Куда? Но отец прикован к городу, к своему заводу. Алексей понимал, что такое бегство разрушит остатки жизни отца. Это было бы эгоистично и нечестно. Отвергнуто.

«Напасть», — предложила вторая, более агрессивная мысль, подстегиваемая кипящей внутри Силой.

Он мог бы подождать Драуга и его людей, а затем применить все, на что способен. Он мог бы заставить стены рухнуть, металл — сжаться, а стекло — взорваться. Но что, если их больше? Что, если они сильнее, чем он думает, даже не в обличье зверя?

Он представил себе, как Сила выходит из него не волной тепла, исцеляющей ногу отца, а разрушительным молотом. Ему стало тошно. Он — созидатель, а не уничтожитель. Его Сила работала на созидание, на исправление. Убийство или даже причинение вреда казалось чудовищным, противоестественным актом.

Он не знал, сколько их, насколько они сильны в человеческой личине, и что вообще представляет собой Драуг. Он вообще ничего не знал. И именно это незнание делало его уязвимым.

К четырем утра, когда над крышами Ленинграда начало бледнеть небо, Алексей пришел к единственному верному выводу: чтобы выжить, ему нужна информация.

Он знал только одного человека, который, вероятно, обладал ключами к этому миру: Катерина Долгорукова, дочь дипломата, вернувшаяся из-за границы, окруженная завесой своей собственной странной магии. И он знал того, кто может дать ему совет, как использовать эти знания: Филя.

Утро: Найти Катерину Долгорукову. Поговорить с ней.

После школы: Собрать сведения, подготовить угощение, вернуться на чердак к Филимону, чтобы выработать стратегию.

Вечер: Встреча с Драугом.

Алексей закрыл глаза. Он был готов к бою, но не с кулаками, а с разумом. Он собирался встретить Драуга, но сделает это, только вооружившись чужим знанием.