Стратег-4. Наследник

Глава 24

Дворец Совета, Селеста-2

Советники-псионы заняли места в Зале Звезд. Их кресла, вырезанные из черного мрамора, стояли рядом с троном — жест доверия, который стоил мне месяцев споров с олигархами.

— Клан «Кровавый серп» предлагает перемирие, — сказала Илтара, бывшая рабыня с планеты кариотов. Её голову теперь украшали серебряные накладки. — В обмен на доступ к архивам Древних.

— Отказать, — я откинулся на спинке трона, чувствуя, как кристалл в виске пульсирует. — И напомни им, что их дредноуты горят от наших импульсных пушек.

Илтара улыбнулась, и в воздухе заплясали голограммы — псионы не любили бумаги.

— Они также просят… вашего присутствия на «Торжестве Пепла». Годовщина падения Синдиката.

В зале повисла тишина. Я посмотрел на Тарка. Он сидел, уставившись на свой герб, будто видел в нем что-то невидимое для остальных.

— Скажи им, что я приду, — наконец сказал я. — Но не ради их праздника. Чтобы напомнить: Селеста не забудет предателей.

Когда совет разошелся, Тарк остался. Его спиралевидные глаза сверлили меня:

— Вы знаете, что они будут просить? Землю. Ресурсы. Власть.

— А ты? — спросил я. — Что просишь?

— Чтобы герб не стал новым ошейником, — он повернулся к окну, где над Селестой всходила луна. — Мы свободны. Но свобода… она жжет.

Я молчал. Где-то на краю галактики догорали последние корабли Синдиката, а в сибирской тайге пульсировал портал. И я знал — это не конец. Просто передышка перед новой бурей.

Штаб-квартира Герцогства, Селеста-2

Кабинет пах дымом карамельного дерева — Лира привезла его с Тарнакса, утверждая, что аромат «прогоняет трусость». Я сидел за столом из полированного астероидного железа, пытаясь сосредоточиться на голограмме сектора «Клинок». Спирали на карте пульсировали, повторяя ритм боли в виске. Чип Ашшара, вживленный после битвы за Панкор, горел, как раскаленный гвоздь.

— Ты опять не спал, — голос Ви, моей старой боевой подругиа, прозвучал из дверного проема. Она опиралась на костыль — следствие взрыва в лаборатории месяц назад. — Цитрос говорит, что щиты «Грома» перегреваются. Хочешь, чтобы корабль развалился на орбите?

— Пусть разваливается, — буркнул я, стирая с голограммы метку портала в Сибири. — Может, тогда эти спирали оставят меня в покое.

Ви хмыкнула, бросив на стол пачку энергетических батончиков:

— Ешь. А то свалишься раньше, чем Реликты доберутся до наших границ.

Она ушла, хлопнув дверью. Я развернул батончик, но запах синтетического шоколада вызвал тошноту. Вместо этого потянулся к фляге с селестийской настойкой на изопропиловом спирте, специально для псионов, крепких духом. Обнаружилось, что от него нейронные цепи не разрушаются. С недавних пор мы запустили завод, и товар пользовался бешеной популярностью среди псионов по всей галактике — их уже достали снадобья и коктейли. Пил и думал о молодой смене, которую недавно посещал в Академии.

Тренировочный зал Академии пилотов, недавно

Шум реактивных двигателей оглушал. Лира, в черной форме инструктора, ходила между тренажерами, как хищница. Ее голос резал гул:

— Ты, с красным шлемом! Если будешь входить в вираж на третьей космической скорости, тебя разорвет на куски!

Молодой пилот, бледнея, кивнул. Я прислонился к стене, наблюдая, как она выдергивает курсанта из кабины и сама занимает место. Ее руки мелькали над панелью — тренажер взревел, выполняя мертвую петлю с точностью боевого истребителя.

— Так и представляешь себя героем? — крикнула она через шум. — Здесь учат выживать, а не позерствовать!

Когда тренажер замер, она вышла, смахнув пот со лба. Увидев меня, усмехнулась:

— Пришел проверить, как разваливаю твою империю?

— Ты делаешь ее крепче, — сказал я, кивая на курсантов. — Они лучше нас в их возрасте.

Лира сняла перчатки, обнажив шрамы на костяшках пальцев:

— Потому что мы не дали им выбора. Либо летать, либо гнить.

Подземный бункер, сектор «Тень»

Зурн встретил меня в комнате, заваленной взломанными терминалами. Экран на стене мигал сообщениями на десятках языков — сводки от его шпионов. Он носил теперь простой комбинезон механика, но глаза все так же горели яростью хакера.

— Клан «Солнечный щит» покупает оружие у киротов, — он ткнул в строку кода. — Думают, мы не заметим. Идиоты.

— А ты заметил, — я сел на ящик с плазменными зарядами. — Зачем ушел в подполье? Боишься, что герцогство стало слишком… светлым?

Зурн хрипло рассмеялся, доставая из кармана нейрочип:

— Свет привлекает моль. А я предпочитаю видеть червей в корнях.

Он протянул чип. На экране мелькнуло лицо Карлоса — снятое камерой на заброшенной станции. За его спиной виднелся портал, похожий на сибирский.

— Он ищет «настоящий хаос», — проворчал я, сжимая чип. — Нашел.

Терраса дворца, закат

Иван стоял у перил, его профиль четко вырисовывался на фоне оранжевого неба. Рядом — Мая и Мия. Близняшки спорили, перебивая друг друга, их пальцы мелькали над голопанелью с картой земных оборонных систем.

— Ты не можешь перенаправить энергию щитов без перегрузки реактора! — Мия тыкала сестру в плечо.

— А ты не можешь ходить, не споткнувшись о собственные алгоритмы! — огрызнулась Мая.

Иван повернулся ко мне, устало улыбаясь:

— Это и есть романтика?

— Хуже, — я прислонился к колонне. — Они заставят тебя выбрать одну. Или сойдешь с ума.

Он посмотрел на близняшек, и в его глазах мелькнула та же нерешительность, что когда-то губила меня:

— Они… как гиперпространственный прыжок. Одновременно пугают и завораживают.

Мая вдруг обернулась, поймав мой взгляд:

— Герцог! Скажите ему, что мой алгоритм лучше!

— Его алгоритм — дерьмо! — Мия скрестила руки.

— Выбирай сам, — я хлопнул Ивана по плечу. — Стратегия — это не только битвы. — И, кстати, с двумя тоже не плохо.

— Папа!

— Что?

Ангар «Грома», ночь

Дольф курил у открытого шлюза, наблюдая, как механики чинят истребитель. Его лицо, изборожденное шрамами, напоминало карту забытых войн.

— Карлос оставил тебе подарок, — он швырнул мне смятый конверт.

Внутри лежала записка с корявым почерком:

' Мик. Нашел кое-что интересное. Портал здесь… не единственный. Они повсюду. Если вернусь — напьюсь твоего виски. Если нет — ищи меня в снах спиралей.

— Идиот, — пробормотал я, разжигая записку зажигалкой.

Дольф фыркнул, выпуская дым кольцами:

— Он всегда знал, как испортить настроение.

Пламя поглотило бумагу, и пепел унесло в черноту космоса. Где-то там, за краем известных секторов, Карлос искал свой хаос. А я…

Я потрогал чип в виске. Спирали в видениях стали ярче. Скоро придется выбирать — сжечь Землю или стать тем, против чего боролся.

Но не сегодня.

Искры Вечности

Сектор «Клинок», орбита пробуждающегося архива

Корабль висел в пустоте, как спящий левиафан. Его корпус, покрытый спиралевидными узорами, поглощал свет ближайших звезд, оставляя лишь контур — черный на черном. Сканеры «Грома-2» сходили с ума, рисуя на экранах хаос из нечитаемых символов. Я стоял на мостике, сжимая подлокотник кресла до хруста, пока чип в виске выжигал мои мысли раскаленными иглами.

— Он… дышит, — Лира, прислонившись к панели управления, провела рукой по дрожащему экрану. Ее голос звучал так, будто она говорила сквозь сон. — Нейросеть корабля… она реагирует. Будто знает, что мы здесь.

— Блин, поэтесса, ну конечно знает, мы же им управляем.

— Фу, всю романтику испортил!

За стеклом иллюминатора древний архив начал меняться. Спирали на его поверхности засветились мертвенно-синим, и вдоль корпуса побежали волны энергии — как судороги пробуждающегося гиганта. Воздух на мостике запахл озоном и чем-то древним, затхлым, словно из раскрытой гробницы.

— Герцог! — Зурн ворвался в рубку, его комбинезон был испачкан маслом, а в руках дымился портативный сканер. — Эти узоры… это не просто украшения. Это карта. Карта войны, которая длилась тысячи лет!

Он швырнул данные на голограмму. Сотни спиралей сложились в схватку — одни пожирали других, рождая новые формы.

— Первородные против Древних, — пробормотал я, чувствуя, как чип в виске синхронизируется с ритмом пульсаций архива. — И мы… всего лишь искра от их костра.

Нижние доки «Грома-2», час спустя

Лира ждала в тени грузового отсека, ее лицо освещалось мерцанием предупредительных ламп. За ее спиной громоздился открытый серверный блок корабля — место, куда даже механики боялись совать нос.

— Ты права, — сказал я, разглядывая паутину светящихся проводков, что оплели нейросеть. — Она живая.

Провода пульсировали в такт моим словам. Где-то в глубине системы, за огненными стенами кода, что-то шевелилось. Не ИИ, не программа, скорее сознание.

— *Она называет себя «Хранителем», — Лира провела пальцем по экрану диагностического терминала. — Говорит, что ждала нас. Что мы… «подходящие».

— Для чего?

Лира повернулась, и в ее глазах отразились спирали архива:

— Чтобы закончить то, что начали они.

Планета Шель, окраина Герцогства

Поселение было пусто. На рыночной площади ветер гонял обрывки плакатов с нарисованными спиралями. Дома стояли с открытыми дверями, на столах — недоеденная еда.

— Культисты, — пробормотал Иван, пиная опрокинутый жертвенник. Из него высыпались кости с выгравированными символами. — Собрались и ушли. Как по команде.

Мая, подключившись к местной сети через имплант в запястье, выдавила из себя:

— Они называли это «Очищением». Говорили, что спирали укажут путь к новой эре…

— Вот их путь, — Мия указала на горизонт. За горами дымилось гигантское кострище. В его центре, на железном шесте, висел труп с вырезанными глазами. На груди — татуировка в виде спирали.

Иван закрыл лицо ладонью:

— Они сошли с ума. Добровольно.

— Нет, — я поднял с земли обгоревший свиток. На нем был изображен архив из сектора «Клинок». — Они услышали зов.

Мостик «Грома-2», финал

Искусственная звезда вспыхнула на краю сектора «Клинок» — ослепительный шар белого пламени, сотканный из технологий, которые мы не могли понять. Ее свет пробил щиты «Грома», залив мостик слепящим сиянием. Нейросеть корабля запела — низкий, вибрирующий гул, от которого задрожали стальные переборки.

— Это маяк, — прошептала Лира, закрывая глаза. — Они строят дорогу домой.

Я смотрел, как звезда пульсирует, рождая новые спирали на своей поверхности. Чип в виске горел, сливая мое сознание с древним архивом. В голове пронеслись образы: войны, длящиеся эпохи, боги, ломающие реальность, и… пробуждение.

— Герцог! — Зурн вбежал, держа в руках взломанный терминал культистов. — Они идут. Все секторы…

— Знаю, — я повернулся к экрану, где новая звезда пожирала темноту. — Они вернутся.

Лира положила руку на штурвал, ее пальцы сжались до белизны:

— Что будем делать?

Я взглянул на Ивана, который молча стоял у входа, сжимая в руке голокристалл с данными Маи и Мии. На его лице больше не было нерешительности.

— Готовить огонь, — сказал я, активируя боевые системы. — И жечь их миры, пока не останется пепла.

Нейросеть «Грома» ответила рычанием орудий. Хранитель проснулся.

А звезда Древних горела все ярче.

Эпилог. Начало, написанное кровью

Сектор «Молчание», заброшенная станция «Эхо-12»

Станция висела в пустоте, как разбитый череп. Ее корпус, некогда покрытый зеркальной обшивкой, теперь походил на проржавевший саркофаг. Воздух внутри пах металлической пылью и тленом — как будто сама смерть поселилась в этих коридорах. Я шел за сигналом чипа, который жгло висок, будто раскаленный гвоздь. Спирали в моих видениях вели сюда.

Пульт управления в центральном зале был покрыт инеем. Мороз сковал даже экраны, но когда я приблизился, древние руны на панелях засветились синим. Воздух дрогнул, и передо мной возникла голограмма — Ашшар, но не тот, которого я знал. Его тело состояло из мерцающих спиралей, глаза — две черные дыры, втягивающие свет.

— Ты опоздал, — его голос звучал как скрежет льда по стеклу. — Но это неважно. Время здесь… гибко.

Он повернулся к пульту, и спирали на его руках слились с рунами станции. Экран ожил, показывая координаты — не сектора, не звезды, а точки за пределами нашей реальности.

— Ты стал ими, — сказал я, ощущая холод клинка на поясе. — Или они стали тобой?

Ашшар усмехнулся, и его голограмма распалась на миллиард искр, чтобы собраться вновь:

— Мы всегда были одним. Первородные, Древние… люди. Всё это — этапы болезни.

Он коснулся последней руны, и портал раскрылся за его спиной — не черный разрыв, а золотая спираль, затягивающая в себя свет.

— Зачем? — мой голос прозвучал хрипло. — Ты мог уничтожить нас еще на Панкоре.

— Уничтожение — скучно, — он сделал шаг к порталу, растворяясь в сиянии. — Я выбрал… сад. А сады нужно поливать кровью.

Голограмма исчезла. На экране осталось сообщение, выжженное плазмой:

«Конец — это лишь начало, написанное кровью»

Я достал флягу с селестийским виски, но не стал пить. Вместо этого плеснул жидкость на пульт. Огонь охватил панель, пожирая древние символы, но буквы послания продолжали светиться сквозь дым.

— Сад… — проворчал я, разворачиваясь к выходу. — Значит, будем полоть.

На мостике «Грома» Лира ждала, скрестив руки. За иллюминатором уже виднелись первые корабли культа спиралей — уродливые гибриды из металла и плоти.

— Хранитель готов, — она кивнула на экран, где нейросеть корабля пульсировала алым. — Он просит имени.

Я взглянул на горящую станцию «Молчание», ставшую погребальным костром для послания Ашшара.

— Назови его «Серп».

Лира усмехнулась, как волчица, учуявшая слабину добычи:

— Серп?

— Чтобы жать их урожай.

Двигатели «Грома» взревели, и корабль рванул к звездам, оставляя за собой шлейф огня. Где-то впереди, за границами карт, ждал сад.

И мы шли его жечь.

Испытания Ивана

Земля, командный центр «Бастион», через месяц

Солнце садилось за руинами Токио, окрашивая небо в кроваво-оранжевые тона. Иван стоял у голографического стола, его тень растягивалась по карте, усеянной метками культов спиралей. На груди его формы красовался новый знак — переплетенные меч и микросхема, символ объединения земных сил. Но тяжелее всего был взгляд Маи и Мии, сидевших за терминалами. Их спор о перераспределении энергии щитов длился уже час, и каждая фраза словно оставляла царапины на его терпении.

— Твой алгоритм заблокирует дроны на час, но оставит без защиты миллионы! — Мия ударила кулаком по столу, и голограмма дрогнула.

— А твой «гениальный план» взорвет реактор! — Мая вскочила, её чёрные волны волос колыхнулись, как грозовая туча.

Иван закрыл глаза, чувствуя, как чип в его нейросети пульсирует — подарок Зурна для «повышения концентрации». Но вместо ясности он видел лишь спирали из своих кошмаров.

— Хватит, — его голос прозвучал тише, чем он планировал, но близняшки замолчали. — Мы используем алгоритм Маи, но с ограничением в 40%. Мия, подключи резервные генераторы. Если реактор начнет перегрев…

— Я знаю, — Мия скривилась, будто проглотила лимон. — Отключу его, даже если придется вырвать провода зубами.

Мая фыркнула, но пальцы уже летали по клавишам. Иван поймал её взгляд — в нём была не злость, а вызов. Она ждет, что я споткнусь, — подумал он. Как и все.

Лагерь сопротивления, Сибирь

Петр, гигант с планеты Стаокс, сидел у костра, чистя титановые костяшки своего экзоскелета. Пламя отражалось в его глазах, как в полированной стали. Рядом Эдик, кариот-ниндзя, метал ножи в мишень, вырезанную на стволе засохшей сосны. Каждый удар сопровождался едким комментарием:

— Если бы ты так же точно бил врагов, как языком, мы бы взяли Панкор год назад.

Петр хмыкнул, сжимая кулак так, что суставы затрещали:

— На Панкоре я прикончил десяток гибридов голыми руками. А ты? Прятался в тенях, как крыса.

— Крысы выживают, — Эдик бросил последний нож в центр мишени. — А герои горят. Спроси у Карла.

Имя повисло в воздухе. Карл, их техно-гений, погиб месяц назад, взламывая щиты стеллатской базы. Его терминал всё ещё лежал в палатке Ивана, покрытый пылью и пятнами крови.

— Он знал, на что идет, — Петр швырнул в костер обломок дрона. — Как и мы.

Эдик встал, отряхивая снег с плаща:

— Скажи это Ивану. Он до сих пор не смог зайти в его палатку.

Полевая база «Молот», Уральские горы

Иван стоял перед закрытой палаткой, сжимая терминал Карла. На экране мерцала незавершенная программа — алгоритм для взлвата нейросетей Первородных. «Почему ты не дождался?» — мысленно спросил он друга, чей смех больше не наполнял лагерь едкими шутками.

— Боишься, что он тебя осудит? — Дольф вышел из тени, куря самокрутку с запахом дешевого табака. — Карл всегда знал, что кончит так. Он говорил: «Если умру, пусть Мия назовет свой следующий вирус моим именем».

Иван резко обернулся:

— Ты не мог его спасти. Мы все видели запись — он сам активировал бомбу.

— Не я, — Дольф выпустил дым кольцом. — Ты. Ты послал его на ту миссию. И теперь боишься, что другие последуют за ним.

Иван сжал терминал так, что треснул экран. Чип в его виске вспыхнул болью, но он не дрогнул:

— Если мы остановимся, его смерть будет напрасной.

— Тогда перестань быть тенью Мика, — Дольф бросил окурок под ноги. — Карл верил в тебя, а не в его стратегии.

Орбитальная станция «Зенит», тренировочный зал

Лира наблюдала, как Иван сражается с дронами-имитаторами. Его движения были резкими, небрежными — словно он пытался убежать от самого себя.

— Стоп! — она отключила симуляцию и вошла в зал. — Ты дерешься, как новичок. Что съело твой мозг?

Иван вытер пот с лица, смотря на голограмму Земли под куполом:

— Представь, что каждое твое решение может убить тех, кто тебе дорог. Как ты…

— Перестаешь думать, — Лира перебила, подбрасывая в воздух плазменный кинжал. — Страх — это роскошь. Её могут позволить себе только те, у кого нет ответственности.

Она метнула кинжал, и он вонзился в мишень с изображением спирали.

— Мик ошибался в тебе, — добавила она тише. — Он думал, ты станешь его копией. А ты…

— А я что? — Иван стиснул рукоять меча.

— Ты пытаешься стать лучше. И это хорошо.

Поверхность Марса, тайная база культа спиралей

Мая и Мия пробирались через туннели, освещенные кроваво-красными светильниками. На стенах висели шкуры неизвестных существ, а в воздухе пахло медью и гнилью.

— Твой сигнал ведет в никуда, — прошипела Мия, взламывая замок на бронированной двери. — Здесь нет ничего, кроме безумия.

— Они прячут ядро, — Мая подключила терминал к панели. — Если деактивируем его, щиты культов рухнут по всей системе.

Дверь открылась с шипением, и их ослепил зеленый свет. В центре комнаты висел кристалл — такой же, как на сибирском портале. Вокруг него лежали тела культистов с вырезанными глазами.

— Это ловушка, — Мия отступила, но Мая шагнула вперед.

— Нет. Это шанс, — она коснулась кристалла, и её нейросеть взорвалась болью. Видения хлынули: войны, спирали, Мик, кричащий в пустоту…

— Отключись! — Мия рванула сестру за руку, но та уже падала, кровь текла из носа.

— Они… хотят, чтобы мы нашли их, — прошептала Мая. — Они ждут.

Земля, командный центр «Бастион»

Иван слушал доклад, смотря на карту. Метки культов множились, как вирус.

— Мая в коме. Мия отказывается покидать её палату, — Зурн бросил чип на стол. — Петр и Эдик захватили базу на Марсе, но кристалл… исчез. Как будто его и не было.

Иван закрыл глаза. В ушах звенел смех Карла, а в виске горел чип. «Страх — роскошь», — вспомнил он слова Лиры.

— Мы наносим удар по сектору «Клинок», — он активировал голограмму архива Первородных. — Все силы — на эвакуацию мирных и уничтожение объекта.

— Это самоубийство, — Зурн нахмурился. — Даже Мик не рискнул бы…

— Мик не здесь, — Иван встал, его тень накрыла карту. — Я не буду хоронить ещё друзей. Мы закончим это.

В дверях замерла Лира. В её глазах мелькнуло нечто, чего Иван раньше не видел — уважение.

— «Серп» готов, — она кивнула. — Он ждет команды.

Иван посмотрел на фото Карла, приколотое над терминалом. «Прости, — подумал он. — Мы станем лучше.»

Корабли взревели, устремляясь к звездам. Впереди был архив, культы, спирали. Но впервые за долгие месяцы Иван чувствовал — он не бежит. Он выбирает путь.

Конец четвертой книги.