Меридиан

Часть третья. Амальгама. Глава 1. Соседи

Фёдор Неряхин проснулся задолго до звонка будильника, но вставать не торопился. Больше не нужно каждое утро заглядывать в настенный календарь, борясь с искушением зачеркнуть еще один день прямо сейчас. Он никого не ждет. Примерно год назад, почти в это же время, они с Лёшкой ездили на рыбалку, смеялись, дурачились, жарили рыбу на огне… В это лето он не стал звать близких к себе. Уж лучше он сам наведается в Кемерово, когда все закончится.

Светлана отнеслась с пониманием. Лёшка принял новость с достоинством: не хныкал и не капризничал, но, понятное дело — обиделся. Воспоминание об этом больно кольнуло Фёдора. Ну, ничего… На зимних каникулах они все наверстают: и на лыжах покатаются, и на снегоходах, потом съездят на несколько дней в столицу. Фёдор вспомнил, как давно обещал сходить с сыном в зоопарк.

С каждым днем Неряхин становился все более мрачным и подавленным, а однажды дошло до того, что он достал из сейфа шерифский значок и прикрепил на куртку. Раньше он никогда этого не делал, потому что понимал северян и считал это чванством, способным скорее подорвать авторитет, нежели укрепить его. Но в последние недели демонстрация статуса стала почти единственным, что могло приструнить распоясавшихся гостей Поселка. И то, чем дальше, тем меньше.

А поскольку он никого не ждал, то и пригласил Максима Шишкова разделить свое скромное жилище. Максим приехал месяц назад, еще в мае, и планировал пробыть в Поселке до конца сезона. Нельзя сказать, чтобы эти двое мужчин испытывали друг к другу симпатию, но оба инстинктивно чувствовали, что наступили такие времена, когда каждому может понадобиться чье-то плечо, чтобы опереться. В общем, терпели друг друга. Были неизменно вежливы и аккуратны.

Стараясь не шуметь, Фёдор сел на кровати. Похоже, Максим Шишков проснулся уже давно, он сидел на раскладушке, держа на коленях небольшой ноутбук. Ничего удивительного в этом не было. Фёдор давно заметил, что Максим проводит за ноутбуком почти каждую свободную минуту, постоянно что-то изучая, читая, иногда делая записи. Ложился Максим очень поздно, а вставал вместе со всеми. Лишних вопросов Фёдор не задавал, по косвенным признакам он давно догадался, что помимо служебных неурядиц у Шишкова явно имелись проблемы в семье. Пару раз он случайно слышал, как Максим осторожно расспрашивал Полину о сыне. Складывалось впечатление, что они уже какое-то время не общались.

Мужчины пожелали друг другу доброго утра таким тоном, что стало ясно — ни на чью доброту они сегодня не рассчитывают. Бегло просмотрев последние новости, Фёдор быстро собрался. В одном из соседних районов опять случилась беда — в поселок попала партия низкокачественного алкоголя, практически суррогата. К сожалению, в этом году подобные вести не были редкостью, то тут, то там фиксировался завоз паленой водки.

Максим сложил раскладушку, в комнате сразу стало свободнее. Он рассеянно смотрел на экран ноутбука. Вопреки обыкновению, этим утром он ничего не читал, и даже не вбил ни одного запроса в поисковик. Все это время он сидел, погруженный в невеселые мысли. Кто?

Кто слил Министерству природных ресурсов информацию о проекте «Меридиан» и волшебных озерах? На осенней конференции все гости давали особые расписки о неразглашении. Значит, кого-то не смог остановить даже страх перед высшей мерой наказания. Такое бывает, когда ставки в игре высоки. Но ведь были еще пять человек, не дававшие никаких расписок: Лида, Таня, Коля, Гошка и он сам. Формальная логика обязывала рассмотреть и эти варианты. Допустим, за себя самого он мог быть уверен, но остальные… Нет, только не это! Максим обхватил себя за плечи. Не раз и не два его мысли бродили по этому замкнутому кругу, не принося облегчения. Кто? Ответ на этот вопрос было невозможно найти в прошлом, его следовало искать в настоящем и, возможно, в будущем. Что же в настоящем? Что заставило его проснуться в такую рань, что за мысль толкалась в подсознании, не давая спокойно спать?

Максим пошагово вспомнил вчерашний день. Вроде бы, ничего примечательного. В оперативном штабе Минприреса царила обычная суета: люди приходили, все чего-то требовали, некоторые скандалили, матерились… После обеда заходил геолог, передал отчет. Ближе к вечеру явился главный инженер стройки, согласовал график поставки материалов.

Кажется, Максим нащупал путеводную нить. И вот что его насторожило: обычно геологи так не работают. Под эгидой Центра геологоразведка работала на Плато не первый год, соблюдая один и тот же распорядок: весь летний сезон специалисты проводили «в поле», стремясь использовать теплое время года по максимуму, с середины осени основная работа шла в лабораториях (проводились испытания, писались отчеты), а зимой данные собирались в Центре для анализа. Никто и никогда не выдавал отчеты в июне. Это нелепость. А сейчас произошло именно так, и это факт! Объяснение Максим видел только одно: они знали, что и где искать. Значит, исследование было призвано уточнить уже имеющуюся информацию. Они знали, суки, знали!

Выпив стакан воды, Максим постарался привести мысли в порядок. Пора было собираться, чтобы не опоздать в минприресовский штаб. Максим вышел на улицу и вдохнул прохладный утренний воздух. Вот оно значит что… В Центре давно сидит крыса, сливающая все их ценные находки, их секреты Министерству природных ресурсов. И она могла бы оставаться незамеченной еще очень долго, но ставки внезапно выросли, и министерство пришло в движение. Из создавшейся ситуации Максим сделал для себя целых три вывода.

Первое. Предателя нужно было искать среди тех, кто имел допуск к архиву геологоразведочной службы Центра и одновременно был среди посвященных в секреты «Меридиана». Таким образом, список подозреваемых значительно сокращался.

Второе. Максим не сомневался, что сможет узнать, в каком районе работали геологи министерства. Конечно, никто не позволит ему ознакомиться с их выводами, зато отчеты геологов Центра за прошлые годы сохранились! Приказ о передаче информации по проекту «Меридиан» их не коснулся. Максим чувствовал, что еще шаг, и он выяснит истинную причину, приведшую Министерство на Плато.

Третье и самое главное. Лида, Таня, Коля и Гошка, а также все техники и инженеры «Меридиана» теперь вне подозрений. Никто из них не имел допуска в архивы.

«Ну что ж, ребятки, — улыбнулся про себя Максим Шишков, — кажется, вы поторопились. Это и стало вашей первой ошибкой».

***

Примерно неделю спустя Максим Шишков нашел Фёдора в столовой.

— А давай сегодня после работы съездим в одно место?

— И куда? Что-то я не понял, — протянул Фёдор.

— Да что тут понимать, я приглашаю тебя на совместное любование природой. Сможешь взять вездеход?

Надо сказать, что у вездеходов на воздушной подушке был один весьма существенный недостаток — они не могли передвигаться по сильно пересеченной местности. То место, которое Максим настоятельно предлагал посетить, находилось километрах в шести от Поселка, но Фёдору пришлось брать в обход. Он вел свою амфибию против течения медленной мелководной реки; вездеход плавно скользил, оставляя легкий след на воде.

Наконец-то на Плато пришла крепкая весна, все вокруг радовало взгляд. Серебристая лента реки струилась по каменистому ложу, мимо сложенных крупной галькой берегов. Чуть вдали виднелась сочная, нежная молодая зелень лиственниц. А над всем миром парила пологая гора, на вершине которой еще оставались последние снежники.

Постепенно река становилась все более беспокойной, Фёдор вывел вездеход на галечный берег, передвижение замедлилось.

— Приехали. Дальше пойдем пешком, — скомандовал Максим.

Идти было трудно. Галька сменялась все более крупными валунами. Вода рядом пенилась и бурлила — путники вплотную подошли к целому каскаду водопадов.

— Оглянись вокруг, что ты видишь?

— То же, что и всегда. Макс, давай простыми словами, а? К чему ты ведешь?

— Извини, Федя. Ты этого не знаешь, но мы находимся на территории золотоносного участка.

— Ни фига себе!

— Наши геологи обнаружили это месторождение четыре года назад. Организовать здесь современное обогатительное производство не представлялось возможным из-за транспортной недоступности, да и климат суровый. Так что материалы ушли в архив как, возможно, представляющие интерес, но в неопределенном будущем. О наших находках мы, естественно, не распространялись — ни к чему искушать лихих людей. Жилы здесь тощенькие, для артельщиков интереса не представляют. Дедовскими методами: лотками, ситами или руном здесь золото не возьмешь.

— Как я понимаю, сейчас будет большое и жирное «но»?

— Да, Федя, к сожалению… Существует еще один подход — метод амальгамации. Вот у него есть все шансы.

— Извини, Макс, но я не особо дружу с химией.

— Метод извлечения золота при помощи ртути. Амальгамация в кустарных условиях запрещена во всех технологически развитых странах.

Фёдор присвистнул.

— И ты думаешь?..

— Это пока только версия, — сказал Максим со спокойной горечью. — Я буду наблюдать и прошу, чтобы ты делал то же самое. Если я прав, Минприрес не сможет долго это скрывать.

— У тебя есть хоть какие-то факты?

— Геологический отчет. И смотри, разве интерес Министерства к Поселку сам по себе не является фактом в высшей степени странным? Но и это еще не все. По реке Рыбной начали завозить оборудование: экскаваторы, грейдеры, гидромониторы[1]. Вспомни, в планах "Меридиана" было строительство фактории. Но количество тяжелой техники явно избыточно, тут что-то другое… Давай пройдемся еще?

Дальше идти пришлось в гору. Наконец Фёдор и Максим достигли вершины холма, с которого открывался вид на целый каскад водопадов. Река струилась, разливалась озерцами, затем срывалась с невысоких уступов, вгрызаясь в выщербленное базальтовое ложе, чтобы вновь кружиться в водоворотах. Напротив самого высокого уступа, среди брызг и водяной пыли, в вечернем солнце встала двойная радуга. Мерцающие дуги, словно разноцветные контрфорсы, подпирали стену из выветрелого камня.

— Я с этой стороной жизни никогда раньше не сталкивался, — продолжил Максим, — мимо меня прошло. А на днях узнал много для себя нового. Познавательного… Оказывается, существуют сайты и целые сообщества, посвященные золотодобыче. Просто так существуют, не таясь, можно зайти без регистрации. Так вот… Там в шапке главной страницы торжественно сообщается… жирным шрифтом написано, что амальгамация золота запрещена… нет, Федя, не во времена РФ, а еще со времен СССР. А после этого нехитрого дисклеймера с подробностями, со знанием дела описывается, как выполнить эту самую амальгамацию в полевых условиях. Федь, это реально практическое пособие, там фотки… Почему-то из африканских стран. Я столько полезного для себя узнал. И как правильно отжимать амальгаму через тряпочку… А главное… главное: выпаривая ртуть, нужно обязательно стоять с подветренной стороны. Выпаривая — бляха-муха! — ртуть! Похоже, в нашей стране это варварство только де-юре запрещено, а де-факто прекрасно себя чувствует. Оно понятно, страна большая, по лесам, по горам за всеми не уследишь, но хотя бы в сети надзорные органы могли бы…

— Зачем? Не надо, — покачал головой Фёдор. — Не надо закрывать. По горам за ними не набегаешься, здесь ты прав. Именно в сети можно и отслеживать, и отлавливать сволочь.

— Сволочь нынче в силе, Федя. В этом наша беда.

— Одного я все-таки не догоняю… В Минприресе сидят не идиоты, так? Они должны понимать, что со временем ты обо всем догадаешься, так не разумнее ли было держать тебя подальше от Плато? Неувязочка получается!

— Во-первых: рано или поздно, со мной или без меня, но их истинные намерения станут известны всем. Во-вторых, и это главное, Федя, — это личная месть. Они хотят, чтобы я своими глазами увидел все этапы нашего поражения и их триумфа. Интересы нашего Центра уже не раз вступали в противоречие с интересами Министерства природных ресурсов. И скажу без ненужной скромности: мы неоднократно брали над ними верх, всякий раз доказывая, что, не гонясь за сиюминутной выгодой, дешевизной и простотой, можно получать долговременное преимущество. Но не в этот раз… Ты знаешь, что на материке наш Центр в шутку называют «Министерством будущего»?

— Признаюсь, не слышал.

— А они упорно тащат в настоящее технологии прошлого. Их ненависть к нам посконная, органическая. В значительной мере она направлена на меня лично. Я просто человек, а ребята мои — каждый на вес золота. А Минприрес — это система, и я даже не могу назвать имя моего врага. В Городе и Метрополии меня многие уважают. Интересно, какие жалкие ошметки останутся от моего авторитета, когда эта история закончится? Это расправа. Георгий со мной с января не разговаривает…

— Макс, все как-нибудь устроится.

— Твоему сколько, восемь? Погоди, скоро сам узнаешь, каково это, быть отцом взрослого сына. Ладно, давай вернемся к делу. Я уже голову сломал… Я заметил, что минприресовцы видоизменили телепортационные установки, сделали их больше, мощнее. Тут какая-то загадка. Если я правильно представляю себе технологию, конечный результат их работы — обогащенное золото, которое обычно транспортируют в маленьких опломбированных контейнерах.

— Эх, ты, святая простота… — горько улыбнулся Фёдор. — Вот сразу видно, непрактичный ты человек, Максим Евгеньевич. Соблазнился суетными мечтаниями, а о грубой жизни забыл.

— Ну, так напомни, за чем же дело стало.

— Я мыслю так: если конечный продукт будет вывозиться в маленьких емкостях, значит, нечто габаритное будет сюда завозиться. Завозиться, а не вывозиться, смекаешь?

Максим нетерпеливо кивнул.

— Если без нужды не множить сущности, то я думаю, это обыкновенная солярка.

— Что?!

— А усиленные установки нужны для переправки через озеро обычных закаточных бочек…

— Ох…

— Обычных, двухсотлитровых. А ваши установки для них не годятся. Если я правильно понимаю, чтобы капсула смогла всплыть после телепортации, ее объем должен быть не меньше трехсот или даже трехсот пятидесяти литров. Ваши же недостаточного размера да и по форме не подходят.

— Как же мы не подумали… — почти простонал Максим.

Фёдор по-доброму, совершенно не обидно рассмеялся.

— Да, промашка вышла. Понимаю. Трудно себе представить солярку в одном ряду с вареньями, соленьями, дамским трикотажем и прочим деликатным товаром. А солярка для нас — вопрос жизни, наши дизели — сердце Поселка. Да не расстраивайся ты! Мы оба родом из Кузбасса, где уголь всему голова. Самые большие ТЭЦ работают на угле, отопительный котел в богатом коттедже — на угле, печка в деревенском доме тоже на угле. А здесь угля нету. Понимаешь, Макс, нет совсем! И промышленной древесины тут тоже нет, семьям кочевников сушняка хватает, не более того. Я когда сюда приехал, тоже этого не понимал. Мой предшественник, когда дела сдавал, меня по этому вопросу просветил. Видел бы ты, какая грызня случается между главами поселков, и все из-за солярки.

— Федя, я осел, не утешай меня.

— Макс, ты со своими товарищами бывал у нас только летом, когда вопрос стоит не столь остро. А вот наступит зима… Дизели солярку жрут только так… Вот смотри, ты, наверное, думаешь, что в сезон у нас тут теснота и столпотворение, а зимой все иначе?

— А разве нет?

— Мы половину домиков закрываем до весны. Избушку на клюшку, лишь бы не топить, и продолжаем жить в прежней тесноте.

— Минприресовцам тоже понадобятся свет, тепло…

— А к мощностям Поселка их подключить невозможно, предъяви они хоть десять приказов. Дизели просто не потянут.

— Работа драг, гидромониторов, выпаривание амальгамы — это все требует энергии. Да, без солярки им никак не обойтись.

[1] Гидромонитор — устройство для разрушения горной породы водяной струей.