Непогашенная свеча

Глава 44

Проспал я многое. Даже слишком. Когда очнулся, море уже вернулось на место, а кланы Воздуха и Земли отбыли восвояси. Но об этом я узнал потом, а пока, открыв глаза, пытался сообразить, где нахожусь. Узнав помещение, не выдержал и расхохотался.

— Что такое? — встрепенулась Натсэ, дремавшая рядом.

Ей пришлось подождать, пока я справлюсь с истерикой. А дело было в том, что мы лежали в кровати-ракушке посреди той самой Благословенной комнаты.

— Почему ракушка открыта? — простонал я. — Что ты со мной делала, пока я спал?!

— Дурак! — Натсэ подскочила, покраснев, как заходящее солнце. — Ничего я не делала! Логоамар расколдовал кровать. И — нет, когда она закрыта, этого было сделать нельзя, я уже спрашивала! Фу, Морт, ты вообще! Ой, всё!

Выпалив это, она отвернулась, сложив на груди руки, но долго дуться не смогла. Хватило её от силы на пару секунд. Потом фыркнула и, тоже расхохотавшись, повалилась на меня. Я с радостью прижал её к себе. Обеими руками.

— Давай только без глупостей, — предупредила Натсэ. — Тебе поесть хотя бы нужно. И Логоамар очень хочет тебя видеть.

— Да уж, надо полагать, — пробормотал я, и всю весёлость как рукой сняло.

У Логоамара должно быть ко мне очень много вопросов. Впрочем, тот факт, что проснулся я в дворцовой спальне, а не в сыром каземате, несколько обнадёживал.

После сытного обеда Логоамар привёл меня в тот самый зал, где оставлял, уходя на бой. Кресел не было, а вот ледяной стол восстановился. Я молча стоял, глядя, как морской старец ходит из стороны в сторону в глубокой задумчивости. Наконец, он остановился и посмотрел на меня.

— Сэр Мортегар. Я знаю, что победу в этой войне мы одержали во многом благодаря вам. Да, кланы прибыли вовремя, но если бы вы не погасили источник силы восставших… Признаться, никто не уверен, чем бы всё закончилось. Вы — рыцарь Ордена, принадлежащего Земле, и я не имею права расспрашивать вас о том, как вы это сделали.

Я молчал. Логоамар ещё раз прошелся туда-сюда, снова замер, уставившись на меня.

— Моя дочь пропала. Поэтому вы не осуществили того, ради чего вас доставили сюда. Вы не помогли клану возродиться, но спасли его от гибели. Это… уравновешивает.

— Гиптиус вернулся? — спросил я, равнодушный к дифирамбам. Хвалили меня не так уж часто, и способность наслаждаться, когда это происходит, у меня, кажется, давно атрофировалась.

— Нет. Попробовал бы он вернуться без Сиектян!

Хм… А вот это интересно. Чем закончилась та встреча у костра, которой я поспособствовал? И произошла ли она вообще?

— Ваш поступок заслуживает награды, сэр Мортегар. Действительно великой награды. Однако клан понёс немыслимый ущерб, поэтому я не могу предложить вам ничего. Почти ничего. Но всё же… Во-первых, вам, наверное, будет приятно узнать, что вы вернётесь домой. После всего произошедшего занятия в академии продолжаться не будут. Этот год придётся пропустить всем, и мне нет смысла обременять вас своим обществом. Мы отправим вас кораблём домой уже сегодня, если пожелаете.

Я кивнул. Эта мысль мне нравилась. Я скучал по крепости Земли, по академии, по подземелью Мелаирима. И, хотя я собирался всё это бросить в самом ближайшем времени, заглянуть попрощаться было бы приятно. Опять же, у меня небольшой должок перед Искоркой, который надо вернуть чем скорее, тем лучше. Магический ресурс Огня подскочил до четырёх с половиной тысяч, и это, кажется, был не предел.

— И второе, чем бы мне хотелось вас отблагодарить. Если, конечно, вы захотите. Это — один из самых ценных даров, которые может преподнести клан.

Логоамар вытащил откуда-то из складок одежды голубой ящичек, поставил его на стол, открыл и сделал приглашающий жест рукой.

Я приблизился. Внутри лежали круглые камни голубого цвета с начертанными на них рунами. Мне предлагали печать, почётное членство в клане. Вторую печать, как был уверен Логоамар. А на самом деле — третью…

Нужно ли мне это? Я не знал. Однако что-то внутри влекло меня к ящичку. Я как будто чувствовал, что мне это нужно. Как будто какого-то элемента мозаики под названием «Мортегар» не хватало.

Вспомнил, каких мучений стоило Авелле принять третью печать. Не выдам ли я себя?

Потом вспомнил, как отсёк себе руку. Если я сумел вытерпеть ту боль, то и эту перенесу. Раз плюнуть.

Последний довод почему-то оказался для меня решающим. Я протянул руку и взял один из камней. Начертанная на нём руна была простой до безобразия: прямая линия.

Руна Иса. Лёд, стужа, холод. Препятствия, неразбериха. Связь с руной Огня: лучшие времена. Лёд превращается в воду.

— Тяжёлый выбор, — вздохнул Логоамар.

Ещё бы он не был тяжёлым. Речь ведь обо мне, а со мной просто не бывает по определению.

Я сжал кулак…

Как будто ледяная вода просочилась сквозь кожу в кости. Неприятно, не больше. Чувство длилось пару секунд, потом пропало. Я вернул камень в ящичек и посмотрел на новообретенную голубую печать. И всё?

— Надо же! — Логоамар тоже удивился. — Села, как родная. Похоже, у вас сильная предрасположенность… Впрочем, да, о чём это я. — Он махнул рукой, видимо, вспомнив, что я — безродный уникум с чудесной магической силой. — Добро пожаловать в клан Воды, юноша! Будьте гостем в моём доме всегда, когда захотите.

— Благодарю вас, господин Логоамар, — поклонился я. — Это величайшая честь для меня. И если мне будет позволено попросить вас ещё о двух мелочах…

— Всё, что в моих силах, — развёл руками старец.

— Не рассказывайте никому о том, что я принял этот подарок.

Логоамар несколько раз моргнул, потом как-то мысленно объяснил себе мою просьбу и кивнул:

— Тогда я предлагаю прямо сейчас принять меня в учителя. Иначе от печати не будет никакого толка…

— Да, разумеется. И ещё кое-что… В академии был такой ученик — Вукт. Собственно, всё, что я знаю. Только имя. Я хотел бы увидеть его, если он, конечно, жив.

— Ну, если он жив, — усмехнулся Логоамар. — Ещё до вечера он будет тут.

— Хорошо бы до вечера, — кивнул я. — А домой завтра утром.

Улыбнувшись, Логоамар протянул мне руки.

— Я, Логоамар, глава клана Нимо, маг Воды девятого ранга, принимаю в ученики…

Вукт выжил. Хотя был изрядно забинтован и сильно зол. В отличие от остальных, он не считал, что мне нужно говорить спасибо. На целый год лишившись своих сомнительных заработков, он психовал, ругался и тонко намекал, что хорошо бы мне от души пробить. Но, увидев горстку золотых монет, буквально на середине фразы изменил тон и смысл, заявив, что, несмотря ни на что, парень я правильный, и дело со мной иметь приятно. От всей проснувшейся щедрости даже презентовал мне бутылку белого вина, загадочно сказав, что там, где была эта бутылка, есть ещё.

И вот настала ночь. Тихая, спокойная и безмятежная. Погода, будто понимая, чего от неё ждут, сделала всё, что могла: спокойное море, лёгкий тёплый ветерок и небо, полное ярчайших звёзд.

Мы с Натсэ сидели вдвоём в крохотной лодке. Не столько сидели, сколько полулежали друг напротив друга, соприкасаясь босыми ногами, и глядели то на звёзды, то друг на друга. В руках мы держали хрустальные бокалы с вином, которое оказалось действительно превосходным.

— Морт, — тихо сказала Натсэ. — Мне кажется, это лучший момент в моей жизни.

Мне тоже так казалось, и я даже сумел отогнать мысль о том, что Натсэ испытывает не свои чувства, а мои. Двенадцатый ранг…

Натсэ была в одном из своих платьев. Я глядел на неё и с удивлением понимал, что мне совсем не хочется кидаться на неё, срывать это платье просто потому, что можно. Мне просто доставляло удовольствие любоваться этой прекрасной девушкой, видеть мечтательную полуулыбку у неё на лице и тянуть эту ночь бесконечно.

— Ну и правильно, — сказала вдруг Натсэ. — Лодка не слишком устойчивая.

Я как раз поднёс к губам бокал и, поперхнувшись вином, закашлялся. Натсэ рассмеялась:

— Не бойся, я не читаю твои мысли! Просто у тебя они на лице написаны.

Позже, когда бутылка опустела, Натсэ спросила:

— А где мы будем жить?

— Ну… — задумался я. — В города, как я понимаю, лучше не соваться. Лореотис говорил о какой-то деревушке, где можно легко потеряться. Хотя я, честно говоря, понятия не имею, что значит жить в деревне. Ты в этом разбираешься?

Натсэ усмехнулась:

— Ну, лет до четырёх я росла в деревне. Кое-что урывками помню. Разберёмся. Уж с магом-трехстихийником как-нибудь не пропадём.

— Двух, — поправил я её. — Больше никакого Огня. Я поклялся, что буду носить его, сколько потребуется, но не обещал, что буду его развивать. Хватит.

— Даже если спички закончатся?

— Натсэ!

— Да шучу! — опять рассмеялась она. — Ты стал таким серьёзным. И вообще — другим.

— Хуже, или лучше?

— Другим, — повторила Натсэ. — Я не хочу сравнивать. Просто хочу быть рядом.

В этот момент чей-то голос негромко позвал из-за левого борта:

— Сэр Мортегар.

Я резко дёрнулся туда, одной рукой готовясь выхватить меч из Хранилища. Лодка покачнулась.

Но опасности не было. Было только лицо Гиптиуса на поверхности воды. По нему пробегали волны, и оно то и дело искажалось.

— Я должен извиниться, — сказал Гиптиус, пытаясь смотреть мне в глаза. — Нет, не так… Я хочу извиниться. Моему поведению нет и не может быть оправдания.

— Ты откуда говоришь? — спросил я. — Нашёл Сиек-тян?

Гиптиус помрачнел.

— Да… Спасибо, что помог. Я нашёл, и она здесь же, недалеко.

— Да где вы?

— Мы не вместе. Но я остаюсь.

— Где?!

— Не могу сказать. — Он помолчал. — Глава говорит, что в своё время ты узнаешь, но пока у тебя свой путь.

— Глава? — вытаращился я.

— Сегодня у меня снимут печать. У меня и Сиектян. Больше мы не будем принадлежать клану Воды.

Медленно до меня начало доходить.

— Так вы нашли клан Людей? — спросил я шёпотом.

Гиптиус кивнул.

— Постой… Тот парень, с которым сбежала Сиек-тян, он был…

— Да. И хватит об этом. Прощай, Мортегар. Должно быть, однажды мы увидимся. До тех пор — желаю тебе счастья. Вам обоим. Пусть хоть у кого-то оно будет.

Гиптиус исчез. Там, где только что было его лицо, осталась только чёрная вода. Как будто волной слизало изображение.

— Интересные вещи творятся, — задумчиво сказала Натсэ, вернувшись в прежнее положение.

— Да уж…

— А ты не будешь скучать по Сиектян?

— С чего бы мне по ней скучать? — искренне удивился я.

— Ну, смотри…

Натсэ откуда-то достала колечко и, смущаясь, показала его мне. Тот самый перстень с руной Воздуха.

— Я подумала… Ну, знаешь, жизнь длинная, и вдруг тебе…

— Выброси, — сказал я. — Мне никто, кроме тебя, не нужен.

Натсэ зашвырнула перстень далеко в сторону. Я даже не услышал, как он упал в воду.

— Плывём во дворец? — предложила она.

— Уверена?

— Ага. На ближайшие пару веков нас ожидают кровати из жёстких досок, накрытые козьими шкурами, или что-то вроде того. Так что, я думаю, можно провести остаток ночи на чём-нибудь более прекрасном.

Я улыбнулся и призвал печать Воды. Лодочка, подчиняясь моей воле, заскользила в сторону подводного дворца.

Возвращались домой без всякой помпы. Плотину ради нас не поднимали. Академия на горизонте была такой же, как всегда. Я смотрел на высокие скалы, обнесённые каменной стеной, и не мог согнать с лица улыбку, не мог избавиться от мысли, что возвращаюсь домой. Для меня это место навсегда наполнено хмурым Мелаиримом, верным Лореотисом, улыбками Авеллы и наивными восторгами Ямоса. Много там произошло и дурного, но сейчас о нём как-то не думалось.

— Можете высадить здесь? — обратился я к магу Воды, который правил кораблём.

— Прямо здесь? — удивился тот. — Я могу подвести корабль к самому водопаду!

— Здесь. Мы пройдёмся.

Проводив взглядами корабль, мы с Натсэ, не сговариваясь, подошли к заветному холму, и я открыл проход. Знакомый до слёз коридор. Я точно знал, после какого шага он оборвется, и вместо темноты в глаза ударит свет магического факела. Вот мы и в логове. Дома. Дома!

Молча шли, глядя на знакомые стены. Заглянули в нашу комнату. Моя постель была застелена несколько иначе, чем раньше — видимо, здесь частенько ночевала Авелла. Придётся с ней навсегда попрощаться… Но другого выхода нет. Авелла, Талли — я никогда больше их не увижу. Встретиться бы напоследок.

Со стороны святилища доносился чей-то голос. Мы направились туда.

Возле самого огня, у ног статуи лежал неподвижный Мелаирим, а над ним сидел, что-то бормоча, Лореотис.

— Сукин ты сын! — услышал я. — Упрямая сволочь! И что тебе не сидится наверху? Что мне теперь с тобой делать, а?

— Сейчас всё исправим, — сказал я.

Лореотис подпрыгнул, мгновенно облачившись в броню, и меч в его руке нацелился мне точно в грудь.

— Свои, — улыбнулась Натсэ.

— ***! — выдохнул Лореотис. — Таких «своих» в капусту бы крошил! Вы насовсем, или на побывку? Как там, под водой?

— Академию закрыли, — сказал я, подходя к огню. — Мы не насовсем, Лореотис. Мы…

— Да, глава Ордена мне сказал. Ну что ж… Разумное решение. Возможно, самое разумное из всех, что ты когда-либо принимал.

— Знаю, — шепнул я.

Вытянул руку к огню. Неуловимое мысленное усилие, и у меня на ладони появился золотой подсвечник с неугасимой свечой. Я секунду полюбовался ею и сунул руку в пламя.

— Возвращаю долг, Искорка. Прими то, что просила, и исполни то, что обещала.

Пламя взметнулось вверх, и свеча исчезла. Я убрал руку.

С хриплым вскриком очнулся Мелаирим. Рывком сел, схватился за сердце.

— Мор… Мортегар, — прошептал он. — Ты жив!

— Жив, — кивнул я. — И очень надеюсь таким остаться надолго.

Спать мы упали в нашей комнате. Был ещё только день, но мы устали от путешествия, а ночью — ночью собирались уходить. Лореотис пообещал к вечеру привести Авеллу и Талли, устроить прощальный ужин, так что в любом случае нужно было отдохнуть.

Решили для разнообразия лечь порознь. Кровати были довольно узкими, к тому же — каменными, так что сдвинуть их вместе было нельзя. А затевать перестройку ради нескольких часов сна не хотели. Так и легли, как в старые недобрые времена: разделённые каменной перегородкой.

Разбудил нас зычный голос Лореотиса:

— Ну вы дрыхнуть, уважаемые молодожёны! Там девчонки уже не знают, чем заняться от тоски. Подъём, ночь на дворе! Все уважающие себя люди уже занимаются тёмными делишками.

— Встаю, — зевнул я, протирая глаза. — Лореотис… Насчёт Талли.

— Присмотрю я за твоей сумасшедшей сестрой, можешь не напоминать, — сказал тот, закатив глаза. — Официально учреждаю Орден Нянек и провозглашаю себя его главой.

— Спасибо, — улыбнулся я.

— Спасибо моё ты Кевиотесу отдал, мелкий паршивец. Ух, он нахваливал…

— Ну почему же? — Я снял свой плащ с вешалки в форме мужского торса и сунул руку в Хранилище. — Я братьев не забываю.

— О-о-о! — обрадовался Лореотис, принимая бутылку. — Вот сразу видно: повзрослел паренёк. Не страшно с таким девку отпустить. Тебе не страшно, убивашка? — подмигнул он Натсэ, сидящей на кровати.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Ну и правильно. Ладно, жду в столовой.

Лореотис ушёл. Он ещё немного прихрамывал, но, кажется, сам не обращал на это внимания.

Глядя на свою супругу, я вдруг ощутил укол беспокойства. Что-то было не так, но я не мог понять, что. Смотрела она так же, как и всегда. Так же, как и всегда, повязала за спину меч.

— Идём? — спросил я, протянув ей руку.

— Идём, — вздохнула она, сжав мои пальцы.

Я прекрасно понимал этот вздох. Прощание будет тяжёлым. Но что же меня тревожит? Что?!

За ужином моё беспокойство только усиливалось. Мелаирим хмурился — это как раз было нормально — но не решался протестовать. Я не знал, что произошло в душе этого человека за то время, что он боролся со смертью один на один. Но что бы там ни было, он больше не толкал речей о возвращении Падшего и даже пожелал мне удачи.

Лореотис веселился за всех, чему немало способствовала бутылка дистиллята, которую он делил с Мелаиримом. Эти двое, кажется, начали ладить между собой. И надо было бы радоваться, но я с трудом проталкивал пищу в горло. Желудок сжимался от нехорошего предчувствия.

Авелла улыбалась. Прежняя милая улыбчивая Авелла. Мы обнялись с ней, она тоже пожелала мне удачи, глубоко в душе затаив свою боль и обиду… Если, конечно, они были. Маги Воздуха — загадка. Они легко расстаются с эмоциями и, кажется, не хранят камней на сердце. Может, и Авелла такая, несмотря на то, что полукровка. Всё-таки больше всего в ней воздушного.

Талли меня удивила. Я был готов к тому, что она будет плакать, или ругаться. Но она вела себя сдержанно и, подражая Авелле, пыталась улыбаться. Однако её взгляд, мечущийся с меня на Натсэ, был каким-то странным. Она будто ждала чего-то.

Талли сидела на дальнем конце стола. Слева от неё — Авелла, справа — Мелаирим и Лореотис. Мы с Натсэ устроились во главе, как виновники торжества. Разгорался и угасал разговор. Лореотис провозглашал тосты…

— Вы точно решили идти вместе? — спросила вдруг Талли.

В её руке подрагивал бокал вина.

— Точно, — кивнул я. — Извини.

— Я не тебя спрашиваю, Морти!

Это прозвучало резко до неуместности. Я отложил вилку и с удивлением посмотрел на сестру. А та сверлила взглядом Натсэ.

— Я? — переспросила та.

— Ты! Ты хочешь идти с ним?

Натсэ тоже положила вилку на тарелку. Взгляд её сделался холодным. Самая малость отделяла её от боевого режима.

— Зачем ты задаёшь этот вопрос? Знаю, между нами уже не получится никакой дружбы, но мы вполне можем расстаться не врагами.

— Ты уходишь от ответа! — Поставив бокал на стол, Талли встала, у неё засверкали глаза. — Отвечай: ты любишь Мортегара?

— Тебе так хочется это услышать? — Натсэ тоже поднялась. — Всё очевидно, зачем тебе ковырять рану?

— Отвечай! — взвизгнула Талли.

Мелаирим и Лореотис смотрели на неё в немом изумлении. С лица Авеллы сползла улыбка.

— Талли, — тихо сказала она. — Ты что…

— Замолчи! — прикрикнула на неё Талли и с какой-то безумной надеждой уставилась на Натсэ. — А ты — ответь! Подумай! Может, ты ещё не проснулась? Не поняла ничего?

— Да! — выкрикнула Натсэ. — Я люблю Мортегара и пойду с ним куда угодно, никогда его не оставлю и умру с ним в один день! Это ты хотела услышать? Я ответила.

Лицо Талли исказилось. Сначала на нём появилось выражение гнева, но оно тут же сменилось отчаянием.

— Да будьте вы оба прокляты тогда! — крикнула она и, швырнув что-то на стол, выбежала из столовой.

Я смотрел на стол. Передо мной лежал опалённый, оплавленный, но узнаваемый кожаный ремешок с металлическими вставками.

Натсэ ахнула. Я посмотрел на неё и тут же понял, что было не так. Она медленно положила правую руку на горло. Лицо её побледнело, глаза широко раскрылись.

Ошейника не было. А на тыльной стороне ладони появилось круглое чёрное пятно. Чёрное, как провал в небытие.

Я вскочил на ноги. Сердце заколотилось, мысли пустились в судорожную пляску. Талли! Она слышала тот мой разговор с Лореотисом о подчинении воли рабов. И… И сняла с Натсэ ошейник в надежде, что она выцарапает мне глаза и сбежит.

— Натсэ, — сказал я севшим голосом.

Она рывком повернулась ко мне. Бледные до синевы губы шевельнулись, будто пытаясь что-то сказать. В глазах промелькнуло нечто непонятное. Я услышал, как выругался Лореотис, как прошептала что-то перепуганная Авелла.

— Натсэ… — Я протянул к ней руку, и это как будто послужило сигналом.

Так и не сказав ни слова, она перепрыгнула через стул и вылетела из столовой. Я бросился следом, но куда мне было за ней угнаться.

Несколько минут мне хватило, чтобы обойти все помещения. Везде было пусто. Только Талли рыдала в закрытой комнате. Я открыл дверь своей печатью, взломал её.

— Пошёл вон! — завизжала моя полусестра.

В комнате она была одна. Натсэ пропала. Сбежала из подземного укрытия. Должно быть, к ней вернулась сила Земли, когда на руке проявилась черная метка…

КОНЕЦ ВТОРОГО ТОМА.

Красиво зайти на третий том: https://author.today/reader/41241/330744