Стратег-4. Наследник

Глава 21 Пылающий рассвет

Москва, сектор «Красная Зона»

Дождь смешивался с пеплом, превращая улицы в черную жижу. Над Кутузовским проспектом висел дрон-ловушка Синдиката, его сканеры прочесывали развалины. Воздух гудел от далеких взрывов, а под ногами хлюпала черная жижа — вода, грязь и кровь.

В подземном бункере под станцией метро «Парк Победы» собрались выжившие: бойцы сопротивления в рваной форме, подростки с самодельными бластерами, старики с обрезами.

В подземелье пахло затхлостью, порохом и горелой пластмассой. Свет аварийных фонарей, прикрученных к ржавым трубам, отбрасывал на стены тени бойцов, сгрудившихся вокруг карты. Иван стоял у карты Москвы, пронзенной десятками красных булавок.

Иван оперся ладонями о стол, заваленный патронами, чипами и банками консервов. Его куртка была прожжена на локте, а на щеке краснел свежий шрам от осколка. Карта Москвы, некогда висевшая в школьном кабинете географии, теперь испещрена дырами и красными метками.

— Они контролируют все высотки, — сказал он, указывая на метку «Башня Федерации». — Оттуда их ретранслятор глушит наши частоты. Пока он работает, мы не сможем координировать атаку.

Мая, подключившаяся к нейросети через импровизированный терминал, добавила:

— Дроновая сеть обновляется каждые три часа. Если ударить в момент перезагрузки…

— Они заменят сигнал за минуту, — перебил Дольф, разбирая гранатомет. — Нам нужен диверсионный удар. Точечный. Как в старые добрые.

— Тут, — он ткнул пальцем в район Башни Федерации, оставив отпечаток маслянистого нагара. — Их ретранслятор. Глушит всё, что слабее военного канала. Пока он работает, мы слепы.

Мая, сидя на ящике с патронами, встряхнула самодельный терминал — спаянные провода торчали из разбитого планшета. На экране мигал код дроновой сети.

— Перезагрузка каждые три часа, — её голос звучал хрипло. Девушка не спала двое суток. — Если вломиться в момент цикла…

— Если — Дольф хмыкнул, разбирая гранатомет «Гадюка». Его лицо, покрытое копотью, напоминало потрескавшуюся глину. — Они заменят роутер за минуту. У них целый склад техники в «Охотном Ряду». Знаю — сам туда снаряды таскал.

Из угла, где тень сливалась с бетоном, вышла Верона. Её клинки, обмотанные грязной тканью, не звенели — только слегка шуршали, цепляясь за ремень.

— Я проберусь, — сказала она просто.

В бункере наступила тишина. Даже старик в углу, перевязывавший раненую девочку, замер. Все знали: когда Верона вызывается добровольцем, шансы 50/50. Или прорвется, или взорвет всё к чертям.

— Тебе нужен шум, — Иван не стал спорить. Его взгляд упал на Дольфа. — Западный сектор. Отвлекающий удар.

— Без фейерверка не обойдемся, — Дольф швырнул на стол обойму. — У меня три ракеты с термобарическими зарядами. Хватит, чтобы их дроны на час оглохли.

Мая встала, споткнувшись о канистру с бензином.

— Я взломаю их каналы. Дам вам пять минут до перезагрузки. — Она потянулась к терминалу, но её рука дрогнула. — Если… если не сработает…

— Не «если», — Верона поправила платок на голове, скрывающий шрам от ожога. — Я вернусь с их чипом. Или не вернусь.

С потолка посыпалась штукатурка. Где-то над бункером прошел тяжелым шагом меха-дрон. Девочка в углу всхлипнула, но старик прикрыл ей рот ладонью.

— Начинаем через час, — Иван развернул схему башни. — Верона: вентиляционные шахты ведут прямо в серверную. Дольф: бей по складам у Киевского вокзала. Мая…

— Знаю, — она уже впилась в экран, её пальцы летали по клавишам. — Открою вам «окно». На четыре минуты.

Верона проверяла клинки, проводя пальцем по лезвиям. Ткань, обмотанная вокруг рукоятей, была пропитана машинным маслом — чтобы не скользила в крови.

— Эй, — Дольф бросил ей маленький цилиндр. — Термитная шашка. Если не выйдет — оставь им подарок.

— Не понадобится, — она сунула шашку за пояс. — Лучше прикройте тылы.

Когда группа разошлась готовиться, Иван схватил Верону за локоть.

— Ты не обязана…

— Обязана, — она высвободилась, не поднимая глаз. — Рамон погиб за этот город. Я не позволю, чтобы его снесли ради железяк.

Наверху загрохотало. Люминесцентные лампы мигнули, и в этот миг Иван увидел её лицо — спокойное, как у медиума перед сеансом.

— Вернись, — он сказал тише, чем планировал, и протянул ей свой дезинтегратор.

— Постараюсь, — Верона растворилась в тени тоннеля.

Орбита Земли, разрушенная станция «Зенит»

Станция «Зенит» висела в космосе, как переломанный зуб. Её корпус, пробитый в десятке мест, медленно вращался, выбрасывая в вакуум клубы замерзшего газа. Внутри секции D, где когда-то был командный центр, теперь царил полумрак. Гравитация работала рывками — обломки стульев и панелей то прилипали к полу, то всплывали, словно пьяные. Я стоял у голопроектора, встроенного в треснувшую консоль. На экране мерцало лицо капитана Гаррота — главаря флотилии «Вольные луны». Шрам через левый глаз пирата казался глубже в синем свете проекции.

— Ты хочешь, чтобы мы атаковали стеллатские крейсеры? — Гаррот хрипел, жуя жвачку с наркотиком. За его спиной слышался гул двигателей и ругань команды. — За что? Пару тонн воды и старые батареи?

— За право летать без страха, — я достал чип с данными. — Синдикат уже помечает ваши корабли как цели. Через неделю они начнут охоту.

Я бросил чип на стол. Пластик скользнул по металлу, едва не улетев в невесомость. На экране всплыли данные: списки кораблей, помеченных Синдикатом как цели. В углу красовалась эмблема «Вольных лун» — пиратский фрегат с перечеркнутым кодом.

— Через неделю они начнут охоту, — я пригвоздил чип ладонью. — Ваши транспорты, ваши базы. Вы для них — мусор, который надо сжечь перед большим прыжком.

Гаррот прищурился. Шрам натянулся, обнажив розовую ткань под кожей. За ним в кадре мелькнул пират с татуировкой «Смерть герцога» на шее.

— А ты что с этого получишь? — спросил капитан, царапая грязным ногтем экран. — Селеста снова захочет нас укротить?

— Я хочу, чтобы вы оттянули их пушки на себя. — я показал на схему крейсеров. — Пока они заняты вами, мой флот пробьет щиты «Зенита».

Гул двигателей за спиной Гаррота стих. Капитан наклонился к камере, и я увидел, как дрогнул его зрачок — тот самый, что уцелел после их последней стычки у Пояса астероидов.

— Ладно, герцог, — Гаррот плюнул жвачку в сторону. Она прилипла к шлему техника. — Но если предашь…

— Сожжешь Селесту? — я перебил, ухмыльнувшись. — У вас уже была попытка. Помнишь, как сбежал на спасательной капсуле?

Пират зарычал, но вдруг хохот его команды заглушил связь. Кто-то крикнул: «Старикашка прав! Синдикат уже у Раксании маячит!».

— Договорились, — Гаррот ударил кулаком по панели. — Но если хоть один мой корабль сгорит зря — твою дочь продам на органы.

Голограмма погасла. Я выдернул чип и швырнул его в плавающий мусор. За спиной заскрипела дверь — Карлос, его инженер, втащил ящик с взрывчаткой.

— Поверил, — буркнул он, вытирая масло с лица. — А я думал, Гаррот тебя пристрелит через проектор.

— Он умнее, чем кажется, — я потянулся к поясу, проверяя заряд бластера. — И трусливее. Да и у меня нет никакой дочери. Кажется.

Внезапно станция дрогнула. С потолка посыпались осколки стекла. На экране радара замигали сигналы — стеллатские крейсеры меняли курс.

— Начинается, — я кивнул Карлосу. — Готовь заряды. Через десять минут эта железяка станет светлячком.

Москва, Башня Федерации, сектор управления

Вентиляционная шахта была узкой, как гроб. Верона ползла, прижимаясь животом к ледяному металлу, её дыхание оседало инеем на стенках. Она вдыхала запах озона от плазмы. Снизу доносился гул генераторов и мерзкий щелкающий звук — техники Синдиката печатали на клавиатурах, даже не подозревая, что их смерть висит в полуметре над головами. Верона двигалась по вентиляции, как тень. Через десять минут должен был начаться сеанс связи со стеллатским флотом, и техники не отвлекались.

— Готово, — голос Дольфа прозвучал в импланте, вживленном за ухом. Верона почувствовала, как дрогнула перегородка — где-то на западе рванули термальные заряды. Патрули спешно выдвигались к эпицентру, а Верона, выждав, прыгнула в зал. Её клинки разрезали первого охранника прежде, чем тот успел вскрикнуть.

Внизу закричали. Топот сапог, лязг оружия, приказы: «Отряд 7, срочно на выход!». Верона выбила решетку одним ударом каблука и прыгнула в зал.

Первый охранник обернулся слишком медленно. Её левый клинок вошел под челюсть, разрезая горло до хрящей. Кровь брызнула на экраны с картой Москвы, окрасив метки Синдиката в алый.

— Тревога! — заорал техник в очках с треснувшим стеклом. Его рука потянулась к тревожной кнопке, но Верона швырнула нож. Лезвие пробило ладонь и впилось в панель, искря.

Она вонзила чип в терминал. Экран тут же заполнился зелёными строками кода — вирус Маи пожирал защитные протоколы.

— Герцог, начинайте, — Верона выстрелила из компактного импульсника в ретранслятор. Плазменный заряд попал в ядро устройства, и волна энергии вырвалась наружу, опалив ей ресницы.

Охранник с дробовиком выбежал из-за колонны, но Верона уже была в движении. Её правый клинок вонзился ему в ключицу, левый — перерезал ремень с гранатами. Тело рухнуло, а она прыжком откатилась к выходу, давя кнопку на поясе.

Термитная шашка Дольфа рванула у основания башни. Пол дрогнул, и Верона побежала по накренившемуся коридору, обгоняя обломки.

Контратака. Москва, периметр Кремля

Обугленные грузовики, трупы дронов с кислотными ожогами, камни стен Кремля, испещрённые следами пуль — вот что их окружало. Воздух гудел от рёва двигателей «Грома-2», рассекавшего низкие тучи. Дождь смешивался с пеплом, превращая асфальт в чёрную кашу. Иван бежал впереди отряда, спотыкаясь о трупы дронов — их корпуса, пробитые импульсными зарядами, дымились кислотным дымом. Слева, со стороны Тверской, гремели взрывы: партизаны из Нижнего Новгорода били по баррикадам из захваченных грузовиков. Сопротивление наступало: еще с утра отряды из Твери и Нижнего Новгорода прорывали заслоны на МКАД, а к вечеру уже бились в центре. В небе, между дождевых туч, появились корабли Мика — пиратские фрегаты и «Гром-2», расстреливающие дроны Синдиката.

— Вперёд! — Иван махнул рукой, и бойцы рванули к арке Кутафьей башни. — Бункер за Спасской! В бункере сидел региональный командор Синдиката.

Но у стен из красного кирпича их ждала стена огня. Гибриды выскочили из-под земли, как тени. Их тела были усыпаны имплантами, светящимися ядовито-зелёным. Один, с перекошенным лицом и проводами вместо глаз, прыгнул на бойца из отряда — даже не с оружием, с голыми руками. Пальцы впились в бронежилет, пробив титановые пластины, как бумагу.

— Отсекай фланги! — Иван выстрелил в упор, но гибрид лишь дернулся, будто пуля попала в резину. Из раны потекла не кровь — чёрная слизь с искрами.

Зурн, пригнувшись за обломками газели, всадил очередь из импульсной винтовки, которая прокатилась хрипящим разрядом. Заряды вспарывали воздух синими полосами, но гибриды уворачивались с нечеловеческой скоростью. Их движения были слишком быстрыми, словно ими управлял не мозг, а алгоритм.

— Это не их технология! — заорал он, перезаряжая оружие. Лицо инженера было в ожогах от летящих искр. — Импланты светятся, как в архивах про Первородных! Они здесь!

Иван откатился за груду мешков с песком, срывая с пояса термальную гранату. Гибрид с проволочными когтями рванул за ним, но споткнулся о труп техника Синдиката. На секунду.

— Лови! — Граната прилипла к груди чудовища. Взрыв разорвал его на куски, обдав Ивана горячей слизью.

Сверху, сквозь тучи, прорвался «Гром-2». Батареи корабля били по гибридам сокрушительными залпами, выжигая асфальт. Один из монстров, с поломанным имплантом в спине, взвыл и рухнул, цепляясь за камни Кремлёвской стены.

— Прорыв! — крикнул Иван, но голос потонул в грохоте.

Из-за Спасской башни выполз танк Синдиката, ствол повернулся к отряду. Зурн швырнул электромагнитную мину — техника взвыла, и машина замерла.

— В бункер! — Иван вбежал в подземный тоннель, не оглядываясь. За спиной оставались крики, взрывы и зеленоватый свет имплантов, пробивавшийся сквозь дым.

Кругом стояли обездвиженные танки Синдиката с подавленной ЭМИ электроникой. Команда била по ним импульсными зарядами синего спектра. Где-то неподалеку слышались звуки хаотичного ближнего боя, переходящего в рукопашную.

Орбитальная бойня

Обломки богов

Орбита Луны, сектор «Кровавый серп»

Космос вокруг «Грома-2» пылал. Пиратские фрегаты, похожие на стаи металлических скорпионов, рвали стеллатские крейсеры импульсными торпедами. Взрывы растягивались в вакууме медленными шарами плазмы, ослепляя датчики. Я вцепился в подлокотники кресла — корабль трясло, как в эпицентре землетрясения.

— Щиты на 40%, — Лира не отрывала глаз от голопанели. Её пальцы метались между клавишами, перераспределяя энергию с двигателей на оборону. — Гаррот теряет два корабля в минуту. Долго не продержится.

— Пусть горит, — Мик скрипнул зубами. На экране радара мерцал сигнал — их цель, грузовой модуль с квантовыми ядрами, прятался за спиной стеллатского флагмана. — Веди нас ближе. Надо…

Треск в комлинке перебил его. Карлос, застрявший в инженерном отсеке, орал так, что динамики захлебывались:

— Капитан! Слева от Луны! Разлом!

Чёрная щель раскрылась, как пасть, выпустив корабли. Длинные, угловатые, без иллюминаторов и опознавательных знаков. Их корпуса поглощали свет — даже блики от взрывов гасли, едва касаясь поверхности.

— Это… Древние? — Карий прислал на экран усиленное изображение. На носу ближайшего корабля виднелись выщербленные руны — спираль внутри треугольника.

Я, связавшись с Лирой, наблюдал, как пираты жгут стеллатские крейсеры. Но из разлома в реальности, рядом с Луной, выползли корабли-тени — чёрные, без опознавательных знаков.

— Боюсь, Первородные, — я стиснул штурвал. — Они пришли за своим «Ключом».

Пирамада из света ударила по «Грому-2», снося щиты. Но прежде чем я отдал приказ на отход, в бой вступили корабли с Земли — старые орбитальные платформы и переоборудованные ядерные космические буксиры, которые считались уничтоженными. На их бортах красовались надписи: «За Дом!», «За Юру!», «На Луну!». Их поддерживал межпланетный тягач на базе того мусоровоза, что я когда-то отправил, с надписью «U. S. S. MASK».

«Гром-2» развернулся. Корабль-тень выстрелил лучом света — не лазером, не плазмой. Чистой энергией, вывернутой наизнанку. Щиты «Грома» вспыхнули и лопнули, как мыльный пузырь. Панели вокруг меня взорвались, осыпая лицо осколками. Заорала аварийная сигнализация, информируя о многочисленных пробоинах. Гермошлемы автоматических захлопнулись — мы теряли кислород.

— Двигатели мертвы! — Лира была в крови с разбитого лба, который в шлеме не вытереть. — Броня плавится на секциях 5 и 9!

— Отходим на… — я не договорил. На радаре вспыхнули новые метки — десятки, сотни. Из-за лунного горизонта продолжали выползать орбитальные платформы. Ржавые, с оторванными панелями, но живые. На их корпусах алым неоном горело: «За Родину!».

— Боже… — прошептала Лира. — Это же старые МКС и межпланетные модули. Их списали ещё до войны.

Первая платформа, похожая на паука с оторванными лапами, ударила по кораблю-тени ионной пушкой. Луч был слабым, но точным — попал в стык между пластинами. Чёрный корпус треснул, изнутри хлынул зеленоватый газ.

— Они нас прикрывают! — Карлос закричал так, будто это он открыл огонь. — Дайте мне пять минут — восстановлю щиты!

Я молча кивнул. На экране одна из платформ взорвалась, сметённая лучом древних, но другие уже окружали «Гром-2», как стая голодных псов. Их орудия били без прицела — просто чтобы отвлечь, заслонить собой.

— Кто они? — Лира смотрела, как платформа с кодом «МКС-17» таранит корабль-тень, разрывая себя на части. Перед гибелью капитан послал в эфир сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!»

— Те, кому некуда отступать, — я встал, сдирая с руки пригоревший джойстик управления. — Вперёд. Пока они держат линию.

Ионные пушки платформ продолжали бить, хоть и с перебоями, самодельные щиты из списанных спутников прикрывали их от ответных ударов.

Я отдал команду применить энергетическое оружие древних.

Пепел победы

Москва, бункер командующего Синдиката

Москва была освобождена за три дня. Иван вошёл в бункер командующего Синдиката. В бункере пахло горелой изоляцией и кровью. Стены, обшитые свинцовыми панелями, были иссечены следами пуль, а пол усеян битым стеклом от взорвавшихся терминалов. Вокруг висели битые экраны с надписями «Отказ системы». Повсюду раздавался треск короткого замыкания.

Иван шагнул через тело охранника в треснувшем шлеме, прицеливаясь бластером в дальний угол. Тишину резало только потрескивание дымящихся проводов.

На столе из черного сплава лежал голопроектор. Иван пнул его ногой — устройство зависло, выплюнув искаженную фигуру в плаще. Голос звучал как скрежет металла, смешанный с шепотом:

— Поздравляю с тактической победой… Иван Селестийский. — Голограмма «Призрака» расплывалась, будто её пожирали помехи. — Но войну вы проиграли. Они уже здесь. В вашей крови. В синапсах вашего мозга.

Иван выстрелил в проектор. Голограмма рассыпалась на пиксели, но голос продолжил из динамиков:

— Протокол «Возрождение» активирован. Объекты: 97% населения Земли.

На столе, рядом с перевернутой чашкой кофе, лежал кристалл. Черный, с прожилками алого света. Иван поднял его — поверхность была ледяной, а внутри пульсировали символы, напоминающие спирали ДНК.

— Зурн! — крикнул он, услышав шаги в коридоре. — Здесь записи. Надо…

— Слишком поздно, — голос «Призрака» затих. На экране радара у пояса Ивана вспыхнули десятки меток по всей Москве.

Тем временем в сибирской тайге, в секретной лаборатории, открылся портал. Из него вышла фигура в плаще из звёздной пыли.

— Похоже, придётся начинать сначала, — сказал Ашшар, почувствовав это. Его глаза теперь светились спиралями Первородных.

Сибирская тайга, объект «Лотос-12»

Лаборатория была встроена в скалу, скрытая вековыми соснами. Портал в центре зала напоминал черное зеркало, обрамленное костяными шипами. Воздух дрожал, искажая свет, когда из него вышла фигура.

Ашшар стряхнул с плаща звездную пыль — она рассыпалась, оставляя на полу мерцающие следы. Его глаза, теперь лишенные зрачков, светились спиралями, как галактики в миниатюре.

— Похоже, придется начинать сначала, — он провел рукой по древнему терминалу у стены. Экран ожил, показав карту Земли с кровавыми точками. — Они выбрали слабых. Но слабость — лишь маска.

В углу зала, за решеткой, заскулил гибрид — человек с кожей, покрытой кристаллическим налетом. Ашшар повернулся, и спирали в его глазах завертелись быстрее.

— Не бойся, — он нажал на кристалл в ладони. Гибрид взвыл, превращаясь в пепел. — Боль — это… лекарство, — проговорил Ашшар. Похоже, он его уже принял.

На уцелевшем экране мигала надпись: «Угроза: протокол „Возрождение“ — заражение через ДНК» и знак спирали, как символ контроля Первородных'.