Между добром и злом. 4 том

Глава 18

— Много ли она рассказала о своей семье вам?

— Дайлин Найлинская является аристократкой. Имеет титул баронессы, родители погибли, и она унаследовала их земли. Является правнучкой четвероюродной сестры императора, ­— произнёс Кондрат, как зачитал с листа её досье.

— А кем были её родители?

— Барон и баронесса Найлинские, дальние родственники императорской семьи.

— А кем они работали? — продолжал он допытываться.

— Она не рассказывала таких подробностей, мистер Урден.

— И не рассказала, почему она выбрала эту профессию, значит, — вздохнул он и сделал глубокую затяжку, после чего выпустил ещё одну струйку дыма. — Её родители работали здесь, в этом здании. Её отец работал со мной, когда я ещё был сыщиком. Её мать работала в архиве специальной службы. Обычно аристократов не берут в специальную службу, но здесь и её отец был человеком опытным, и родство с императорской семьёй, пусть и далёкое, добавляло доверия.

— Что с ними произошло?

— Дело об измене. Один из герцогов. Его теперь нет, его род канул в лету, а имя на веки стёрто из памяти, но когда он был жив, решил, что убьют сыщика, занимающегося его делом, то сможет выйти чистым из воды. Не вышел. Но убил их. И вот теперь их дочь упорно идёт по их же стопам. Я дал обещание приглядывать за ней. И я приглядываю. Держу её подальше от дел, которые она может закончить так же, как и её родители. Знаете, сколько доживает до пенсии, мистер Брилль?

— Около семидесяти процентов всех сыщиков.

— Вижу, вы хорошо знаете своё дело. Верно, тридцать из них покидают нас. Погибают в перестрелках или их устраняет криминал, пытаясь уйти от закона. Мы жестоко караем всех, кто не сдался и решил пойти на такой шаг. Они жалеют очень долго о своём глупом решении, но такова правда — зверь, загнанный в угол, будет драться до последнего, и люди, достойные люди гибнут. И это дело, — постучал Урден пальцем по листам, — одно из тех, где гибнут сыщики. Это не значит, что мне не жалко вас, мистер Брилль. Просто с Дайлин немного другая ситуация.

— Для вас.

— Для меня. Обещание, мистер Брилль. Честь, долг — это всё не пустые слова для меня.

— Нельзя будет прятать её вечно.

— Возможно, — вздохнул он. — И тем не менее я стараюсь держать её в безопасности. Будь моя воля, я бы её даже на порог этого места не пустил. Будь моя воля, она бы работала секретаршей при императорском дворце, но эта своенравная девчонка поступила по-своему. Мы всегда берём лучшего выпускника, если он преодолел определённый порог по баллам. И она умудрилась проскочить.

— Почему её не завернули?

— Я хотел, честно признаюсь. Я пытался сделать всё, чтобы она не прошла, но кто-то из императорского двора, и я даже подозреваю, кто именно, замолвил за неё слово, когда решался вопрос, брать её в специальную службу или нет. Иначе говоря, я решил держать её под присмотром, защищая по мере сил.

— Она знает об этом? — спросил Кондрат.

— Ни разу не упоминал об этом, как и остальные. Ей знать не обязательно. И вы не упоминайте ей об этом, мистер Брилль.

— Эта тайна умрёт со мной, мистер Урден.

— Умирать не обязательно, — хмыкнул он. — Просто не распространяйтесь. Всё это время я старался держать ей подальше, а тут это дело… Вы должны были понять, что речь идёт о куда более серьёзном деле, чем просто торговля оружием, и в этой ситуации те, кто за этим стоит, будут решать любые вопросы радикально.

— Я прекрасно осознаю это.

— Вы бы смогли гарантировать её безопасность?

— Нельзя гарантировать в таких делах безопасность никому из участников, — ответил он.

— Да… нельзя… — пробормотал Урден. — Вы теряли хоть раз своих напарников?

— Два раза.

— И кто это был?

— Один — мой наставник. С другим мы работали некоторое время, прежде чем он погиб.

Кондрат вспомнил те времена, который уже давно закрыл для себя, не считая нужным ни скорбеть, ни грустить по произошедшему. Что случилось, то осталось в прошлом, а он шёл вперёд, не отвлекаясь на вещи, которые могли сбить его. Но мысли, тихие, как шёпот, всё равно негромко напоминали ему о том, что история имеет привычку повторяться.

— Тогда вы понимаете, — произнёс Урден. — И что вы скажете после этого?

— При всём уважении, я считаю, что она имеет право вести это дело, мистер Урден, — ответил Кондрат без толики сомнений.

— Значит, к моим словам вы не прислушаетесь.

— Это её выбор. И я, как её напарник не могу ей препятствовать. Могу лишь сказать, что буду защищать её по мере сил.

— Как защитили своих напарников? — спросил он. Вопрос был нехорошим, гнилым, но Урден не удержался. Личная заинтересованность всегда была проблемой в правоохранительных органах.

— Она новенькая, у неё мало опыта, я буду присматривать за ней куда более пристально, мистер Урден, чтобы из неё получился хороший сыщик. Это единственное, что я могу сказать. Но так или иначе, ей надо учиться и развивать свои навыки. Вечно защищать её не получится.

Урден сверлил его взглядом, наверное, долгую минуту, погружённый в собственные мысли. О чём он думал, одному богу известно, однако по итогу он высыпал пепел в урну, спрятал трубку и откашлялся.

— Я вас услышал, мистер Брилль. Хорошо, пусть это дело остаётся у вас, но, — он выдержал паузу. — Обо всём вы будете сообщать сюда. Письменный доклад, по каждому чиху, по каждой крошке. Я хочу знать, что происходит, чтобы иметь возможность вмешаться. И если я отзову вас, никаких спором я не должен буду слышать. Вы это понимаете?

— Абсолютно полностью, мистер Урден.

— Тогда вы свободны. Можете обрадоваться мисс Найлинскую. Уверен, для неё это будет как праздник.

— Есть, — Кондрат развернулся и вышел из кабинета.

Урден ещё несколько секунд смотрел на закрытую дверь. Он убеждал себя, что сделал всё, что в его силах, и будет продолжать делать, однако если девчонка сама рвётся в драку, пусть будет так. Возможно, она станет однажды с таким умом и наставником новым директором. Возможно, всё кончится плохо. Но вечно держать под присмотром её он всё равно не сможет, и уж пусть лучше она натрёт мозоли под его присмотром.

Дайлин ждала Кондрата прямо около двери. И едва он вышел, она уже была тут как тут, прямо перед ним, чуть ли не прыгая, как ребёнок, который хочет узнать что-то интересное?

— Ну что? О чём вы разговаривали? Что там? Он дал разрешения? Нет, забрал дело? Вы с ним обсудили моё поведение? Кондрат, что он сказал⁈

— Он сказал, что дело останется у нас.

— Да, — сжала она кулачок.

— И ты должна будешь отчитываться в письменном виде о каждом чихе.

— Ой…

— Разве ты не этого хотела? — спросил он.

— Да, но… блин, отчёты… Ну и плевать, — фыркнула она. — Значит дело наше, так?

— Скорее всего, нам приставят ещё одну команду, но да, мы продолжаем расследовать убийство и дело о незаконном обороте оружия.

— Отлично!

Они вернулись к своим рабочим местам. Наступала самая интересная часть любого расследования: раскладывание по полочкам и мозговой штурм. В действительности, именно это задаст направление их расследования, от которого будет зависеть, ждёт ли их успех или нет.

— Итак, — пробормотал Кондрат. — нам надо начать сначала. Убийство Ингрид Юнгрел и Джака. С девушкой всё понятно, случайный свидетель. Что с Джаком?

— Можно подать запрос в архив и узнать, был он информатором или нет, — ответила Дайлин.

— Можно, но не думаю, что это как-то связано с его убийством.

— Почему? Информатор, убийство, заметание хвостов — по мне всё очевидно, — не согласилась она.

— Если досье на него находится в архивах под замком, то вряд ли кто-то извне мог знать про его двойную деятельность. Скорее всего, причина была в том, что убийцы подчищают концы, чтобы не дать возможности выйти на них через кого-либо. Заказывают оружие и потом устраняют человека. Если специальная служба уже вела расследование по обороту оружия, а значит он что-то им рассказал про последние сделки. Следовательно…

— Я попытаюсь выяснить, — пообещала Дайлин.

— Хорошо, — кивнул Кондрат. — Следующее, нужен стандартный опрос свидетелей. Если там было оружие, то нужен или экипаж, или повозка. Надо попытаться найти её.

— По поводу деревни, если они использовали мельницу, как перевалочный пункт, то значит оружие ввозили и извне. Может кто-то что-то видел?

— Вряд ли. Но надо узнать по соседним городам, есть ли там торговцы оружием и что они могут поведать. Ещё склады, надо будет проверить все склады, что только есть, которые за последнее время освободились или наоборот были забронированы. Устроим небольшую инспекцию.

— Думаешь, они пользовались складами?

— Сомневаюсь, но попробовать стоит.

Да, в таких делах чаще всего пользовались частными домами, схронами и так далее, которые не попадают под официальный учёт, однако проверка лишняя не помешает.

— Ещё нужно сходить в ратушу и узнать, есть ли всплеск прибывающих, может иностранцы зачастили в последнее время и так далее. Если речь идёт о больших масштабах, то нужны люди, которые умеют этим пользоваться. И желательно не местные, наёмники, которым чужда эта страна.

— Могут нанять и местных.

— Могут. Как могут и привести со стороны. Пусть ещё стражи правопорядка отчитаются о всех подозрительных телодвижениях местных бандитов. Будем бить по всем фронтам и посмотрим, что и где всплывёт.

У них нет ни точных данных, ни каких-либо зацепок, а значит будут действовать методом сети. Как закидывают сеть в воду в надежде, что в неё что-то попадётся, так и они будут мониторить всё в надежде, что где-то увидят сдвиги и по ним уже пойдут дальше.

Дело насчёт оружия в специальной службе расследований уже велось сыщиками Цертеньхоф и Сенштейн, которые были не очень рады, что теперь к ним присоединились и Кондрат с Дайлин. В принципе, никто не любит, когда в их дело кто-то вмешивается, это было и в мире Кондрата, так что ничего удивительного. Однако вопрос не в том, кто кому нравится, а в том, добьются ли они результата.

Кондрат первым пошёл на контакт, познакомившись с товарищами по делу и разъяснив ситуацию. Они скупо представились, всем видом давая понять, что не рады такой компании. Однако лучший способ найти общий язык — поделиться тем, что уже есть, и Кондрат не стал играть в покер, раскрыв сразу все карты.

— Значит, мельницу они использовали как перевалочный пункт, — пробормотал Цертеньхоф, низкий худой мужчина с короткой бородкой. Под густыми бровями посверкивали голубые глаза, недобро зыркающие на Кондрата.

— Вам это знакомо?

— Знакомо, — кивнул Сенштейн. Он был более приветлив, пусть кирпичное лицо, щетина и широкие плечи делали его больше похожим на одного из бандитов. — Значит мы были правы.

— Насчёт чего? — уточнил Кондрат.

— Поставки оружия. Они идут с юга, но не крупными партиями, слишком легко отследить и отловить. Понемногу просачиваются небольшими партиями то тут, то там, оседают в перевалочных пунктах и продолжают свой путь. Перехватишь один груз, а девять отправятся дальше по просёлочным дорогам.

— До этого такое было?

— Незаконная торговля оружием? Да всегда, — ответил Цертеньхоф. — Ввозят, вывозят, рынок сбыта всегда есть. Но сейчас продажа оружия немного выросла.

— Насколько немного? — уточнил Кондрат.

— Процентов на семь.

— Немного.

— Во всей империи, — добавил он со злой ухмылкой.

А вот это уже было много. Кажется, что мало, но там десять, там купят, там купят, и вот уже у тебя под сотню. А там и до нескольких тысяч недалеко. Словно кто-то пытается тихонечко закупаться, стараясь не привлечь внимания, однако это всё равно будет заметно на общем фоне.

У бандитов всегда есть спрос на огнестрельное оружие, но не сказать, что большой. Эта не та вещь, которой закупаются каждый день, как едой. Поэтому оборот и не самый большой в этом плане. И такой скачок может быть связан лишь с тем, что кто-то начал отовариваться. Понемногу, то тут, то там. Вроде даже незначительно, однако это всё равно привлекает внимание.

— А информаторы?

— У нас есть парочка, — кивнул Сенштейн. — Однако они мелкие сошки, крупными партиями не занимаются. Джак был, но его тело вы уже нашли.

— Значит он был информатором?

— Да, говорил, что у него заказ есть сразу на крупную партию. Без подробностей, должен был отчитаться на следующий день после сделки, но, судя по всему, его сразу после неё и убили.

Получается, его убили буквально в прошлый день. Скорее всего, вечером или ночью, когда все спали. Закупали оружие в городе у оптовика, не боясь марать руки.

На следующий день пришли как результаты вскрытия, так и информация по складам, которую, к удивлению, быстро предоставили. В результатах вскрытия интересовало Кондрата исключительно время смерти, и он совпало с предположением Сенштейн — убили его в ночь перед тем, как Кондрат и Дайлин с Вайрином заглянули к нему. Значит след ещё свежий, отлично.

Что касается складов, какого-либо всплеска не было, да и логично, что вот так открыто они вряд ли будут ими пользоваться, но тем не менее попробовать стоило.

По ратуше пока ответа не было, как и по стражам правопорядка, но Кондрат сомневался, что там будет какая-то информация. А значит придётся заняться опросом местных. Может кто-то из них что-то видел.

— Ну что сказали они? — поинтересовалась Дайлин, когда ехала с Кондратом в экипаже на место преступления.

— Сказали, что в последнее время оборот увеличился. Возможно, та партия, которая была на мельнице, была как раз из других городов.

­— И всё тянется в столицу.

— Верно, — кивнул Кондрат. — И все пытаются понять, с чем это связано.

— Ты говорил, что с возможным переворотом.

— Это лишь предположение, хотя других причин я не вижу, если честно.

Дайлин задумалась, а потом спросила:

— Думаешь, что-то намечается?

— В ближайшее время? Вряд ли. Если этим занимаются умные люди, а я именно так и думаю, то они закупятся и залягут на дно, потому что специальная служба и другие службы императорского дворца будут в полной боевой готовности и внимательно станут за этим следить, пресекая любые подозрительные волнения. Поэтому они начнут действовать, когда это забудется и все поуспокоятся и потеряют бдительность.

Почему он думает именно так? Потому что именно так бы он и поступил, будь у него цель что-нибудь устроить. Подготовиться, спрятаться, пока все не забудут про это, и потом начать шоу.

Было что-то приятное вернуться к старому доброму опросу жителей в округе. Словно занимаешься делом, к которому привык. Такое медитативное, неспешное и даже немного успокаивающее. Ты просто опрашиваешь, цепляешься за мелочи, пытаешь выудить воспоминания, о которых даже сами люди не сразу вспомнят.

Но проблема была в том, что это произошло ночью, и никто ничего не слушал.

Обходя одного за другим, Кондрат и Дайлин пришли к той самой двери, в которую стучался Вайрин. Им открыла та самая старушка, говорливая и обаятельная, которая была рада компании, пригласив их в отличие от остальных внутрь. И каково было удивление, когда…

— Вайрин, ты⁈ — Дайлин аж вытянулась. — Ты что тут делаешь⁈

— Пирожки ем, — ответил он со всей невозмутимостью.

­— Какого… нет, ты что тут делаешь⁈

— Говорю же, в гости к милой сударыне зашёл пирожков поесть, — ответил он с усмешкой. — Но я уже заканчиваю.

— Ты…

— Я, — кивнул он. — Привет, Кондрат.

— Здравствуй, Вайрин, — кивнул он. — Ты по делу, как я понимаю.

— Ага. И хочу немного поговорить с тобой, если ты не против.

Дайлин дулась так, что казалось, ещё немного, и лопнет, однако Кондрат хорошо его знал. Этот, казалось бы, легкомысленный человек умел общаться с людьми. Обаяния ему было не занимать, он ещё во время работы в прошлом это заметил. А значит он кое-что разузнал.

И было интересно послушать, что именно…