Меридиан

Глава 3. Из дневника Максима Шишкова

Максим был очень благодарен Фёдору за гостеприимство, и речь шла не только о физическом комфорте. Здесь у Максима появился укромный уголок, где он мог спокойно отдохнуть и поразмыслить, не видя своих заклятых друзей из Минприреса. Он не раз выходил на связь из офиса Администрации, надеясь, что его разговоры не смогут прослушать, не отследят историю запросов в сети. И, в конце концов, здесь он мог спокойно почитать, не опасаясь, что кто-то заглядывает в его ноутбук через плечо.

Вероятно, представители Министерства уже успели пожалеть, что выпустили Шишкова из-под круглосуточного присмотра, но теперь развернуть ситуацию возможным не представлялось. Прибывали новые рабочие и специалисты, все места в жилых балках были давно заняты. Палаточный городок разрастался с каждым днем.

Честно говоря, Максим Шишков не был слишком загружен работой. Вся его консалтинговая деятельность сводилась к тому, чтобы в случае надобности пояснять данные, переданные Минприресу, уточнять детали у специалистов Центра и поддерживать контакты с руководством Метрополии на случай, если строителям понадобится помощь жителей города. Это было самым гадким: в Метрополии Шишкова уважали, а теперь он ощущал себя, вежливо говоря, коллаборационистом. Конечно, он попытался ознакомиться с планами строительства, но и в этом ему было отказано, что больно ударило по его самолюбию.

Максим не раз убедился, что его догадки насчет мотивов, которые двигали руководством Минприреса, были верны. Он испытывал полное и бесповоротное унижение: видеть, как уничтожается твое детище, а на его обломках в грязи и беззаконии вырастает непонятно что, было мучительно. К тому же, на весь сезон его просто-напросто лишили свободы и инициативы, привязав к этому месту сетью мелочных, но обременительных обязанностей.

А с озером происходили стремительные перемены. Конечно, из-под наспех отсыпанной перемычки просачивалось некоторое количество воды, но, лишившись естественной подпитки, Мертвячье постепенно мелело и уменьшалось в размерах. Вслед за ним обмелела и иссякла безымянная речка, вытекавшая из озера в западном направлении. Мертвячье превратилось в застойный водоем, отступив на десятки метров от прежней береговой линии.

Со стороны это воспринималось так, будто Минприрес решил зарезать курицу, несущую золотые яйца. Максим Шишков на этот счет имел собственные соображения, но озвучивать их не торопился. Он терпел, справедливо полагая, что долго шилу в мешке не удержаться.

И вот в один из первых дней июля тяжелая техника выдвинулась к западной оконечности озера. Люди сменяли друг друга, и под незаходящим солнцем работа не останавливалась ни на час. Бульдозеры соскребали тонкий слой плодородной почвы и сдвигали его в сторону, формируя протяженную колею. Экскаваторы вгрызались в земную твердь, пока не докопались до коренной породы. Спустя несколько дней напряженной работы был готов протянувшийся от сопки до сопки широкий, серповидный котлован. У Максима не осталось сомнений — на его глазах началось возведение плотины.

Все вокруг менялось на глазах. Новые люди, палатки, стройматериалы, техника. И грязь, много грязи. Тяжелые машины на раз уничтожали тонкий слой северной почвы, оставляя после себя раскисшую грязевую кашу. Не вытерпев, Фёдор Неряхин распечатал текст закона, запрещающий подобные работы в период сезонного оттаивания грунта, и в гневе направился к руководству стройки. Вернулся спустя час молчаливый и угрюмый и лег на диван лицом к стене. Больше Фёдор этот вопрос не поднимал.

Для Максима события последних недель постепенно выстраивались в единую картину, становились явными причинно-следственные связи. Перемычка была нужна для понижения уровня воды, которое, в свою очередь, необходимо для удобства возведения плотины. Плотина позволит поднять уровень воды в Мертвячьем на несколько метров и использовать более мощные телепортационные установки.

«Интересно, — рассуждал Максим, — сохранятся ли аномальные зоны после столь бесцеремонного обращения с озером? А что если нет? Представляю реакцию министерских, если после завершения работ Мертвячье станет самым обыкновенным водоемом! Тогда все насмарку: время, силы, инвестиции. Хотя, вряд ли… Дождешься такого счастья», — решил он в конце концов.

Пусть поводов для оптимизма было мало, но даже находясь в столь незавидном положении, Максим нашел для себя отдушину, которая занимала излишек свободного времени, держала в тонусе мозг, не давала скатиться в черную депрессию. Он учился. Врага нужно знать в лицо. Закачал в ноутбук книги по гидротехническому строительству, читал каждый вечер по нескольку часов, выписывая самое интересное в тетрадку. С большим трудом из недр памяти всплывали отрывочные сведения по военно-инженерному делу, которое он когда-то изучал в училище.

И вскоре упорный труд дал первые плоды. Максим с радостью ощутил, как в душе просыпается жадный интерес к новой для него сфере деятельности, память становится цепкой, а разум более восприимчивым и гибким. И главное: там, где Фёдор видел просто копание в непролазной грязи, Максим различал простые и понятные шаги Минприреса в осуществлении своего плана. А в потертой тетрадке стали появляться записи следующего содержания:

05-е июля

Это моя первая запись. Постараюсь максимально объективно зафиксировать то, что уже сделано на данный момент.

На грузовых платформах вездеходами в Поселок 02–07 доставлено несколько единиц тяжелой техники и запас дизтоплива (видимо, на первое время). По нашим предположениям, регулярное снабжение предприятия соляркой будет осуществляться с помощью телепортационных установок.

Выполнена перемычка, и сток реки Копеечки в озеро прекращен. С этой частью работы не все пошло гладко. Поначалу воды реки исправно уходили в отводной канал, а дальше распадком в северном направлении. Но в последние дни стоит теплая, по местным меркам даже жаркая погода, что вызывает таяние снега, оставшегося в горах. Река с каждым днем становится все более полноводной, и пропускной способности канала не хватает. Вода разлилась, образовав цепь бочагов с мутной водой. Похоже, руководство стройки осознало опасность, и было принято решение нарастить высоту перемычки. Очень вовремя: вода все прибывает, и отдельные бочаги слились в единое озеро, затопив внушительную территорию.

Чоповцы организовали за перемычкой постоянное наблюдение. На днях я видел, как Лука Турдагин, местный мужичок, ловил в бочаге рыбу, лавируя на своей лодченке между деревьями, но местные церберы вынудили его убраться восвояси.

08-е июля

Котлован под плотину почти готов. Строители сняли и вывезли верхние слои грунта, тем самым подготовив основание плотины. Кажется, они вышли на галечник, который, судя по книгам, должен иметь высокую прочность. В полутора километрах вниз по реке организовали карьер по добыче гальки, а вот глину придется возить издалека. Удалось мельком услышать, что хорошей глины мало, и ее будут укладывать только в верховой откос[1]. Что это такое? Выяснить.

12-е июля

Чем дальше читаю книги, тем больше реальность расходится с теорией. При нормальном положении вещей гидростроители тщательно выбирают место для будущей плотины: удобное, безопасное и экономичное. У Миприреса такой возможности нет. Думаю, они планируют поднять уровень воды в озере на три-четыре метра, чтобы использовать более мощные установки. Место для строительства не слишком удачное: плотина получается серповидной формы и очень длинная. Примыкающие берега достаточно пологие. При таких уклонах, подъем уровня воды приведет к затоплению приличной территории.

Второй фактор, который играет против Минприреса — это полная невозможность использовать железобетон. На материке он давно стал неотъемлемой частью строительства в любом городе, селе, на магистрали. Но здесь это не работает: привезти готовые конструкции невозможно, а заливать на месте они не хотят. Я их, в принципе, понимаю: для бетонных работ нужны время и квалифицированные сотрудники. К тому же нужно учитывать постоянную угрозу ночных заморозков.

Хоть я и не питаю добрых чувств к представителям конкурирующей организации, вынужден признать — главный инженер упорно ищет выход из непростой ситуации. Рейс за рейсом катера завозят в Поселок рулоны проволочных сеток и множество бухт проволоки. Зачем? А вчера в Поселок прибыли десятки рабочих-иммигрантов. Они сразу же разбили палаточный лагерь и обнесли его сетчатым ограждением. Представляю, каково приходится этим людям. Большинство из них согласно на тяжелый, малооплачиваемый труд и любые мытарства, лишь бы в конце недели отправить копейку своей семье. Скученность, антисанитария и постоянный контроль со стороны чоповцев — вот, собственно, и все, что ждет их на Плато.

18-е июля

Работа на стройке кипит. Ниже по течению реки устроили карьер; самосвалы, экскаваторы и бульдозеры работают без остановки, полярный день для них очень кстати. Результат налицо: плотина растет и в длину, и в высоту. Она будет широкой и приземистой. Как я понял, для грунтовой плотины это нормально. Округа превратилась во что-то страшное: машины разворотили почвенный слой и теперь просто месят грязь. Фёдор объяснил мне, что после такого мерзлые грунты начнут протаивать и через пару лет превратятся в хлябь. Лида Метёлкина как-то рассказывала, что однажды чуть не погибла в грязевой трясине. Наверное, со временем здесь возникнет что-то подобное.

Рабочие-иммигранты тоже без дела не сидят. Они целыми днями вяжут из сеток и проволоки призматические и матрасовидные формы и заполняют их камнем. Для этого даже приспособили отдельную площадку, на которой и складируются готовые габионы[2]. Работа продолжается день за днем. Мне это напоминает дворы мастерских по изготовлению надгробий, только здесь габионы. Много габионов. Очень много габионов.

02-е августа

Несколько дней не писал, нужно было во всем разобраться. Пять дней назад разразился скандал. Жуткий, с угрозами и взаимными обвинениями. Начнем с того, что к нам приезжал заместитель министра, хотел лично все проконтролировать и особенно напрягался по поводу сроков. Вот из-за сроков-то все и произошло. Главный инженер назвал их нереалистичными и попал под раздачу. Сначала я не придал этому значения — подобные споры возникают на каждой второй стройке. Но скандал так и не утих, замминистра изучил график работ и, изображая из себя профессионала, потребовал объяснений по каждому пункту.

Произошла эскалация ситуации. Среди криков и мата чаще других звучал термин «траншейный водосброс». Зам требовал найти другое решение и угрожал мерами. Главный инженер заявил, что не собирается отступать от проекта; он не обязан подчиняться дилетантам и не намерен садиться в тюрьму из-за чужого идиотизма. Со вчерашнего дня у стройки появился новый главный инженер.

Не могу не злиться. Мне не позволили ознакомиться с проектом!!! Но книги-то читать они мне запретить не могут! Как я выяснил, траншейный водосброс — это по существу специальная канава, уклон и размеры которой принимаются по расчету. Когда водоему грозит переполнение, излишки воды уходят по водосбросу, не причиняя вреда плотине. Остается только гадать, где его планировали сделать по проекту. Возможно, через небольшой распадок с южной стороны озера? Что помешало? Как это у нас часто бывает, «сделать по-человечески» для высокого начальства является синонимом «слишком дорого» или «очень трудоемко».

Да, еще, я уже напряг наших эйчаров, пусть перехватят бывшего главного инженера, пока он остался без работы. Он мужик грамотный и с характером, такие люди нам нужны.

15-е августа

Тело плотины отсыпано на всю высоту и, надо признать, она выглядит внушительно. Некоторые зоны откосов для верности укреплены габионными матрасами. Но работы еще много. По всему верховому откосу (как я понял, это сторона плотины, обращенная к воде) идет укладка и уплотнение глины. Этот процесс оказался достаточно трудоемким, ведь рабочие используют ручные трамбовки.

Но не это самое интересное. Как выяснилось, строители собираются делать водосброс прямо в теле плотины. Во всех источниках пишут одно и то же: делать так не рекомендуется! Я думаю, это не ошибка проектирования, а решение, принятое под давлением Министерства.

Строители сделали водосбросный тоннель под самым гребнем плотины. Стены и свод укреплены лиственничным брусом и габионными блоками, на прилегающих участках откосов уложены габионные матрасы. Лоток для отвода воды сколотили из лиственницы, и вся округа пропахла креозотом. Думаю, именно эти методы работы бывший главный инженер и называл дендрофекальными. Надо будет почитать, что это за строительный термин.

[1] Здесь и далее: верховой (мокрый) откос — наклонная поверхность плотины со стороны верхнего бьефа; низовой (сухой) откос — наклонная поверхность со стороны нижнего бьефа; гребень — горизонтальная площадка в верхней части плотины; бьеф — часть водоема (реки, водохранилища), примыкающая к плотине.

[2] Габион (здесь) — строительное изделие с сетчатой оболочкой и наполнением из природного камня.