На чужой войне 2

Глава 9

Приглашение на пир оказалось кстати- дама де Люньи не знала чем себя занять, и оттого пребывала в небольшой депрессии. То, что повод для его проведения- победа над рыцарским войском- может совсем не понравиться её супругу, и даже не может, а наверняка не понравится- не остановило от в нём участия. Шевалье Жоссеран и так навредил- по её мнению- своей войнушкой уж более и, наверное, невозможно, а небольшой скандал она как-нибудь переживёт, — в первый раз что ли…

К тому же там будет принц… Принц- от одного этого слова у неё мурашки бежали по телу, и перед внутренним взором невольно возникали сцены крайней встречи- как он смотрел, что говорил… Это было незабываемо ярко, в отличии от всей предыдущей жизни, в которой было мало места для радости: суровый отец, решивший за неё дальнейшую судьбу, отдав, едва её “природа” позвала, нелюбимому мужу, грубому и непросыхающему вояке, все интересы которого не распространялись далее войны и охоты. Который, похоже, и сам не понимал зачем ему жена… Потом был ранний ребёнок, рождение которого она так ждала, желая обрести в нём родственную душу- который ушёл слишком рано с очередной эпидемией, — обычное дело в эти времена. Но не для неё… Эта утрата что-то изменила: она стала тяготиться мужем, а он- и вовсе забыл про неё, пропадая или на сеновалах в объятиях пейзанок, или на многочисленных войнах- что, согласитесь, не способствует крепкой ячейке общества или деторождению. Удивительно, что он вообще вспомнил о её пропаже и пришёл вызволять, правда, когда уже и не нужно стало, но супруг и тут отличился, устроив войну на ровном месте. А в итоге, Маргарита чуть снова не оказалась на старом месте… уж лучше бы и не освобождал.

В этих условиях, Маргарита поневоле стала искать отдушину, которую и нашла в книгах, или вернее сказать, в отдельном литературном направлении, именуемом куртуазными романами. Легко, прочитав подобные произведения, уйти грёзами в мир прекрасных дам и благородных рыцарей- в мир, где есть всё, чего ей сильно не доставало в этом- и остаться там, не желая возвращаться в наш, реальный, но такой серый. Иногда Маргарита осознавала ошибочность подобных мечтаний, и тогда сказывалось строгое детское воспитание: она вставала на колени перед крестом и молила о несбыточном- чтобы небесный владыка дал ей сил быть такой, какой её хотели видеть родители. Верной, любящей женой, опорой своему мужу, хранительницей домашнего очага, наконец. Не получалось…

Внезапно началась эта война, за ней последовал столь же неожиданный плен, и для запутавшейся девушки будто воскресли страницы некогда прочитанного романа- по крайней мере, приключений на её долю выпало предостаточно, и даже благородного рыцаря получилось встретить. Но ведь в книгах всегда рядом с ним должна быть прекрасная дама, а как же ей мечталось оказаться в этой роли…

Пиршественный зал не разочаровал, обстановка вполне соответствовала предназначению, по меньшей мере, было не хуже, чем при редких подобных мероприятиях в замке Люньи, а может быть- здесь Маргарита должна была признать очевидное- кое в чём и получше. И народу собралось, хоть по её мнению и не совсем подходящего- отец и супруг большинство подобных и близко бы на порог не допустили, но не в пример более многочисленного, чем в картинках из сохранившегося в памяти.

Как оказалось, и более весёлого: здравницы следовали один за другим, в том числе- что заставило зарумяниться-провозглашённый принцем в её честь. Однако, чем дальше, тем более приходила в волнение Маргарита- воспоминания о том, каким необузданным бывал супруг после таких возлияний и прежде отравляли ей жизнь, — и оказаться снова в подобной компании она не желала совсем. Это не было с её стороны полным непринятием алкоголя- в такие времена, когда вождём считается кормящий и поящий своих людей- подобное было бы глупостью. Она и сама бывало, во время приёма пищи, как, например, сейчас, могла позволить себе пару кубков разбавленного- это не было чем-то особенным для окружающих, но, одновременно, считала употребление горячительных напитков до полного нестояния, поведением некультурным, или, говоря нынешним языком, некуртуазным.

Но принц, слава богу, оказался более стоек в этом отношении и, когда некоторые из присутствующих гостей начали выпадать в “осадок”, предложил даме де Люньи совместно покинуть пиршество, медленно, но верно превращавшееся в вертеп- на что та радостно и согласилась. Последовала за принцем и его слугой, в данном случае исполнявшем роль факелоносца, через боковую дверь и по узкой лестнице наверх- в свои покои. Однако, немного не дошла… как почувствовала на своей талии, а после и чуть ниже- отчего её бросило в жар- чужую руку…

–

Момент, когда моя спутница внезапно резко остановилась и дёрнулась в сторону, я благополучно прошляпил. Сказалось то ли благодушное настроение от удачно проведённого мероприятия, то ли наличие “незадокумертированных” примесей в крови, осознать уровень которых правильно я не смог, но, в любом случае, неожиданное изменение обстановки оказалось для меня сюрпризом. Неприятным… Лестница, убегавшая винтом вверх была узкой и совсем не подходящей для подобных маневров, отчего я, перед этим пропустивший даму- очередной привет из будущего- несмотря на её удивление, вперёд, едва не споткнулся. Что, учитывая крутизну ступенек и отсутствие перил, за которые в такой ситуации можно было бы подержаться, вполне могло бы закончиться для меня не совместимым с жизнью кульбитом.

Потратил какие-то мгновения на стабилизацию своего равновесия, и лишь только после этого повернулся к прижавшейся к стене Маргарите, обнаружив её весьма шокированной. Я остановился, пытаясь совместить это выражение на её лице и мои поступки, возможно не понравившиеся даме де Люньи. Это ведь не я… А, хотя на кого ещё она может смотреть? Хотел было спросить, но внезапно вспомнил свои совсем недавние непроизвольные телодвижения, которые для меня- человека из будущего- были естественны в моём состоянии и в компании понравившейся девушки, но совершенно неподходящи в средневековье. Более того: такие действия возможны со служанкой на сеновале, но с благородной дамой-они просто оскорбительны. Вот так, на ровном месте…

Теперь, осознав свой проступок, смог прикинуть и возможные последствия оного. Скажем так, в двадцать первом веке подобные можно было получить за подобное же, но с малолетней- относительно, конечно, потому что здесь всё намного серьёзнее. Если в будущие времена- это обычно означало мордобой, а в некоторых случаях- небо в клеточку, то в нынешние- разборки со смертельным исходом. И возраст сторон в этом моменте никакой роли не играет, учитывается лишь происхождение пострадавшей. А случившееся сейчас- это вам совсем не то же самое, что служанку на сеновале валять…

Мы замерли, в волнении взирая друг на друга, и я мучительно напрягся в попытках сообразить выход из создавшегося сомнительного положения- ведь сам же изменил её статус на гостевой и, выходит, тут же, не желая того, оскорбил. А это уже не просто обида женщине- это неуважение её роду, а оскорбление здесь смывается единственным образом… И что же-надо снова ждать мстителей? Боюсь, такая феодальная жизнь мне быстро надоест…

И на горизонте теперь проглядываются лишь два выхода: первый заточить её на старое место- и забыть, и второй, на который меня подталкивало в том числе и существование, как мне показалось, взаимной симпатии, а также избыток спирта в крови, зовущий на "подвиги"… Как там, в стареньком фильме Андрей Миронов говорил: “…вы привлекательны, я-чертовски привлекателен. Так чего время терять. Сегодня, в семь, на сеновале”. Ха-ха… Не совсем уж так, но в качестве ориентира вполне актуально. Осталось лишь, набравшись храбрости, сделать первый шаг. А ведь из нас двоих только я знаю, что она уже не замужем…

Идущий впереди Слизняк, слишком увлеченный своей новой ролью, продолжал удаляться, а вместе с ним и свет от удерживаемого им факела. Маргарита, справившаяся было с первыми эмоциями, опять заволновалась. Оглядываясь на удаляющийся свет, часто задышала, изредка теребя своё платье за витую бахрому. Наконец, более не выдержав двусмысленности положения, нервно облизнула губы и отрывисто обратилась ко мне:

— Ваша Светл…

Но к этому моменту и я уже решился, а звуки, разорвавшие тишину, послужили неким триггером к началу моих действий. Сделал шаг вперёд, мои руки скользнули на талию, а моя щека ощутила бархат её кожи. Она не сопротивлялась, когда мои губы коснулись её, но и не отвечала на мои ласки, будто не с ней это происходило. Единственное, что выдавало её волнение от происходящего- это участившееся дыхание. И когда уже было решил, что всё пропало, я ей противен, или ещё чего похуже, Маргарита как-то судорожно вздохнула, разлепила губы и несмело ответила. И здесь мы на некоторое время потерялись…

Минутами позже она оторвалась, мягко отстраняясь и положив голову мне на грудь.

— Нет… — судорожно вздохнув и улыбаясь одними губами, тихо прошептала. Мне почему-то в этот момент пришла на ум расхожая фраза: “Если женщина сказала нет, то это может означать совсем не то, что вы подумали…” Вот, к чему эта нет: к тому, что нет- пока, или нет- совсем? А может она сама себе так на какие-то потаённые мысли отвечает? Неоднозначно всё…

Между тем, девушка, успокоившись, выпрямилась, внимательно посмотрела в мои, едва различимые в темноте глаза, и затем, убрав руки с моей груди и подцепив подол платья, сделала два шага вверх по лестнице. На третьей ступеньке остановилась и оглянулась на меня, всё ещё стоявшего и переживавшего от нахлынувших мыслей. И, хотя мгла "скрадывала" глаза и, тем более, их выражение, но сама поза Маргариты будто спрашивала- ну, что же ты, идёшь? И я поспешил к ней…

Солнце скользнуло лучом по щеке, прокравшись сквозь шторки балдахина, и засверкало зайчиком сквозь сомкнутые веки. Я было прикрылся рукой, пытаясь догнать стремительно ускользающий сон, но спустя короткое время лучик нашёл новую дорожку между моих пальцев. Поворочался немного, пока дрёма окончательно не ушла, и после просто лежал, обратившись мыслями к произошедшему. Или, вернее, к не произошедшему…

Нет, я не сожалел о вчерашних объятиях: Марго, в моём представлении, девушка достойная со всех сторон, к тому же-я криво усмехнулся- теперь и абсолютно свободная. Так получилось… Приятная для глаз и в общении, она могла бы стать хорошей подругой. Наверное…

Я уже несколько отошёл от прошлогоднего удара- потери любимой девушки. Таких эмоций, таких чувств уже, скорее всего, не повторится, но понимая это, осознаю и невозможность обернуть время вспять- если вы, конечно, не чокнутый Профессор- следовательно, нужно жить как-то дальше. Марго не сравнить с Машей- боюсь, с ней уже никто и никогда не сравнится- но если выбирать среди ныне живущих, то почему бы и нет. Осталось выяснить её отношение к данному вопросу…

Вчера, после случившегося на лестнице, мы поднялись наверх, догнав недоумевающего нашей потерей Слизняка уже у самых дверей в дамские покои, где, как не странно, мило улыбнувшись друг другу, расстались. Очевидно, что девушке необходимо предоставить время на подумать, гусарские наскоки в данном моменте могут лишь повредить. Отставив, таким образом, все объяснения на более поздний срок. Дойдя в своих размышлениях до этого момента, и поставив себе это в уме в качестве первоочередной задачи, поспешил к подъёму.

Но прежде дела отрядные: раненые требовали ухода, потом пришли крестьяне во главе со старостой, торопившиеся воспользоваться предоставленной возможностью доступа к пекарням. Испекли хлеб себе, заодно и нам- в счёт баналитета, — всё равно у них в кошелях пусто. И я не смог отказать себе в малости- зажевать подрумяненную, одурманивающее пахнувшую корочку, чуть-чуть посыпанную солью, — ведь ещё маковой росинки во рту не было. Но получилось лишь раздразниться, что и доказало недовольное бурчание в желудке, а потому распорядился накрывать обед. Что, утром приём пищи называется завтраком? Может где-то и называется, но тут у нас другие реалии: питаемся только дважды в день, а потому выбор за нами как подобные мероприятия обозвать. Главное ведь не в названии…

Да, мы рады бы и почаще набивать брюхо вкусными вещами, но отсутствие пока не придуманных электро- и газовых приборов для приготовления пищи и, соответственно, слишком медленная готовка в пекарнях и на открытом огне, приводят к более редкому её употреблению. Может, оно и к лучшему- зато количество толстых людей здесь заметно уступает в этом параметре будущим временам. Ведь, как нам ныне благодаря кардиологам стало известно, это- избыточный вес- якобы не способствует продолжительности жизни. Возможно и так… Но, если честно, то на фоне всего прочего творящегося вокруг, как-то не до толстяков и их проблем с лишним весом. И продолжительность жизни в этом аду не особо привлекает- пенсий здесь всё равно пока нет, — не к чему стремиться. То есть нет и той, болтающейся перед носом морковки, за которой мы- человеки- готовы прыгать, как обезьянки за бананом, но которая, по воле наших правителей, постоянно от нас ускользает в заоблачные дали. Интересно иногда мысли бегают: начинаешь с еды, а заканчиваешь-пенсией. Но вернёмся к актуальному…

Я, раз уже такое дело, решил совместить полезное с приятным: отправил Слизняка осведомиться у дамы де Люньи- не соблаговолит ли последняя разделить со мной “корочку хлеба”. На что, спустя короткое время, получил ответ- она согласна.

–

Маргарита плохо спала ночью- ласки и поцелуи на лестнице выбили из колеи, и рано проснулась утром, тем не менее, не спеша вставать и переживая заново эти оскорбительные и, одновременно, такие восхитительные моменты, пытаясь одновременно определиться как к этому относиться: следует ли считать себя падшей женщиной- ведь она позволила себя трогать и даже- о, ужас! — целовать чужому мужчине, или это такое начало романа- как в книгах. И проконсультироваться, как на грех, было не у кого. Не идти же с этим к капеллану, выводы которого по такому поводу были очевидны- молись, дочь моя, чаще и усерднее… Куда уж усерднее?

А далее, когда она всё же соизволила перейти при помощи болтливой служанки Греты к утренним процедурам, последняя и выдала в виде словесного поноса только недавно полученную через “сарафанное радио” шокирующую новость- Маргарита де Люньи теперь вдова. От такой новости у госпожи подкосились ноги, а на глазах появились слёзы: вот ведь как бывает иногда- некоторые вещи или людей начинаешь ценить лишь потеряв навсегда. Не любила- нужно прямо сказать, хотя старалась, но- увы! И почувствовала сейчас- после потери нелюбимой, но такой надежной защиты перед окружающем страшным миром- себя голой на холодном ветру.

Когда же наконец немного успокоилась, задумалась- а почему никто не торопится сообщить ей о смерти шевалье. Почему она узнала это случайно и совсем не от тех? Это игнорирование и неуважение, или… Слишком много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы. И потому, когда слуга хозяина замка передал ей приглашение на совместный обед, она с нетерпением согласилась.

–

Марго появилась в тот самый момент, когда нанятый слуга (оценив разницу между блюдами, приготовленными профессионалом и их суррогатом- обычной мазнёй в исполнении отрядного повара- выпросил у трактирщика Пьера в этом качестве одного из его людей) с редким французским именем Жак оповестил меня о полной готовности. Мы сошлись перед накрытым белой скатертью столом, и я первым- не по этикету- склонился перед ней в поклоне:

— Счастлив приветствовать вас, сеньора…

Она была задумчива, ответив реверансом чуть погодя и немного не в такт. И после: не спешила за стол, а выпрямилась гордо и принялась сверлить меня пристальным взглядом. Правда, практически сразу- едва я с удивлением обратил на это внимание, она потупилась, сложив руки на животе и всем своим видом олицетворяя смирение. Хм… Я окинул её задумчивым взором: сегодня Маргарита де Люньи сменила наряд на скромное полностью белое платье и такой же чепец- это было для меня нечто новенькое. Скромненько, но с вкусом. Но, как понимаю, это не главное… А для чего тогда этот непонятный демарш? Ведь не просто же так… И лишь чуть позже до меня дошло- я аж вздрогнул, — это жжж неспроста… Дело-то не в одежде, а в её цвете. Белый цвет в эти времена, как, впрочем, и в будущие, олицетворяет чистоту и невинность, являясь цветом Богородицы, но также- отчего я и пришёл в замешательство- это был цвет траура…

Закашлялся, скрывая смущение. Совсем забыл про этого чёртового шевалье!

— Э… хм… Сеньора, прошу меня простить за промедление, но сам недавно… Эээ… Не хотел вас расстраивать, но должен…

— Не нужно. Я всё знаю. — Маргарита смотрела мне в глаза ясным чистым взором, от которого мне стало не по себе.

Я опустил покаянно голову- да, вот так- со всех сторон виноват…