Над Витахольмом сгустились сумерки. В окнах домов теплились огоньки, обычная суета пошла на убыль. Люди расходились по своим подворьям, закончив дневные дела. Над крышами потянулся легкий дым: пахло горячим хлебом, покоем и уютом.
Однако не всем этой ночью выпала возможность отдохнуть. Несколько людей один за другим скользнули через калитку на небольшого подворье и тут же скрылись в доме. Последний из них замешкался ненадолго, оглянулся, чтобы убедиться, что их не заметили, и лишь потом закрыл за собой двери.
Хозяин дома встретил гостей молчаливо, проводил в дальнюю комнату, дождался, пока все устроятся, и лишь потом заговорил:
- Я рад, что вы пришли, - он обвел глазами собеседников, радуясь, что ни один из нойонов не отказался от встречи. - Вы, верно, уже слышали вести о конунге Лиде? Как Великий Хан принял это? Скажи всем, Октай.
Молодой сотник, к которому были обращены эти слова, неловко повел плечами.
- Плохо. Впал в неистовство.
- Гнев - плохой советчик, - вздохнул Гоньд, предводитель ойра. - Как и страх.
На него шикнули, призывая не бросаться такими словами.
- Это правда, - упорствовал ойра. - И мы должны признать, что не были готовы к возвращению Лида. В его силах возродить былую славу хольдингов. Но даже если мы укроемся за стенами города, подозрительность хана убьет нас раньше, чем раны, голод или болезни.
- Что ты предлагаешь?
- То, что давно надо было сделать: выбрать нам нового предводителя.
- Сейчас это почти невозможно, нельзя затевать смуту, когда враг у порога.
- Ты слишком осторожен, Удвар.
- Просто у меня опыта больше, чем у вас всех, - блеснул глазами старый нойон. Он был совершенно лыс и всю голову его покрывали густо нанесенные татуировки. А ты что думаешь, Дэлгэр?
- Я не верю в Талгата, но верю в кое-что иное. Мы должны искать способы договориться, - произнес хозяин дома, предводитель хулайд.
- С кем? - мрачно уточнил Удвар. - С Талгатом или Лидом?
- С молодым конунгом, - резко ответил Дэлгэр. - К тому же мне надоело жить в вечном ожидании войны и расправы.
- Если великий хан узнает об этих словах, то всех нас предадут смерти.
- Нас казнят за одно подозрение в том, что подобный разговор был. Поэтому предлагаю перестать говорить недомолвками, у нас слишком мало времени. У меня есть серьезные основания думать, что мы должны хотя бы встретиться с конунгом прежде, чем начинать сражение.
- Поясни, - резко потребовал Ундвар.
Дэлгэр кивнул и приложил палец к губам, а затем подошел к боковой двери, приоткрыл ее и что-то тихо шепнул часовому. Раздался шорох, и в круг света от слабой масляной лампы вошли двое. Кочевники повскакивали со своих мест, Октай схватился за оружие, но, повинуясь жесту Дэлгэра, замер.
- Как ты посмел привести сюда чужаков? - возмутился Гоньд, разглядывая незнакомцев.
Вид у обоих был потрепанный, руки связаны, у более высокого и широкоплечего на скуле наливался синяк. Второй пленник был внешне цел, но одежда его порвалась и запачкалась, словно его долго тащили по земле или пинали ногами. Но в том, что оба принадлежали к хольдингам, не было ни малейших сомнений.
- Опустите оружие, сейчас нам нечего опасаться. Выслушайте, а затем решим, убить их или обдумать их слова.
Широкоплечий заговорил спокойно, словно не было сказанных только что слов.
- Меня зовут Хала, я из Гилона. Возможно, вы знаете обо мне. Меня отправил к вам конунг Лид, сын Канита.
- Как вы оба пробрались в город? Кто помог вам? - перебил его Гоньд.
- Мы долго жили в Витахольме, - ответил второй связанный. - И знаем много разных путей. Но сейчас это неважно.
- У меня для вас послание, - продолжил Хала. - Мой конунг повторяет предложение, сделанное почти половину луны назад вашему хану: опустите оружие, откройте ворота города, и ваши люди смогут уйти отсюда и забрать все, что захотят. Лид готов проявить милосердие и забыть старые обиды, давая возможность нашим народам жить в мире.
- С чего бы такая щедрость? - Удвар выглядел нарочито удивленным. - Или сын Канита потерял надежду одолеть нас в бою? Боится, что стены города окажутся ему не по зубам?
- Рано или поздно Витахольм падет. Вопрос лишь в том, сколькими жизнями будет оплачена эта победа.
- Допустим, шутки ради, что это так. Чем ты докажешь правдивость своих слов? Что станет залогом нашей безопасности?
- Слово моего правителя.
- Переданное через тебя? Не слишком ли мало?
- Решать только вам, - Хала связанными руками вынул из нагрудного кармана конверт и выложил его на стол. - Тут договор о мире, подписанный конунгом. Он предлагает вам навсегда забыть о гневе, обидах и крови, что разделяла нас долгие триста лет. Ваши племена войдут в состав нового государства на правах, равных с хольдингами. Отныне вся Великая Степь, а не малая ее часть или бесплодные пустоши, станут вашим домом. Вы сможете поселиться на этих землях, торговать, растить своих детей и не опасаться, что очередная война оборвет ваши жизни.
- Щедрое предложение, - с иронией протянул Ундвар. - Что хотите взамен?
- Вы отдадите на суд хана Талгата. Освободите город и всех пленных. Затем примете своим конунгом Лида, принеся ему клятву верности.
В комнате повисло тяжелое молчание.
- А ты наглый щенок, - с некоторым уважением протянул Гоньд, глава рода ойра. - Как и твой повелитель.
- В его словах я вижу больше смысла, чем во всех речах Талгата за последний год, - неожиданно поддержал хольдинга молчавший прежде Очир, нойон племени зайсан.
- Я тоже согласен обдумать это, - вставил Дэлгэр.
- Что обдумать, глупцы? - взорвался Ундвар. - Вы откроете ворота - и вас всех убьют на месте.
- Нет, почтенный, - заговорил второй пленник. - Вы не знаете, что происходит вокруг, поэтому не понимаете, что для всей Великой Степи мир сейчас - залог выживания.
- И чего же я такого не знаю, а? Может того, что конунг боится сразиться одновременно с Талгатом и империей? Или того, что война - дело тяжелое и долгое, а у вас ни людей, ни ресурсов? А, может, мне стоит приказать принести сюда красного железа, и мы поговорим о совсем других вещах? К примеру, сколько у Лида всадников, лучников, пеших воинов?
- Вы вольны пытать нас и убить, - Хала остался спокоен. - И я бы был дураком, если бы не понял этого прежде, чем сунулся в Витахольм. И все же я здесь перед вами ради одной единственной цели: остановить ненужную бойню.
- Повтори эти же слова, когда я начну с тебя снимать кожу заживо, - прошипел Ундвар, зайдя Хале за спину.
Короткий болезненный удар под колени - и высокий воин вынужден опуститься на пол. Кит сделал шаг к другу, стремясь защитить его, но Гоньд крепко ухватил его за плечо, оттолкнул в сторону, вынул меч, недвусмысленно очертил лезвием круг в шаге от лучника:
- Постой пока в сторонке, парень.
Удвар запрокинул голову Халы и прижал лезвие к его шее:
- Давай-ка еще раз: что знает конунг Лид такого, о чем не знаем мы?
- Император, ваш союзник, безумен. Он уничтожит всех нас. Жители степей станут лишь мелкой разменной монетой в его руках.
- Пустые слова. Мне нет дела до Золотой империи и союзов, что ищет Талгат. У нас самих хватит сил, чтобы разбить ваше войско.
- Нет, - вставил Кит. - Еще несколько лун назад вы бы справились, но теперь Лид и его сестра вернулись к нам, а за их спиной стоит нечто более страшное, чем войско - магия, которой не знали в Великой Степи. Великий Хан знает об этом, он уже встретился с дочерью Канита, именно она оставила ему на память два ранения. Могла убить, но пожалела, дала время обдумать все. Или хан не сказал вам об этом?
Ундвар хотел было рассмеяться в ответ на эти слова, но вид внезапно помрачневших союзников насторожил. Нойон переводил взгляд с одного собеседника на другого, на их лицах застыла тревога.
- Да что вы слушаете этого перебежчика? Какая магия? Детские сказки! - вспылил он.
- Магия существует, я сам узнал об этом четыре года назад, - Октай заговорил тихо, но услышали его все.
- Как и я, - подтвердил Гоньд. - Я видел, как огонь подчинился человеку, и не хочу увидеть это снова.
- Да и как еще объяснить то, что двое мертвых вернулись из тлена и смерти? Ведь о них не было никаких вестей прежде, - добавил Дэлгэр.
- Глупости! Мы знаем, что девчонкой занимался тот чужак, властитель из империи. Наверное, он ловко обманул нас и забрал ее с собой, а теперь отпустил.
- А конунг?
Ундвар смешался, на это ответить ему было нечего. В конце концов он выругался, отпустил Халу и со всей злости метнул кинжал в стену.
- Остынь, Ундвар, - Дэлгэр успокаивающе похлопал нойона по плечу. - Хоть все тут разнеси, а ситуация не изменится. Мы должны выбрать. Не так уж важно, правда это все про магию или нет. А вот это, - он поднял со стола договор, подписанный Лидом, - повод задуматься. Ты, Хала из Гилона, - развернулся он к пленнику, - я много о тебе наслышан, среди своих ты пользуешься уважением. И еще я знаю, что ты предан правящей семье до последнего вздоха. Прийти сюда было или безумием, или отчаянной храбростью. Поклянись жизнью своей госпожи, что говоришь правду.
- Клянусь своей честью, жизнью Йорунн, дочери Канита, и Лида, моего повелителя, что все сказанное - истина до последнего слова!
Дэлгэр задумчиво кивнул и обратился к кочевникам:
- Странно, но ты, похоже, и впрямь веришь в свои слова. Мы должны обговорить это без свидетелей.
Халу и Кита вывели из комнаты и втиснули в какой-то тесный, темный чулан. До них доносились обрывки фраз, приглушенные голоса. Слова, смазанные расстоянием и стенами, были неразличимы, но кочевники спорили жарко и долго. Прошло не менее двух часов, прежде чем двери открылись опять и хольдингов втолкнули в круг света. И снова заговорил Дэлгэр.
- Что ж, Хала из Гилона, мы отпустим твоего друга, и он передаст наш ответ конунгу. Мы не поднимем против него оружие по своей воле, но и выдать Талгата не можем, пока Лид делом не подтвердит свои слова. Впрочем, если конунг и великий хан сойдутся в поединке, мы не станем им мешать, а после, в случае проигрыша хана, откроем ворота Витахольма. Таков наш ответ, ты все запомнил? - повернулся кочевник к Киту.
- Все от слова до слова, - поклонился лучник.
- Тогда можешь идти, Октай проводит тебя. Хала останется здесь, рядом со мной. Как и прочие хольдинги в городе, он будет залогом взаимного доверия. Пусть Лид знает, что малейшее подозрение в нарушении договора - и я убью сначала твоего друга, а потом каждого из ваших сородичей.
- Разумное решение, - по губам Халы скользнула улыбка. - Благодарю, нойон.
- Поблагодаришь, если жив останешься.
Когда пленников увели, Ундвар недовольно фыркнул и раздраженно стукнул кулаком по стене.
- Мы проявили слабость. Слабаки проигрывают, попомните мои слова.
- Теперь только время покажет, ошиблись мы или были правы, - вздохнул Дэлгэр. - В любом случае, завтра будет опасный день, мы должны быть к нему готовы.