На чужой войне 2

Глава 3

Собравшиеся у реки Бурбон (приток Соны) — интересное, кстати, название, отдающее чем то таким, сорокаградусным- люди, представленные исключительно мужским полом и являвшиеся главами всех крестьянских семейств деревни Ля Ривьер единодушно и радостно приветствовали кутюмы (права и обязательства) нового хозяина деревни. Странно стало, если бы они были не согласны с ними: я отказался от тальи (поземельный налог), от формарьяжа (налог на свадьбу старшей дочери крестьянина), от шампары (полевая подать), от менморта (ещё именуемый “мертвой рукой”- право феодала после смерти хозяина семейства забрать у них любую понравившуюся ему голову скота) и других многочисленных налогов и прав, как и от барщины, отдав всю имеющуюся землю в аренду вилланам (как выяснилось при разговоре с крестьянами, серваж у них уже отменили, и теперь они вроде(!) как лично свободны) — сельским хозяйством, в котором не в зуб ногой, заниматься не собираюсь. Заменив все имевшиеся до того единым налогом размером в пятую часть от урожая и оставив лишь обязательные, взимавшиеся ещё покойными сеньорами, пошлины за использование имевшимися ранее- до появления бригантов- в замке виноградной давильни и пекарен (так называемый, баналитет) — но последнее ещё требует подтверждения их наличия и исправности. В итоге, для средневековья получился если не Декрет о Земле, но очень близко к оному…

А вот со взаимными клятвами вышла небольшая заминка: приглашённый на торжество из ближайшего прихода кюре с заковыристым, но очень ему идущим, имечком Бонифаций- толстенький, лысенький весельчак лет тридцати пяти- узнав, что хотя я и христианин (у меня теперь даже крест имеется- показать?), но другой конфессии, благословить действо отказался категорически. Пришлось упрямца- не прилюдно, конечно, нет- простимулировать: после нескольких оплеух, обещаний скорой встречи с Создателем и трёх (жадный гад!) золотых, этот “святой” человек согласился, что все христиане суть братья, и будет большим грехом оставить хорошее дело без благословения. Соответственно, за исключением этого маленького богословского диспута, остальные мероприятия этой сходки прошли в дружелюбной атмосфере взаимопонимания и сотрудничества, оставив напоследок, как послевкусие, лишь чувство удовлетворения.

После окончания крестьянского собрания потребовалось ещё одно- для товарищей по оружию, для чего созвал у себя в шатре актив отряда- десятников и дворянских отпрысков. Так как изменения в нашем маршруте стали для рутьеров полной неожиданностью- как, собственно, и для меня- потребовались устраивающие всех объяснения причины этого. В чём и состоит разница между регулярной армией и нынешними вольными отрядами, некоторыми моментами напоминающие Красную Гвардию периода начала гражданской войны с их непременными собраниями, без которых никакое действие невозможно. Собственно, только начавшись на этом сходство заканчивается, и проявляются различия, главное из которых- жесточайшая дисциплина в бою, — вплоть до расправы на месте в случае её нарушения. И это в значительной степени компенсирует необходимость разъяснительных бесед с личным составом. Можно, конечно, пойти от обратного, и не опускаясь до объяснений проигнорировать мнение людей, но продлится такое недолго- просто отряд развалится.

В беседе со своими партнёрами по нелёгкой доле авантюриста все свои резоны я свёл к предполагаемой выгоде для всех рутьеров, а именно: поблизости от деревни проходит множество дорог, соединяющих Шампань и Бургундию с Лионом, Арлем и Провансом, на которых так и просится выставить посты для сбора подорожных; по Соне (в условиях небезопасности передвижения по суше многие коммуникации перевелись на воду) следуют караванами суда- и требуется лишь придумать способ прищучить их; а главное- для меня так точно- в ближайшее время отпадает необходимость в поисках продовольствия. И лишь позже, когда все, за исключением придержанного мною Марка, разошлись, я стал более откровенным: есть возможность создания нового, более мощного оружия. Здесь- на западе Европы- оно в виде бомбард уже появилось, но в зачаточном состоянии, а мне- якобы благодаря моему высшему сословному положению- известно несравненно больше. Нужны лишь база, верные люди, время… и, куда же без них- деньги. Не деньги, деньги, и ещё раз деньги- как утверждал кое-кто (приписывают данное утверждению Наполеону Бонапарту, но мне попадались и другие варианты авторства), но и так понятно, что для создания с нуля потребуются немалые суммы- остаётся лишь надеяться, что имеющихся на всё хватит. Ну, а раз, за исключением неопределённости со временем, прочее в наличии имеется, значит- за дело… И для начала неплохо бы- что я прежде всего Марку и поручил- подобрать верных и не отмеченных обострённой болтливостью людей, а также тех, кто будет обеспечивать безопасность проекта- что не менее важно, — мне ведь нужно других удивить, а не наоборот…

Пока города брать вроде как не собираюсь, поэтому в ближайшей перспективе для меня видится важным создать лишь нечто, способное в ближнем бою перемолоть превосходящие силы противника: что-то вроде маленькой- что позволяет увеличить такой немаловажный фактор, как мобильность- пушчонки для стрельбы картечью или, на худой конец, обычным жребием. В последнем случае, и особой геометрии не потребуется… Удивительное дело, люди уже додумались до идеи запуска посредством подрыва пороха в сторону супостата чего-нибудь убийственно разлетающегося, а вот до выстрела в ту же сторону но уже в упакованном виде, что значительно увеличивает как дистанцию, так и поражающее воздействие- пока не сподобились. И мы это дело обязательно исправим…

На следующий день собрал командиров и поставил перед ними вопрос зачистки замка Мерси от засевшего в нём нежелательного элемента. Получил кучу эмоций, особенно выслушивая высокопарные размышления, сводящиеся по сути своей к одному: прийти всей кодлой и надавать всем по щам. Наконец, не выдержал испытание здравым смыслом и прервал на полуслове:

— Все так думают? Да? А где в ваших планах разведка и подготовка? Бревно возьмёте и ворота высадите… Боже мой, да после такого штурма половину отряда придётся отпевать, а вторую- лечить! Нахрен! Слушайте приказ: отправить людей посмотреть состояние стен и ворот, особое внимание обратить на наличие в них повреждений, определить- если это возможно- хотя бы приблизительную численность гарнизона замка и его вооружение. Марк-отвечаешь…

После моей отповеди рутьеры смущённо замолчали и быстренько рассосались готовиться к предстоящему бою. Пока вероятному- оставалась надежда договориться с засевшими в замке бригантами, но подготовиться к возможному штурму всё равно необходимо.

А через часик я уже имел возможность, переговорив с отправленным на разведку бойцом, выбирать вариант последующих действий:

— Стены невысокие, и кроме закопчённого донжона и надвратной башенки больше ничего и нет. Ворота железом оббиты- тараном долго долбиться будем. На стенах изредка появляются, как бы их назвать, воины- не воины, по типу как наши “разорители”. Наблюдал числом не более двух-трёх за раз, остальных не видно.

Совместив с тем, что узнал у старосты, и получил: в замке засели около двух десятков бригантов, из их числа лишь один-два могли похвастаться приличной кольчугой, вооружением и кое-каким умением по его применению- это вожаки, остальные- как правильно заметил разведчик, обычные “разорители”. Долбиться к таким в лоб чревато потерями- что не есть хорошо, наилучшим вариантом- в условиях превосходства в качестве воинов и их вооружении- мне видится быстрое сближение в ближний бой. Значит, внезапность, что исключает любые переговоры… Не знаю, как они днём бдят, но в подобных делах во все времена наилучшими для штурма считались предутренние часы. Следовательно, проникновение через стены- потребуются лестницы- на рассвете, и в бой- исход которого решит честный меч! Что же в ближайшем приближении план готов, а как он будет реализован- это уже другая история. Говорят же, ни один план не выдержал испытание реальностью, а некоторые из моих знакомых и вовсе предпочитают совсем ничего не планировать- якобы и разочарования от несбыточных надежд меньше будет. Но я-то другой…

В предрассветном тумане с трудом проглядывалась квадратная башня донжона, когда-то, по словам знающих о том периоде, трёхэтажная и увенчанная остроконечной крышей, но после недавних событий выделявшаяся лишь чёрными стенами и бесформенными обломками выше второго этажа. Как эти, засевшие, не боятся в подобном помещении жить. Вполне ведь можно однажды не проснуться…

Практически вся наша банда, за исключением оставленных в лагере больных и часовых, находилась в данный момент здесь, рассредоточившись по редколесью, и готовилась к штурму. Чуть впереди построился передовой отряд, в который персонально выбирал бойцов по наилучшим показателям во владении оружием и скорости передвижения: у них ответственнейшая задача по скоростному захвату стены, от выполнения которой решится всё- успех или неудача, — поэтому и моё место сегодня здесь. Максимально облегченные- одетые лишь в гамбезоны и шлёмы, и вооружённые щитом за спиной и коротким мечом в ножнах, мы стремительно несёмся от подножия холма к замковой стене, изредка- когда чья-то нога попадает в очередную ямку- чертыхаясь и стараясь не выронить с каждой секундой тяжелеющую лестницу. Мы уже в мыле, когда перед нами вырастает трёхметровая каменная стена, а криков часовых до сих пор нет. Спят? Это было бы слишком здорово… Рывком прислоняем вертикально лестницу к стене, молясь всем богам разом, чтобы не оказалась слишком короткой, и в этот момент слышим удары по чему-то металлическому и призывы к оружию. Бриганты проснулись, что-то они поздновато. Ну, понеслась душа в рай…

Больше скрываться незачем, и от леса, отвлекая и от нас внимание обороняющихся, с криками и матом выплеснулась вторая волна штурмующих, а мы спешим быстрее забраться наверх. Всё-таки лесенка оказалась чуток короткой и до кромки не дотянула, но эти тридцать- сорок сантиметров роли уже не играют, особенно когда я рывком забрасываю своё тело и уже на стене встречаю первых из набегающих врагов. Они изо всех сил спешат- пока наверху я один- закрыть прорыв, но эта поспешность выходит им боком: левый противник нарвался на встречный удар щитом и прилёг “отдохнуть”, а правый- потерял от удара моего меча свой кинжал, и, обнаружив себя безоружным и в одиночестве, попытался сбежать. Неудачно, или наоборот, очень удачно- это с какой стороны посмотреть- не без моей помощи сиганув с крепостной стены вниз. Возможно, прыгни он ногами вперёд- всё бы и обошлось, но головой, да без шлёма- подобный акробатический номер практически никогда не обходится без трагических последствий. Зря он этак…

Проследив его короткий полёт и жёсткое приземление, обернулся на прилегшего, но и здесь уже всё в порядке: не заморачивавшиеся моральными вопросами, забравшиеся следом за мною рутьеры походя ткнули железом в шею, превратив его обморок в вечный сон. Увидев, что численное преимущество перешло к нападающим, подбегающие защитники сначала притормозили, а после и вовсе развернулись с намерением укрыться в башне. Причём отступали они по- моему даже быстрее- только пятки засверкали.

Из бойниц башен полетели болты и стрелы, частью с характерным стуком утонувшие в подставленных щитах, но некоторые нашли среди них лазейки- отмеченные болезненными вскриками. Отряд разделился: десяток моих бойцов отправился штурмовать надвратную башенку, а остальные выдвинулись к донжона. У нас тоже имелись свои лучники и арбалетчики, и вскоре, после потери нескольких человек, противник уже не рисковал даже просто появиться на виду. В таких условиях мы могли уже не торопиться: достали где-то брёвнышко, и раскачивая его, принялись долбить в дверь.

Первыми разобрались с обороняющимися посланные к надвратной башне: прорубив секирами дубовую дверь ворвались внутрь, раздались крики, которые очень быстро стихли. Засевшие в донжоне сообразили, что они следующие, и чтобы не повторить судьбу своих товарищей, попросили переговоры. Некий бригант с оригинальным именем Жак, выступающий главарём запертой в башне шайки, предложил мне разойтись как в море кораблям- краями, — то есть каждый при своём. Они забирают имущество, нажитое "непосильным" трудом и сваливают в закат, оставляя замок новым хозяевам. Можно было бы и согласиться на такие кондиции, но с чего он решил, что ставить какие-то вообще может?

— Не в твоих условиях торговаться. Если не сдашься добром, то ещё солнце не поднимется в зенит, как твоя голова отделится от тела. Моё последнее предложение: сдаёте оружие и прочее имущество, за порчу которого головой ответите, и сдаётесь сами- в таком случае, гарантирую жизнь. Ну, а если не согласны- молитесь…

Я решил дать немного времени бригантам на подумать, судя по их потерям, у оставшегося десятка- или чуть более того- особого выхода не было, кроме как сдаваться. Но потребуется некоторое время, чтобы это осознать. Рассредоточились вокруг башни и приготовился ждать… Впрочем, наше ожидание долго не продлилось: буквально уже минут через двадцать всё тот же Жак попросил у меня слово чести, что оставлю им жизнь, и получив которое, вышел сотоварищи из донжона, бросая наземь своё нехитрое оружие. Оказалось, что я был более оптимистичен в расчётах: в живых осталось лишь шестеро из бывшего гарнизона, и половина из них оказались ранеными.

Вошёл в услужливо распахнутые двери донжона, прошёлся, разглядывая захваченный замок: на первом этаже располагалась большая, основательно загаженная и заваленная различным хламом, зала, лишь по остаткам гобеленов, крепежей, по-видимому предназначенных для подвешивания щитов и оружия, но ныне пустых, и каким-то непонятным образом уцелевшей люстре с остатками свечей, свисающей с потолка на цепи, дающая возможность судить по былой её красоте и богатстве; на втором, в расположенных на ней отдельных апартаментах картина несильно отличалась в лучшую сторону- и то, лишь потому, что в них проживала, предположительно, верхушка банды. Очевидно, что бандиты не считали это жильё постоянным, как не считали нужным и поддерживать в нём элементарные порядок и чистоту.

Меня позвали вниз- оказывается я пропустил двустворчатые двери, ведущие вниз, — в подвал. Спустившись в сопровождении воина с факелом и Марка на минус первый, обнаружил тут склад, использовавшийся предыдущими хозяевами довольно бестолково: навалили добро кучами без разбора, в которых чего только не было. В том числе, судя по вони- и нечто мясное, уже испортившееся. Неприятный запах, тем не менее, не помешал нам углубиться, поворошить ближайшие кучи, обнаружив в одних зерно, в других- какую-то ткань. Марк назвал её диапер и очень впечатлился. Говорит, очень дорогая- наверное, какого-то купца распотрошили. Оставил загоревшегося Марка колупаться в прочих мешках, тюках, бочках и корзинах, а сам, прихватив очередной факел, спустился на минус второй этаж.

Выплеснувшийся оттуда, едва я открыл маленькую дверцу, запах плесени и нечистот мне сразу не понравился. Поведя факелом вокруг пригляделся, обнаружив лишь выщербленную каменную лесенку ведущую вниз- в никуда- и "плачущие" влагой стены. Спускаться не хотелось, но переборов минутную слабость, медленно и осторожно двинулся вперёд и вниз. Поминутно останавливаясь и прислушиваясь к изредка раздававшимся откуда-то из глубин странным звукам. Наконец, лестница закончилась неприятно чавкающим полом, а вонь- смесь запаха от бомжей и чего-то гниющего- усилилась. Я поднял огонь повыше и увидел… Что-то такое мной и предполагалось, но всё равно- это было неприятно лицезреть.