Наследники

Глава 9

Человеческие отношения

Юмил проснулся на следующее утро. Удивленно осмотрелся, попытался встать и, охнув, упал обратно в постель, напугав Лиин. А оказалось, у него просто затекла рука.

Выслушав рассказ жены о том, что из него вытащили какую-то темную сущность, и что Валад просто эту сущность выманивал, Юмил негромко хмыкнул, но ничего говорить Лиин не стал. Он ее жениха-учителя знал лучше. А ей, несмотря ни на что, хотелось верить в доброту и справедливость. И она бы наверняка стала доказывать, что Юмил ошибается. Свою жену он тоже изучил неплохо.

Что делать дальше, бравый капитан представлял смутно.

Валада придется поблагодарить, вопреки желанию, в этом Лиин права. А дальше? В том, что у него больше опыта, умений, силы, а возможно и таланта, Валад тоже наверняка прав, но это ведь не значило, что следует молча и терпеливо выслушивать все, что он скажет.

И требовать убраться Юмил от Валада тоже бы не стал. Такими союзниками разбрасываются только полные идиоты. А выглядеть истерящим идиотом ему не хотелось.

Так что в итоге, подумав, сходив к лекарю, который подтвердил, что теперь все в порядке, Юмил решил пойти и потренироваться. Побить чучело, набитое песком, раз с Валадом не получается. И в следующий раз, прежде чем начинать бой, надо будет выпить зелье, которым пользуются ночные волки, когда работают. И это даже не будет нечестно. Потому что Валад и без зелий умеет ускорять реакцию, увеличивать выносливость и темп, игнорировать боль. Он давно научился изменять тела, которые ему достались, об этом говорила еще Мелана. А уж последнее и без изменений было неплохим. Повезло на этот раз любителю подбирать нежизнеспособные тела и перестраивать их под себя.

Юмил сплюнул и врезал чучелу по голове, стараясь вложить в удар всю энергию тела. Хотя на самом деле многого это все равно бы не дало. Никто не станет подобно чучелу стоять и ждать, пока его ударят.

— Когда уже Айдэк вернется? — спросил Юмил у чучела.

Оно в ответ промолчало.

Зато вверху весело спросили:

— Нужен партнер для танцев?

Капитан Веливера вздохнул, напомнил себе, что нужно быть благодарным и посмотрел на говорившего.

Валад сидел на заборе, огораживающем полигон с полосой препятствий, чучелами для битья и всем прочим, предназначенным больше для того, чтобы было, где сбросить излишки энергии и избавиться от желания набить морду надоедливому приятелю, чем для тренировок. Выглядел блондин довольным жизнью и своим местом в ней. И сидеть на заборе ему явно нравилось. И благодарить его не хотелось.

— Так партнер для танцев нужен? — опять спросил Валад, покачав ногой, как мальчишка. — А то, смотрю, нынешний неотзывчивый, а со мной может чему-то и научишься.

— Не нужен, — мрачно сказал Юмил.

— Зря. Я отличный учитель, можешь у жены спросить, — как ни в чем не бывало продолжил Валад. — А так, только зря время потеряешь.

— Научусь, — отстраненно сказал Юмил, напомнив себе, что решил больше с этим человеком не спорить, хотя бы некоторое время.

— Ты думаешь? А давай поспорим. Если через неделю я уделаю тебя с такой же легкостью, тогда… О, давай на Лиин поспорим, если я прав…

— Иди в задницу к демону, — четко сказал Юмил и врезал чучело по голове так, что она оторвалась и улетела, тяжело шлепнувшись на песок.

— Неблагодарный, — чем-то восхитился Валад.

— Иди в задницу к демону, — повторил Юмил.

— Боишься проиграть? — полюбопытствовал Валад. — И понимаешь, что занимаешься ерундой.

— Иди…

— Да понял я, понял, неблагодарный мальчишка, — печально сказал Валад и исчез, спрыгнув с забора.

А Юмил вздохнул и пошел к целому чучелу, решив, что лучше бить его, чем бежать с воплями за Валадом. Хотя хотелось. И непонятно было, чего этот человек на самом деле добивается.

Что делать с императорскими невестами, никто даже не попытался решить. Не до них, когда в самый неподходящий момент умирает вдовствующая императрица. Тихо уехать девушки то ли не решились, то ли не захотели, то ли не поняли, что это тоже выход. Так и получилось, что они остались во дворце, бродить неприкаянными тенями и искать приключения на свою девичью честь.

Молодому императору тоже было не до невест. Он сначала сортировал амулеты, под покровом ночи, унесенные из сокровищницы. Ничего особо ценного там уже не было. Все ценное унесли до него, а возможно, никогда в сокровищницу и не заносили, но кое-что могло пригодиться, особенно учитывая, что сам он не маг, а призрачная Ларама все время сидеть возле него и охранять не могла, хотя она старалась.

Амулеты из сокровищницы Ромул унес очень вовремя. Не прошло и дня, как кто-то попытался повторить его подвиг, был изловлен и зверски убит сразу тремя магами. Якобы случайно проходившими мимо, во что молодой император не верил, но говорить им об этом не стал. Эти же маги заподозрили, что у зверски убитого непойми кого были сообщники, и они успели сбежать, унеся амулеты. Ромул их, естественно, не переубеждал.

Другая проблема молодого императора была в прислуге. Он был бы и рад никого не пускать в свои комнаты, но не сомневался, что отобрать все ключи не получится, да и убирать сам не намеревался. Еще он был уверен, что горничные уже по десять раз перерыли его вещи в поисках чего-то интересного, а то и тайники поискали. И хранил все ценное в потайных переходах, темных, не шибко чистых, но, похоже, надежных. Туда даже Ларама попасть не смогла, как ни пыталась. И Ромул был очень рад, что Мален об этих тайных переходах ему рассказал. Хотя сомневался, что рассказал обо всех.

Третья проблема была в нехватке людей и в том, что взять их было негде. Ромул попросту никому не доверял. Глуповато улыбался, когда приходили советники, рассказывали о своей верности, подсовывали бумаги, доносили друг на друга. Делал вид, что в не понимает, на какой союз намекала группа придворных, возомнивших себя вершителями судеб, и совсем не удивился, когда эту группу довольно скоро проредили. Кое-кто поумнее старательно пробивался в друзья, видимо решив, что как ширма Ромул вполне себе подойдет. Хотя бы на первое время. Тем более, самая большая и сильная группа, намеревавшаяся перекроить империю себе во благо, постепенно вымирала. И Ромул понимал, что теряет время, что следует ловить рыбку в этой мутной воде, превращаясь из ширмы во что-то более весомое. И не мог начать. Потому что вообще никому не доверял. Потому что тот, на кого решил опереться, что-то ему пообещав, завтра мог тихо умереть, оставив императора с еще большим количеством проблем, чем есть сейчас.

Четвертой проблемой были пророки, расплодившиеся в столице как никогда. Но Ромул довольно ловко от решения этой проблемы самоустранился и со злорадством наблюдал, как ее пытаются решить советники. Убивать особо крикливых оказалось не лучшей идеей, тут же, словно в ответ, по столице начали ходить слухи еще страшнее пророчеств, а главное, в них говорилось, что во дворце что-то явно скрывают. И предположения о том, что именно, были очень разнообразны.

А еще у императора было множество других проблем. Но вместо того, чтобы начать их решать, через три дня после похорон матери он сидел в гостиной, в которую выходили двери всех комнат невест, и вел переговоры с умной девушкой. И ему было на удивление приятно, хотя смотрела она на него неласково и с вызовом.

— Вы должны придумать, как нас отпустить без скандала, — спокойно и с достоинством говорила Радда со-Верто.

Остальные девушки несмело выглядывали из-за дверей, хихикали, строили глазки и, похоже, не очень-то и понимали, что попали в неприятности. Сбежать без скандала можно было на следующий день после похорон. Откланяться, заявить о трауре, попросить прощения и шустро сбежать, пока никому не пришло в голову задержать. А они чего-то ждали, даже Радда. И теперь, похоже, никто кроме нее не сообразил, что невестам во дворце делать больше нечего, у них больше нет той эфемерной защиты, которую давал статус этих невест. Теперь они просто девушки, символ несостоявшегося праздника, перетекшего в траур. И никто толком не знает, как к ним относиться, особенно учитывая гадания на невестах, которые в этом году не состоялись. Вполне может оказаться, что стоит им покинуть дворец и найдется очередной пророк, который их же и обвинит в произошедшем. Мол, совсем неподходящие невесты в этом году, неугодные богам, поэтому все так и получилось. Реакцию столичных жителей, да и не только их, предугадать нетрудно.

— Я подумаю, — сказал император, откровенно любуясь собеседницей.

В девичьих комнатах опять кто-то захихикал.

— Вы не понимаете, — сказала Радда.

— Я все отлично понимаю. И понимаю, что бежать уже поздно, теперь это будет похоже на то, что вас прогнали из дворца. Разогнали по домам. И даже если никто не вспомнит, что императорские невесты обязаны выйти замуж, ну хотя бы несколько должны это сделать, то вашу репутацию тот факт, что вас практически вышвырнули, не украсит.

— Я понимаю, — холодно сказала Радда. — Похоже, уйти отсюда мы можем только замуж.

— Или по-прошествии какого-то времени, когда всем станет не до вас, — задумчиво произнес Ромул.

— И сколько этого времени должно пройти? — спросила Радда.

— Не знаю, — честно ответил Ромул. — Смотря что произойдет.

И словно напророчил. События, которые произошли тем же вечером, надежно отвлекли всех от невест. Но, увы, и это не помогло им сбежать. Потому что столица оказалась в осаде.

На островах, находящихся слишком близко к королевству Золотых Туманов, да и во многих других местах, люди уже знали, что если на небе, а то и над самой землей, появляется колышущееся марево и начинает постепенно густеть, набираться цвета и разрастаться — надо бежать и прятаться. Очень быстро бежать. И прятаться лучше в подвал, потому что были случаи разрушения домов или вытаскивания людей через окна. В городе Беливерка даже уже знали, что прогнать то, что из этого марева в итоге появится, можно закидав его огнем, лучше тем, который сложно потушить — подожженной кровью земли. В нескольких других городах так же знали, что больше всего чудовища из марева боятся магов умеющих бросаться огнем. Все остальное на них не действует, каким бы сложным и сильным ни было. И все, кому повезло выжить после встречи с чудовищами, знали, что оно уйдет само, как только убьет достаточно людей.

На чудовищ слали жалобы в столицу. Но то ли они не доходили, то ли там было не до проблем отдаленных островов. Делить власть было интереснее. Еще более интересно было развязать небольшую войну на болотах, за якобы найденное там золото. А так как демоны пока появлялись только недалеко от Золотых Туманов, многие почему-то решили, что всех остальных эта проблема не коснется. А многие вообще в чудовищ не верили, считая, что это либо слухи, либо король Туманов очередные жертвы для своего бога собирает, пока всем тем, кто может ему помешать, не до него.

В общем, мало кому в столице было дело до далеких островов и их проблем с чудовищами. Внезапные смерти не последних людей в империи ведь гораздо важнее. И то, что они своими смертями столь же внезапно освобождали должности, за которые следовало побороться. И то, что молодой император казался беззубым и глупым, а следовательно, можно было как-то на него надавить. Да и много чего другого.

Зато на островах Хребет Дракона были люди, которые точно знали, что вскоре демоны будут появляться везде. И даже сумели вычислить, когда примерно эта неприятность случится со столицей.

В том, что она там случится раньше, чем где-либо еще, не считая земли рядом с Золотыми Туманами и притягивающим туда сородичей богом-демоном, они знали абсолютно точно. Первые прорывы, не существуй в мире все того же бога-демона, случились бы там, где было больше всего огненных магов и откуда они внезапно исчезли, так или иначе. А таким местом были столица и ныне опустевшая школа ночных волков на каменистом островке недалеко от нее.

И утром того дня несколько человек и один призрак собрались во Втором Совещальном зале, чтобы наконец решить, что делать в связи с ситуацией, которая вот-вот возникнет.

— Марк прислал птицу Юмилу, — первой заговорила Кадмия Ловари, когда все расселись за столом, а бывший император завис над ним, поджав ноги. — На островах на границе с Золотыми Туманами все еще хуже, чем мы думали, собирая косвенные сведения. То, что там продавали детей в жертву, оказалось не выдумками. А отчеты большинства храмов, как мне кажется, подделка. Подозреваю, что несчастных служителей равновесия давно нет в живых. Они же чувствовали, что происходит, наверняка протестовали, вот от них и поспешили избавиться. В том селении, где побывал Марк, служителю пришлось бросить храм и с группкой людей уйти на какой-то дальний хутор, но когда начали умирать те, кто жертвовал детей, именно эту группку и обвинили в происходящем. Успел Марк только каким-то чудом.

— В общем, получается, что о тех землях мы на данный момент можем забыть, — подвел итог Мирак, бывший придворный маг. — Тех, кто жертвовал детей, мы не сможем спасти при всем желании, даже если весь наш флот пошлем. Остальные, думаю, и сами сообразят, что пора оттуда бежать. Прорывы там самые частые. Но в целом картина немного лучше, чем я думал. Равновесие, конечно, сместилось, но наличие драконов не позволит пологу рухнуть. Думаю, на тех островах, которые вблизи к Границе Мира, даже демонов не будет. Кстати, один из моих учеников, он сейчас старший маг в городе Беливерка, это земли Мишека, те, среднеопасные по первым прорывам…

— Мы знаем, куда ты учеников рассылал, — нетерпеливо напомнила Ловари.

— Да-да, помните, — не стал спорить Мирак. — Так вот, я его попросил проверить написанное в дневнике адмирала Ястреба. И знаете, оно работает, во всех трех случаях сработало. Эти демоны боятся огня.

— А чего бы им не бояться? — задумчиво спросил Валад, странно и непривычно смотревшийся в этой компании. — Наши демоны ведь не создания хаоса, к хаосу, верхним пределам и богам они вообще не имеют никакого отношения. Они из нижних миров сюда лезут, а там много пустоты и крохи стихий, из которых они и рождаются. И к нам, видимо, лезут те, которые противоположны огню, раз уж именно с этой стихией в мире проблемы. Им здесь хорошо и не страшно. Были бы они огненными, было бы гораздо проще, загоняли бы в море и все дела.

— Так, — мрачно сказала Ловари.

— Милая, да я писал об этом целый трактат в какой-то из своих жизней. И не виноват, что его кто-то где-то потерял. А так, к словам не приходилось, давно эти твари сюда не лезли, вот и…

— Напишешь свой трактат еще раз, — сказал Мирак. — А мы потом скопируем, состарим, и рассуем по библиотекам, там их наверняка кто-то найдет. Ну или подскажем кому-то, где искать. Как бы то ни было, а способы борьбы с этими тварями люди должны знать.

— Хорошо, — не стал спорить Валад.

— И быстро, — добавил Мирак. Валада он в прошлой его жизни не знал. Выглядел носящий божественную сущность слишком молодо. И заставить себя относиться к нему как та же Кадмия, Мирак не мог. Да, наверное, и не надо было.

— Напоминаю, мы здесь собрались, чтобы решить, что делать со столицей и Ромулом, — сказал Мален, став почему-то ярче. — Сейчас там бардак, от которого он разумно самоустранился, позволяя самым резвым выбить друг друга. Но, уверен, даже когда все более-менее успокоится, контролировать ситуацию он не сможет. Потому что болван…

— Ага, болван, который папу не слушался. Потому что папа поздно бросился его воспитывать, — задумчиво добавил Мирак.

Мален вздохнул и пожал плечами. Спорить с тем, что ребенка воспитывали неправильно, давали ему слишком много воли и закрывали глаза на его нежелание учиться и разбираться в подводных течениях придворной жизни, он не стал. Просто когда-то Малену казалось, что еще успеется. А потом оказалось, что этот ребенок вообще ему не сын, и Мален растерялся, и стал подозревать всякое-разное, вплоть до того, что Ромул причастен к его неизлечимой болезни, а все охоты, праздники и прочие бестолковые развлечения для придворных шалопаев устраивал для отвода глаз. А та же Ловари с ним не спорила, у нее хватало проблем с собственным ребенком, преисполненным упрямства и желания протестовать. А умный и умеющий справляться с юными балбесами Мирак появился слишком поздно. Да и занят был подготовкой школы огненных магов к переезду. А принца, как и все, считал одним из заговорщиков.

Вот и получили в итоге очень интересную ситуацию.

— Думаешь, нам стоит ему помочь? — спросила Кадмия. К Ромулу, как и к его матери, она относилась насторожено.

— Думаю, нам не стоит позволять разрастаться в столице бардаку. А Ромул, как ни крути, император. Символ хоть какой-то стабильности. Если за трон начнут драться претенденты, вопящие, что вот моя прабабка была любовницей императора и родила моего деда, будет хуже, — сказала вместо Мирака еще одна женщина — Велара Томэ, имеющая полное право бегать по столице с воплями о дедушке, императорском бастарде.

— Рано или поздно нам придется вернуться в столицу, и не уверен, что стабильная и законная власть там нам выгодна, — сказал Каран Веливера.

— Почему же, очень даже выгодна, — не согласился с ним Мирак. — Не придется самим порядок наводить, в том бардаке, к которому все стремится.

— Ага, придется его создавать, сковыривая Ромула с трона, — проворчал самый старший, почти старик с виду, Нимил со-Баса. Он на подобных собраниях почти всегда молчал, предпочитая заниматься расчетами и соц-прогнозированием, но его вечно отвлекали тем, с чем могли бы разобраться и без него. Вот он и ворчал.

— Да зачем? — устало удивилась Мелана. — Я же уже говорила, все можно решить с помощью брака. Тем более, если мы сейчас поможем Ромулу, и он будет знать, какая у нас на самом деле сила, он и спорить особо не будет. Не так он глуп, как некоторые здесь думают. Еще он симпатичен, не идиот, чтобы обижать жену-мага, за спиной которой стоит Ловари с ее волками. Неужели никто не согласится?

И посмотрела на Велару.

— Я бы согласилась, — с ностальгией в голосе сказала та. — Но, увы, старовата. Боюсь, мальчик сильно расстроится.

— Ладно, проблему с браком, если в итоге у нас такая возникнет, мы решим потом, — жестко сказала Ловари. — В конце концов, главным для нас поначалу будет вернуть на место школу, хотя бы старших, младшеньких держать рядом со столицей я больше не намерена. Да и Ромул может спокойно себе править, если сумеет. Светский правитель и духовный, это немного разные вещи. Если вдолбим в голову этому юноше, что покушаться на власть над божественным равновесием он не должен, то брак и возвращение трона законным владельцам можем перенести на его детей, хотя и не хотелось бы.

— Боишься, что он к тому времени найдет на ком жениться и без нас? — спросила Мелана.

— Как показывает жизнь, много времени на это не надо. А убивать какую-то дуру, в которую влюбился какой-то недоросль, не лучшая идея. Особенно если недоросль недостаточно глуп. Но такой проблемы у нас на данный момент нет, давайте решать те, что есть.

— А есть у нас то, что по расчетам над столицей вот-вот появится прорыв, — напомнил всем присутствующим Мирак. — И этим нужно как-то воспользоваться. Потому что, защита, встроенная в ее стены, не растянется на окраины и порт. И, несмотря на то, что первое время эти тупые твари, по заверениям нашего выглядящего юным коллеги, будут рваться туда, где много магов и амулетов, рано или поздно им это надоест. И тогда они пойдут убивать людей на окраинах и крушить корабли. Как вы понимаете, и у того, и у другого могут быть какие угодно последствия.

— Может, эти идиоты сообразят сбежать и попрятаться? — с надеждой спросила Мелана.

— Некоторые сбегут. А другие наоборот, подойдут поближе, чтобы посмотреть на невидаль, — уверенно сказала Ловари.

— Тогда так им и надо, — проворчал Нимил.

С ним согласились, но проблема все равно осталась. Да и воспользоваться пришествием демонов можно было на пользу Ромулу, раз уж решили ему помогать.

— Точно решили? — уточнила Кадмия.

Присутствующие переглянулись, и Мален за всех сказал, что решили.

— Отлично, тогда попробуем что-то сделать со стражей. Несмотря на все метания от одного платящего золотом до другого, большинство, если прижмет, вернутся под руку императора. Привыкли они служить. Главное, чтобы Ромул сумел быть жестким и убедительным. Ну и можно ему помочь амулетом.

— Лучше ритуалом, — сказал Мален. — Та мертвая женщина… Ларама. Она при жизни была магом, похоже, очень сильным, хотя об этом не знала, он у нее спящий был. И после смерти дар сохранила, и даже разбудила, видимо очень была зла и обижена. И провести ритуал сумеет.

— Какой ритуал вам нужен? — полюбопытствовал Валад, хотя все ждали, что о подходящем вспомнит Мелана.

— Есть большой выбор? — спросила Кадмия, а Мелана почему-то нахмурилась и прищурила глаза.

— Да великое множество. Можно сделать привязку на верность, просто влить силу в камень и сказать, что он выявляет правдивость, а тех, кто пришел вредить, сразу убьет. Так и разные хитрецы отсеются, хотя бы частично, и клятва по типу «служить верно до самой смерти» будет сродни той, что приносят на крови. Переступить через нее будет очень сложно и только тогда, когда Ромул даст повод недостойным отношением к своей страже. А самое забавное, что хитрецы, которые не поверят и рискнут, тоже под действие клятвы попадут.

— Подходит, — сказала Кадмия, и никто даже не заикнулся о том, что такие вещи запрещены законом.

— Значит, собирайте один из магических кругов, будем проводить ритуал. А потом думать, как доставить молодому императору камешек.

— Как-как, — проворчал Нимил. — Превратим в птицу, и пускай добирается своим ходом. А лучше создадим несколько таких камешков, помельче, чтобы птицы были понеприметнее. И пускай летят. Несколько да доберутся, даже если остальных по дороге демоны сожрут.

— Неплохая идея, — согласился с ним Валад. — Собирайте мне круг и приступим. Потому что чует мое сердце, что ждать демонов над столицей уже недолго осталось.

Прорыв из нижних пределов над столицей появился вечером. Сначала это была прозрачная полоска на быстро темнеющем небе. Потом она стала расширяться, колыхаться, словно дышала, густеть и становиться белой. Люди, сначала смотревшие на нее не отрывая взгляда, быстро потеряли интерес, решив, что это какой-то маг-погодник что-то напутал и сотворил такое странное облако.

Странное облако, тем временем, продолжало расти, ярко белея на закатном небе. А в какой-то момент вспыхнуло, забурлило, и оттуда вывалилась темная масса, рухнув огромной бесформенной кляксой на раскрывшуюся куполом защиту города. И вот после этого люди забеспокоились. Сложно не беспокоиться, когда нечто огромное бьется об магический щит, а тот на каждый удар реагирует яркой радужной вспышкой, прогибается и тонко звенит в такой тональности, что у горожан начинают болеть головы.

Довольно быстро откуда-то полезли, как грибы после дождя, попрятавшиеся было от городской стражи пророки. И на этот раз их пророчества были очень похожи — все сошлись на том, что грядет конец света, что мир скоро пожрут темные боги, а спасутся только те, в ком есть свет.

— Наверное, это из-за того, что уже ночь, — философски сказал новоявленный шут императора Межен Камула, глядя на одного из этих пророков. Потом махнул рукой и не став дальше слушать чушь о воинстве скелетов и черных волков, отправился во дворец, рассказывать о своих наблюдениях за веселыми городскими жителями.

Явно плотоядная клякса над головой его не сильно беспокоила. Почему-то он был уверен, что защита города выдержит, не зря же столько поколений императорской семьи жили именно в нем. А когда Камула почти поднялся по лестнице, ведущей к дворцовому комплексу, из прорыва свалился еще один демон, добавив панических воплей и вдохновив пророков.

Во дворце особой паники не было.

Бывшие теперь уже императорские невесты веселой стайкой сидели в общей девичьей гостиной и обсуждали достоинства офицера, который оказывал знаки внимания одной из них. Не участвовали в обсуждении только Радда, смотревшая в окно на темную кляксу, пытавшуюся пролезть сквозь щит над городом, и Вияна бол-Маржа, девушка рассудительная и достаточно умная для того, чтобы понимать: оказываемые знаки внимания вовсе не означают, что офицер намеревается жениться. Скорее, наоборот. А уж мечты о том, что вот прямо завтра молодой, симпатичный и неженатый император возьмет и рассмотрит какие милые, невинные и прекрасные девы сидят без дела у него под боком, ее только смешили, из-за чего на нее обижались.

Впрочем, в милых и невинных девах она не ошиблась, разговор очень быстро перескочил с офицера на неженатого императора.

— Если кому-то из вас сильно повезет, возьмет в фаворитки, — припечатала Вияна, когда подружки забрались в вообще уж невозможные дебри, вроде того, что император будет падать на колени, торжественно рыдать и рвать на себе волосы из-за того, что не может выбрать лучшую из лучших. — Ну, или в любовницы, что по статусу хуже, зато меньше шансов, что кто-то отравит.

На Вияну недовольно замахали руками, обозвав ее пессимисткой и обвинив в отсутствии женственности, и вернулись к прерванному разговору.

Она же, вздохнув, подошла к окну и посмотрела на сверкающий всеми цветами радуги щит.

— Их там уже четыре, — тихо и обеспокоено сказала Радда.

Вияна только пожала плечами. Сделать она все равно ничего не могла, только смотреть на небо и ждать, что кто-то другой сделает до того, как чудовища прорвут защиту. Она ведь училась в школе магии и в отличие от невинных и милых девиц понимала, что любую защиту можно продавить, главное приложить достаточно усилий.

О том, что щит рано или поздно продавят, даже если он создан кем-то древним и великим, кроме Вияны знали и другие люди. В первую очередь новый главный придворный маг, хотя был молод, неопытен и назначен на должность за то, что был племянником адмирала Будиви, сумевшего собрать под свою руку лучшие корабли империи. Ну, он так считал.

Правда, что с этим знанием делать, молодой придворный маг не представлял и не придумал ничего лучше, чем пойти с ним к дяде, безвылазно сидевшего во дворце и обраставшго новыми связями, взамен тех, которые оборвались из-за внезапных смертей.

Дядя, выслушал обеспокоенного племянника, посмотрел в окно и, поняв, что не желает на собственной шкуре проверять, что станут делать чудовища, прорвавшись сквозь щит, велел племяннику пойти и посоветоваться со старшими коллегами. А на лепет о том, что с коллегами во дворце уже советовался и все сошлись на том, что что-то мог знать только бывший главный придворный маг, потому что у него было множество странных книг, не обратил ни малейшего внимания.

Пришлось бедному Пелету ночью идти в город и пытаться советоваться там. Но, как он и подозревал, это ничего не дало. Маги до сих пор даже не верили в существование каких-то там демонов, из-за которых острова добровольно шли под руку к первому императору. Собственно, они даже не знали о существовании столь прочной защиты у столицы и не предполагали, что она может развернуться, отреагировав на неведомое чудовище.

Обогатившись этим великим знанием, Пелет опять пошел к дяде. Но, наверное, так бы ничего не добился от него, больше озабоченного тем, с кем завтра вести переговоры, и отчего-то уверенного, что чудовища как пришли, так и уйдут, если бы ближе к полудню следующего дня одной из шести на тот момент клякс не надоело биться об щит. Она собралась в шар, потом отрастила себе лапы и страхолюдную голову, став похожей на карикатурного пса, и в таком виде спрыгнула в порт, не защищенный куполом.

И адмирал Будиви наконец-то заинтересовался происходящим, оторвавшись от дамы, которую пытался уговорить повлиять на упрямого мужа, не желавшего идти под руку адмиралу. Сложно не заинтересоваться, когда десять лучших кораблей твоего флота, стоявших так, чтобы можно было ими любоваться из окна гостиной, мгновенно превращаются в щепки, перемешанные с темной, пузырящейся массой. Судорожно дергавшейся, словно пытаясь заглотить людей и деревянные обломки разом, но давясь, и вынуждено изрыгая их обратно, чтобы предпринять следующую попытку.

Корабли, стоявшие на рейде, видя такое дело, шустро уходили подальше. На тех, что находились в порту, бегали в панике люди, не зная, что будет лучше — остаться на месте, чтобы очередная клякса свалилась уже на них, или попытаться уйти, мимо жрущего корабли адмирала Будиви чудовища.

Не поддававшаяся уговорам дама тоже подошла к окну, полюбовалась пейзажем, покрутила на запястье эмалевый браслет и задумчиво произнесла:

— Странный выбор жертв. Там же были корабли поближе. Может оно бросилось на этот десяток именно из-за того, что он был лучше всех защищен магией? Даже я ее чувствовала, хотя дар у меня слабенький.

Адмирал наградил ее убийственным взглядом.

— Что же, похоже, вам сейчас не до меня, — сказала она невозмутимо. — Эх, а обещали романтику. Мужчины.

Высказавшись, она ушла, даже прощаться не стала. И дверью хлопнула весьма невежливо. Чего адмирал даже не заметил. В нем бурлила и кипела злость. Злость на чудище. На мага, который ставил лучшую защиту на корабли, и которая в итоге стала причиной нападения на них, судя по всему. На племянника, который со вчерашнего вечера носится с этими чудищами и до сих пор ничего не сделал.

И Будиви совсем забыл, что племянника назначали потому, что он умеет создавать красивые иллюзии, сумеет устроить праздник, если понадобится, и не будет путаться под ногами, когда не надо. Сильные маги Будиви, да и не ему одному, во дворце были не нужны. По крайней мере, на должностях наделенных властью. А так, для самих себя, можно было и нанять. Хорошо же иметь под рукой профессионала, который служит только тебе.

А теперь адмирал лишился лучших своих кораблей. Которые должны были стоять и убеждать всех в его силе. Намекать, что остальной флот не хуже. Что Будиви следует бояться и уважать. Предлагать ему лучшее и уговаривать себе помочь, намекая на взаимную выгоду.

А тут такое.

И племянник, которого облагодетельствовали должностью, о которой мечтали все маги королевства, ничего не делает.

Бесполезный щенок!

Наконец, выругавшись, помянув влюбчивую матушку племянника, а заодно и сбежавшего Мирака, бросившего столицу на разных молокососов, адмирал Будиви принял решение и пошел собирать всех тех, с кем успел о чем-то договориться. Потому что от ломающих корабли чудовищ следовало избавиться. Мало ли что они решат сломать в следующий раз. Да и если все получиться, на этом можно будет выгодно сыграть. Адмирал был уверен. Хотя понятия не имел, как таких чудовищ убивают или хотя бы прогоняют.

Практически в то же время еще несколько человек собирали свои компании, собираясь решить ту же проблему, не представляя как, но мечтая о выгодах.

И только один сидящий под защитой от смерти Гальшан со-Яруна, которому уже доложили последние новости, подумал, что в этой ситуации неплохо было бы предложить свою помощь императору Ромулу. А потом можно было бы потихоньку увеличить свое влияние, стать правой рукой и счастливо править империей из тени увенчанного властью мальчишки. Но, к сожалению, в данный момент Гальшану предложить было уже практически нечего. Разве что свой опыт и умение управлять людьми, морочить им головы, заставлять себе верить и служить…

— А ведь это не так и мало, — задумчиво сказал со-Яруна. — Вряд ли ему кто-то предложит больше. И можно будет что-то выторговать для семьи, взамен на помощь в удержании трона.

Гальшан потер подбородок, позвонил в колокольчик и, дождавшись верного слугу, потребовал бумагу и письменные принадлежности. Он решил сочинить письмо.

Лиин, держась за руку Юмила, наблюдала за ритуалом, который проводили в круглом зале, пустом и гулком.

Находился зал в школе для огненных магов. Где-то глубоко в ее недрах, потому что кроме овальной застекленной дыры в куполе, других окон в нем не было. Зато в этот зал вели аж пять дверей. Купол поддерживался колонами, стоявшими попарно у каждой из них. А между колонами и дверьми, под самым потолком были обзорные, ученические, как сказала Мелана, балконы, на которые можно было попасть, пройдя по сложной системе переходов и лестниц. С ловушками, как намекнула все та же Мелана. Впрочем, в коридорах, которые вели в этот зал, тоже были ловушки. Не смертельные, а так, чтобы задержать, а то и усыпить излишне любопытных детей, способных сбить какие-то настройки.

Магический круг, собравшийся внизу, стоял неподвижно. Узнать людей не получалось, они все были в темно-синих плащах с глубокими капюшонами. Юмил сказал, что это нужно для того, чтобы боковое зрение не отвлекало от плетения общего узора. На белом овальном камне, похожем на жертвенник, к которому маги стояли лицом, лежала россыпь обыкновенных серых камешков, собранных на берегу моря.

И, если просто смотреть, казалось, что ничего не происходит. А вот если смотреть на формирующееся плетение, то сразу становилась заметной и резонирующая барабаном защита, и тонкие нити силы, постепенно оплетающие серые камешки и впитывающиеся в них, и отблески дара, колышущиеся языками над магами в такт барабану-защите. А еще чувствовалась, как закручивается и постепенно сжимается невидимая пружина, очень мощная. И если круг магов ее не удержит, то она снесет и их, и балконы с наблюдателями, которым вменялось что-то понять и чему-то научиться, и купол.

И, если честно, Лиин было жутковато. И при этом она смотрела с жадностью, пытаясь разобраться в сложном плетении взаимодействующих магов, едва не приплясывала от нетерпения и понимала, что задаст целую тысячу вопросов. Всем, кого поймает. Сначала Юмилу, потом Мелане, потом Микалу, который наверняка поймет больше, чем сама Лиин, потом наверняка и Валаду, затеявшему этот странный ритуал.

А закончилось все совсем неожиданно. Барабан-защита застыл, словно онемел. Огромное плетение, раскинувшееся на пол зала, разлетелось серыми бабочками и истаяло. Пружина просто развернулась, превратившись в полосу, и словно нырнула в белый камень-жертвенник. А сила, коконами оплетающая серые камешки, уплотнилась, истончилась и стала похожа на тоненькую кожицу, от которой веяло мощью и могуществом.

— Вот так и создаются «древние артефакты», — проворчал Юмил.

А Лиин только кивнула, понимая, что теперь вопросов у нее еще больше.

Как превращали «древние артефакты» в мелких коричневых пичуг непонятного вида, Лиин не видела. Она в то время как раз спускалась по многочисленным лестницам с балкона. Зато за тем, как их отпускали, шепча имя адресата, вплетая его образ в направляющую нить к столице, понаблюдала.

— А кто-то другой их поймать не может? — спросила Лиин.

От птичек все так же несло мощью, и девушка понимала, что любопытные маги мимо такого не пройдут.

— Не смогут. Разве что эти птички сами в море упадут или их демоны сожрут. А так, в руки они не дадутся, ту же ловчую сеть поглотят. Так что хоть часть, но долетит, — уверенно сказал Юмил.

— Ага, — задумчиво отозвалась Лиин. — А император Ромул откуда узнает, что это за птички и для чего они нужны?

— А ему я скажу, — ворчливо произнес почти невидимый при дневном свете Мален. — Вот сейчас немного подпитаюсь силой и отправлюсь. Заодно посмотрю, что там во дворце происходит, пока птички не долетели. Понаблюдаю за жизнью моих бывших подданных. Одного хитроумного советника навещу, а то ему там, наверное, скучно сидеть в защитном круге. Да, так и сделаю.

Лиин почему-то улыбнулась и посмотрела на небо, в котором давно растворились мелкие пичуги. И представила, как они летят дальше. Слишком быстро для обыкновенных птиц, потому что спешат. Но это и не важно. Кто их там заметит? И птицы действительно летели. Над спокойным морем и над чужими островами. Над поднявшимися волнами и над рыбацкой лодкой, спешащей вернуться на остров с уловом. Пролетели стрелами шторм, потом опять тихие воды, а потом пролетели над кораблем, на палубе которого стояли две молодые женщины, обе светловолосы и задумчивы.

Женщины птиц, сотворенных из камешков, не рассмотрели, но обе повернули головы в их сторону, потому что почувствовали пронесшуюся в небе большую силу. Потом та, что была ниже и чья красота была теплее, зябко повела плечами, и посмотрела на далекое марево щита, прикрывавшего корабли сопровождения.

— Не понимаю, — сказала тихо. — Зачем их прятать, если даже я все равно вижу, что там что-то есть.

Та, что была выше, холоднее и величественнее, улыбнулась и покачала головой.

— Видишь ты только потому, что в тебе тоже есть сила. Даже если не обнаружили стихийный дар, ты все равно маг, хоть и своеобразный. Откуда-то же твои видения будущего берутся, — объяснила спокойно. — А возможно, если тебя поучить, то и с какими-то простенькими плетениями сможешь работать. Сила — всегда сила, какое бы у нее ни было направление.

Маялина вздохнула, погладила теплую доску борта и все-таки задала следующий вопрос:

— Но, если их видят маги, зачем прятать?

— Вот глупышка, — беззлобно и необидно сказала Сорра. — На чужих кораблях может и не быть магов. А если и есть, то что они там рассмотрят? Увидят, что кто-то что-то прячет. А кто и что, не поймут. И сколько там кораблей на самом деле, не узнают. А это уже преимущество, большое.

Маялина только вздохнула, но решила, что, наверное, муж Фиалки лучше разбирается в том, как маскировать охрану жены. Он ее любит. Маялина видела, как он на нее смотрел.

А сама Фиалка только ворчит. Глупая.