Между добром и злом. 4 том

Глава 8

Дайлин на ходу поправляла причёску и пыталась выровнять складки на платье, которое сильно выбивалось среди остальных — оно было кремовым, лёгким и летним, подвязанное бантом, как последний штрих. Остановившись у самой двери, слегка поправляя кудри, она обернулась.

— Как я выгляжу?

— Обворожительно, — ответил Кондрат.

Его невыразительный голос явно заставили её что-то обдумать, после чего она подтянула бант.

— А так?

— Прелестно.

— Так, что нет так?

— Всё так.

— Как-то ты подозрительно отвечаешь мне… — прищурилась она. — В чём подвох?

— Почему должен быть какой-нибудь подвох? — спросил Кондрат, не в силах понять ход её мыслей. Женщины—не преступницы были не его конёк.

— Как-будто ты что-то не договариваешь. Я плохо выгляжу?

­— Скорее, немного выделяешься на фоне остальных, — пробежался он по её платью взглядом.

— Пф-ф-ф…

Вот что он должен был сказать на это? Хотя почему бы не спросить у неё прямо?

— А как бы ты хотела, чтобы я ответил?

— Что я выгляжу обворожительно.

И Кондрат немного завис. У него в голове словно закоротил компьютер, так как он мог поклясться, что именно так ей и ответил в первый раз. Или не ответил? Нет, всё же ответил, деменцией он пока не страдал. Тогда почему она говорит, что хочет, чтобы он так сказал, ведь именно так он и сказал в первый раз.

А Дайлин тем временем ещё раз поправила причёску ладошками, постучалась и выждав секунду, вошла внутрь.

— Мистер Урден?

Тот, до этого что-то усиленно заполнявший, поднял взгляд.

— Мисс Найлинская, мистер Брилль, заходите, — кивнул он, отложив документы. Сел с ровно, сложив руки вместе, словно примерный ученик, и дождался, пока они закроют за собой дверь. Пару секунд он разглядывал их, после чего потянулся рукой к тумбочке сбоку и взял одну из папок.

— Итак, — протянул он, взяв несколько листов, после чего прочитал их, будто никогда до этого не видел. — Вижу, дело с убийством в ювелирном магазине вы раскрыли. И всего за сутки. Это впечатляет.

— Девушка призналась? — уточнил Кондрат.

­— Сразу, как её привели в отдел. И честно признаться, вы меня порадовали. За сутки раскрыть дело — это дорогого стоит. Стражи правопорядка высказали нам свою признательность, а значит… — он толкнул папку на другой край стола. — Вот вам следующее дело.

Дайлин подошла, взяла папку и перелистнула несколько страниц. Прямо по лицу можно было прочитать, насколько она была недовольна следующим делом. Взглянув на своего непосредственного начальника, она негромко спросила:

— Мистер Урден, я могу поинтересоваться?

— Интересуйтесь, мисс Найлинская, — кивнул тот без интереса, вернувшись к документам.

— Почему нам дали дело, которым должны заниматься стражи правопорядка. Опять?

— Потому что стражам правопорядка может понадобиться ваша помощь, мисс Найлинская.

— Но…

— Но что?

— Но как же настоящее дело?

— Настоящее дело? ­— поднял он взгляд, оторвавшись от бумаг. — Правильно ли я понимаю, что это вы считаете детской забавой, на которую Империя Ангария не должна обращать внимания? Вам сколько лет, не постесняюсь спросить?

— Просто у других…

— У других другая работа, мисс Найлинская, а вы отлично себя показали в решении этих проблем. Плюс с вами новенький, которого бы неплохо было немного ввести в работу специальной службы расследований.

— Да он и так же опытный!

— Это вы так сказали? — Урден пристально смотрел ей в глаза, и Дайлин стушевалась.

— Нет, но он хорошо себя показал, и мы способны…

— На что вы способны, решать не вам, мисс Найлинская. И если у вас больше нет вопросов, то я бы посоветовал вам вернуться к делу. Это уже, не говоря о том, что вы и так нарушаете правила специальной службы безопасности.

Дайлин окинула себя взглядом, поджав губы.

— У нас нет чёткого дресскода, мистер Урден.

— А кто сказал, что я про дресскод? — наигранно удивился он. — Вы отлично выглядите, мисс Найлинская, строгое светлое платье, как и положено юной даме. Я говорю о том, что вы до сих пор мисс, а не миссис. Вы, можно сказать, цвет нашей империи, идеальный гражданин. Те, на кого должны ровняться остальные, включая тех же стражей. А на что они должны равняться? На то, что брак — это ерунда?

— Этот тут ни при чём, — буркнула она.

­— У нас строгие требования к работникам, и мы можем закрыть глаза на это, но будьте добры, не можете организовать свою личную жизнь, как вы собираетесь организовывать безопасность империи? К вам это тоже относится, мистер Брилль, — перевёл он взгляд на Кондрата. — Вас взяли за исключительные навыки и скрупулёзный подход к делу. Однако человек, который даже семью завести не может, не вызывает у нас доверия.

— Я буду иметь это ввиду, — кивнул он.

— Имейте ввиду это быстрее, мистер Брилль. И да, если у вас двоих возникнут нехорошие мысли, брак между сотрудниками у нас запрещён. А теперь свободны, ваше дело само себя не раскроет.

Кондрат вышел следом за Дайлин, погружённый в свои мысли.

И дался же им этот брак. Да даже само слово «брак» — хорошую вещь таким словом не назовут. Конечно, на их языке это два разных слова, однако Кондрат всё равно помнил свой родной язык и проводил параллели с ним. В конце концов, его мир был чуть поразвитей этого, и уж точно знал толк в этих делах.

С какой-то стороны он понимал, что для них это определённый показатель надёжности и так далее, женаты вызывает больше доверия, чем свободный и ничем не обременённый. И тем не менее… Хотя чего он ожидал? Что в такой структуре они не будут интересоваться его личной жизнью?

Да и Дайлин из того же числа.

— Что нам светит, если мы не найдём пару? — спросил Кондрат.

— Увольнение, — ответила она глухо.

— Когда только приняли на службу?

— Как приняли, так и уволят. Это служба, подчиняющаяся императорскому дворцу, а у них строгие требования к тем, кто на них работает. Они хотят быть уверены в людях, что служат от их лица и находятся чуть выше закона. Кстати, а ты что без жены, Кондрат?

— Не получилось.

Она внимательно пробежалась по нему глазами.

Мужчина, да, не молодой, но боги свидетели, широкоплечий, с какой-то суровой мужественной красотой и ровными чертами лица. В молодости так, наверное, и вовсе был отменным женихом. Как девушка, она могла ответственно заявить, что многим такие нравятся, и без женского внимания он бы точно не остался. Какая-нибудь точно да повисла бы у него на шее, с радостью нарожав ему детей. Для неё он, конечно, слишком староват, однако незамужних хватало, и лет так на двадцать моложе себя он бы точно смог урвать.

Что-то здесь не сходится…

­— Как это, у тебя могло не получиться?

— Я могу задать встречный вопрос, почему у тебя не получилось?

— Ну… я слишком красива для каких-то мальчишек, которые даже за себя постоять не могут, — слегка горделиво ответила она. — Меня не привлекают слизняки.

— И не нашлось того, кто не слизняк?

— Не нашлось. А ты почему не нашёл себе женщину в таком возрасте?

— Не нашлось, — ответил он той же монетой.

— Тогда у нас у обоих проблема, — вздохнула она. — Надо что-нибудь с этим делать.

Но перед этим им надо было делать что-то с делом, которое им передали.

Вернувшись обратно в зал, где сидели сыщики, Кондрат почти сразу поймал на себе и своей напарницы насмешливые взгляды коллег.

— Дайлин, ну как продвигается ваше дело? — спросил один из них весело.

— Получше, чем твоё дело с контрабандой, — ответила Дайлин высокомерным стервозным голосом.

— Поосторожнее с ней, — сказал другой уже Кондрату. — Она кусается. И это не аллегория.

Он не обратил на это никакого внимания. Просто занял своё место напротив Дайлин, которая раскрыла папку и выложила листы на стол.

— Они даже оформлены для стражей правопорядка, — пробурчала она. — Он будто просто заходит в отдел и берёт первое попавшееся дело для нас из их архива!

— Что там за дело? — полюбопытствовал он.

— Да вот, сам посмотри, — она толкнула к нему документы.

Кондрат развернул их к себе и пробежался взглядом.

Убийство девушки, чьё тело было найдено в реке за городом.

Личность девушки — Ингрид Юнгрел двадцати одного года, проживающая в деревне Ривунтар. Причина смерти — огнестрельная рана головы в район затылка. Следов изнасилования или борьбы не найдено. Примерное время смерти, вечер позавчерашнего дня. Её обнаружили женщины, вышедшие постирать бельё утром примерно в семь тридцать.

По опросу жителей той деревни, они ничего не видели и ничего не слышали. Девушка работала в гончарной лавке продавщицей. Описывали её как исключительно хорошую и доброжелательную девушку, которая никому и ничем не могла насолить. Отсюда ни подозреваемых, ни мотивов убийства, ни предположительного места, где она могла быть убита, ни примерного времени, когда её убили.

Одним словом, потенциальный глухарь, как выразились бы в мире Кондрата. Всё сразу осложнялось тем, что тело пролежало в воде, как получалось, целую ночь. Любые следы, которые могли остаться на теле убитой были попросту смыты. А учитывая, что тело могло принести чёрт знает откуда, ещё сильнее усложняли дело.

Он задумчиво перечитывал всё, что на данный момент было известно.

— Он специально дал дело, которое будет невозможно раскрыть, ­— пробормотала Дайлин. — Это будущая темень.

— Что? — поднял он голову.

— Темень. Так называют дела, которые не раскрыть, — пояснила она. — А у вас как его называли.

— Висяк или глухарь, — попытался правильно подобрать синонимы Кондрат.

— А… Короче, нас просто пытаются задвинуть подальше от настоящей работы, — вздохнула она. — Ну что скажешь, перспективный сыщик? Есть мысли?

— Для начала надо съездить туда и опросить местных. Может что-то видели или слышали.

— Там же есть опрос жителей, — заметила Дайлин.

— Да, но хотелось бы самому опросить всех. Возможно, что-то стражи правопорядка упустили.

— У тебя привычка всё перепроверять самому?

— Нет, просто на опыте могу сказать, что иногда люди упускают важные нюансы, посчитав их незначительными. Причин мы можем и не увидеть, однако очень часто есть очень много неявных и едва заметных признаков, которые помогают воссоздать общую картину, что же всё-таки конкретно произошло.

— Короче, доверяешь только самому себе… — вздохнула Дайлин, вставая. — Ну что могу сказать, идём, опросим, раз тебе так хочется…

Кондрат не мог назвать себя мастером дедукции или великим детективом, однако, что он уяснил за время работы, так это что люди, незаинтересованные или незнающие, на что следует обращать внимание, зачастую упускают важные моменты.

Они, как ив прошлый раз, взяли лошадей из конюшни специальной службы. Дорога до деревни заняла что-то около трёх часов неспешной поездки. За это время Кондрат мог наблюдать, как город медленно преображается, как меняются улицы, чем дальше они уходили от центра и чем ближе подходили к его границе, пока он полностью не сошёл на нет. За его границами были лишь леса да поля, где изредка встречались одинокие дома и фермы.

Деревушка расположилась на склоне вдоль реки, которая бурным потоком спускалась вниз. Ещё прежде, чем подъехать к ней, их встречала водяная мельница, которая медленно вращала своим массивным деревянным колесом, эдакая своеобразная граница, отедлявшая поселение от дикой природы.

Деревня не сильно отличалась от тех, которые Кондрат успел повидать в этом мире. Всё та же размеренная жизнь, всё те же люди, занимающиеся повседневной рутиной. Пыльные дороги, дома, ограждённые забором, главная ратуша и огороды, занимавшие практически все свободные от леса участки земли.

Она занимала оба берега реки, которые соединял, как стежок, каменный мост, перекинутый через воду.

Люди, знающие друг друга в лицо, не могли не заметить их. Особенно взгляды останавливались на Дайлин, причём не только мужского населения, но и женского. Но Дайлин не обращала никакого внимания ни на похотливые взгляды, ни на осуждающие, будто просто по факту того, что на ней было лёгкое летнее платье, она сразу становилась девушкой лёгкого поведения.

Трое мужиков, которые стояли около кузни, даже окликнули её.

— Эй, детка, не хочешь провести ночь с настоящими мужчинами? — оскалился один из них под весёлый гогот остальных.

Кондрат думал, что она сразу пошлёт их, но Дайлин вместо этого недобро улыбнулась.

— Уверен, что совладаешь с сыщиком из специальной службы расследований, дружок?

Надо было видеть, как тот побледнел и сразу потерял к ней интерес, пробубнив под нос извинения. Она в ответ лишь гордо вскинула голову и поехала дальше.

— Предлагаю ехать сразу к главе деревни, — предложил Кондрат.

— Ага, только его надо найти ещё.

— Он вон там, — кивнул он на один из домов.

­— С чего ты взял?

Видимо, Дайлин была несколько далеко от простой жизни.

— Самый большой дом, самый богатый на вид и самый ухоженный. Мне кажется, что это там живёт глава деревни.

Она лишь фыркнула и дёрнула поводья, заставляя лошадь сказать быстрее.

Может новости и расходились по деревне быстро, однако не настолько, чтобы успеть предупредить главу об их прибытии. И это было к лучшему, так как нет лучшего времени допроса свидетеля, чем внезапный.

Кондрат позволил Дайлин взять всё в свои руки, лишь молча следуя за ней и поглядывая по сторонам. Спешившись у ограды, девушка по деловому, будто заходя в свой собственный дом, открыла калитку и подошла к дверям, после чего постучала. Через несколько секунд послышались шаги, и дверь распахнулась.

На пороге стояла внушительная по габаритам дама, про которых говорили, что она и лошадь на скаку остановить сможет. На фоне неё Дайлин выглядела совсем уж тростинкой.

Кондрат обратил внимание, что дверь она открыла без страха. Обычно люди приоткрывают её, чтобы выглянуть наружу, ещё и на цепочке её держат, а здесь просто распахнула. Явно не беспокоилась о безопасности.

— Я вас слушаю, сударыня? Что нужно? — спросила она вроде бы и вежливо, но всё равно как-то грубо.

И Кондрат заметил ещё одну черту за Дайлин — ей нравилось показывать свою власть. По крайней мере, она не удержалась от того, чтобы не улыбнуться, пока доставала свой документ.

— Дайлин Найлинская и Кондрат Брилль, Специальная Служба Расследований Империи Ангария. Мы хотим поговорить с главой деревни.

Женщина сразу изменилась в лице. На мгновение она потерялась, открыв рот, но потом тут же вернула к себе самообладание и куда более вежливо произнесла:

— Ох, прошу вас, господа, проходите, прошу-прошу… — она посторонилась, пропуская их внутрь. — Прошу, присаживайтесь за стол, будь дорогими гостями. Я сейчас позову мужа, одну минуту, — женщина уже бросилась в другу комнату, когда остановилась. — Вам может чаю?

— Только вашего мужа, пожалуйста.

— Да-да, конечно…

Глава деревни не заставил себя долго ждать. Растрёпанный, не уступающий по габаритам жене, он вышел, на ходу поправляя рубашку, весь потный и грязный. Его взгляд испуганно бегал по Кондрату и Дайлин, в силах понять, за какие кары к нему пришли эти люди. И он молился про себя, чтобы не за ним.

— Господа, добрый день, я прошу прощения, что заставил вас ждать… — быстро лепетал он. — А то дела-дела… Я… Я могу чем-нибудь вам помочь?

— Да, можете, присядьте, — кивнула Дайлин на стул, и тот послушно плюхнулся на стул, да так, что тот, бедный, заскрипел. — Мы по поводу убийства Юнгрел. Если я не ошибаюсь, она жила в вашей деревне, верно?

— Ох, вы об этом… — он даже вздохнул облегчённо. — Да, бедная юная девушка, это ужасная трагедия, я хочу сказать… Мы скорбим об Ингрид всей деревней, и особенно её отец. Это ужасная потеря, так ещё и в столь юном возрасте… Я могу заверить, что мы окажем любое содействие вам в поимке этих подонков!

Казалось, что он прямо сейчас готов вскочить, схватить ружьё и бежать карать всех подозрительных личностей в пределах видимости.

— Это очень хорошо. Позволю себе ещё раз представиться, я Дайлин Найлинская, это мой напарник Кондрат Брилль, мы из Специальной Службы Расследований Империи Ангария. Мы хотим задать вам несколько вопросов.

— Конечно-конечно, — он резко, даже как-то зло обернулся и рыкнул жене, будто она была виновата в своей нерасторопности. — Чаю! — вновь обернулся к ним и с самым лизоблюдским выражением продолжил. — Прошу вас, я отвечу на всё, что смогу и знаю…

Что ж, У Кондрата была возможность воочию увидеть, как его напарница допрашивает людей.