Непогашенная свеча

Глава 33

— Смотри. Мы можем найти какого-нибудь хорошего человека, которому полностью доверяем. Я перепишу тебя на него, ты перестанешь быть моей рабыней, но останешься женой. Что скажешь?

Натсэ смотрела на меня с кислым видом. Дело было не только в моём предложении. Попытки ровно подрубить платье мечом затянули её в бездну перфекционизма, и теперь платье заканчивалось чуть выше колен, хотя до знакомства с мечом волочилось по полу. Мы не были уверены, насколько это прилично, но и взять другое платье, отвергнув дар дочери главы клана, было бы некрасиво. Сейчас мы плыли в акульей карете навстречу судьбе.

— Ну и кого бы ты выбрал? — поинтересовалась Натсэ.

— Авеллу, — брякнул я, не раздумывая.

— Блеск. Отдать жену в рабство девушке, которая в тебя по уши влюблена. Давай, может, для начала побьём её, руки, там, сломаем? Ну, знаешь — чтобы подготовить.

Я опустил голову. Да уж, слишком много переменных в уравнении…

— Морт, почему ты не можешь просто успокоиться? — Натсэ наклонилась вперёд и коснулась моей руки. — Ты слишком много думаешь о других, а о себе — почти никогда. Хватит меня спасать. Я уже была сильной и самостоятельной, это привело меня в рабство, и только здесь я нашла что-то, до боли напоминающее счастье. А ты изо всех сил стараешься это испортить. Я знаю, что намерения у тебя самые благородные, но сути это не меняет.

— Видишь?! — с горечью произнёс я. — Неделю назад ты злилась, что, став моей женой, чувствуешь себя несамостоятельной.

— Люди меняют свои воззрения.

— Но ты изменилась не сама! Я убиваю твою личность. Скоро ты станешь самой обычной цундере, вышедшей замуж за главного героя, и третий сезон превратится в комедию положений, напичканную фансервисом так, что досмотрят это только самые отмороженные фаны! Вот почему во всех нормальных тайтлах герои в конце последнего сезона только в первый раз целуются.

Натсэ моргнула.

— Ты… сам-то понял, что сказал?

— Меня больше интересует, как я это сказал, — тоже озадачился я. — Когда я только сюда попал, не мог даже имя своё толком выговорить.

На помощь пришёл интерфейс:

Произошла адаптация языкового сознания к лингвистической базе. Неактуальные слова из исходной базы теперь доступны.

— Имя? — заинтересовалась Натсэ. — У тебя было другое? Скажи!

Я попытался, но не смог выдавить ни звука.

— Никак, — развёл я руками. — Видимо, эта ячейка полностью перезаписалась.

Акулы остановились. Кучер — водный маг на службе у Логоамара — подплыл к двери и распахнул её.

— Дворец, — улыбнулся он. — Желаю хорошо провести время.

Пиршественный зал был полон трезвого народа. Столы пока стояли у стен, ждали своего часа. Красиво разодетые люди громко разговаривали и смеялись. Небольшой оркестр в углу тихонько наигрывал незатейливую мелодию.

Появление Натсэ произвело небольшой фурор. Все собравшиеся дамы носили волочащиеся по полу платья и с осуждением глядели на голые коленки Натсэ. Мужчины тоже глядели, но, в основной своей массе, без осуждения. Ну хоть не заорали «Вон отсюда!» — и то хлеб. А вообще, несмотря на склонность к выпивке, водные маги вели себя более целомудренно, чем остальные стихийники. В академии девушки тоже носили длинные форменные юбки.

Мы шли через расступающуюся толпу к серебряной чаше с водой, установленной на каменном возвышении у дальней стены зала. Как-то так само собой получалось. Люди расступались, образовывая коридор, мы шли по этому коридору, не зная, куда ещё приткнуться.

Вдруг кто-то вырвался вперёд, растолкав толпу, схватил меня за руку и куда-то поволок. Я узнал Гиптиуса. Он уже не сутулился и был в тёмно-зелёном, как бутылка шампанского, пиджаке.

— Ты ещё и церемонию за меня пройдёшь? — прошипел он, когда мы оказались в относительно безлюдном углу зала.

Натсэ, услышав агрессию, нервно повела плечами. Меч остался в комнате, Сиек-тян передала, что тут не поймут такого недоверия.

— Я не хотел, оно само, — отпёрся я и бросил взгляд на левую руку Гиптиуса. Забинтованная ладонь выглядывала из зелёного рукава.

— Как ты в целом? — Я решил проявить участие.

Гиптиус дёрнул левой рукой и поморщился:

— Плохо. Но, говорят, руку спасут. Ты понимаешь, о чём я хочу поговорить?

— Догадываюсь, — кивнул я. — Наврал про мертвецов и теперь хочешь, чтобы я молчал. Так?

Короткий кивок в ответ. Я огляделся. Рядом никого не было.

— Гиптиус, ты что творишь? Это ведь не шутки. Это тысяча магов-рыцарей Огня и Земли, без проблем передвигающихся под водой.

— Сегодня вечером я женюсь на дочери главы клана, — сказал Гиптиус, сверля меня безумным взглядом. — Логоамар отдаст мне многое из того, чем сам владеет, а со временем — всё. Он давно хотел отойти от дел.

— Понял. Ты соберёшь армию и пошлёшь к черной скале? Толковый план, дай пять!

— Нет, не понял. Если ты хоть слово скажешь о чёрной скале — тебе конец. Домой не вернёшься.

Я чуть не задохнулся от возмущения пополам с обидой. Натсэ придвинулась ко мне, коснулась рукой ладони.

— Господин Гиптиус, — тихо заговорила она, — вы совершаете большую ошибку. Пока есть время, лучше напасть самим.

— А мы и нападём, — усмехнулся он. — Вернее, вы. Думаешь, я не помню, как ты предлагала скормить меня русалкам? Не помню, как дракон вырвался из песка? Это не я его убил, но вы сказали так. Значит, не хотели, чтобы кто-то узнал? Недоделанный маг Воды с нулевым рангом и парой базовых заклинаний, да рабыня без магических способностей побеждают тотемного зверя Огня. Как? Это хороший вопрос. Я им задался. И все ответы, которые пришли мне в голову, оказались очень некрасивыми.

Я стиснул зубы. Опять… Опять на волоске от провала и смерти. В Гиптиуса будто вселилось что-то. Куда подевался его флегматизм, что сталось с его молчаливостью? Его трясло, глаза горели.

— Как только закончится Благословенная неделя, вы отправитесь туда. Те, кому по силам одолеть дракона, справятся и с армией мертвецов. А если не справитесь — я шепну Логоамару пару слов насчет тайны сэра Мортегара. Тайны, о которой он и сам догадывается.

Вдруг Гиптиус склонился к самому моему уху и прошептал:

— Это моя младшая сестра донесла о секрете Таллены. Как только я узнал — понял, что всё в тебе ложь. И твой мирской брак, и твоё благородство. Ты пришёл сюда, чтобы разбудить зло, и теперь хочешь заманить нас в ловушку. Но ты сам в неё попадёшь, сэр Мортегар. Ты пойдёшь и принесёшь мне тысячу голов, и тогда я позволю тебе уйти живым.

Посчитав, что сказал всё, он развернулся, но я схватил его за руку — левую. Зашипев от боли, Гиптиус посмотрел на меня. Я убрал руку.

— Не слишком большая цена за поцелуй в щёчку?

Он моргнул. Я учуял запах своей смерти, исходящий от него.

— Что ты сказал?

— Я ведь погибну там — у меня это запросто. Я не герой, мне просто иногда везёт, но не до такой же степени. А когда я погибну, мертвецы придут сюда. Ты собираешься стать главой клана и подвергаешь его смертельной опасности только ради того, чтобы хоть неделю выглядеть героем в глазах своей жены.

Он ударил. Я при всём желании не успел бы уклониться. Кулак летел прямо в лицо. Но для Натсэ такая скорость была смешной. Она перехватила кулак, перенаправила его, отклонилась…

Несколько голов повернулись на резкое движение, но увидели только, как растерявшийся Гиптиус движется с Натсэ, будто танцуя вальс, держа за руку.

— Только один танец, господин Гиптиус, — звонким голосом произнесла Натсэ. — Вам нужно поберечь руку.

Все засмеялись, захлопали, оркестр заиграл красивую музыку, и пара неуверенно закружилась. Наверное, только трое человек в зале поняли, что говорила Натсэ отнюдь не о левой руке «убийцы драконов».

Церемонию проводил Логоамар. Он стоял у алтаря, держа на синей бархатной подушечке два серебряных кольца, и с улыбкой смотрел, как Гиптиус и Сиек-тян медленно идут к нему.

— Дети мои, — провозгласил он, когда они остановились перед чашей. — Сегодня я счастлив заключить магический брак между двумя членами нашего клана. Да будет он процветать вечно!

«Угу, я постараюсь», — проворчал я мысленно. Мы стояли в первом ряду и прекрасно видели каждое движение брачующихся. Вот Сиек-тян осторожно отпустила больную руку Гиптиуса. Они сделали по шагу в разные стороны, повернулись лицом друг к другу. Чаша оказалась между ними.

— Сегодня вы станете единым целым. Два могучих рода сольются в один. Со временем именно вы возглавите клан. Ваш союз — гораздо больше, чем брак двух магов. Это — новая надежда и опора, новая страница в истории. Эти кольца соединят ваши тела, а эта вода — ваши души. Прошу, испейте из брачной чаши, чтобы доказать…

— Морт! — зашептала Натсэ, дёргая меня за рукав. — Мне нужно выйти.

— Сейчас? — удивился я.

Натсэ красноречиво сжала коленки и чуть присела. Я отпустил её руку, и она ускользнула, незаметной тенью. Как-то пусто и одиноко стало… Я повернулся к алтарю.

Сиек-тян и Гиптиус в четыре руки держали серебряную чашу. Сначала чаша наклонилась к Сиек-тян, она коснулась губами края и сделала глоток. Потом то же самое повторил Гиптиус.

— А теперь, — провозгласил Логоамар, — обменяйтесь кольцами!

Дальнейшее мало чем отличалось от свадеб моего мира. Обмен кольцами, поцелуй, рёв толпы, столы на середину зала и, наконец-то, началась основная часть, ради которой, кажется, все и собрались.

Вино хлынуло рекой. Дистиллят — ручьями. Мне показалось, что большая часть магов пришли в состояние нестояния тотчас, как уселись за стол.

Урвать местечко для Натсэ у меня не получилось. Меня зажали на скамье между двумя гогочущими мужиками. Я за минуту раз сорок отказался выпить и, наконец, про меня забыли. Стол ломился от всяческих кушаний. Мясо, птица, фаршированное то, жареное это. Единственное, чего я не заметил, — морепродуктов. Похоже, на серьёзных мероприятиях на столы выставлялись только «деликатесы» с поверхности.

Сиек-тян со счастливым супругом сидели во главе стола, стоящего посередине. Новоиспеченная супруга мастерски удерживала на лице подобающую случаю маску семейного счастья. А Гиптиус — тот просто сиял. То и дело наклонялся к супруге, что-то ей шептал. Она благосклонно кивала в ответ. Меня затошнило, и я отвернулся.

Десяти минут не прошло, а Логоамар встал и уже изрядно нетвёрдым голосом произнёс:

— Ну, друзья мои, соклановцы дорогие! Мы с вами тут отдыхаем, а у молодых есть важные дела. Не будем их дольше задерживать.

Тут и меня толкнули в плечо. Я повернулся, увидел знакомое лицо. Мать Сиек-тян грозно смотрела на меня. Не успел я рта раскрыть, как она дёрнула головой: пошли, мол.

Мы вышли через одну дверь, новобрачные — через другую. Вряд ли кто-то увидел здесь связь…

Я оглянулся напоследок. Натсэ так и не появилась. Может, оно и к лучшему… Что бы мы могли друг другу сказать на прощание?

Перед хорошо известной мне дверью мы остановились. Госпожа Локвинея пристально посмотрела мне в глаза.

— Надейтесь, что вам никогда не доведётся поступить так со своей дочерью, сэр Мортегар, — процедила она сквозь зубы. — Сейчас мне придётся вернуться к гостям и изображать счастливую мать.

— Мне жаль. — Ну а что ещё я мог сказать?

— Вам жаль. Пройдёт несколько минут, и вы забудете о своей «жалости». Я хорошо знаю, какой орган является мыслящим у мужчин, когда они входят в спальню к девушке.

Тут меня, что называется, немного перекрыло. Чаша терпения переполнилась, и я выплеснул излишки на госпожу Локвинею:

— Не я всё это придумал. Не я уничтожил клан Огня, нарушив баланс стихий. При всём моём уважении, эту ситуацию создали главы кланов, а значит, отчасти и вы. Если я чему и научился за свою недолгую жизнь, так это тому, что за каждое решение приходится платить. И очень часто платить приходится тем, кто вообще ни в чём не виноват. Надеюсь, вам никогда не доведётся узнать, каково это — входить в спальню к чужому человеку, когда ваш муж, который всё знает, льёт слёзы в туалете. Вернее, не муж, а жена… Ну, в общем, вы меня поняли.

Я думал, она меня ударит, но лицо женщины внезапно смягчилось.

— Что ж… Возможно, вы не такой негодяй, каким показались мне. Идите! Нет смысла оттягивать неизбежное. Об одном молю: не обидьте мою девочку.

Она удалилась. Я проводил её взглядом и, глубоко вдохнув, толкнул дверь.

Ожидал увидеть съёжившуюся, злую Сиек-тян где-нибудь в углу. Допускал, что в меня с порога полетит что-то тяжелое. Но увиденное порвало все шаблоны.

Потолок в комнате чуть теплился, переливаясь водной рябью, наполняя помещение интимным мягким светом. Таинственные тени змеились по стенам и полу. Они заползали на раскрытую ракушку, ласкали сидящую на разобранной постели девушку.

Сиек-тян была в кружевной ночной рубашке на тонких бретельках. Голубая рубашка была настолько кружевной, что я мгновенно понял: под ней на Сиек-тян ничего не надето. Распущенные волосы водопадами стекали на плечи.

— Наконец-то, сэр Мортегар, — произнесла она чуть хриплым не то от волнения, не то от возбуждения голосом. — Иди ко мне, скорее!

Она подалась вперёд, сложив руки так, чтобы подчеркнуть грудь.

Я тяжело сглотнул и запер дверь на засов. Сердце начало менять свой ритм.

— Скажи, Мортегар, ты сам хочешь меня раздеть, или мне это сделать?

Я повернулся, заглянул в бесстыдные зелёные глаза. Они, казалось, потемнели от желания.

— Ну? Решай скорее, или я решу за тебя.

Она медленно потянула рубашку вверх, обнажая бёдра.

— Сам, — вырвалось у меня.

Пальцы разжались, лёгкая ткань упала обратно.

— Ну тогда иди сюда. Не мешкай! — И Сиек-тян протянула ко мне руки.