Меридиан

Глава 2. Бунт Фёдора Неряхина

— Фёдор Иванович! Можно к вам?

На пороге своего кабинета Фёдор обернулся, держа в руке полный чайник. По коридору к нему бежала Ольга Турдагина. Он посторонился, впуская гостью.

— Что у нас происходит? Это беспредел какой-то…

— Здравствуй, Оля.

— Здравствуйте, Фёдор Иванович, — смутилась девушка.

— Давненько тебя не видел. Недавно приехала?

— Ага. Это что же…

— Что-то в этот раз поздно, или так положено? Тебе ведь год осталось учиться?

Девушка постепенно отдышалась и успокоилась. Фёдор разлил чай по чашкам и пригласил ее за маленький столик.

— А теперь расскажи все спокойно. Мы никуда не торопимся.

— После экзаменов мы всем классом отдыхали на Мане[1], на местной турбазе. Так что домой я вернулась только два дня назад. Сначала мне показалось, что все идет как всегда. Мама с папой работают, с малявкой возятся…

— Кстати, как Фотиния? Давно ее не видел.

— Подросла. Уже пытается ходить.

— Так рано?

— Пока только держась за маму. Так вот, решила я вчера вечером на Мертвячье съездить, а там какие-то люди. Не наши, но и не существа из Метрополии. Копают. У них несколько бульдозеров. Кто они? Что вообще происходит?

Фёдор Неряхин приуныл. Как объяснить все молодой девушке, пылающей юношеским максимализмом? Конечно, делать это придется, но хотя бы не сегодня.

— Понимаешь, Оля, я и сам пока всего не знаю. Это люди с материка, собираются организовать у нас добычу полезных ископаемых.

Ольга смотрела на Фёдора со смесью недоверия и неодобрения.

— Я обязательно съезжу туда, — наконец сдался шериф. — И во всем разберусь. Прямо сегодня, обещаю.

«Съездить-то съезжу, — размышлял Фёдор, когда дверь за гостьей закрылась, — а вот разберусь ли, это большой вопрос».

«Совсем материковская стала», — думал он, стоя у окна и провожая взглядом оленью упряжку.

Да, Оля по-прежнему ловко управлялась с оленями, но как она изменилась! Сколько она прожила в Енисейске? Лет пять или шесть?

Лука и Наталья, видя появление непрошенных гостей из Минприреса, предпочли промолчать, лишь отогнали свой балок подальше от Копеечки. Стараются новым соседям на глаза не попадаться. Только начал Фёдор в последнее время замечать, что при встрече Лука стал смотреть как-то вопросительно. Тоже ждет объяснений, не иначе. Ждет-то ждет, а сам слова лишнего не скажет. Таковы все местные кочевники: разобщенные, разбросанные по лесотундре, зависимые от поставщиков и закупщиков. А Ольга теперь другая, она выросла среди южан, привыкла быть среди людей и свои права знает. Вернется ли она домой, когда закончит школу? И что ей здесь делать?

Допив остывший чай, Неряхин вышел из кабинета.

***

Фёдор припарковал вездеход поблизости от городка строителей. Несколько балков стояли на возвышенности над рекой, сбившись в тесную кучку, а ниже, на относительно ровной террасе была огорожена стоянка тяжелой техники. Несколько экскаваторов, бульдозеры и прочие агрегаты, названия которых Фёдор не знал. У въезда на площадку дежурил сотрудник чопа.

Дородный мужчина в униформе охранника преградил Фёдору дорогу. Видимо, вследствие долгих лет службы, на его лице отпечаталась всегдашняя готовность что-нибудь кому-нибудь запретить. Подобно опытному бойцу, следящему за движениями противника в надежде его подсечь, Фёдор подождал, пока чоповец откроет рот с намерением что-то сказать, и тотчас же сунул тому под нос служебное удостоверение, уверенно выпалив:

— Администрация Поселка, Неряхин! Проверка миграционного режима!

И с удовлетворением отметил, как в растерянных глазах охранника отразился программный сбой.

— Предъявите документы!

Разобравшись с чоповцем, Фёдор принялся бесцеремонно колотить в двери балков:

— Проверка! Всем приготовить документы.

По-хозяйски устроившись в одном из домиков, он собирал информацию обо всех присутствующих, занося данные в планшет. Звук знакомого голоса заставил его вздрогнуть:

— Шишков Максим Евгеньевич. Постоянно зарегистрирован в Новокузнецке. Вот паспорт, вот удостоверение командированного.

Фёдор оторвал глаза от планшета и встретился с совершенно безмятежным взглядом Максима.

— Очень хорошо. Так… Где ваше начальство?

— Нет сегодня никого. Все уехали в Новосибирск, на совещание в Министерство, будут только послезавтра. А из тех, кто остался, я являюсь старшим по должности. Чем могу быть полезен?

— Мне нужно проверить рабочих на площадке, и на сегодня можно заканчивать.

В сопровождении Максима Фёдор отправился к берегу Копеечки. Работа на площадке не кипела, но велась методично. На южном берегу была отсыпана внушительная куча галечникового грунта. За сопку уходили глубокие следы тяжелой техники, видимо, где-то там был организован карьер. Экскаватор отсыпал гравий прямо в воду, а пара бульдозеров упорно продвигала его вглубь русла, формируя перемычку. Маловодная речка пыталась сопротивляться: пенилась, бурлила и даже кое-где вымывала гравий, но постепенно сдавалась. Все большая часть потока уходила в сторону и, попадая в заранее вырытую канаву, отводилась распадком в северном направлении, минуя Мертвячье.

Фёдор встал на пути бульдозера и поднял руку:

— Хорош работать! Предъявите документы для проверки!

— Я… по-русски плох понимая, — высунулся из кабины молодой парень.

Машинист экскаватора выпрыгнул из кабины и подошел к ним.

— Тааак… — угрожающе протянул Неряхин, сверкая шерифской бляхой. — По-русски не понимай, паспорт потеряй? Напоминаю всем, что, согласно закону, никто не может получить разрешение на работу и тем более гражданство без знания языка. Я тут пока погуляю. У вас десять минут: настраивайтесь, вспоминайте русский язык. Время пошло.

Фёдор прошелся по берегу, Максим о чем-то разговаривал с рабочими. Что, черт побери, происходит? Понятно, что полное перекрытие русла Копеечки — вопрос одного-двух дней. И как это соотносится с планами Министерства?

Фёдор представил, что станет с Мертвячьим. Пусть под наспех выполненную перемычку и начнет просачиваться вода, но баланс озера будет необратимо нарушен. Постепенно уровень воды понизится, и озеро превратится в застойный пруд. Да, не ловить Луке здесь рыбку… Но что потом? Тряхнув головой, Фёдор обернулся:

— Ну что, готовы? Продолжим.

И, став рабом собственной легенды, Фёдор потратил почти весь день, проверяя личные дела рабочих. Ничего стоящего не нашел, видимо, в Минприресе не хотели рисковать и вербовали на Мертвячье только людей с чистыми, подлинными документами. Шериф понимал, что поддался эмоциям и поступил неумно.

А ближе к вечеру в коридоре Администрации послышался топот множества ног, в дверь постучали:

— Фёдор Иванович, Лука рыбы свежей накоптил. На крыльце…

Достав деньги, Фёдор вышел вслед за всеми и занял очередь. Ничего необычного не происходило. Лука, разложив товар на раскладном столике, обстоятельно взвешивал рыбу на безмене и не торопясь отсчитывал сдачу. Только Фёдору все время мерещился в его взгляде не то вопрос, не то укор, не то полное разочарование. Конечно, это могла быть мнительность, но… Не выдержав, Фёдор опустил глаза.

***

Вечером с работы пришел раздосадованный Максим. Фёдор встретил его примирительно:

— Конечно, есть такую рыбу без пива — это преступление. Но есть томатный сок. На мой взгляд, вполне приемлемо.

— Сок вместо пива — первый шаг к резиновой женщине. Или у кого-то уже такая есть?

Тем не менее, от угощения Максим Шишков не отказался.

— И что это сегодня было? — спросил он, едва утолив голод. — Ни дать, ни взять: бравый шериф с Дикого Запада наводит порядок в наших широтах. Твой жалкий бунт ничего не дал!

— Я хотел посмотреть вблизи на то, что происходит на Мертвячьем.

— Посмотрел? И как?

— Что-то я не понял…

— Федя, ты почему у меня не спросил? Не доверяешь? Твоя сегодняшняя вылазка полностью бесполезна. Нет, хуже! Они теперь над тобой смеяться будут. Самому-то не противно? А если без шуток, ты совершил очень опрометчивый поступок. На кону стоят большие деньги. Тебе просто повезло, что сегодня в лагере были только простые работяги да несколько чоповцев. Первые не опасны, а вторые растерялись и не смогли должным образом среагировать без начальственных указаний. А то не сносить бы тебе головы!

— Но ведь там был ты.

— Ну, разве что это! Зачем, как ты думаешь, я за тобой к речке потащился? Мало ли, вдруг какой-нибудь досадный несчастный случай?

— Ты думаешь, все настолько серьезно?

— Более чем. А ты как хотел? Это золото, брат, и с ним не шутят! На одну из наших девчонок напали в Новокузнецке. Жаль, я поздно узнал. И это в городе, где можно позвать на помощь, где есть полиция! А здесь твою тушку и вовсе могут не найти: замуруют в насыпь да пройдутся пару раз бульдозером… И все дела!

— И что теперь делать?

— То есть ты до сих пор считаешь, что сделать что-то можно? Ладно, прости… Погорячился. Я и сам думаю о том же. Своими секретами минприресовцы со мной не делятся, но я в состоянии увидеть, что могу, услышать, что получится, и все запомнить. С завтрашнего дня я начну подробно фиксировать все факты. Обещаю, все буду тебе показывать, ничего не утаю.

— А толку-то от этого?

— Сегодня ситуация выглядит безнадежной, как бетонная стена. Об нее можно разбиться на полной скорости, больше ничего. Но иногда жизнь дает людям шанс. В нашем мире ничего не остается неизменным. Нам нужно отслеживать малейшие перемены, а вдруг да найдем в стене трещинку?

— А если трещинки не будет?

— Значит, дело говно, Федя.

— Убедил. А мне что делать?

— Искать, носом землю рыть. Что-то необычное, подозрительное происходит в Поселке и его окрестностях?

— Ничего. Ни краж, ни драк, ни угонов оленей. Правда, в соседних поселках периодически появляется контрабандный алкоголь. Мои коллеги ищут, но канал поставки пока не выявили. Начиналось все с водки. Самая дешевая, жесткая, как наждак, но, по крайней мере, это была настоящая водка. А сейчас все чаще попадается настоящая паль… Как думаешь, это важно?

— Это вряд ли. Для ребят из Министерства это слишком мелко.

— Да, похоже на проделки какой-нибудь шушеры. Ладно, посмотрим…

***

Наутро Фёдора ждал сюрприз. Пришло Распоряжение Правительства, согласно которому участок, отведенный для освоения Министерству Природных ресурсов, был официально выведен из-под управления Администрации Поселка 02–07. И пришло оно не вечером, не к обеду, а прямо к началу рабочего дня. Заинтересованные лица среагировали оперативно. «Прав Максим, — рассуждал Фёдор, — это полностью обезличенная, монолитная система. И даже конкретную морду не найти, чтобы в нее плюнуть».

[1] Мана — река на юге Красноярского края, правый приток Енисея.