На чужой войне 2

Глава 10

Я, наконец, определился со своим поведением: как не крути- виноват, сначала, хоть и косвенно- в смерти её супруга, но это ладно- дело-то военное, можно сказать, обыденное для этих времён; но вот то, что до сих пор не удосужился сообщить даме де Люньи о её вдовстве- моя вина, а потому остаётся лишь одно- просить прощения. И я покаянно склонил перед Маргаритой голову:

— Виноват. Прошу вас, сеньора, великодушно о прощении- не со зла так получилось. Сначала одно, потом- другое, — замотался…

Я растерянно развёл руками- мол, ну, что тут поделаешь, — дурак, да. И девушка, внимательно и молча наблюдавшая за моими попытками оправдаться, на этом моменте невольно улыбнулась. Слегка и немного грустно, но всё же… И я решил, воспользовавшись благоприятным моментом, сменить неприятную для меня тему:

— А у нас уже и стол готов, прошу вас- вот сюда, — указывая на ближайший стул и, одновременно, другой рукой делая знак повару для начала церемонии.

Обед проходил в той же зале, что и совсем недавнее пиршество. И обстановка, за исключением отсутствия столов для гостей и самих приглашенных, мало изменилась. Сохранился стол на возвышенности, как и монструозные стулья возле него, на которых мы и разместились для приёма пищи. По сигналу повара, забегали нанятые слуги, разнося ароматно пахнущие блюда и разливая в бокалы вино-без которого, надо сказать, не обходилось ни одно столование. Бывало, что не вино, а пиво, или сидр, но подобное обязательно присутствовало на столе. Будучи существуя физически в будущих временах- как звучит, однако- встречал в печатных изданиях фразу- “пьяное средневековье”, но даже и мысленно не мог себе представить, — насколько оно пьяное. Но об этом я, кажется, упоминал…

Наваленного на столе хватило бы накормить наверное не один десяток человек и кто-то- только уже не я- подумал бы, что это явное излишество. Однако, вникнув во все нюансы феодального общества, узнал, что кроме символичности и показухи- какой богатый сеньор! — этот стол нес и практическое значение: после насыщения господина, оставшееся в огромном количестве поедалось его слугами. С моей точки зрения- прежней, до попадания- выглядит всё это не очень- вроде как объедками насыщаться, но для средневековья- вполне стандартная, повторяющаяся каждый день, процедура. И совсем не позорная- как могли бы подумать и вы, а даже наоборот- такого почёта ещё заслужить надо, — да, и среди слуг, существуют категории “получше” и “похуже”. Последние, как вы догадались, удовольствия обсасывания косточек за своим господином лишены- отчего, полагаю, пребывают в депрессии. И если бы это был сарказм… В этой связи, в памяти всплывает эпизод из “Трёх мушкетёров”, где король обедает на природе: помните, с каким энтузиазмом накинулись его свита на недоеденное-они, поди, подобные блюда лишь в мечтах вкушали…

Но я немного отвлёкся. Расположились, значит, за столом размером с футбольное поле (фигурально говоря, но для нас двоих он действительно был великоват), и принялись вкушать чем бог послал: оторвали крыло у фаршированного гуся, сожрали пятак у запечённого поросёнка, надкусили обильно перчёные пироги с мясом, яйцом, рыбой и картошкой (последнее, к сожалению, всего лишь фантазия- до появления на европейском континенте этого овоща я, боюсь, не доживу, более того, мне трудно дотянуть даже до рождения Колумба, — придётся, наверное, самому за картошечкой съездить), запивая всё это изобилие слабеньким сладким винцом (скорее всего, свинцовым, но это в будущих временах читая про средневековье, удивлялся- как же так, ведь травились и мёрли как мухи, но внимания на возможные причины подобного не обращали; а ныне и аз многогрешный в данном периоде обитаю, и стал живущих здесь людей больше понимать, и скажу прямо- меньше всего сейчас волнуюсь по поводу наличия вредных примесей в продуктах). Остановились довольные, почувствовав, что ещё чуть-чуть, и из-за стола придётся выносить. Откинулись, отдышались и, пока организм занят процессом переваривания наваленного в него как попало и его усвоения, заняли себя неспешным разговором, к которому имели обоюдный интерес. Сначала об общем, а после:

— Сеньора, несмотря на недавнее недоразумение- я надеюсь, что всё разъяснилось, и вы не держите в сердце своём на меня зла- хочу сказать: вы всегда можете рассчитывать на меня- хоть в случае защиты, хоть в любом другом…

Маргарита внимательно посмотрела на меня и голосом, полным сомнения, спросила:

— Что… Ваша Светлость имеет в виду?

Слабая улыбка коснулась моих губ, а с уст сорвались немного горькие- невольно, ибо воскресили в памяти нехорошие картинки из прошлого- слова:

— Как и говорил ранее: женщинам не место на войне…

Более ничего не добавив, и девушка почему-то не переспросила.

Уходила дама де Люньи со званого обеда в растрепанных чувствах- ведь вместо одних вопросов появились новые. Сеньоре снова предстояла бессонная ночь…

--

Немного отвлечемся от приключившихся человеческих трагедий в этом медвежьем бургундском углу и окинем окрестности более широким взором, сконцентрировавшись более всего, конечно, на Франции, как месте происходящих событий. Мир в Бритиньи дал казалось бы покой истерзанной французской земле, но в реальности изменилось мало: противостояние Англии и Франции продолжилось, только- как бы это назвали в двадцать первом веке- на прокси основе. Теперь воевали не сами королевства, а их союзники и вассалы- Эдуард третий продолжил свою политику ослабления Франции путём вмешательства в её внутренние распри. Эпизодами этой войны стали столкновение между графами Арманьяком и Фуа, и непрекращающаяся гражданская война в Бретани. И если первая уже завершилась подписанием мирного договора в апреле этого года, и он действительно поставил точку под распрями между этими феодалами, то последняя в данный момент выходила на свой пик: один из капитанов претендента на герцогский титул Карла Блуа Бертран дю Геклен осадил важную крепость Бешерель на дороге из Динана в Ренн. Противник Карла в споре за Бретань Жан де Монфор вынужден спешно собирать войска в попытке парировать эту угрозу, и всё в этом противостоянии было впереди…

Ко всем этим бедствиям нужно прибавить огромное количество ставших вдруг ненужными солдат, привыкших за тридцать лет к стоящей у них за спиной старухе с косой и основательно подзабывших что может быть по-другому. Сроднившихся с рукоятью меча и предпочитавших силовое решение проблем, через что ставших абсолютно нежелательными гостями в любых населённых пунктах. С чем эти, новообразованные бриганты, были, естественно, абсолютно не согласны, и, чтобы выжить, собирались шайками, бродя по всем доступным дорогам, ища голодными глазами любую возможность к обогащению. Эти шайки стекались в отряды к удачливым капитанам, которые выбрав из своей среды генерал-капитана, организовывались в очередную Великую компанию.

Одна из которых- уже вторая по счёту после окончания официальных боевых действий- образовалась в этом июне в Оверни под командованием Сегена де Бадефоля. Под его предводительством собрались многие из признанных лидеров рутьеров: Луи Рабо, Арно дю Солье, известный как Ле Лемузин, Мено де Виллар и другие. Наверное, и Пти Мешин, не перейди он дорогу одному- не будем показывать пальцем- чересчур мстительному попаданцу, оказался бы среди них, но не сложилось…

В Бургундии, в силу наличия ещё не разоренной большими армиями территории и продолжавшейся агрессии графа Водемона против Лотарингии, образовался серьёзный переизбыток бесхозных солдат удачи. Не нашедшие приложения для своих умений, они частью занялись откровенным бандитизмом, в основном- по причине своей неорганизованности- неудачно, остальные же, под давлением местных феодалов и нового генерал-лейтенанта Бургундии и прилегающих земель Филиппа Валуа (будущего герцога) начали вынужденную миграцию по долинам рек Соны, Роны и Луары- на присоединение к Великой компании. Оказавшись- по причине нахождения на одном из этих путей- в эпицентре этого “мутного” потока, были вынужденно вовлечены во множество инцидентов-рутьеры ведь не могли просто так пройти мимо не разорённой деревни, несожженного замка, не разрушенных построек, — и нам приходилось реагировать на все эти выходки. Где-то получалось разойтись бескровно, но чаще приходилось применять силу. Но с другой стороны, эта же неуправляемая миграция способствовала и появлению во множестве желающих к нам присоединиться- удача притягивает рутьеров как магнит, а захват замка и разгром рыцарского отряда трактовался ими только так, будь иначе- мы бы очень быстро сточились в этих стычках. Но получилось даже наоборот- отряд быстро численно вырос, превысив своим количеством сотню бойцов. И это даже несмотря на некоторую мою избирательность и требовательность к качеству новобранцев, что- кстати- совсем даже не уменьшило количество желающих, а как бы не наоборот- увеличило…

Выросшие возможности, в свою очередь, позволили перекрыть нашими патрулями и стационарными постами всю долину реки Сона (через Мерси проходит дорога из Турню в знаменитый и, соответственно, очень богатый Клюнийский монастырь, а через соседнее Монбелье- из Арля и Лиона в Шалон, и далее- в Дижон, соединяя, таким образом Средиземноморье с Бургундией, и не только), взимая patis с окрестных деревень и проходящих караванов- для удовлетворения возросших потребностей требовался соответствующий денежный поток. Отдавая себе отчёт в том, что подобное не может продлиться долго- такая несанкционированная деятельность обязана привлечь внимание нового герцога- я все свои доходы бросил на перевооружение. Собрал в своём замке Мерси всех доступных кузнецов, столяров, кожевников и прочих необходимых мастеров (нередко для чего уводимых из других деревень и городков) и поставил перед ними задачу, обещая награду и свободу в случае её выполнения, а также кнут и колодки- при невыполнении. Увы, пришлось пойти на такие непопулярные меры по причине ощущения состояния цейтнота из-за всё чаще фиксируемых севернее от нашего места базирования занятых зачисткой герцогства от нежелательных элементов- в число которых наше попадание по ряду причин становилось неизбежным- бургундских отрядов. Новый герцог, он же король французов Иоанн из рода Валуа, в силу своего происхождения- чужак- не пользовавшийся особой любовью населения, не желающего расставаться с остатками своей древней независимости, был просто обязан показать свои лучшие качества в качестве правителя, потому я оценивал наше столкновение не если, а когда- и усиленно к нему готовился…

--

В это беспокойное время я несколько утратил внимание за своей соседкой, которая- к некоторому моему удивлению- не спешила воспользоваться предоставленной свободой. Маргарита де Люньи по прежнему занимала выделенные ей гостевые покои в моём замке, и не подавала даже признаков того, что собирается в ближайшем времени в свои владения. Не то, чтобы я хотел последнего, скорее наоборот, но, признаться, грызло меня некоторое беспокойство, а с ним- и любопытство.

Лишь однажды, спустя несколько дней- считая от проведения победного пира- она обратилась ко мне с просьбой. Дело в том, что, несмотря на значительное кровопролитье, после боя с покойным шевалье уцелело порядка десятка вражеских солдат- из тех, кто успел вовремя руки в гору поднять. Рутьерские обычаи рекомендуют в данном случае два варианта- в зависимости от платежеспособности клиента: Взятие в плен с целью выкупа или удар кинжалом в глаз. Последнее- дабы снимаемое с покойника обмундирование не повредить. А вы как думали: нередко, броня за год несколько раз- по причине безвременной кончины предыдущего владельца- меняет хозяев, и если бы все тыкали заточенными железками в неё- чем бы она от дуршлага отличалась?

Так вот, в силу того, что я не со всеми подобными традициями солидарен, у нас образовался некоторый полон. Держать их в темнице? Да, лучше уж сразу прирезать… Потому вилланы по моему указанию соорудили отдельный сруб- узилище, куда и поместили лишенцев. А чтобы не зря хлеб ели-это пока я окончательно не определился в их отношении- велел задействовать в укреплении нашей обороны, — меня начало напрягать отсутствие рва. Когда этот трудотряд имени Лаврентия Палыча, вооруженный деревянными лопатами (полный отстой, но именно подобными построены все крепости этой эпохи) и конвоируемый несколькими солдатами, выдвинулся на "исправительные" работы, то и привлёк внимание благородной дамы де Люньи.

Не сам по себе, конечно- вот ещё, не пристало высокородным особам обращать внимание на копошение червей, а наличие в его составе солдат из гарнизона замка Люньи. Маргарита же, сей момент и обратилась ко мне с вопросом о дальнейшей их участи, а узнав об неопределенности в этом отношении, попросила их отпустить. Предлагая даже заплатить: не прямо сейчас, а в будущем, это по причине некоторой- как она уверяла, временной- неплатёжеспособности. От чего я категорически отказался- не велики те деньги, а доброе отношение с их хозяйкой мне было намного важнее. Освободил за так…

Тогда же и выяснилась одна из причин в выборе Маргаритой места жительства. Оказалось, что покойный супруг выгреб из замка почти всех воинов, оставив лишь немощных и старых, и она просто была не уверена в своей безопасности в случае переезда туда. Узнав о её затруднениях, я предложил и оставшимся ещё в узилище пленным выбор: послужить дружиной сеньоре де Люньи или- если честь не позволяет- остаться и далее, — копать мне ров. Удивительно, но, несмотря на хорошие условия труда- на свежем воздухе, комфортные условия проживания- в отдельном предоставленном за счёт работодателя помещении, и отличную кормёжку- в баланде изредка даже мясо попадалось, эти недобитые вояки выбрали службу. Неблагодарные…

Дама де Люньи новых дружинников приняла с благодарностью и… отправила их в свой замок крепить оборону, а сама осталась и дальше гостить? Интересно, а теперь- то почему? По причине своей стеснительности, задавать этот вопрос я не спешил. А если серьёзно, опасался, что подобное неделикатное вторжение в то, что считаю личным пространством, выставит меня не в лучшем свете. Так, лишь поставил галочку в памяти…

Потом забегался: ремесленникам указания дать, причём такие, чтобы всем и сразу было понятно чего от них получить хочу, избавляя от вынужденного повторного забега, а это- я вам скажу- совсем не просто, тренировку новобранцев проконтролировать, с крестьянами и их хотелками разобраться, но более всего- с нежелающими платить дорожные сборы, — наивные почему-то не считали меня достойным хлебной должности таможенника. И почему, интересно? Приходилось этих, последних, убеждать в моей легитимности, устраивая им однодневные, но бывало и более продолжительные- в зависимости от их размера жадности, "экскурсии" в подземельные казематы. И после подобного, не было ни одного сомневающегося- заплатили все. А почему бы не сделать это до того- вот не понимают люди хорошего к ним отношения…

Опять же- с залётными бригантами разобраться… И это ещё не полный список забот и проблем, посетивших меня ныне, но и этого полагаю достаточным, чтобы понять, почему мне некоторое время было не до моей гостьи. Виделся с ней за приёмом пищи, изредка наблюдал за её променадами, но, вздыхая, тем не менее, шагов по сближению более не предпринимал. Первым делом, первым делом… ну, а девушки?