Стратег-4. Наследник

Глава 22 Клинки рассвета

Москва, командный центр «Восход»

Дождь бил в окна, смывая копоть с бронированных стекол. Я стоял у голограммы Земли, где десятки красных меток гасли одна за другой. Москва, Питер, Новосибирск — города, которые еще вчера стонали под сапогами Синдиката, теперь дышали свободно. Но свобода пахла гарью.

— Герцог, последний отряд Синдиката заперся в Нижнем Тагиле, — Лира скользнула пальцами по карте, выделяя Урал. Ее броня была в царапинах, а левый наплечник оплавился от плазменного выстрела. — Шахты превратили в крепость. Заводы — в их производственную базу. Говорят, у них там генератор щитов от Первородных.

Я кивнул, ощущая тяжесть нейросети в виске. Чип, вживленный после взрыва на «Громе-2», горел, как раскаленная игла.

— Тагиииил! — внезапно заорал я. Никто не понял.

— Отправим «Гром» и две группы десанта, — уже спокойно сказал я, отмечая точку на карте. — Стеллаты могли оставить там сюрпризы.

— Сюрпризы? — Зурн, прислонившийся к стене с банкой энергетика, хрипло засмеялся. — Да они там, как крысы, молитвы учат.

Иван вошел, скинув пропитанный дождем плащ. На его поясе висел кристалл с данными из бункера Синдиката — тот самый, что предрекал «Возрождение».

— Панакор, — он бросил чип на стол. Голограмма Земли сменилась картой стеллатской столицы. — Пока мы тут копаемся в шахтах, их флот перегруппируется. Пора бить в сердце.

Я посмотрел на спираль, пульсирующую внутри кристалла. Она повторяла узор в глазах Ашшара.

— Сначала Тагил, — прошипел я. — Потом сожжем их гнездо.

Урал, шахта «Глубокая-12»

Суборбитальный шаттл приземлился в полукилометре от входа. Дождь превратил землю в болото, а небо висело свинцовым одеялом. Мы шли молча — я, Иван, двадцать бойцов из «Стального кулака» и Зурн с чемоданчиком взрывчатки.

Шахта была утыкана турелями. Автоматические пушки провожали нас мертвыми «глазами» камер.

— Щит активен, — Лира передала через комлинк. — Энергия похожа на ту, что в Сибири. Будьте осторожны.

Мы вошли через трещину в скале. Внутри пахло сыростью и озоном. Стены светились голубым — жилы кристаллов Первородных, вросшие в породу.

Первый отряд Синдиката встретил нас в тоннеле. Нелюди-гибриды. Их кожа была покрыта чешуей, а глаза горели зеленым. Они атаковали молча, как машины.

— Они уже заражены! — Зурн выстрелил из дробовика, разрывая грудную клетку одного из них. Черная слизь брызнула на стены.

Мы прорвались к центру. Генератор щита оказался гигантским кристаллом, вросшим в потолок пещеры. Вокруг него стояли техники Синдиката в защитных костюмах. Один обернулся — его лицо было наполовину слито с маской.

— Вы опоздали, — он нажал на панель. Кристалл взревел, выпуская волну энергии.

Пол под нами треснул. Я упал, ударившись спиной о камень. Иван рванул к генератору, швырнув термальную гранату. Взрыв ослепил, и щит погас.

— Добивайте их! — я вскочил, стреляя в техников. Они даже не сопротивлялись — словно ждали конца. Я отдал приказ взять самых тихих в плен — ну зачем портить карму.

Токио, район Синдзюку

Небоскребы горели, как гигантские факелы. Стеллатские дроны-«Цикады» цеплялись за стены, выжигая последние очаги сопротивления. Но мы нашли слабое место — подземные тоннели метро.

— Здесь, — Като, местный инженер, провел нас через лабиринт затопленных путей. Его комбинезон был пропитан машинным маслом, а в руках он сжимал древний плазменный резак. — Генератор щита в Токийском телецентре. Синдикат использует его как ретранслятор.

Мы вылезли у станции «Синдзюку». Площадь перед телецентром кишела гибридами. Их кожа светилась голубым — признак ранней стадии заражения Протоколом.

— Термальные гранаты! — я крикнул, и бойцы из группы «Самурай» швырнули заряды в толпу. Взрывы разорвали воздух, а Зурн с Лирой прорвались к входу.

Внутри нас ждал командор Синдиката — женщина с лицом, наполовину закрытым кибернетической маской.

— За Синдикат! — она нажала на панель. — Генератор активирован.

— Заткнись, — Лира выстрелила ей в маску. Стекло треснуло, и женщина рухнула, подавившись хриплым смехом.

Мы пробрались в машинный зал и заминировали генератор. После взрыва телецентр рухнул, похоронив под обломками последние следы Синдиката в Азии.

Нью-Йорк, Бруклинский мост

Статуя Свободы лежала в заливе, разбитая вдребезги. Стеллатские крейсеры зависли над Манхэттеном, как черные грифы. Но местные — упрямые, как сталь.

— Боссы из Гарлема держат линию, — Рауль, глава банды «Красные кепки», провел нас через подземные туннели. Его люди были вооружены самодельными ракетами из водопроводных труб. — Но эти ублюдки засели в Федерал-холле. Там их щит.

Мы прорвались через Уолл-стрит, превращенную в баррикаду из сгоревших лимузинов. На ступенях Федерал-холла стоял гибрид ростом под три метра. Его руки были заменены плазменными пушками.

— Моя очередь, — Иван выхватил клинок, подарок Вероны. Лезвие, заряженное энергией Первородных, вспыхнуло синим.

Гибрид рыкнул, но Иван прыгнул, как пантера, заходя ему за спину. Клинок рассек защиту, затем шею. Черная слизь хлынула на мрамор.

— Довольно поэтично, — фыркнул Зурн, отправляясь в подвал с генератором. — Умирать в храме капитализма.

Манхэттен содрогнулся, когда щит погас. Крейсеры Синдиката, лишившиеся прикрытия, стали легкой добычей для орбитальных платформ «Вольных лун».

Париж, Эйфелева башня

Башня была опутана щупальцами биомеханической сети. Стеллаты превратили ее в антенну для усиления сигнала Протокола. По Елисейским полям бродили зараженные — люди с кристаллическими наростами на коже.

— Здесь слишком тихо, — прошептала Лира, сканируя местность. — Как в гробу.

Мы нашли командный центр в катакомбах под Монмартром. Синдикат устроил там лабораторию — ряды капсул с гибридами, подключенными к нейросети.

— Это… дети, — Иван сжал кулаки. В капсулах плавали подростки с вживленными имплантами.

Командор Синдиката, старик в белом халате, улыбался у терминала:

— Они — будущее. Совершенные солдаты.

— Ты — говно, — я выстрелил я ему в колено. Старик завопил и упал, а Зурн взломал систему.

— Деактивация через 30 секунд, — он бросил взгляд на капсулы. — Они не выживут без нашей помощи.

— Знаю, — я повернулся к выходу. Выводите их, и вколите антидот.

Взрыв катакомб, последовавший после нашего ухода, стал началом новой жизни для Парижа.

Пепел и Звезды

На обратном пути я смотрел на Землю. Города светились, как раны, но уже без красных меток. Иван спал в кресле, сжимая кристалл с данными. Лира пила кофе, уставившись в пустоту.

— Что теперь? — спросил Зурн, чиня свой бластер.

— Мы помним тебя, Мик Селестийский. Мы ждем.

— Теперь они найдут нас, — я потрогал чип Ашшара. Спирали на нем пульсировали в такт моему сердцу. — И мы будем готовы.

Где-то в глубине космоса, за границей Сети Лей, проснулся корабль-тень. Больше, чем все предыдущие. Его голос прозвучал в моей голове:

Пепел и Сталь

Земля, сектор «Черная Зона»

Дождь хлестал по броне «Грома-2», пока мы шли через руины старого завода. Стеллатские ренегаты превратили его в крепость: стены из сплавленного мусора, мины-ловушки с псионическими детонаторами. В воздухе висел запах горелой пластмассы и гнили — как будто сама Земля разлагалась под пятой Синдиката.

— Три сигнала жизни на нижнем уровне, — Лира сверилась со сканером, стирая капли воды с экрана. — Может, заложники?

— Или приманка, — Иван провел ладонью по клинку, счищая черную слизь с предыдущей стычки. Его броня была исцарапана когтями гибридов, но глаза горели холодным огнем. — Проверим.

Мы спустились по проржавевшей лестнице в подвал. В свете фонарей мелькнули силуэты — дети, прикованные цепями к трубам. Их кожа покрылась кристаллическим налетом, глаза блестели неестественным зеленым.

— Протокол «Возрождение», — пробормотал Зурн, поднимая сканер. — Они уже заражены.

Один из мальчиков зашевелился. Его рот растянулся в улыбке, обнажив игольчатые зубы.

— Мама… — он прошипел, и цепь лопнула.

Гибрид прыгнул, но Иван был быстрее. Клинок разрезал воздух с свистом, отделяя голову от тела. Черная жижа брызнула на стены.

— Кончайте их, — я повернулся к выходу, не в силах смотреть на остальных. За спиной прозвучали выстрелы. Короткие, хлопающие.

Орбита Марса, станция «Молот»

Пиратские фрегаты «Вольных лун» окружили последний корабль ренегатов. «Гром-2» вошел в док станции, проламывая шлюзы тараном.

— Щиты отключены, — Лира выпустила дронов-разведчиков. — Жизни нет. Только автоматы.

Мы пробирались через коридоры, усеянные трупами стеллатских солдат. Их тела были покрыты странными наростами — будто металл прорастал сквозь плоть.

— Первородные экспериментируют, — Зурн пнул отрубленную руку с лезвием вместо пальцев. — Делают из людей расходник.

В центральном ангаре нас ждал сюрприз. Роботы-пауки, размером с танк, ткали паутину из энергетических нитей. В центре сети пульсировало ядро — шар черной энергии.

— Они копируют технологии Древних, — Иван выстрелил в паука. Заряд отскочил, оставив лишь царапину. — Броня слишком плотная!

— Не броня, — я поднял чип Ашшара. Спирали на нем вспыхнули, и пауки замерли, будто получив команду. — Они реагируют на сигнал.

— Ты издеваешься? — Зурн уставился на меня. — Ты теперь их царь?

Я не ответил. Чип жгло ладонь, а в ушах звенел шепот: «Уничтожь ядро… Стань орудием…».

Роботы расступились, открывая путь к шару. Иван бросил термальный заряд, и ангар взорвался в огненном вихре.

Глубокий космос, сектор «Клинок»

Корабли Древних ждали нас у разлома. Их черные силуэты сливались с пустотой, только спиральные метки на корпусах светились тусклым синим. «Гром-2» дрожал, приближаясь к центру флота.

— Это самоубийство, — Лира сжала штурвал до хруста костяшек. — Они разорвут нас за секунду.

— Нет, — я вышел на связь. — Они знают, что я несу.

Чип Ашшара вставили в консоль. Спирали поползли по экранам, взламывая системы Древних. Портал открылся, и корабли начали исчезать, словно их стирали ластиком.

— Что ты сделал? — Иван схватил меня за плечо.

— Отправил их домой, — я выдернул чип. Он треснул, рассыпаясь в прах. — Навсегда.

Орбита Панакора, флагман «Коготь Тьмы»

Через три дня мы вышли к стеллатской столице. Их флот, израненный пиратами и орбитальными платформами, собрался вокруг гигантской станции, похожей на скорпиона.

— Щиты на максимуме, — Лира сверилась с радаром. — Будет как на Луне.

— Нет, — я сжал штурвал. — На Луне у нас не было этого.

Я активировал чип Ашшара — тот самый, что нашел в Сибири. Спирали в глазах разгорелись, и пространство перед «Громом-2» исказилось. Портал разверзся, выплюнув корабли Древних.

— Ты сумасшедший! — закричал Иван, но я уже вел «Гром» в атаку.

Стеллатские крейсеры разваливались под лучами Древних, как бумажные. Мы прорвались к «Когтю Тьмы». Его шлюзы были распахнуты — словно сама станция звала нас внутрь.

Орбита Панакора, сектор «Кровавый Серп»

Корабли Древних вышли из портала, как стая теней, рожденных самим космосом. Их корпуса, чернее вакуума, поглощали свет звезд, оставляя за собой лишь искаженные шлейфы. «Гром-2» дрожал, будто испуганный зверь, когда волны их энергии прокатились по обшивке. На экранах радара стеллатские крейсеры вспыхивали и гасли, словно свечи под ураганом.

— Щиты на 12%! — Лира вцепилась в кресло, когда очередной луч прошелся по нашему борту. Ее голос перекрывал вой сирен. — Герцог, мы не выдержим даже их рикошетов!

Я сжал чип Ашшара в ладони. Спирали на его поверхности жгли кожу, а в висках пульсировал чужой голос: «Доверься… Стань проводником…».

— Держите курс на флагман, — прошипел я, чувствуя, как нейросеть корабля сливается с моим сознанием. — Они не тронут нас, пока мы нужны.

Иван, пристегнутый к штурмовому креслу, смотрел на экран. Его лицо освещало мерцание взрывов.

— Ты в курсе, что эти «союзники» сожгли Млечный Путь? — спросил он, указывая на корабль Древних, разрезающий крейсер стеллатов пополам.

— Тогда у них был плохой день, — фыркнул Зурн, вводя код активации боевых дронов, — враг моего врага мой друг.

«Коготь Тьмы» висел впереди, словно гигантский скорпион из черного металла. Его щупальца-антенны излучали багровый свет, а шлюзы зияли, как раны.

— Ловушка, — Лира сверилась со сканерами. — Внутри нет жизненных сигналов. Только энергия.

— Они мертвы с самого начала, — я встал, проверяя заряд бластера. — Готовьте штурмовой отряд.

Шлюз «Когтя Тьмы»

Воздух внутри пах горелой плотью и озоном. Стены были покрыты слизью, пульсирующей в такт мерцанию аварийных огней. Мы шли по коридору, пробираясь через паутину органических кабелей.

— Это не станция, — прошептал Иван, светя фонарем в щель между плитами. — Это живое.

Зурн пнул кабель. Тот дернулся, брызнув кислотой.

— Живое? Отлично. Значит, умрет громко.

Первая атака пришла со стороны потолка. Биомеханические твари, похожие на пауков с кристаллическими панцирями, обрушились сверху. Иван выстрелил импульсником, превращая одного в дымящиеся обломки.

— Двигайтесь! — я проложил путь гранатой. Взрыв разорвал туннель, открыв проход к центру станции.

Тронный зал

Зал был похож на гибрид собора и улья. Колонны из костей сплетались с живыми кристаллами, а воздух дрожал от гула скрытых механизмов. На троне — груде обугленных скелетов и проводов — сидел Командор. Его тело, лишенное кожи, было пришито к сиденью биомеханическими нитями. Глаза, лишенные век, светились спиралями.

— Мик Селестийский, — его голос звучал как скрежет железа по стеклу. — Ты принес ключ. Как мило.

Я поднял чип Ашшара. Спирали на нем закрутились быстрее, резонируя с глазами Командора.

— Где «сердце»? — шагнул я вперед, игнорируя боль в висках.

— Ты стоишь в нем, — Командор поднял руку, и пол под нами затрясся. Кристаллы на стенах ожили, формируя фигуры — копии наших бойцов. — Первородные любят… повторения.

Иван выстрелил в своего двойника. Заряд прошел навылет, не оставив следа.

— Галлюцинации? — крикнул он, отступая.

— Нет, — Лира выжгла кристалл изумрудным лучом. Копия Зурна рассыпалась. — Они материальны. Но хрупки.

Командор засмеялся. Из-под трона выползли щупальца, хватая бойцов. Один из них, молодой десантник, вскрикнул, когда кристаллы пронзили его броню.

— Хватит! — я выстрелил в Командора. Пуля отскочила от невидимого поля.

— Ты не понимаешь, — он поднялся, нити впиваясь в его плоть. — Я — не враг. Я — жертва. Как и ты.

Спирали в его глазах превратились в воронку. Зал начал рушиться, кристаллы падали, разбиваясь о пол.

— Сердце под троном! — заорал Зурн, заметив пульсирующий шар энергии. — Добей его!

Я рванул вперед, уворачиваясь от щупалец. Командор загородил путь, его тело растянулось, превратившись в стену из мяса и проводов.

— Они дали мне силу! — он завыл, бросаясь на меня.

Мы сцепились. Его пальцы впились в броню, скребя титан. Я вогнал чип Ашшара ему в грудь.

— А это — отмена подписки, — прошипел я.

Спирали вспыхнули. Командор взревел.

— Ты принес им жертву, — он засмеялся, указывая на чип. — Первородные проснутся. И ты первый, кого они сожрут.

— Не раньше тебя, — я выстрелил ему в лицо.

Трон взорвался, и шар энергии под ним затрещал, выпуская волны разрушения.

Станция начала рушиться. Мы бежали к шлюзам, а за спиной горел кристалл Первородных — тот самый, что стеллаты называли «сердцем».

Побег

Станция разваливалась. Мы бежали через кипящие коридоры, давя щупальца и кристаллы.

— Шлюз! — Лира выстрелила в панель управления. Дверь едва открылась, зажатая деформированным металлом.

Иван протаранил ее плечом. Мы вывалились в док, где ждал «Гром-2», покрытый шрамами от боя.

— Взлетаем! — Зурн втащил последнего бойца на борт.

Когда корабль рванул в гиперпространство, я видел, как «Коготь Тьмы» схлопывается в сингулярность, утягивая за собой обломки флота.

Отголоски

В медотсеке, пока Зурн лечил ожог на руке, Иван показал запись с камеры. На ней, среди руин тронного зала, стояла фигура в плаще из звездной пыли. Ашшар. Он поднял обломок кристалла и исчез.

— Он жив, — сказал Иван. — Или то, что от него осталось.

— Не переживай за деда. Этот выживет где угодно.

Я посмотрел на чип, теперь потускневший. Спирали больше не светились.

— Они везде, — пробормотал я. — Но теперь мы знаем их слабость.

Где-то в темноте, за пределами галактики, корабли Древних разворачивались. Ожидание закончилось.

Ржавое завтра

Мы вернулись на Селесту. Города лежали в руинах, но люди уже расчищали завалы. Зурн возился с реактором «Грома», Лира составляла карту новых торговых маршрутов. Иван стоял на обзорной палубе, глядя на звезды.

— Думаешь, они вернутся? — спросил он, не оборачиваясь.

Я прислонился к стене, ощущая ноющую боль в ребрах. Чип Ашшара исчез, но спирали до сих пор мерещились в темноте.

— Всегда возвращаются, — сказал я. — Но теперь мы знаем, чего они хотят.